Глава третья

В поселок мы вернулись вместе на последней электричке. День с Ленечкой, как и всегда, прошел незаметно и очень счастливо. Электричка была практически пустой. За окном мелькал лес, на который лился вечерний свет. Темнело уже раньше обычного, еще немного – и сгустятся сумерки. В нашем вагоне ехала бабулина подруга Клара Ивановна. Та, что жила по соседству с Леней и принесла моей бабушке «последние сплетни» о новом жильце. Женщина она колоритная – летом неизменно ходит в большой шляпе с широкими цветастыми полями. В такой шляпе сложно остаться незамеченной. Утром мы уже пересекались с Кларой Ивановной на перроне. Тогда женщина сообщила, что едет в город к внукам. И надо же было мне снова оказаться с ней. Я замечала, как Клара Ивановна время от времени недобро косилась на Леню, и мне это не нравилось.

В электричке я периодически проваливалась в сон, положив голову на плечо Лени. Всякий раз, когда открывала глаза, не могла сообразить, где мы едем. Пейзажи за окном однообразные – сплошные придорожные сосны. Клара Ивановна, сидевшая перед нами на первой скамейке, тоже дремала. Ее шляпа забавно покачивалась в такт стуку колес.

Когда мы вышли на перрон, в поселке уже сгустились сумерки. Клара Ивановна с тяжелой сумкой наперевес последней выкатилась из вагона. Леня, оглянувшись, предложил ей донести вещи. Клара Ивановна просияла, и вся ее подозрительность по отношению к Лене мигом исчезла. Соседка тут же с готовностью протянула Лене свой баул. Меня ждало полное разочарование. Думала, Ленечка проводит меня до дома и мы снова будем целоваться, но вклинившаяся между нами Клара Ивановна испортила всю картину. Мы с Леней потащились ее провожать. Не бросишь же пожилую женщину с тяжелой сумкой на произвол судьбы.

Всю дорогу Клара Ивановна рассказывала, как за лето вымахали ее внуки. Старший, Давидка, перешел уже в седьмой класс, а младшая, Марго, занимается художественной гимнастикой и этим летом завоевала первое место на каком-то чемпионате. А еще Клара Ивановна сегодня была на закупках, потому что у нас в поселке беда с продовольственными магазинами. Цены задрали, все для местных богачей, поэтому она ездит на оптовую базу. Там большой выбор овощей, фруктов, бакалеи – все по низким ценам. И бла-бла-бла…

Мы с Леней периодически переглядывались поверх головы Клары Ивановны. Я театрально закатывала глаза, а Леня улыбался. В какой-то момент Клара Ивановна огорошила:

– Так я и для твоей бабушки набрала консервов. Она в прошлый раз просила. Сейчас зайду к вам, чайку попьем. Время еще не позднее.

Пришлось незаметно вздохнуть. Поцелуи на сегодня точно отменяются.

Леня проводил нас до дома, но от чая отказался. Мне казалось, что он немного побаивается мою бабушку, хоть с виду она божий одуванчик. И я точно не говорила Лене, что бабушка против наших отношений.

– В другой раз, – пообещал Ленечка.

Клара Ивановна ловко перехватила у него свою сумку, словно та была пушинкой, и поторопила меня:

– Не хочет, как хочет. Идем!

Как же ей не терпелось посплетничать с бабушкой. Из нас с Леней собеседники оказались неважные, потому что по пути к дому мы ни разу не восхитились ее внуками и низкими ценами на тушенку.

Зайдя в калитку, Клара Ивановна всучила мне свою сумку. Тонкие лямки больно врезались в пальцы, и я чуть не крякнула от тяжести.

Теперь на нашем участке вкусно пахло свежескошенной травой. Все-таки не зря мы с отцом провозились здесь почти весь август. Давно я не видела наш сад таким ухоженным.

Уже совсем стемнело, в доме на кухне горел свет. Мне уже самой не терпелось добраться до крыльца и избавиться от сумки Клары Ивановны и от нее самой заодно. Внезапно соседка повернулась ко мне и заговорщически проговорила:

– Молодцы, что помирились.

– Помирились? – удивленно переспросила я. Мы вроде и не ссорились… Конечно, было недопонимание по поводу езды на мотоцикле. Но Кларе Ивановне откуда об этом знать.

– Утром увидела вас в электричке порознь, на разных лавках, так даже немного расстроилась. Знаю, бабушка против Леонида, а мне он очень нравится. Видно, что у парня серьезные намерения.

