Глава 4. Голос в темноте

В себя Тамара пришла уже у лестницы. Дышалось ей с трудом. В груди было жарко, и в голове тоже. Горло саднило. Она осторожно потрогала свой лоб: раскаленный! Коридор – с теплыми лампами и картинами в тяжелых рамах – покачивался перед глазами. Теперь точно придется идти к медсестре. Где там был медицинский кабинет? На втором этаже? Нет, на первом.

Тамара старалась выкинуть из головы то, что сейчас произошло, и, вцепившись в перила, полностью сосредоточилась на том, чтобы попадать ногами на ступеньки и не скатиться вниз кубарем. На середине лестницы она замерла. И обернулась с надеждой. Ее кто-то позвал. Она услышала свое имя, произнесенное совсем тихо. Но ни на лестнице, ни в коридоре никого не было.

Верхний свет в холле не горел: его уютно освещали две настенные лампы, позволяя теням собираться под потолком и в углах. За большими окнами было уже совсем темно. В пруд, выскакивая иногда из-за облаков, гляделась растущая луна. Вдоль подъездной дорожки горели фонарики.

Голова снова закружилась. Может, позвать на помощь? Или позвонить родителям? В груди начала разливаться теплая уверенность, как в детстве: да, конечно, родители все решат, можно ни о чем не беспокоиться. Но ее тут же сдул безжалостный сквозняк: мама и папа сейчас в самолете, летят домой, в Москву. К тому же она примерно десять тысяч раз сказала им, что справится сама. И если у нее не выйдет…

Однажды она слышала краем уха, что мама думает нанять в антикафе управляющую, а сама сидеть с Тамарой дома, возить ее по частным учителям и психологам и пытаться ее «реабилитировать». Одна мысль о круглосуточном надзоре заставила Тамару положить смартфон обратно в карман и зашагать через холл – настолько решительно, насколько это вообще было возможно в ее состоянии.

Когда она свернула в широкий коридор, ей показалось, что кто-то смотрит на нее. В затылок уперся взгляд – настойчивый, изучающий. Тамара застыла, потом медленно повернула голову. Но выхватила в уютном полумраке только очертания черного крыла. Она была почти уверена, что кабинет медсестры должен быть где-то здесь. Интересно, она еще на работе? Если верить презентации, «Мастерская» обещала, что в здании будет круглосуточно присутствовать медицинский работник.

Из другого крыла, оттуда, где они ужинали, доносились голоса и шум, хлопнула дверь. По Тамариным расчетам, там должна была быть кухня. Но тут, в этом крыле, стояла тишина. Тамара прошла мимо двух запертых дверей. На одной было написано «Тренажерный зал», на другой – «Мастерская». Третья дверь встретила Тамару в самом конце коридора, и на ней ничего не было написано.

Тамара постояла перед ней, несколько раз неуверенно стукнула. Потом все же повернула круглую ручку и потянула дверь на себя. Она оказалась не заперта.

– Извините, пожалуйста…

За дверью ничего не было. Вообще ничего, кроме густой темноты, которая заполняла все пространство без окон. Тамара даже не смогла прикинуть, какого размера помещение: свет из коридора помог разглядеть несколько серых плиток на полу, а дальше только мрак. По телу прошел озноб. Нет, на медицинский кабинет эта комната явно не похожа. Нужно найти Марину и попросить ее помочь. Тамара прикрыла дверь, но руку от ручки не оторвала. Что это? Ей опять послышалось? Или… Она напрягла слух. Да, так и есть. Тихий, почти неразличимый всхлип, потом еще один. Оттуда. Из-за двери. Из темноты.

Тамара замерла. Кто-то плачет, она слышала совершенно отчетливо. Голос детский, скорее всего девчоночий. Может, это кто-то из самых младших, из пятиклашек? Но что она там делает, почему ревет одна в темной комнате без окон?

Тамара отпустила ручку, огляделась. Ни учителей, ни других учеников. Коридор по-прежнему был пуст. Тут только она, Тамара. И еще маленькая плачущая девочка. Которая, может, заблудилась. Или ее обидели и она прячется, боится выйти… Или… Да что угодно могло случиться.

– Э-эй! – Тамара приоткрыла дверь и тихонько позвала. – Ты тут? У тебя что-то случилось?

