Читать книгу «Клон моей жены» онлайн полностью📖 — Аси Юрьевны Вакиной — MyBook.
image
cover











Сказать, что я испытала омерзение – ничего не сказать! Он держал меня за плечо и локоть, надежно фиксируя мою руку, чтобы Адам тонкой иглой смог проколоть кожу. Не могу сказать, что больно было от прокола. К тому же, когда игла была введена, Адам осторожно освободил мою руку от жгута, и тогда мне немного полегчало. Я перестала кричать и принялась шипеть. Этих двоих мои звуки не пугали, но перестать сопротивляться совсем я не могла.

– Надеюсь, нас не услышат, – выдохнув, проговорил Крон.

– Не услышат точно, постройка старая, – ответил Адам.

Когда вся розоватая жидкость была введена, меня, наконец, освободили. Странно, но я испытала вдруг чувство, сходное с тем, когда мой хвостик впрыскивал мне остатки еды. Отличие заключалось лишь в том, что внутри, чуть выше живота, по-прежнему тянуло.

Замолчав, я в ожидании смотрела на Адама. Что еще они будут делать со мной? Как мучить? Именно мучить, потому что после того, как я покинула капсулу, все манипуляции с моим телом воспринимались именно так. Кроме его прикосновений…

– Мне нужно домой, Адам, – беспокойно проговорил Крон. – Уже вечер, и наблюдение становится более пристальным. И тебе тоже пора отдохнуть. Не забывай, в каком мире мы живем.

– Очень хочется забыть, особенно сегодня… – тихо, с большим трудом и невероятной горечью в голосе выговорил Адам. Я не понимала, но мне передавались абсолютно все его эмоции, как если бы я была им самим. Внутри меня все сжалось, а на глазах выступили слезы. Не боль, но непередаваемое чувство какой-то потери нарастающим комом подкатило к горлу. Я всхлипнула и снова принялась сосать нижнюю губу. Мне казалось, что это меня успокаивает и немного отгораживает от передаваемых Адамом волн. – Не надо плакать, Юсечка, – он ласково погладил меня по щеке, – тшшш… тшшш… тшшш…

Я закрыла глаза и растворилась во внезапно поглотившем меня спокойствии…

Глава 4

Мы растили ее в ускоренном режиме, попеременно дежуря возле капсулы. Клетки делились очень быстро, и отвлекаться было совсем нельзя. Малейший срыв в делении, а это вполне могло произойти, грозил полным срывом проекта. Мне не нужна была Юся с дефектами, как бы странно и жестоко это не звучало. Я хотел заполучить свою жену снова ровно такую же, как и ту, что потерял. Поэтому с самого начала готовился ко всем негативным развитиям, худшее из которых было умертвить образец и приступить к нему вновь, не испытывая разочарования, потому что зародыш или эмбрион, или бессознательная девочка – это еще не Юся. К счастью, убивать клон не пришлось. Семимильными шагами мы двигались вперед. Будущая новая Юся росла «не по дням, а по часам»…

Какое странное выражение… Кажется, я слышал его некогда из уст Юси, когда она в полной темноте, ловко орудуя маленьким фонариком, затащила меня в старинную библиотеку и, схватив первый попавшийся пыльный том, принялась читать стихи – забытый нами вид творчества далеких предков. Да, точно! Именно там… Пушкин… Автор Пушкин… Не может быть, чтобы тогда этот самый Пушкин писал о выращивании клонов. Хотя вполне возможно, что фантазия его послужила катализатором изобретения. Бочка – устаревшее название капсулы, океан – как производное жизнеобразующей жидкости… Разумные звенья есть, хотя отношения между людьми так и остались мне не понятны. Но в мыслях обосновалось твердое ощущение того, что Юся была значительно ближе к пониманию. Или ей просто нравилось все запретное и архаичное?..

