Глава вторая

Наша улица – одна из самых протяженных в городе. На первом этаже длинного девятиэтажного дома, в котором мы живем, находятся старая «Галантерея», магазин «Ткани», большой продуктовый и отделение почты.

Когда-то здесь росли могучие старые тополя, но лет пять назад их безжалостно вырубили, чтобы расширить проезжую часть. Остались о тех высоких деревьях лишь воспоминания. Мне нравилось, как в начале июня пух медленно опускался на нашу улицу. Без тополей она мне кажется голой.

Зато двор большой и очень зеленый. Заворачивая за угол дома, можно решить, что ты попал в другой мир. Красивые клумбы, много деревьев, веселое воробьиное чириканье в ветвях. По поручению местного депутата недавно посреди двора установили новый детский комплекс с яркими горками, турниками, большой песочницей. А чуть поодаль – тот городок, где когда-то играли мы. От него остались лишь покосившаяся железная горка да деревянный двухэтажный замок. В детстве он казался таким огромным и нарядным. В нулевых по вечерам, когда мы с друзьями уже расходились по домам, там собиралась молодежь. Парни расписывали стены, пили пиво и бросали на пол окурки. Сейчас замок стоял заброшенным на отшибе двора. Те, кто когда-то вечерами там тусовался, уже выросли, а современных детей замок с облезлой краской не прельщал. Да и кто пойдет в него играть, когда рядом есть новый и интересный городок?

После собрания я отправилась к Третьяковым. Мы из одного подъезда, только я с седьмого этажа, а Даня и Ирка – с девятого.

Лифт не работал. Чертыхаясь, я направилась к лестнице. Прошла мимо своей квартиры и поднялась выше. А для чего заходить домой, если там меня никто не ждет? Зато Ирка тут же распахнула дверь и пропустила в коридор.

– Тебя с твоего собрания дождешься, с голоду помереть можно, – бурчала подруга, пока я расшнуровывала кеды.

– Так поела бы.

– Ага, чтобы ты потом развопилась? – хмыкнула Ирка. Я тактично промолчала о том, что из нас двоих вопит обычно одна только Третьякова. Ира взяла меня за руку и потянула за собой на кухню. – И чего вы там так долго решаете?

– Одиннадцатиклассники много времени занимают, – вздохнула я, по пути заглядывая в другие комнаты. – У них экзамены, последний звонок на носу… А Даня где?

– Даня бросил вещи у порога и умотал на улицу, – проворчала Ира. – Как ты о его барахло не споткнулась? Сказал, в «Маке», если что, перекусит. Он, видите ли, в кино с какой-то девчонкой идет. Мама его убьет, Даня нормальную еду вообще не ест. А она готовит для нас, между прочим!

– Зато я у вас ем, – сказала я.

– Ага! Не пропадать же продуктам.

У меня дома в холодильнике шаром покати. Готовить для меня некому, а самой не хочется. Да и не особо получается, если честно. Пару раз в неделю к нам заглядывает Софья Николаевна, папина дальняя родственница. Она обычно и готовит нам горячее. Правда, с приходом дачного сезона тетя Соня стала приходить все реже. Поэтому я захаживала к Третьяковым или покупала что-нибудь из той же «ненормальной еды», что и Даня.

– Та-ак, – протянула Ирка, звякнув крышкой от кастрюли. – Мама оставила нам котлеты с подливой и пюрешку.

– Котлеты какие?

– Куриные. Сейчас подогрею, жди.

Мы с Иркой вытащили на просторную солнечную лоджию небольшой садовый столик. Принесли тарелки и две кружки ледяного компота из сухофруктов. Ирка распахнула стеклянные створки, и мы уселись с ногами на пластмассовые зеленые стулья. Ирка водрузила на нос солнечные очки и потянулась вилкой за куриной котлетой.

– Составила свой список?

Я лишь покачала головой. Прожевав, спросила:

– Ты-то поедешь?

– Куда? В лагерь?

– Ну.

Ира задумалась.

– Если б там не было занятий…

– Ну это ж образовательный лагерь. Поощрение самых лучших учеников путевкой.

– Лучших? – Ирка хмыкнула. – Я вообще-то троечница. Ой, погоди!

Ира поднялась из-за стола и убежала обратно на кухню. Вернулась с тарелкой с соленьями.

– Мама вчера банку прошлогоднюю открыла. Угощайся.