Молчание. Тамара пошарила рукой по стене в поисках выключателя. Ничего. Тогда она вытащила смартфон, включила фонарик и направила луч в комнату. Он высветил небольшую площадку перед дверью, потом что-то вроде перил и… лестницу. Темную металлическую лестницу, которая вела вниз, в густой мрак. Тамаре стало не по себе: что, если девочка упала, повредила себе что-то и не может встать? На ее мысли темнота ответила еще одним всхлипом, совсем тихим и жалобным.

– Я к тебе сейчас спущусь! – Тамара уже забыла и о том, что собиралась искать медсестру, и о том, что у нее, судя по всему, высоченная температура. Она уцепилась за металлические перила и, бросив луч фонаря себе под ноги, поспешила вниз.

Вскоре лестница закончилась, и Тамара ступила на холодный бетонный пол. По ногам потянуло сквозняком.

– Ау-у…

Тишина.

– С тобой все в порядке?

Никакого ответа. Тамара подняла смартфон и лучом обвела помещение. Он выхватил тянущиеся по стенам трубы, какие-то ящики и доски на полу и наконец что-то большое, черное, занимавшее едва ли не половину комнаты. И это что-то скалилось на Тамару. Злобно так скалилось.

Она отпрянула, налетела на нижнюю ступеньку, больно ударилась щиколоткой, едва не уронив телефон. Потом посветила снова: вентили, рычаги, решетчатая дверца, трубы, циферблаты со стрелками…

Котел! Огромный старинный котел, которым раньше, наверное, отапливали особняк. Похожие Тамара видела на фотографиях фабрик начала XX века. И еще читала, что такие котлы могли взорваться и разнести целый дом. Что-то подобное даже было в ужастике… Кажется, у Кинга. Тамара осторожно подошла, позволив лучу света облизнуть черные матовые бока. Нет, взорваться этот котел никак не может, им, наверное, уже лет сто никто не пользовался. Она быстро коснулась пальцем холодной поверхности – и убрала его, словно котел мог ее укусить.

Луч метнулся в сторону и выхватил из темноты дверь. Тамара посмотрела еще раз. Да, невысокая металлическая дверка, которая удачно вписалась в переплетение труб возле брюха котла. Она выглядела так, словно к ней тоже никто не подходил целую вечность. Но как только Тамара отвернулась, оттуда, из-за этой дверцы, раздался уже знакомый звук. Всхлип.

– Подожди немного, я кого-нибудь приведу. – Ее голос прозвучал слабо и как-то жалко. Если бы она сама застряла в сыром подвале, если бы была ранена и напугана, ее такой голос точно бы не подбодрил.

Тамара шагнула к лестнице и приготовилась идти обратно в гостиную, где все, наверное, вспоминают ее дурацкую выходку. Вот она войдет туда и проблеет, что в подвале плачет маленькая девочка. Да ее сначала просто на смех поднимут. А потом поднимут еще раз, когда поймут, что она, как детсадовка, испугалась темноты. Зато если она сама спустится за девочкой, если приведет ее к Озерову и все об этом узнают… Тамара еще раз задумалась. Может быть, даже забудут о том, что она сказала? О том, что назвала их ущербными и неудачниками? К тому же это ведь будет хороший поступок. Даже очень.

Она шагнула обратно к дверце и потянула за ручку. Сначала Тамаре показалось, что дверь заперта, но она все-таки потянула сильнее. Раздался треск, на пол посыпались хлопья штукатурки, и дверь с лязгом поддалась. Из проема повалила холодная сырость.

– Я сейчас за тобой спущусь, – объявила потом она.

И шагнула внутрь. Совсем почему-то не подумав, каким образом дверь оказалась так плотно затворена, если ее недавно открывали.

Глава 5. Ступеньки

Тамара успела пройти всего несколько шагов, когда ее нога соскользнула, и она, взмахнув несколько раз руками, едва удержалась в вертикальном положении.

Лестница. Еще одна лестница почти сразу за дверью. С ее удачливостью и ловкостью – все в кавычках, конечно, – этот спуск легко может закончиться на больничной койке. А перед этим придется неизвестно сколько пролежать здесь, в сыром и темном подвале, пытаясь позвать на помощь. Замечательная перспектива. Просто восхитительная! Чистый восторг!

Тамара посветила лучом фонаря себе под ноги и начала осторожно спускаться по ступенькам, на этот раз каменным, придерживаясь рукой за холодную, чуть сыроватую стену.