Время для меня летело, словно скоростной лайнер. Мы с Кроном словно путешествовали и вот-вот готовились прибыть на очень неординарную планету. Сквозь непроходимый метеоритный дождь, совершенно не обращая внимания на возникающие дополнительные препятствия в виде перебоев с электричеством, так как в старых, примыкающих к ультра-новым помещениям, зданиях все еще применялась разветвленная сеть проводов, и переделывать ее никто не собирался, мы неумолимо приближались к заветной цели…

Жизненную рутину мне приходилось подделывать. В своей полупрозрачной комнате, с помощью изготовленной самолично и, конечно же, тайно, установке по воспроизведению моего образа, я создал месячный запас имитации моих передвижений. Это означало, что Совет видел, как я провожу вечернее и ночное время у себя в квартире, в то время, как на самом деле настоящий я трудился в лаборатории над созданием новой Юси. Днем я работал в Центре Подготовки Полетов, весьма успешно, надо сказать, но стараясь не привлекать к себе особого внимания. Я рассчитывал заняться карьерой сразу после того, как полностью верну себе жену. Тщательно собирал все разработки и предложения, без какого-либо сожаления откладывая в сторону вполне сформировавшиеся прорывные в плане технологий проекты. Если бы я дал им ход, презентовал, то сразу попал бы под пристальное внимание Службы Безопасности. И вполне невинные, но регулярные вызовы программистов и всевозможных ремонтников по устранению неполадок системы наблюдения в моей квартире, немедленно вызвали бы массу вопросов. Достаточно долгое время я не мог придумать и вложить в программу процесс моей холостяцкой разрядки. Приходилось делать это на скорую руку самому. Выход спермы и состав четко идентифицировался. Как наиболее безопасно для себя самого и главное точно визуализировать это, я не знал. И, по большому счету, не имел времени для углубленных разработок. Потому я возвращался в квартиру по-настоящему и, не включая программу воспроизведения меня самого, ложился на кровать и болезненно воскрешал в сознании воспоминания прежней Юси. Разрядка наступала достаточно быстро. С чувством выполненного долга перед Государством и Советом по вопросам Семьи, я переключал камеры на мой спящий образ, а сам незаметно уходил из квартиры. Да, благодаря гибкости и изворотливости моей мысли, невозможное становилось возможным. Я ежедневно совершал прыжок, выше моей головы, прорыв в науке, обмане и восприятии. И все это являлось лишь обычным шагом на пути к достижению главной цели – обретению Юси.

По истечению года меня вызвали в Департамент Полетов. Уверенно проследовав по длинному коридору, я ничуть не сомневался, что разговор пойдет только о моей работе. Пришлось сделать вид, что я совершенно не уверен в своих выводах относительно полета в другое измерение. Я не представил им полного открытия, но выиграл время. Мне дали два года на обкатку проекта. Этого было вполне достаточно, как я считал, для полного восстановления моей семейной жизни.

Опьяненный успехом и выполнив все необходимые процедуры для того, чтобы уложить визуализацию самого себя спать, под покровом ночи, я снова очутился в лаборатории. Плотно закрыв за собой дверь и, некоторое время вслушиваясь в звуки снаружи, облегченно вздохнул и щелкнул старым выключателем. Обернулся и, сделав несколько шагов по направлению к капсуле, чтобы мысленно поздороваться со своей девочкой, обомлел…

Если раньше она почти безжизненно висела в жидкости, изредка дергаясь от раздражающих факторов (бьющего в глаза света, например), словно растение, не реагируя ни на какие наши другие действия, не раздражающие ее рецепторы напрямую. Как сломанная кукла. Как заформалиненное мертвое тело. Зрелище не из приятных. Теперь она смотрела на меня! СМОТРЕЛА! НА МЕНЯ! Осознанно! Внимательно! И это могло означать только одно – появление ее СОЗНАНИЯ…

Разница между клонами и людьми заключается в формировании сознания. У обычных детей это происходит еще в утробе, почти незаметно и до сих пор не выявлено до конца, постепенно или в один момент. У клонов, как выяснилось, это случается как бы в один момент. Она просто проснулась другой. Настоящей. И я смотрел на нее, не в силах понять чудо природы, только что явившееся мне вместе с ее немного затуманенным взглядом.

