Глава вторая

Алина училась на третьем курсе филологического факультета и по праву считалась его гордостью. Она и в школе была лучшей ученицей в классе, а в институте стала самой перспективной студенткой своего потока. Но это не означает, что моя сестра – страшная зануда и синий чулок. Алина – идеальная дочь, которая все и всегда успевает. Прилежно учится, поддерживает порядок в квартире, не имеет вредных привычек, знает себе цену. Конечно, родители Алиной страшно гордятся, и редко какая взбучка по поводу моего поведения обходится без фразы: «Посмотри на свою сестру…»

Алина у нас красивая: высокая, с темно-русыми длинными волосами и синими-синими глазами. У моей сестры всегда было много ухажеров, но никто долгое время не мог покорить ее сердце. Все изменилось прошлой зимой, когда к ним в институт перевелся красавчик Эдуард Кравец. Эдик учился на курс старше. Ему с первого взгляда понравилась Алина, а Алине понравился Эдик… Моим родителям Кравец тоже с первого взгляда приглянулся. Да так сильно, что они практически сразу принялись называть его в шутку «зятьком». Алина только счастливо хихикала, потому как не прочь была выйти за Эдика замуж. И он действительно этой осенью сделал моей сестре предложение. Алина не могла отказать Эдику. Все были просто счастливы. Все, кроме меня. Потому что я этого Эдика просто не перевариваю.

А началось все летом, когда я вернулась из английского лагеря. Мама тогда долго ахала и охала, как я повзрослела за лето, загорела, изменилась… И вообще теперь я настоящая невеста! Я и правда здорово вытянулась за лето. И разглядела в себе что-то такое, чего не было раньше. Появилась во мне какая-то манкость и загадочность. Это меня одновременно и радовало, и страшно пугало. Тогда же я и начала замечать на себе внимательные взгляды Эдика, от которых мне становилось неуютно. Правда, складывалось впечатление, что эти красноречивые взгляды от Кравеца замечаю только я. Родители и Алина продолжали восхищаться умницей Эдиком, а сам Кравец с завидной регулярностью стал появляться у нас дома.

Осенью, перед тем как поступило предложение руки и сердца, Эдик и Алина сильно поссорились, и я наконец вздохнула с облегчением. Не знаю, что у них там произошло (с сестрой мы никогда особо не были близки, и она редко что-то мне рассказывала), но Кравец прекратил захаживать к нам в гости. И это были две счастливейшие недели в моей жизни. Правда, Алина все это время слонялась по квартире как смерть. Бледная, лохматая, убитая горем… А потом Эдик снова появился у нас. Встал на колено и достал из кармана пиджака кольцо. Родители и Алина были на седьмом небе от счастья. А мне хотелось рычать от злости. Потому что странные взгляды в мою сторону, несмотря на предложение, не прекратились.

– Ой, вроде там Натуся пришла, – послышался из кухни довольный голос Алины.

Я внутренне съежилась. Мне хотелось незаметно прошмыгнуть в свою комнату, не встречаясь с сестрой и ее женишком.

– Натуся! – будто нарочно закричала Алина. – Иди к нам! Эдик такие мандарины принес. Целый ящик!

Я тяжело вздохнула. Скинула кроссовки, повесила пуховик на крючок. Да так и замерла на месте, не решаясь пройти на кухню. Алина все-таки выглянула в коридор.

– Натусь, ну ты где? Ты опять в кроссовках ходила? А мои сапоги замшевые? Те, что мне по размеру не подошли.

С самого детства я ненавидела донашивать одежду за старшей сестрой. Потому что мы совершенно разные. Алина любит строгость и консервативность во всем, а мне подавай свободу и яркие краски. Как хорошо, что с возрастом вещи сестры перепадали мне все реже. Но иногда случались исключения.

Я не ответила на вопрос про кроссовки. Снега ведь еще толком нет, чего пристали? Кроссовки – самая классная и универсальная обувь на свете.

– Ты ведь знаешь, как папа бы тебя назвал? – добродушно рассмеялась Алина. Она всегда была такой смешливой и веселой, когда Эдик был у нас в гостях.

– Знаю, знаю, – буркнула я. – Шарик в кедах из «Простоквашино».

– Вот-вот, – не переставала улыбаться сестра. А потом вдруг подбежала ко мне и потянула за руку. – Ну, идем же! Там Эдик ждет… Неприлично.

«Неприлично на младшую сестру своей невесты пялиться», – с раздражением подумала я. Но все-таки покорно последовала за Алиной.

Эдик расселся за столом, будто был хозяином в доме. Как обычно, пижон пижоном – с идеальной укладкой, в теплой водолазке и шерстяных модных брюках. Он привычно поправил вихор светлых волос и уставился на меня пронзительными зелеными глазами. Я тут же отвела взгляд.

– Привет, – первым поздоровался Эдик.

– Здрасте, – буркнула я.

Алина словно не замечала всей этой неловкости. Все так же счастливо улыбаясь, указала на стол. На нем стояла огромная тарелка с мандаринами.

– Вот! Картина «Создаем новогоднее настроение», – сказала сестра.

