Глава 6. Помрачение сознания

Под ресницы пробивался свет, но Тамару снова потянуло в жаркую влажную темноту. По внутренней стороне век поплыли картинки-воспоминания, смазанные, обрывочные. Или не воспоминания, а сны?

Лестницы. Влажные серые стены. Сводчатые потолки. Огромный стальной монстр… нет, котел. Сквозняк, погладивший ей спину. Книги с плесенью на страницах. Кровь. Тяжелая, медленно открывающаяся дверь, и за ней что-то… Провал. Темнота. Бездна. Собственное скачущее дыхание. Коридоры, снова коридоры. Снова ступеньки. Боль в колене. Холод. Бледнеющая луна над верхушками деревьев. Влажная трава. Черные крылья.

– Как она? Придется звонить родителям. Я должен знать, что им говорить.

– Пока спит. Температура упала, в легких чисто. Обычная ОРВИ, ничего экстраординарного. Семь-десять дней, и будет как новая.

Один голос мужской, раздраженный и, кажется, знакомый, другой женский, Тамара его еще не слышала. Его хозяйка, напротив, говорила спокойно, даже как будто равнодушно.

– Она нас ужасно напугала. Спасибо, что так быстро приехали. Первый же день – и такой инцидент. Что это было?

– Лихорадка, на которую вовремя не отреагировали. Вы же помните, температура была за сорок. А она может давать и сильнейшую слабость, и обмороки, и помраченное сознание…

– Помраченное?

– Бред, галлюцинации.

– Понятно. Она поэтому убежала из здания?

– Этого я уже не могу сказать. Возможно, сначала убежала, а потом ей стало совсем плохо…

– Тамара!

Перед ней возникло лицо Озерова, взволнованное и озадаченное. Рядом с ним из пелены проступила невысокая женщина в белом халате. Врач. Тамара поняла, что все-таки расклеила тяжелые липкие веки. Что за большим окном светло. А сама она лежит на постели в комнатке с бледно-голубыми стенами.

– Как ты себя чувствуешь? – Доктор тут же шагнула к ней, внимательно заглянула в глаза, сжала пальцами запястье, чтобы нащупать пульс. Сняла с шеи фонендоскоп.

– Не знаю, я… – начала Тамара. И поморщилась, потому что слова царапали когтями ее горло, сухое и обожженное.

– Открой рот, пожалуйста. – Женщина потянулась к Тамаре со шпателем, и та послушно сделала все, что она просит. – Понятно. Ангина, – резюмировала докторша. – Я все-таки назначу антибиотики.

Потом она попросила Озерова выйти, послушала смущенную Тамару фонендоскопом, выписала ей длинный список лекарств и процедур, дала указания вплывшей в комнату сонной медсестре.

– Ну что ж. Выздоравливай. – Она убрала ручку в карман. – Приеду к тебе завтра.

Тамара кивнула, и голова откликнулась на это небольшое движение мучительной болью.

– Лежи, отдыхай, побольше спи. Побольше пей – лучше что-нибудь горячее. Если есть не хочется – не ешь.

Сквозь полуприкрытые веки Тамара видела, как докторша забрала сумку и вышла из комнаты. Рядом засуетилась медсестра: приложила к Тамариной шее инфракрасный термометр, дала ей выпить какую-то таблетку, поставила на прикроватный столик кружку горячего чая с лимоном, включила увлажнитель воздуха, который тут же начал выпускать клубы холодного пара.

– Отдыхай пока. Потом будем горло полоскать, – сообщила медсестра с каким-то совершенно неуместным энтузиазмом и тоже вышла.

Тамара утопила голову в подушке и действительно собиралась прикорнуть. Но на пороге возник Озеров. Он протянул ей смартфон.

– Твои родители. Хотят с тобой поговорить. Я рассказал, что ты вчера заболела.

Тамара приподнялась на локте. Из смартфона доносился мамин взволнованный голос:

– Тома? Алло! Тома…

– Мам, привет, – прохрипела Тамара, прижимая трубку к уху.

– Что с тобой случилось?! Все-таки температура поднялась? Я так и знала вчера. Я же говорила, давай сходим к медсестре! Может, нам с папой приехать?

– Нет, не надо, все хорошо. Мне получше уже.