Силы будто покинули меня, а через мгновение я почувствовал себя всемогущим. Схватив со стола камеру, принялся снимать ее первые в жизни разумные движения. Это было невероятно! Ее мозг постепенно брал под контроль движения, анализировал и накапливал полученную информацию.

Теперь она была похожа на Юсю. Мою Юсю…

Нестерпимо захотелось распахнуть стекло и заключить ее в свои объятия, пригладить мокрые волосы, жадно, но медленно пройтись по бархатистой коже спины, спуститься до красивых ягодиц и с силой сжать их, раскрывая, заставляя обхватить меня за торс ногами, ощутить, как наливаются возбуждением ее округлые груди, как срывается с ее губ отчаянно сдерживаемый стон…

Я прикоснулся ладонью к стеклу и замер. Она повторила мой жест. Ее ладонь легла на стекло с другой стороны, словно прикасаясь к моей. Я мог бы поклясться, что почувствовал ее руку на своей. Захотелось сжать ее, но прозрачный корпус капсулы не давал нам сблизиться так быстро, как того хотелось. И я даже не заметил, как рядом оказался Крон. Он что-то твердил мне, навязчиво, упрямо, но я отказывался слышать. Будто провалился в бездну ее сужающихся и расширяющихся зрачков, утонул в необыкновенной голубизне радужной оболочки, окончательно пропал от призывно приоткрытых, слегка пухлых губ. Это было похоже на любовь с первого взгляда, про которую я, как и про весь загадочный старый мир, узнал от своей жены. Теперь я действительно видел ее впервые, и каждая клеточка моего тела радовалась этому воскрешению моей пары.

В следующий момент, после затаенного, казалось, на целую вечность дыхания, я вдруг принялся жадно хватать воздух. Словно после клинической смерти, вдруг снова начинал жить. Благодаря ей, моей новой Юсечке.

Вся моя жизнь с того самого памятного момента изменилась. Врать за пределами лаборатории стало веселее, дышать легче, а в мыслях постоянно звучала запрещенная теперь, но считавшаяся классикой раньше, музыка, поднимающая в моей душе необыкновенный вихрь возбуждения. Теперь я твердо стоял на ногах и уверенно смотрел вперед. И будущее представлялось мне светлым и радостным. Ждал и не мог дождаться запланированного нами дня выхода Юси из капсулы. Ее рождения и обретения нами друг друга…

Момент ее рождения предвосхитил все мои ожидания. Таким счастливым я не чувствовал себя еще никогда в жизни. Мне казалось, что я присутствую при рождении собственного ребенка. Некие отцовские чувства проснулись во мне, когда я взял ее на руки и осторожно положил на кровать. Чувства, которые мне, к сожалению, не дано было испытать естественным образом. И пока зародыш превращался в ребенка, пока моя девочка быстро взрослела, я считал ее своей дочерью…

Но потом… Стоило ее вполне сформировавшемуся и достигнувшему половой зрелости телу оказаться в моих руках… Я понял, что во мне просыпается неимоверная страсть, познанная мною и впитанная каждой молекулой моего тела так, что забыть такое просто невозможно, похороненная вместе с ушедшей Юсей и воскресшая в тот момент вместе с ней же вновь обретенной.

Она лежала, совершенно обнаженная, перед нами. И этот факт неимоверно бесил. Ее мог видеть не только я, но и Крон! Я не мог не заметить, что он с не меньшим интересом разглядывал ее прелести. Сейчас я готово предполагать, что он руководствовался совершенно нормальным медицинским интересом. Но тогда я зло посмотрел на него, больше не желая делиться с ним заботой о ней.