Я даже про тяжелый пакет позабыла. Кларе Ивановне нравится Леня?! Тогда к чему эти сплетни? А еще выходит, что утром я ехала в одной электричке не только с Кларой Ивановной, но и с Леней. Конечно, народу было много, но как я его не заметила? А он меня? Я боялась опоздать и по сторонам не смотрела, а как только состав тронулся, тут же заснула. Но почему Ленечка ко мне не подошел? Может, погрузился в мысли о предстоящих делах в городе и просто не заметил? В конце концов, я не ношу такую приметную шляпу, как Клара Ивановна.

Я замерла в задумчивости, но соседка меня поторопила:

– Машенька, чего же ты встала посреди дороги? Идем!

Я потащила тяжелую сумку с продуктами, думая, как мы с Леней могли разминуться.

Чаепития мне удалось избежать. Сославшись на усталость, я юркнула в свою комнату. За окном ярко сияла полная луна. Не включая свет, я легла на кровать и уставилась в потолок. Все-таки странно, что Леня не подошел ко мне в электричке. И он и я не заметили друг друга? Нереально. Теперь у меня создалось впечатление, что он за мной следил. Но зачем? Перебрав в голове варианты, я пришла к выводу, что Ленечка хотел меня порадовать и устроить сюрприз с цветами. Что ж, это ему явно удалось.

А Йован так и не написал мне.

* * *

Утром я решила отремонтировать велосипед. Ленечка пока не звонил, а других планов, кроме встречи с ним, у меня не было. Нашла запылившиеся инструменты деда в сарае и расположилась рядом с забором под старыми яблонями, недалеко от калитки. Припекало солнце, и я скинула платье, оставшись в купальнике. Хорошо, что загар ко мне сразу пристает. За город удалось вырваться только в августе, но и за месяц я успела здорово загореть. Волосы тоже быстро выгорели. И это учитывая, что на пляж я ходила всего два раза. Леня не особо любил такой досуг, а в остальное время я помогала отцу и бабушке привести в порядок дом. Только благодаря прополке грядок и удалось загореть. В универе одногруппникам буду рассказывать, что отрывалась в Турции. Глядишь, поверят.

Бабушка вышла на крыльцо с чашкой чая и, углядев, чем я занимаюсь, покачала головой.

– Не женское это дело, – громко сказала она.

Я, открутив педали от велосипеда, весело откликнулась:

– Бабуленька, двадцать первый век! Сейчас уже немодно делить дела на мужские и женские.

– Глупости, – отрезала бабушка. – А рожает кто? Мужики? Не делит она на женские и мужские…

Я прихлопнула комара на лбу и промолчала. Вернулась к ремонту велосипеда. Бабушка из другого поколения, ее уже не переубедить, лучше не спорить и не портить друг другу настроение.

Я невольно вспомнила наш разговор с Леней. Он говорил практически те же самые слова. Эта беседа стала ложкой дегтя в нашей вчерашней прогулке. Но в остальном-то все было идеально! И улитки с изюмом, и первые поцелуи…

Услышав, как за забором припарковалась машина, я почему-то притихла. Бабушка, еще немного поворчав себе под нос, скрылась в доме. Хлопнула дверца, и послышался голос Йована. Я осторожно подползла к забору и посмотрела в щель. Йован зевнул и сладко потянулся. Я разглядела за рулем незнакомого молодого мужчину. На Гарбича-старшего точно не похож. Йован обошел машину, открыл заднюю дверцу и помог выбраться миниатюрной крашеной блондинке в симпатичном белом платьице. Я навострила уши, но не разобрала, о чем они говорят. Только услышала звонкий смех девчонки.

Парочка исчезла из поля моего зрения. А мужчина за рулем завел машину и тронулся с места. Видимо, это личный водитель выскочки…

Когда иномарка проехала мимо и звук мотора растворился в воздухе, голоса зазвучали громче, но слов я разобрать не могла. Отыскала взглядом еще одну дырку в заборе, чтобы лучше рассмотреть голубков. Отверстие располагалось выше моего роста, не дотянешься. У забора громоздился хлам, который мы приготовили на выброс. Я залезла на старое трухлявое кресло, а с него перебралась на ржавую перевернутую бочку. Посмотрела в дырку, будто в дверной глазок, и увидела Йована с девушкой – они бесстыдно целовались.

А у меня внезапно почва ушла из-под ног, вернее, ржавая бочка. Я не заметила, как встала на самый край, и бочка накренилась. Я полетела на землю и, пытаясь удержаться, схватилась за таз, который висел на гвозде, вбитом в забор. Таз за утро нагрелся на солнце и обжег мне руки. Взвизгнув, я откинула его, и он со звонким бряком ударился о бочку.

– Батюшки-светы! – завопила за моей спиной бабуля. – Господи, помилуй! Маша!