Всхлипов больше слышно не было, и Тамара не на шутку занервничала. И не только из-за незнакомой девочки. Луч телефонного фонарика здесь давал очень слабый, даже какой-то жалкий свет. И это было странно, если вспомнить, что обычно она могла осветить им ночью всю комнату. А здесь как будто была особенная темнота. Более густая, что ли… Более хищная, вдруг решила Тамара, и по волосам на затылке будто прошлись холодным металлическим гребнем. Эта темнота поглощала весь свет, питалась им, обгладывала его…

Лестница неожиданно закончилась, Тамара снова стояла на ровном полу.

– Ты где? – позвала она неуверенно. Потом приподняла лучом фонарика темную завесь и поняла, что стоит в широком коридоре со сводчатым потолком. Она поежилась и двинулась вперед, стараясь не думать о том, что загадочная девочка уже давно должна была найтись. Если она вообще здесь есть.

Что-то пробежало возле Тамариной щиколотки, она отпрянула и, едва не взвизгнув, устроила целое световое шоу, пытаясь понять, что это было. Может, крыса? Обычная крыса. Большая и мерзкая. Такая, которая вполне способна впиться своими острыми зубами в Тамарину голень. А может, тут не одна крыса, а сразу десяток. Они ведь наверняка здесь водятся.

Снова прикосновение. И Тамара шумно выдохнула: сквозняк. Просто сквозняк, и ничего больше. Коридор закончился высоким арочным проходом, за которым начиналась… еще одна лестница. Тамара отправила луч вниз, на разведку. Он растворился в темноте вместе с нижними ступеньками. Так что нельзя было даже сказать, насколько глубоко придется спуститься.

– Э-эй…

Она простояла несколько мгновений, ожидая, что темнота под ногами откликнется слабым всхлипом или, может быть, парой слов, просьбой о помощи. Но та молчала. Напряженно. Настороженно. Предвкушающе.

Тамара посмотрела на время: 22:45. Все, наверное, уже разошлись по комнатам. Если их пойдут проверять и обнаружат, что ее спальня пуста… Ничего хорошего можно не ждать. Озеров обещал, конечно, что обойдется без вызовов на ковер и жалоб родителям. Но, во-первых, кто из учителей вообще когда-нибудь говорил правду? А во-вторых, здесь проступок будет потяжелее, чем прогул урока или несделанная домашка.

И все же Тамара начала спуск. Это последняя лестница, честно. Если за ней будет еще одна, если девочка не найдется, нужно будет вернуться назад, найти Озерова и позвать на помощь. Всего десяток ступеней. Вряд ли больше. Никому бы не пришло в голову рыть здесь катакомбы глубиной с московское метро. Для чего? Это же просто дом, красивый старинный дом, в котором когда-то жили обычные люди – просто богатые. Ну не стали бы они устраивать здесь подземные гробницы. Или тюрьму для пленников. Или пыточную камеру для всяких чудовищных экспериментов…

Нет, ну что за глупости. Это все температура. И дурацкая история, которую затеял Озеров, – про девочку, спустившуюся в подвал, а потом превратившуюся в чудовище. Ну и темнота. Тамара никогда темноты особенно не боялась – даже когда была совсем маленькая, почти не воображала себе, что из-под кровати вот-вот высунется рука монстра или что стул с наваленной на него одеждой – это вовсе не стул, а что-то горбатое, большое, с длинными, стелющимися по полу руками-рукавами. А вот чего она боялась – так это крови. Мама вечно удивлялась: как же так, ты ведь девочка достаточно большая; если бы большие девочки боялись крови, они бы падали в обморок каждый месяц. Но Тамара ничего не могла с собой поделать. Достаточно было легкого пореза на пальце, чтобы ноги у нее начали подкашиваться, а уж окровавленные бинты или кровь, набранная в пробирку для анализа, и вовсе доводили ее до приступов паники и тошноты. Поэтому, если все-таки приходилось сдавать кровь, она сидела зажмурившись и не открывала глаз до тех пор, пока на руке не появлялась чистая белая повязка, а пробирка с темно-красной жидкостью не пряталась в специальном штативе среди других таких же.

Только вот эта сырая темнота Тамару почему-то пугала. Не так пугала, чтобы завизжать и, размахивая руками, обратиться в бегство. Но достаточно, чтобы напряженно свести лопатки и позволить всяким абсурдным мыслям просочиться в голову. С каждым шагом ей становилось все тревожнее. Начало казаться, что лестница никогда не закончится. Что она, как в «Братстве Кольца», спускается сейчас под горы Мории, прямо к логову огненного демона Балрога. Или, как Алиса, летит все ниже по кроличьей норе. Кто вообще решил, что это добрая детская сказка? История про девочку, которая упала в яму, чуть не утонула, встретила целую толпу опасных психов, отказавшихся понимать, что она говорит, и, наконец, чуть не лишилась головы. И это сказка? Серьезно? Да это самый настоящий хоррор. Тамару эта книга с детства пугала, и она даже не удивилась, когда увидела, что есть парочка жутковатых компьютерных игр по мотивам истории.