– Ну и что, что ты троечница. Зато у тебя активная жизненная позиция, – продолжила я, громко хрустя соленым огурцом. Очень уж мне хотелось, чтобы Ира поехала со мной.

– Вадик не поймет, если я на лето куда-нибудь умотаю, – засомневалась подруга.

– На лето? Всего две недели! И какая ему разница? – возмутилась я. – Он все равно в армии!

Иркин парень, Вадик, почему-то все время меня раздражал. Ира постоянно перед ним лебезила и без его разрешения никогда ничего не делала. Они познакомились два года назад в Турции, где с семьями отдыхали в одном отеле. Вадик жил на другом конце города, и виделись мы с ним, к счастью, нечасто. А этой весной ушел в армию, но и оттуда указывал Третьяковой, что делать.

Ирка молча уплетала пюре с котлетами. Солнечные очки съехали на кончик носа. На лоджии так припекало, что мы с Третьяковой будто расселись на пляже.

– Скажи своему Вадику, что там занятия c десяти до четырех с перерывом на обед. Физика, химия, иностранные языки…

– Все так страшно? – воскликнула Ирка.

– Ну и дискотеки, само собой! Развлекательная программа, речка… – испуганно залепетала я. Казалось, Ирка вот-вот вздумает отказаться от поездки. – Кстати, угадай, кто изъявил желание поехать с нами?

– Не знаю, – равнодушно пожала плечами Ира. Ее мой список вообще мало волновал, и спросила она о нем из вежливости. Потому что помимо школьных дел со мной и обсудить-то было особо нечего. В моей личной жизни был полный штиль. – Кто?

– Василевский!

– Да ладно? – Ирка стянула очки и отодвинула от себя тарелку. – Он точно в тебя втюхался!

– Ну да, с чего бы?

– Ехать в какой-то дурацкий лагерь… Только если за тобой!

– Ага, Василевский – жена декабриста, – усмехнулась я. – Скажешь тоже.

– Всё! Я еду! – воодушевилась Ирка. – Я должна это видеть!

– Видеть что?

– Ваше соединение!

– Сумасшедшая!

Мы синхронно схватили кружки с холодным компотом и принялись его жадно пить.

– Мама котлеты пересолила, – проговорила Ира, ставя обратно на стол пустую кружку. Вытерла ладонью рот.

– Вкусные, – возразила я.

После обеда мы отправились в Данину комнату и включили приставку. Иркин брат не разрешал нам без спроса рубиться в FIFA, но мы всякий раз, когда его не было дома, нарушали запрет, а потом заметали следы – ставили все на место. Конечно, может, Даня и замечал, что мы хозяйничаем в его комнате, но никогда об этом с нами не заговаривал. Да и в его жилище царил такой бардак, что вряд ли здесь можно было заметить следы «чужаков». Вот и сейчас мы сидели на кровати рядом с кучей чистой одежды.

– Попросила же его разобрать свое шмотье, которое я принесла с сушилки! – сердито проговорила Ирка.

В комнате стоял запах чистого белья и мужской туалетной воды.

– А надушился-то, герой-любовник!

Поиграв в приставку, я засобиралась домой. Отец обещал прийти сегодня пораньше и о чем-то серьезно поговорить со мной.

– Как думаешь, что он хочет тебе сказать? – спросила Ирка, пока я обувалась. Подруга стояла, привалившись спиной к дверному косяку.

– Не знаю, может, к маме отправить хочет?

– На другой конец света? – ахнула Ира. – Не пущу! А мне что делать летом? Вадик уехал, ты уедешь…

– Погоди, эгоистка, это всего лишь мои предположения. Я, кажется, маме вообще не сдалась. Мы в последний раз в марте говорили, так что не дрейфь!

Дома я быстро расправилась с уроками и улеглась на кровать с ноутбуком. Загрузила сериал. В большой трехкомнатной квартире по вечерам я чувствовала себя немного неуютно. Не сразу услышала, как открылась входная дверь.

– Вера, ты поужинала? – выкрикнул папа из коридора.

– Ага, – отозвалась я, не вставая с кровати.

Отец вошел в комнату. Я отодвинула от себя ноутбук и приготовилась к серьезному разговору.