– До Нового года еще почти месяц, – возразила я.

– Не будь занудой, – привычно отмахнулась сестра. – Сегодня первый снег как раз пошел. Всех поздравляю!

Мы с Эдиком молчали. Мне хотелось как можно скорее испариться с кухни, несмотря на то что после школы неплохо было бы пообедать.

– Угощайся. – Эдик придвинул ко мне тарелку с мандаринами.

– Спасибо, не хочу. У меня на них аллергия.

– Впервые слышу! – отозвалась Алина. – И давно?

– С прошлого года, – не моргнув глазом соврала я.

– Я совсем о тебе ничего не знаю, – расстроилась сестра. – Мы мало общаемся. Хочешь, в выходные вместе с нами на горнолыжку? Там уже снега по колено.

– Нормально мы общаемся, – поспешно возразила я. Мысль о том, что можно провести целый уик-энд в компании Эдика привела меня в ужас. – Ладно, мне пора.

Когда я вышла в коридор, из кухни снова послышался довольный смешок Алины. А меня снова накрыло. Неужели она ничего не замечает? Или мне все только кажется? В любом случае оставаться дома желания не было. Я пробралась к вешалке и нашла в кармане телефон. Эдик Эдиком, а мне предстоит рассказать подругам кое о чем важном – предстоящей поездке за город с Золотком…

В телефоне я открыла мессенджер и сбросила в общий чат сообщение: «Девочки, внимание! Код «Красный». Подруги должны понять: нам пора встретиться.

* * *

Каждый раз мы собираемся в «Макдоналдсе» за углом школы, чтобы обсудить насущные проблемы. Встречаемся у входа и вместе заходим в ресторанчик, чтобы выбрать лучший столик. По счастливой случайности чаще всего нам удается занять один и тот же – у окна. И вот сейчас мы снова уминаем картофель фри и смотрим на суетящийся город, в то время как за окном бесшумно падает снег. За день ему все-таки удалось принарядить декабрьские улицы – снег припорошил дороги, навис на деревьях и проводах. И сразу стало так нарядно и празднично вокруг. Даже дурные мысли по поводу Эдика куда-то улетучились. Теперь я думала об одном: об Антоне Владимировиче и нашей поездке за город.

Мои подруги – одноклассница и соседка по парте Яна Казанцева (часто слишком саркастичная и ядовитая мадам) и добродушные близняшки Снежана и Милана, которые учатся в параллельном одиннадцатом и являют собой полную противоположность Янке. Казанцева – высокая (выше нас троих почти на целую голову), с темным хвостом и косой челкой, спадающей на глаза. Одевается Яна, как и моя сестра, очень уж консервативно. В вязаные пуловеры и строгие брюки. Близняшки же – обе белокурые и кудрявые, волосы по плечи. Они любят одеваться ярко и привлекать к себе внимание. Смешливые, несерьезные и крайне озабоченные чужими делами. Моими в частности.

– Ну, рассказывай! – потребовала Снежана.

– Что у тебя стряслось? – добавила Милана. – Ты из-за Золотка нас пригласила?

Конечно, моя безответная любовь к географу не была для подруг секретом. Сначала об этом догадалась Яна, а потом пришлось признаться и близнецам. Потому что держать в себе большие светлые чувства у меня не было никаких сил.

– Видели бы вы, как Зуева сегодня опять вырядилась, – подала голос Янка. – Как на парад.

Я показала подруге язык и потянулась за чизбургером. Налетела на него, будто была с голодного края. Девчонки, судя по всему, успели пообедать дома, поэтому ограничились молочными коктейлями.

– Осторожно, не подавись, – предупредила Снежана, озадаченно поглядывая на меня из-за того, как я поспешно ем.

– Жуй лучше, – присоединилась к ней Милана. – Ты дома не ела, что ли?

Я помотала головой.

– Не успела, – ответила я с набитым ртом. – К нам этот приехал… Эдик. С ящиком мандаринов.

– Как Чебурашка, что ли? – рассмеялась Яна.

– Ну, – сердито отозвалась я. – Будь он неладен.

– По-прежнему пялится? – сочувствующе спросила Снежана.

– А то как же!

– Почему ты не расскажешь об этом родителям или сестре? – спросила Янка.

Я растерялась.

– Так ведь пялится всего лишь… Не пристает же, – наконец ответила я.

Рассказать родителям о своих опасениях казалось мне чем-то постыдным и гадким. А если они не поверят? Алина так точно не поверила бы. Еще и выдумала бы себе чего-нибудь… Она очень впечатлительная. Домашние ведь никогда меня не воспринимают всерьез. «Наташа, не выдумывай глупости!» – слышу я на все свои предположения. А ведь этого Эдика вся моя семья просто боготворит.

Яна наблюдала за тем, как я ем, и только неодобрительно качала головой.

– Нет, ты все-таки подумай над тем, чтобы рассказать все хотя бы маме. Она вроде у тебя адекватная.

– У тебя замечательная мама, – согласилась Снежана.

– Самая лучшая! – добавила Милана.

Я в ответ усмехнулась.