Когда Тамара уже почти решила, что пора поворачивать, ступеньки закончились. Судя по тому, как свободно перемещался, касаясь ее лица, воздух, помещение было довольно большим. И за ним, возможно, были и другие комнаты и коридоры, целая галерея. Луч фонарика показал сводчатые потолки, потом какие-то темные конструкции вдоль стен. Тамара присмотрелась и поняла, что это: бочки. Бочки, уложенные в несколько рядов на деревянных полках и подпорках. Тамаре стало стыдно за ее фантазии о пытках и гробницах. Хозяева, наверняка какие-нибудь аристократы, просто устроили здесь винный погреб. И если сейчас в этих бочках хоть что-нибудь осталось, оно, наверное, стоит кучу денег. Интересно, Озеров знает, что у него тут такие богатства?

Тамара осторожно подошла к бочкам и тихонько постучала по одной из них. Но по звуку не смогла понять, есть что-то внутри или нет.

И тут снова… Всхлип? Писк?

– Ты тут? – Тамара встрепенулась, и луч фонаря пустился в пляс по сводчатому потолку, серому каменному полу и растаял в конце зала, там, где сгущалась темнота.

Ее голос зазвенел, отразился от стен и выдохся, как разбитая о берег морская волна. Ни одного слова в ответ Тамара не услышала. Еще немного, пообещала она себе, и она точно идет назад. Спускаться к ядру Земли или застрять в подземельях, где ее никто не услышит и не найдет, в ее планы точно не входило.

Тамара зашагала вперед, но через пару метров остановилась. И замерла, напряженно приподняв плечи. Потому что услышала звук. Шорох. Размеренный шорох. Прямо у себя за спиной. Как… шаги? Будто кто-то идет за ней следом. Она заставила себя обернуться. Фонарик выхватил пол, кусок стены, несколько винных бочек. Но вне зоны его досягаемости оставалось множество уголков и закоулков, заполненных темнотой.

Тамара прошла еще немного вперед, шорох повторился. От облегчения по телу прокатилась волна слабости. Это же ее собственные шаги. Просто эхо. Кажется. Стараясь теперь ступать как можно тише, она дошла туда, где зал заканчивался. Ее ждал невысокий арочный проход, выложенный камнями. Только сейчас ей пришла в голову мысль: эти камни и на полу, и на стенах – большие, неровные – выглядят гораздо старше, чем сам дом. Гораздо, гораздо старше. Что же это за подвал? Вдоль позвонков будто провели холодным пальцем.

Уже у прохода в следующий зал Тамара увидела на полу перо. Черное перо, довольно большое, которое она поначалу приняла за тень или трещину между камнями. Оно явно принадлежало какой-то крупной птице: лебедю? грифу? кондору? О птицах Тамара знала не очень много, но перо ее озадачило. Откуда ему здесь взяться?

Правда, уже через полминуты о пере она забыла. Потому что, пройдя под аркой, оказалась в новом зале, и там стояло что-то… Она медленно, не опуская смартфона, подошла поближе. Длинный стол на высоких ножках – пыльный, но, судя по матовому блеску, металлический. Рядом точно такая же металлическая тумбочка. Шкаф со стеклянными дверцами. Перевернутая корзина на полу. Ничего опасного. Но Тамара не понимала, зачем здесь все эти предметы.

Чуть дальше она увидела еще один стол, на этот раз обычный, письменный. Только старый, из темного дерева и покрытый толстым слоем пыли, как и все здесь. Стол стоял неровно, будто человек, который за ним сидел, поднялся очень резко и сдвинул его немного вбок. Простой деревянный стул лежал на полу. Позади стола фонарик выхватил из темноты шкаф, на полках которого вырисовывались ряды книжных корешков.

Книги Тамаре нравились, а эти наверняка были старинные и невероятно ценные. И хотя у нее не получалось отделаться от мысли, что их тут быть не должно, руки сами потянулись к книжным полкам. Но через минуту энтузиазм уже сменился легким разочарованием. Часть книг сильно повредила сырость: страницы покорежились, на них появились темные пятна, напоминающие плесень, да и запах был не самый приятный. К тому же книги были на каком-то незнакомом Тамаре языке. Скорее всего, на немецком.