– Уверена? Я разговаривала только что с врачом, она говорит…

– Мам, нормально. Меня лечат. Ну ничего такого, честно.

– Ладно. Я буду звонить несколько раз в день, узнавать, как у тебя дела. Кстати, что с твоим телефоном?

– С телефоном? – Тамара обшарила взглядом комнату, но ее вещей нигде не было. Только сейчас она поняла, что одета в белую хлопковую ночнушку в цветочек, на полу стоят одноразовые тапочки, как в отелях, а ее платье, кроссовки, колготки и телефон бесследно исчезли.

– Да. Мы пытались сегодня утром тебе дозвониться, но не смогли. Говорят, что абонент недоступен.

Тамара прикрыла глаза, пытаясь вспомнить. Вспышка, треск. Руки ползают по каменному полу, но ничего не находят. Дальше – темнота.

– Мам, прости, я, кажется, его потеряла.

На том конце раздался вздох.

– Ладно. Закажу тебе новый, а пока буду звонить в школу.

– Спасибо…

– Все, спи. И если у тебя что-то заболит или станет хуже, обязательно говори медсестре, хорошо?

– Да, да… Пока, мам.

Она передала смартфон Озерову, который на время разговора тактично вышел из комнаты и смотрел в окно в коридоре, а теперь вернулся.

– Ты заставила нас поволноваться. – Он опустился в кресло напротив ее кровати.

Упрека в голосе не было, но Тамара все равно насторожилась.

– Простите.

– Когда все стали расходиться по комнатам, учителя пошли вас проверять и поняли, что тебя нет. Мы обыскали все три этажа, подключили охрану. Но обнаружили тебя только под утро. В лесу, за зданием. Зачем ты туда пошла?

– Я не… Я не ходила! – Тамара, потрясенная, села на кровати.

– Но ты была именно там. Без сознания. – Озеров несколько мгновений разглядывал ее лицо. Потом спросил: – Ты, случайно, не ходишь во сне? Не лунатишь?

– Нет… То есть раньше такого не было…

– Ладно. А что вообще вчера случилось? Ты убежала из гостиной, а потом? Куда ты пошла?

Тамара наморщила лоб, и это движение мгновенно наполнило черепную коробку противной тянущей болью. Вопрос Озерова застал ее врасплох. И правда: где же она была? Вот она вылетела из гостиной. Вот решила искать медсестру и спустилась по лестнице. Вот лунный свет заливает холл и нежно касается черных крыльев ангела под лестницей. Потом пустой коридор и двери, двери… За одной из них… Плач? Крик? Мяуканье? На этом моменте Тамарины мысли и воспоминания начал заполнять густой жаркий туман. Она с трудом смогла выдернуть из него собственные ноги, спускающиеся по ступенькам, потом что-то большое и черное… Котел! И наконец маленькую дверку, за которой начиналась темнота. А дальше только вспышки фонарика, шелест книжных страниц, лязг открывающегося замка и бьющий в нос гнилой запах.

– Я…

Озеров смотрел на нее выжидающе, и Тамара чувствовала, что должна хоть что-то ответить.

– Я, кажется, спустилась в подвал. И заблудилась. Извините.

– В подвал? – Директор вскинул брови.

– Да. Там, где большой котел и за ним дверь. А дальше лестница вниз, очень глубоко. И потом вроде… Какие-то коридоры. И винные бочки. И книги. И еще одна дверь… – Тамара замолчала, увидев, как изменилось лицо Озерова. Он смотрел на нее с нешуточной тревогой – как на нездорового человека, который бредит.

– Тебе же мерили температуру? – осторожно спросил он.

– Медсестра сказала, что нормальная.

– Нужно померить еще раз. Я скажу.

– Зачем?

– Ты, наверное, что-то путаешь, Тамара. У нас действительно есть цокольный этаж, где раньше была котельная. Но больше никаких лестниц, коридоров и подвалов с винными бочками здесь нет.

– Как это нет? – Тамара приподнялась на локте.

– Просто нет. Я знаю каждый уголок этого здания, я платил за реставрацию и ремонт. И поверь, если бы здесь был подвал, о котором ты говоришь, я был бы в курсе.

– Нет! – Она замотала головой. – Я же видела! Я там была!