Меня пожирала ревность. Давно забытая в нашем мире, и, скорее всего, на тот момент неведомая самому Крону. Ведь его жизнь протекала довольно-таки размеренно, в соответствии с общими канонами становления семьи. Эмили, его пара, ничем не отличалась от остальных сознательных представительниц нашего прекрасного пола. Любила его, как надо. Давала наверняка тоже, как надо. И, согласно Плану Воспроизведения, должна была уже в следующем году забеременеть первенцем. Если бы не мой разрушающий все план. Крон стал побаиваться собственной жены. Ведь, попробуй только он придти домой не вовремя, и она могла сначала заподозрить неладное, а потом вполне сознательно, не чувствуя устаревших угрызений совести по поводу предательства, сдать его Службе Безопасности с радостью и чувством выполненного долга по спасению «заблудившегося» мужа. Только теперь я понимаю, какой же все это бред…

Стиснув зубы и выдержав бесконечно долгую для меня паузу, пока Крон осматривал тело новой Юси на предмет возможного изменения кожного покрова, я изо всех сил постарался сосредоточиться на клоне. Не сводя с меня взгляда, она предпринимала нелепые попытки повторить за мной мое имя и свое тоже. Это было забавно, но вместе с тем и грустно. Потому что я вдруг впервые осознал, что ОНА – НЕ ЮСЯ…

Глава 5

Заприметив в Центре работника сантехнической службы, непринужденным движением увернувшись от камер, легким взмахом руки сфотографировал его запонкой рубашки. Подумал, что я вполне мог бы работать в Службе Безопасности, хотя недооценивать этих неприметных ребят не стоило, потому что никто из нас не знал всех их возможностей, и потому что на кон в данный момент поставлена была жизнь моей новой Юси…

Обычное дело превратилось в сложный квест. Мне нужно было сделать так чтобы сантехническая служба очень заметно, буквально прилюдно, внесла в лабораторию ванну для купания Юси. Скопировать электронный наряд на распределение такого вида работ, встраивание этого самого наряда в рабочий день службы труда не составило. А вот над причиной возникновения такого наряда и над заказчиком пришлось потрудиться. Я намеревался провести этот платеж через одного несуществовавшего сотрудника, образ которого я в шутку разработал однажды, когда захотел разыграть Юсю. Показал ей смонтированное видео с нашего отдыха на побережье, во время которого по факту я целую ночь отсутствовал, а она равнодушно спала. На записи четко было видно, как к ней в спальню входит посторонний мужчина, раздевается и ложится рядом с ней спать. Онемев на минуту, пока мысли наталкивались одна на другую, постепенно выстраиваясь все же в более или менее логическую цепочку, она взорвалась, наконец, от возмущения:

– Что это такое? – прошипела она. – Откуда это видео? Какого черта этот мужик делает в моей спальне?.. Адам… Адам… Я спала… Клянусь… Никого не было! Я его не знаю!.. Что за хрень ты мне принес и показываешь! Это чистой воды подстава, разве ты не понимаешь!.. Ох…

Весь ее монолог тогда натолкнулся на мое серьезное и недоверчивое выражение лица. Как я только не рассмеялся, я не знаю. И все это я затевал ради грандиозной ссоры, в результате которой получал не менее грандиозное примирение. Вряд ли меня поймет кто-то, чей мир наполнен спокойными размеренными буднями. Примерный гражданин нашего мира никогда не сталкивался с изменой в ее чистом виде. И будь на месте Юси другая, она и вовсе не нашлась бы что сказать. Но моя Юся жила в прошлом, в том самом, где измена только подстегивала истинные чувства, проверяла пары на прочность, сначала рождая иллюзии, а потом также победоносно превращая их в прах. Она втянула меня в это странное архи-пространство, чтобы возродить в моей душе чувства и эмоции, давно потерянные многими поколениями, живущими до нас.