– А Наташа у нас не хочет решать проблемы, – наставительным тоном продолжила Казанцева. – Она хочет носить красивые блузки и на уроках пускать слюни на географа.

– Что плохого тебе сделали красивые блузки и географ? – возмутилась я.

– Голова тебе для чего?

– Вот для этого, – сказала я, обмакнув пару картофельных долек в горчичный соус и отправив их в рот.

Близняшки заулыбались, а вот Янке было не до смеха. Но мне не хотелось говорить об Эдике. Эта тема была для меня неприятной, запретной и какой-то пугающей. В конце концов, для чего мы тут собрались? Обсуждать слизняка Кравеца? Ну уж нет! Поэтому я, напомнив, что не хочу говорить о женихе моей сестры, перешла к главному – предложению Антона Владимировича встретить Новый год всем классом.

– Думаю, из вашего класса тоже желающие найдутся, – с энтузиазмом сообщила я близняшкам после рассказа о предстоящей поездке. – Конечно, все это так волнительно и ответственно… Ведь это мне нужно организовать сбор.

– Странно, а почему это он тебе предложил этим заняться? – сощурившись, спросила Яна.

Я покраснела.

– Наверное, понял, что я не подведу.

«Я всегда знал, что могу на вас рассчитывать, Наташа…»

– Все-таки я староста класса, – добавила я.

Почему-то в школе взрослые относились ко мне совсем по-другому, нежели родные. В классе я производила впечатление самого ответственного человека. А вот дома мне мама даже не позволяла ухаживать за цветами, боясь, что из-за меня они могут погибнуть. Цветами и уютом у нас в семье занималась только Алиночка.

– Поэтому ты моталась к нему в кабинет после уроков? – уточнила Яна.

– Ну, да.

– Когда он тебя позвать-то успел? После географии ты из кабинета выскочила как ошпаренная.

– Так на перемене, – принялась объяснять я. – Как раз, когда я Макеева с олимпиадой пытала.

– Макеева? – отозвалась Снежана.

– Это тот короткостриженый блондинчик из вашего класса?

– Ага, – помрачнела я, вспомнив, как Тимур поздравил меня с «тет-а-тетом» с географом.

– Он хорошенький, – кивнула Милана.

– Он – чудовище! – скривилась я.

Близняшки удивленно посмотрели на меня.

– Терроризирует бедного Золотка и прогуливает его уроки, – пояснила за меня Яна.

– М-м-м, – промычали сестры, красноречиво переглянувшись. Подруги считали мою увлеченность географом маниакальной.

А Янка вдруг начала хихикать.

– Ты чего? – удивилась я.

– До сих пор не могу забыть, как ты на Новый год Макееву подарила полкоробки шоколадных конфет, – сквозь смех проговорила Казанцева.

– Ой, да я там съела всего-то пару штучек! – запротестовала я. Но, подумав, криво улыбнулась: – Ладно, штук пять…

Эта история произошла в седьмом классе. Тогда мы впервые играли в «Тайного Санту», и мне в «подопечные» достался Тимур Макеев. О «Санте» я начисто забыла до того дня, когда подарок нужно было нести в школу. Тогда я взяла из серванта первую попавшуюся коробку конфет. У нас этих коробок тьма-тьмущая: папу на работе на кафедре с наступающим Новым годом каждый раз конфетами задаривают. Из дома я выскочила в последнюю минуту, не успев позавтракать. Даже решила до школы на автобусе добраться. Всю дорогу я гипнотизировала изображенные на коробке конфеты. Такие аппетитные, с орехом внутри и кокосовой стружкой сверху. Не выдержав, распечатала, и слопала несколько штук. Планировала только попробовать, но одной конфетой ограничиться не удалось. О чем, кстати, до сих пор ни капли не жалею. Конфеты оказались обалденными. В итоге коробку конфет вместе с запиской «Тиму М.» я тихонечко положила в красный мешок «Тайного Санты». До сих пор не знаю, какая реакция была у Макеева, когда он получил свой подарок…

Вскоре я начисто забыла про эту историю, а Янку мой «секрет» так развеселил, что она до сих пор каждую зиму мне это припоминает.

Когда мы вышли на улицу, уже стемнело. Мелкие снежинки хороводили в свете фонарей. Болтая и скрипя свежим снегом, мы добрели до перекрестка, где обычно и расставались. Пока светофор горел красным, Яна хлопнула себя пушистой варежкой по лбу.

– Мне же тетя привезла печенье с предсказаниями. Я вам несколько штук взяла.

Она полезла в сумку и достала яркую коробку. Мы стояли под сплошным снежным кружевом и делили печенье. И почему-то это мне показалось настоящим зимним таинством, преддверием новогоднего волшебства.

Снежана и Милана решили съесть печенье дома, а я свое в нетерпении разломала сразу. Под желтым светом фонаря мы хором прочитали послание: «Иногда нужно что-то разрушить, чтобы освободить место для чего-то нового».

Мы переглянулись.

– И что это означает? – удивилась Яна.

– Определенно что-то хорошее, – с энтузиазмом отозвалась я, думая о предстоящей на каникулах поездке за город.