Озеров опустил взгляд, побарабанил ухоженными пальцами по колену:

– Я не сомневаюсь, что ты где-то заблудилась. И верю, что ничего плохого не хотела. Но у тебя вчера была высокая температура, ты плохо себя чувствовала. Поэтому…

– Хотите сказать, что я все выдумала?! – ощерилась Тамара. – Что это все бред и галлюцинации?

– Давай сделаем так. – Голос Озерова накатывал на нее ровными бархатными волнами. – Через пару дней, когда тебе станет получше, мы вместе спустимся в котельную и ты покажешь, где была. Если там и правда есть подвал, я позабочусь, чтобы его заперли и никто больше там не потерялся. Идет?

Тамара поджала губы и несколько секунд буравила лицо директора недоверчивым взглядом, который он стойко выдержал.

– Ладно, – наконец согласилась она.

– Ну вот и хорошо. А теперь отдыхай, не буду тебя больше тревожить. – Озеров поднялся с кресла и быстро глянул на циферблат «умных» часов. – Постарайся поспать, хорошо?

– Угу… – Тамара кивнула, положила голову на подушку и прикрыла глаза. Как директор вышел из комнаты, она уже не увидела – болезнь и лекарства мгновенно унесли ее в лабиринты беспокойных снов.

Глава 7. Книги и тучи

Узелок. Снова узелок. Сначала голубая нитка поверх белой, потом наоборот.

Тамара уютно устроилась в постели, подперев спину двумя подушками и зажав кончик браслета, над которым работала, между коленками. Оставалось сплести еще пару единорожьих голов – и он будет готов.

– Можно?

Она подняла голову. В приоткрытую дверь просунулась незнакомая голова. Желтоватые волнистые волосы, павшие жертвой обесцвечивания и прихваченные у виска нелепым бантиком в горошек. Вздернутый нос с россыпью мелких прыщиков. Большие прозрачно-серые глаза.

– Да…

– София Владимировна, – объявила незнакомка, когда в комнате оказалась не только ее голова, но и вся она целиком. – Библиотекарь. Но я отнюдь не возражаю, чтобы в неформальной обстановке, без администрации и педагогов, меня называли просто Соней.

– Э-э… Ладно. – Тамара разглядывала ее цветастый сарафан, надетый почему-то поверх толстой водолазки-лапши, и «бабушкины» туфли с потертыми носками.

– Ты ведь Тамара? – продолжала София Владимировна. – Весьма рада знакомству.

– И я тоже. – Тамара неуверенно кивнула и задумалась, с какого возраста можно работать библиотекарем. Девушке на вид было лет девятнадцать, не больше.

– Как нынче твое здоровье?

– Что? А, ну, в общем, получше…

Сегодня, на третий день болезни, Тамаре и правда стало немного легче. Горло болело не так сильно, тяжесть из головы и суставов постепенно уходила.

– Я очень рада! Что ж, раз все формальности соблюдены, озвучу цель своего визита. – Соня раскрыла папку, которую принесла с собой. – Я узнала, что ты болеешь, и предположила, что тебе наверняка скучно здесь одной. И эту скуку отлично может развеять хорошая книга. Каталог здесь не слишком впечатляющий. Но если ты захочешь, я оформлю на тебя библиотечную карточку и подберу что-то по твоему вкусу. Что ты любишь читать? Или, может, у тебя есть какие-то вопросы?

«Да, есть! – хотела сказать Тамара. – Почему ты так странно разговариваешь? “Отнюдь”, “цель своего визита”…» Но не сказала, конечно, и вместо этого покосилась на планшет, лежащий на прикроватном столике.

– Я вообще-то… – Тамара тут же осеклась, увидев, с какой надеждой Соня на нее смотрит. Ну нельзя же просто взять и напомнить ей, что любую книгу давно можно купить в интернете. – Мне нравится что-нибудь увлекательное. Детективы, триллеры, ужастики. Есть такое?

– У нас в основном классическая литература, – замялась Соня. – Но я поищу, что может тебе понравиться. Кажется, есть Дафна дю Морье. Не читала?

– А про что там?

– Молодая женщина выходит замуж за красивого и богатого вдовца, но, когда приезжает в его шикарное поместье, понимает, что там повсюду витает призрак его бывшей жены.

– Ого! Тебе бы аннотации к фильмам писать.

– Спасибо. – Соня немного смутилась.

– То есть история про призраков?