Какая же бурная была ссора! Чудо просто! Я настолько вошел в роль, придуманную мной самим, что неистово кричал на нее, обвиняя в недостойном поведении, в болезни разврата, поразившей ее в одном из подземных хранилищ с древними книгами. Она бросалась на меня, стараясь расцарапать лицо. Сколько ярости! Сколько головокружительного возмущения! Сколько истинных, неподдельных эпохой чувств!

Я был возбужден настолько, что, одним яростным движением, словно открывая в ее душе невидимые двери, зацепившись за ее ворот майки, рванул руками в разные стороны. Со скрипящим треском ее одежда разорвалась на две половины, и передо мной предстала обнаженная грудь Юси. Нервно вздрогнув от неожиданности, она залепила мне хлесткую пощечину. Я легко толкнул ее к стене, прижал. Дыхание сбилось настолько, что, казалось, обжигало ее щеки своей страстью. Она упиралась ладонями мне в грудь, вся напряженная, словно вот-вот готовая перегореть лампа, та самая, из древнего мира.

– Пусти! – прошипела мне так же возбужденно, задыхаясь. – Ты меня подозреваешь… В…

Мои губы накрыли ее, яростно затыкая. Хватит слов! Я прижал ее всем своим телом, как бы намереваясь подчинить, подмять под себя, наказать за выдуманную неосторожность или намеренность. Она сопротивлялась, но на поцелуи отвечала, открыто и пламенно, словно стараясь доказать мне, что между придуманным мною виртуальным образом и ею ничего не было. И в тот момент я готов был снова повторить свою ложь, лишь бы она вела себя так постоянно…

После жаркого секса я не удержался и рассказал ей о своей шалости. Она взорвалась настолько, что повторение ситуации случилось немедленно. И только потом Юся в полноте оценила мой злодейский план, добавив с усмешкой, что больше мне никогда не поверит. Я бы тоже хотел не поверить…

Итак, воспользовавшись виртуально созданным образом, я, затаив дыхание, ждал, когда в лабораторию постучат. Спящую новую Юсю накрыл простыней, чтобы у вошедших не возникло никаких подозрений. Крон, узнав о моей затее, долго пытался переубедить.

– Адам, ты ставишь под удар нас всех! – возмущенно проговорил он, уже собираясь уходить. – Ты хоть понимаешь, чем грозит раскрытие? Где окажешься ты? Куда заберут Юсю? Ты о моей семье подумал? О чем ты вообще думал?.. Хотя о чем это я? Твоя одержимость не знает границ!

– Крон, успокойся, – стараясь не выходить из себя и не поддерживать его волну, медленно выговорил я. – Я подделал наряд. Он заказан отцом Юси. И не вызовет подозрений. Несколько приказов о восстановлении лаборатории дублируются и закреплены подписями разных, стоящих у власти лиц. Это те, на кого «думать не положено». Мы лишь немного обновим помещение, подкупив для Юси все необходимое. Ведь не думаешь же ты, что она сможет обходиться без ванной.

– Нет, – с глубоким вздохом, качая головой, смирившимся тоном ответил Крон, – я так не думаю. Конечно же, я так не думаю… Ты прав. Ей нужно создать более или менее комфортные условия пребывания. Просто я не за себя боюсь, Адам. При обнаружении наших испытаний могут пострадать многие и совсем неповинные люди.

– Я знаю, – твердо ответил я, всем своим видом показывая свою готовность взять полную ответственность за ситуацию. На самом же деле мне было абсолютно все равно, наплевать, проще говоря, на всех, кроме разве что НЕЕ…

Ванну принесли. Выждав несколько дней, я повторил оплату, постепенно обустраивая наше первоначальное «гнездышко».

Я чувствовал себя очень усталым, не спал двое суток, то наблюдая за Юсей, то обустраивая лабораторию, то с сожалением убегая на работу, оставляя ее одну, лежащую на большой двуспальной кровати. Да, я не мог не думать о том, что скоро смогу сделать ее своей, как прежде.