Папа выглядел растерянным. Не так часто он приходил ко мне для серьезного разговора. Вообще мы с ним редко пересекались дома. Отец либо пропадал на работе, либо встречался с друзьями. Было интересно, на какую тему он решил со мной поговорить. Наверняка дело в маме. Она уехала от нас в Мексику пару лет назад. Влюбленная в климат, национальный колорит и мексиканца, с которым познакомилась по переписке. Новоявленный жених был младше мамы на целых восемь лет.

– Я хотел пиццу заказать, – сказал наконец отец.

– Я возьму кусочек, – кивнула я. – Если сырную…

Да, это и есть серьезный разговор? Я едва сдержала смешок.

– Вера, я должен тебя кое с кем познакомить! – все-таки огорошил меня родитель.

А вот теперь сердце тревожно заколотилось.

– С кем это? – настороженно спросила я.

Наверняка за те два года, что мама не жила с нами, у папы были какие-то любовные интрижки, но он никогда не спешил рассказывать мне о них.

– Она тебе понравится, – «обрадовал» папа. – У вас много общего.

Что он имеет в виду? Что у меня может быть общего с какой-то взрослой незнакомой женщиной?

– Ну не смотри на меня так, Вера! – почему-то рассердился отец. – Ужин будет в эту пятницу. Вместе выберемся куда-нибудь. Согласна?

Я растерянно кивнула. Будто моего мнения кто-то спрашивает. Обычно лишь ставят перед фактом.

– Вот и отличненько, – выдохнул отец, выходя из комнаты.

Я закрыла ноутбук. Смотреть сериал сразу расхотелось. Слышала, как папа ходит по квартире, как скрипит паркет под его ногами, как негромко работает в соседней комнате телевизор. Потом телевизор смолк. Отец с кем-то говорил по телефону. Думала, он заказывает для нас пиццу, но тут из приоткрытой двери до меня донесся обеспокоенный голос:

– До утра это не терпит? Сильно затопило? Погоди, Кать, не истери! Сейчас приеду.

Я быстро поднялась с кровати и выбежала в коридор. Отец уже поспешно натягивал светлый модный плащ.

– Ты куда? Ты ведь совсем недавно пришел! А пицца?

– Вера, мне нужно ненадолго отлучиться, скоро вернусь.

– Кто звонил?

– У моей знакомой возникли неприятности.

– Это у той, с которой у меня много общего?

Отец медленно застегивал пуговицы на плаще и смотрел на меня. Растерянный, напуганный, будто провинившийся мальчишка, которого застали за совершением какой-нибудь пакости.

– Я не могу между вами разорваться, – наконец сказал он. – Но дело правда серьезное.

Будто я просила его разрываться между мной и кем-то еще… Но все-таки обиженным голосом произнесла:

– Ты почти дома не бываешь. Я всегда одна! За окном уже темно.

Отец не умел проявлять любовь, но все-таки подошел ко мне и неуклюже приобнял. Иногда мне казалось, что он сам в шоке от того, что у него такая взрослая дочь. Вряд ли мои мама и папа вообще планировали стать родителями так рано. Я появилась в жизни отца, когда ему едва исполнилось девятнадцать лет.

– Вера, ты умница. Обязательно найдешь, чем себя занять дома.

– Угу, – проворчала я, вдыхая горький аромат мужского одеколона.

Отец выпустил меня из объятий, рассеянно чмокнул в макушку, схватил со шкафчика ключи от машины и, по привычке щелкнув по выключателю, выскочил в подъезд. А я осталась одна посреди темного коридора. Только из моей комнаты сквозь дверную щель проглядывал свет. А из открытого на кухне окна доносился шорох машин.

Я так и простояла где-то с минуту, решая, существенно ли теперь изменится моя жизнь. Уже в эту пятницу отец меня «кое с кем» познакомит. А если она стерва? А если решит переехать сюда?..

В задумчивости не сразу расслышала, как завибрировал телефон. Бросилась в спальню, чтобы успеть ответить. Снова беспокоил неизвестный номер.

Я решила сбросить вызов. Зачем Соболь звонит так поздно? В том, что это она, я ни капли не сомневалась.

Телефон снова загудел. Тогда я все-таки приняла вызов и прислушалась. Сначала раздалось невнятное шебуршание, а затем кто-то тяжко вздохнул.

– Алло? Кто это?

Послышался странный щелчок, и в трубке заиграл траурный марш Шопена. Запись шипела и кряхтела, будто звучала со старой пластинки.

– Какая же ты дура! – проговорила я в трубку и отключилась.