– Ну, если мы говорим в метафорическом смысле… Она про дом, который так и остался… Ой, если расскажу, будет потом неинтересно.

– Да, не люблю спойлеры. Но знаешь…

Тамара поежилась. Воспоминания о недавней ночи в подвале с каждым днем теряли объем и цвет и уже больше напоминали сон, который казался страшным и реалистичным, но в утреннем свете предстал как неуклюжая подделка настоящего кошмара. Ожидание: монстр со стекающими с клыков каплями крови или призрак со свернутой шеей и волочащимися вслед за ним внутренностями. Реальность: нелепая детская аппликация из смазанных фотографий подвала. Может, Озеров и врач правы? Может, это все ее температура? Она загуглила: с такой лихорадкой у людей и правда иногда случаются и бред, и галлюцинации. И все равно маленькая тревожная птичка, которая пряталась у нее за желудком, беспокойно зашевелилась, когда Тамара подумала о темных старинных особняках, наполненных призраками, даже метафорическими…

– А еще есть что-нибудь интересное?

– Ну, у Дафны Дю Морье есть еще рассказы. Есть несколько романов Агаты Кристи. А еще «Призрак дома на холме» и «Мы живем в замке» Ширли Джексон…

– И там тоже про дома?

– Во многих страшных историях действие происходит в доме. Потому что дом – это оплот надежности, безопасности и уюта, и когда он перестает выполнять свои функции и превращается в кошмар – это очень пугающе. Нет ничего страшнее, чем когда человек не чувствует себя в безопасности даже в собственном доме…

Соня поправила очки и посмотрела на Тамару выжидающе.

– Да уж. Но я… Принеси мне, пожалуйста, что-нибудь на свой вкус. Все равно еще несколько дней тут лежать. У всех уже уроки, а я в изоляторе. Просто восхитительно!

– Не вздумай расстраиваться! – покачала головой Соня. – Ничего судьбоносного ты не пропускаешь, в основном ознакомительные встречи. Я пропустила почти две недели, когда начала учиться в библиотечном техникуме, и наверстала тем не менее довольно быстро.

– Понятно. – Тамара расправила нитки на браслете с единорогами. – Интересно учиться на библиотекаря? Что вам там рассказывают? Как расставлять книги на полке? – Она хихикнула и тут же осеклась. Ну вот, опять сморозила обидную глупость. Спасибо, что не спросила, зачем вообще нужно ходить в библиотеку, если все книги есть на расстоянии пары свайпов по экрану.

– Да, – кивнула Соня, и Тамара выдохнула с облегчением: не обиделась. – Рассказывают. Если книги расставлены правильно, читателю или библиотекарю будет проще найти нужную. Но это в любом случае только начало моего пути, а не то, к чему я стремлюсь. У меня большие планы!

Тамару даже немного смутило воодушевление, с которым девушка все это произнесла.

– Тогда почему пошла учиться на библиотекаря?

– Просто… – Соня задумалась. – Я решила, что расставлять книги – это лучше, чем еще два года терпеть общество моих одноклассников. У книг, по крайней мере, точно есть чему поучиться.

Тамара расхохоталась:

– У нас с тобой, случайно, не одни и те же одноклассники?

– Они почти везде одинаковые, – улыбнулась Соня.

За дверью затарахтело, и через полминуты в палате появилась буфетчица с тележкой, на которой стоял Тамарин обед, прикрытый белым полотенцем.

– Я принесу тебе книги. – Соня прижалась к стене, пропуская женщину. – Сегодня вечером или завтра утром. Выздоравливай!

– Спасибо… – Тамара проследила, как пушистое облако сухих, плохо покрашенных волос исчезло за дверью.

– Смотрю, тебя вовсю навещают! – улыбнулась буфетчица, расставляя тарелки на прикроватном столике. – Это хорошо!

– Да… – протянула Тамара. И тут же спрятала лицо в кружке с чаем – потому что за все два дня ее вообще-то никто, кроме Сони и Озерова, не навестил.

* * *

Тамара боялась, что лежать в постели целую неделю окажется страшно скучно. Но когда неделя – а точнее, восемь дней – подошла к концу и врач, которую вызвали к ней из Калининграда, сказала, что она здорова и может ходить на уроки, Тамара подумала, что неплохо было бы снова подхватить какой-нибудь вирус.