Лежа около ржавой бочки, я молилась всем богам, чтобы бабушка вела себя чуть тише, но она не унималась:

– Ты как сюда угодила? Зачем полезла? Хватило же ума взгромоздиться!

Каждую фразу бабуля выкрикивала все громче и громче. Я пробурчала что-то невразумительное. За забором было тихо-тихо. А у меня в голове эхом повторялся звук удара таза о бочку. Но, конечно, Йован и его девчонка все слышали. Я устало закрыла глаза в надежде, что открою их – и все исчезнет. И сломанный велосипед, и таз, и бочка, и чертов Гарбич со своей девчонкой… Так стыдно мне давно не было.

* * *

В обед погода испортилась. Подул свежий ветер, и щеголять по участку в купальнике стало зябко. Я бросила инструменты в ящик и отправилась в дом. Бабушка заварила чай и наделала бутербродов. Сидя за столом, я смотрела в окно на соседний дом. Из-за высокого забора виднелись красивая крыша и раскачивающиеся верхушки деревьев. Интересно, чем сейчас занят Йован? Как проводит время со своей драгоценной кралей?

– Окосеешь! – сказала мне бабушка, наблюдая, как я поглядываю в окно на дачу Гарбичей. – Будет один глаз на Кавказ, другой – в Арзамас.

– Бабушка, а кто наши соседи? – спросила я. – И что за фамилия у них такая? Ты несколько раз говорила, забыла, – прикинулась я дурочкой.

– Гарбич? Так они сербы. Хозяин дачи – бизнесмен из Белграда, он еще в девяностые переехал, до войны, при Милошевиче, в кризис. У нас, конечно, тоже несладко тогда было, но ведь поднялся человек. Дачу какую отгрохал.

– Да уж, молодец. А дети у них есть? – я постаралась придать голосу равнодушие, будто между делом спросила.

– Конечно! Поздний ребенок – Ванечка. Как долго они свое чудо ждали… Ты разве его не помнишь?

Я про себя только посмеялась: чудо Ванечка, как бабушка его назвала.

– Не-а, не помню.

– Чуть тебя помладше. В детстве часто на даче летом отдыхал, а потом, видимо, как и тебя, не затащить. А в этом месяце, гляжу, снова зачастил… Вот и пойми, с чего вдруг.

Бабушка с озадаченным видом тоже выглянула в окно, словно ожидая увидеть сидящего на нашем заборе Йована.

Я сама не могла взять в толк, почему меня волнует Гарбич и какое мне дело до его семьи.

Ветер гнал над соседским участком рваные белые облака. А я обратила внимание на наш забор, где выцветшей краской было написано мое имя. Это папа написал, когда я была совсем маленькой. В детстве я ненавидела приезжать сюда. Мне казалось, что скучнее ничего не придумаешь, несмотря на то что при жизни дедушки участок был в порядке. Дед даже песочницу и качели мне соорудил… И вот теперь нам придется прощаться с этим домом. Только этим летом, буквально за две недели я прочувствовала всю прелесть дачной жизни. Озеро, сосны, солнце… Представляю, как не по себе бабушке покидать этот дом. Сколько счастливых лет она провела здесь.

– Бабуля, тебе жалко уезжать отсюда? – спросила я.

Бабушка удивленно посмотрела на меня.

– Ну а ты как думаешь, Машуня? Здесь же ребенок мой вырос. И ты таким кукленком приезжала сюда, помнишь?

Я улыбнулась.

– У меня даже одна поделка твоя осталась. Для принца.

– Для какого принца? – искренне удивилась я.

– Ты из проволоки смастерила и стекляшек наклеила наподобие бриллиантов. Сказала, что когда встретишь принца, то подаришь ему это кольцо. «Баба, я надену ему на палец колечко и женюсь на нем», – бабушка, процитировав меня, негромко рассмеялась. – Так и сказала: женюсь.

– Почему ты его не выкинула?

Я привыкла, что мама безжалостно выбрасывала все мои поделки, открытки, записки, не считая их особо ценными.

– Как же я выкину, если ты не разрешала? – всплеснула руками бабушка. – А вот сейчас тебе его отдам, и ты принцу своему подаришь.

Бабушкин голос зазвучал сварливо, как будто она вспомнила Леню.

Бабуля достала со шкафа старую кожаную дамскую сумку, в которой хранила все документы. Долго копошилась в ней и наконец протянула мне то самое колечко, о котором я совсем забыла. Я осторожно взяла в руки кольцо, будто оно на самом деле было настоящим сокровищем. Зеленые стеклышки сильно помутнели…

– Теперь можешь подарить это кольцо кому посчитаешь нужным, – сказала бабушка.

– А если я его еще не встретила?

– Обязательно встретишь. Какие твои годы, – выдохнула с облегчением бабушка.

Я не могла взять в толк, почему бабушка так категорично настроена против Лени. Колечко я позже убрала в сумку, чтобы увезти в город и положить в ящик стола. Сама не знаю почему, но дарить его Лене пока не хотелось.

* * *

Волны с белыми гребнями одна за другой наперегонки набегали на берег. Над озером зависло раскаленное солнце. По прогнозу эта неделя должна была стать последней жаркой. Я с самого утра ушла на пляж и с нетерпением ждала Славу и Лику, которые обещали приехать к обеду. Даже Леня собирался прийти на пляж и познакомиться с моими друзьями. Конечно, слишком долго мне пришлось уговаривать его, но ради меня он все-таки согласился. Я сильно волновалась: так хотелось, чтобы мой парень и мои лучшие друзья нашли общий язык.

Я провела на пляже уже больше двух часов. Солнце нагрело спину и плечи. Я сидела на ярком розовом полотенце, которое привлекало слишком много внимания. Отличный опознавательный признак, между прочим. Но никто ко мне на встречу не торопился. Ребята опаздывали уже почти на час. Леня тоже не спешил, и я страшно злилась на всех. Может, Лика и Слава заблудились и не нашли пляж? Но к нему ведет только одна дорога.

Я уже успела пару раз искупаться и обсохнуть, а они еще не появились. Трубку ни Лика, ни Слава не брали. Когда я забеспокоилась и решила вернуться домой, из-за сосен наконец показались друзья. Уставшие и понурые, они шли на приличном расстоянии друг от друга. Судя по их рассерженным физиономиям, успели крупно поругаться. Никакого намека на обычный флирт. Я тут же вскочила на ноги и понеслась к ним.

– Вы где были? – выкрикнула я возмущенно. И только подбежав ближе, увидела, что у Славы перепачкано лицо.

– Машина сломалась, – проворчала Лика, поправляя соломенную шляпку, – прямо посреди дороги.

– Мы ее в ремонт отогнали, – добавил Слава, – пришлось ждать эвакуатор.

– После того как он полчаса делал вид, что разбирается в тачках.

– Я разбираюсь, – насупился Славка, – просто случай критический.

– Так и скажи, что перед девчонкой решил повыпендриваться.

– Больно ты нужна, выпендриваться перед тобой.

– Пришлось ехать на электричке.

– Из-за дачников не протолкнуться.

– Я так взмокла!

– Она ныла всю дорогу…

– Пить хочу… У тебя есть питьевая вода?

Этот вопрос уже был обращен ко мне.

– Есть! И еще с собой пирожки с яйцом и луком, – сказала я. – Бабушка напекла для всех.

– Отлично! – Лика впервые улыбнулась. Затем уставилась куда-то мне за спину, и я сразу поняла, кого она выглядывает.

– Он еще не пришел, – поспешно сообщила я. – Скоро должен подойти.

Я не знала, придет ли Леня вообще, и меня это выбивало из колеи. Неужели так сложно выполнить обещание и прийти как договаривались?

Наверное, вид у меня был расстроенный, потому как Лика состроила жалостливое лицо, а Слава растерянно почесал нос, еще больше размазав по лицу грязь. Я удивилась, почему Лика не сказала ему, что он испачкался. Наверное, в отместку за их дорожное злоключение.

– Ладно, мать, не кисни, – сказал мне Слава. – Нарисуется еще твой красавчик. Лика мне все уши про него прожужжала в дороге.

Мы с Ликой быстро переглянулись. А Слава вдруг раскинул руки в стороны:

– Может, обнимешь дорогого товарища? Все лето не виделись.

Я крепко обняла друга, а потом задрала голову и посмотрела в его смеющиеся серые глаза.

– А теперь умойся пойди, чумазик.

Славка захлопал глазами.

– Так и знал! А ты чего все время молчала? – обратился он к Лике.

Подруга пожала плечами.

– Сам сказал, чтобы я помалкивала, достала тебя в пути.

– Это точно.

Слава быстро стянул через голову футболку, сбросил шорты и, оставшись в плавках, кинулся к воде. Лика тоже принялась поспешно скидывать сарафан.

– Такая жара, кошмар! – бухтела она.

Но я-то знала, что, несмотря на ссоры, Лике хотелось быть рядом со Славой. Она убежала к сияющему на солнце озеру. Вскоре послышались счастливые визги подруги.

Улыбаясь сама себе, я вернулась на свое место. Уселась на полотенце и достала из хлопковой сумки яблоко. Хрустела им и, щурясь от лучей, поглядывала на озеро. Вдруг кто-то коснулся моего нагретого плеча, а затем шепнул в ухо:

– Соскучилась?