Ах, как ты хорош, черт!

– Сорри! – с наглым видом, даже не думая, например, выйти, сообщил он мне. И дальше как будто кто-то переключил тумблер, перешел на русский: – Я так понимаю, ты подруга Ника? Та, которую он встретил сегодня в городе?

– Ага, – тупо сообщила я. Футболку надо было надеть, но я не представляла, как это проделать под его взглядом. И вообще тупила все сильнее.

– А я Алекс.

– Очень приятно, – сообщила я и даже дернулась протянуть ему руку, но это тут же открыло ему вид на мою грудь и я снова прижала к себе футболку.

– Мне тоже, – нагло ухмыляясь, сообщил Алекс.

Кажется, он нисколько не смущался.

– А что вы тут делаете? – продолжила тупить я.

– Вот зашел освежиться. Обычно я останавливаюсь в этой спальне. А тут ты.

– Вы, – автоматически поправила я.

– Никогда не понимал разницы. Мне говорили, что это очень важная вещь и невозможно постичь русский язык во всех нюансах без понимания этого момента, но меня как будто переклинило.

Он говорил очень чисто, только некоторым словам придавал как будто призрачные дополнительные ударения, из-за чего они казались не совсем русскими. Но стоять полуголой в компании полуголого мужчины и рассуждать о лингвистике было немного странно.

– Быть может, вы выйдете? Я оденусь, – сообщила я ему наконец набравшись смелости.

– Твоя футболка все еще мокрая, – безапелляционно заявил он. Вообще я по ходу беседы стремительно пересматривала свой взгляд на британцев как вежливую нацию. Или он в России поднабрался плохого?

– Хотите беседовать, пока она не высохнет сама собой? – зло спросила я.

– Нет, хотел предложить тебе заглянуть в шкаф, там висят мои запасные рубашки и взять любую, чтобы не замерзнуть, – очень серьезно сказал он, но в серых глазах плеснуло веселье. – А я пойду выберу себе другую спальню, раз у нас так совпали вкусы.

И действительно ушел. И даже дверь прикрыл.

Я закрыла глаза, медленно выдохнула. Положила фен на столик и бросила футболку в рюкзак. Ну ладно. Воспользуемся щедрым предложением и позаимствуем его рубашку.

И вот когда я была на полпути к шкафу и без возможности чем-то прикрыться, дверь вновь распахнулась и на пороге возник все тот же Алекс.

– Совсем забыл! – сообщил он, ухмыляясь, пока его глаза жадно ощупывали мою грудь. Прикрываться руками казалось мне глупым, поэтому я так и осталась стоять. – Мне же тоже нужна рубашка, я хотел по твоему примеру принять душ.

Он так и прошел в комнату, прошествовал мимо меня – неприлично близко. И наконец перестал лапать взглядом мою грудь, потому что распахнул шкаф, в котором на плечиках висели белоснежные рубашки и достал две вешалки.

– Держи, – протянул он мне одну из них. – Будет очень приятно посмотреть на тебя в ней. До сих пор в моей одежде ходили только мои любовницы.

И взглядом показал мне все, что я могла бы представить в роли его любовницы наутро после страстной ночи. Вот прямо кино промелькнуло в наглых серых глазищах и там была я в различных позах и он со своим рельефным торсом, и утро, где он мне приносит кофе и выдает свою рубашку.

Я схватила вешалку и прикрылась ею.

Смешок.

Он вообще ничего непристойного не делал и даже, в сущности, не говорил. Все абсолютно невинно – будь он моей подругой, я бы даже не задумалось, что происходит что-то не то. Но он не был подругой!

– Может быть, вы все-таки выйдете? – взмолилась я наконец. – Вы меня смущаете!

– О, ну конечно! – как будто только сейчас это понял, сообщил Алекс. – Немедленно убираюсь! Буду рад тебя видеть внизу, Ник уже наготовил еды, а я принес пиццу. Она наверное уже остыла.

Да, самое время сообщить о пицце.

И он вышел.

Я, уже не надеясь на его благородство, метнулась в ванную и задвинула тяжелую щеколду. Мне не то, чтобы было стыдно, в конце концов, я взрослая женщина, мало ли меня мужчин видели голой, но ненормальность ситуации несколько мучила. Не припомню, чтобы в книгах о нравах англичан было описано что-то подобное. И даже в подкастах от Бибиси про британскую жизнь. И спросить-то не у кого, что происходит.

Но как бы то ни было, я все-таки сняла рубашку с плечиков и надела ее на себя. И даже успела застегнуть пуговицы, когда поняла всю подставу.

Нет, она не была прямо прозрачной. На мужчине, особенно под костюм, она смотрелась бы как положено, и воротничок с манжетами у нее были очень плотные и очень белые. Но вот остальное… Остальная ткань льнула к телу, обрисовывая каждый его изгиб и чуть-чуть, едва заметно, просвечивала. Так, что было видно, что белья под рубашкой нет. А если бы встали соски, то привлекли бы к себе все внимание.

Ну здрасте. Что за провокация?! Мне реально в этом выходить?

Хотя какие у меня еще варианты? Едва выстиранная футболка все еще казалась была влажной и те же соски под ней выступали бы с не меньшим успехом. Так что я смирилась и все-таки решила идти так. А завтра заберу вещи, и фиг кто меня вытряхнет из толстенного худика на два размера больше!

Когда я спустилась вниз, в гостиной уже были открыты не одна, не две, а пять разных бутылок виски, на диване благоухала пицца – с тремя разными вкусами, а на столике стоял поднос с нарезанным сыром, вяленым мясом, маслинами и фруктами. И Петров с Алексом сидели по-турецки почему-то на полу, причем Алекс был не в утащенной рубашке, а в розовой футболке с надписью. На лице моем видимо отразилось возмущение, потому что он нагло ухмыльнулся, глядя мне прямо в глаза.

– О, Коркина, подходи садись! – обрадовался Колька. – Ой, нет, прости, ты же Семенова. Чудовищно непривычно так говорить.

– Ну и не говори. Что за мода по фамилии звать? – возмутилась я, подходя к ним и затрудняясь – тоже сесть на пол? Или мы переберемся за какой-нибудь стол как нормальные люди?

– Хорошо, – покладисто согласился Петров. – Буду звать Катей. Пойдемте в столовую, что ли?

Тут еще и столовая есть? А, ну да, в доме с двенадцатью спальнями небось и бальный зал найдется.

– Давай сразу в кинозал! – бодро предложил Алекс.

Тут есть кинотеатр? Вдобавок к бассейну. Зашибись люди живут.

Колька с сомнением осмотрел разложенную еду.

– Давайте сначала поедим, а потом с закусками туда пойдем? Может быть, мы пообщаться захотим, а не фильм смотреть?

Мне-то что…

– А в темноте было бы веселее… – протянул Алекс, в упор глядя на меня.

Я вот вообще не очень поняла, что это он за внезапный сексуальный террор мне устроил? Причем не то, чтобы с далеко идущими целями, иначе как-то дотронулся бы и вообще дал понять, что ему интересно со мной перейти к постели, а вот просто подразнить и уйти.

– Так! – Колька уже разлил виски по квадратным толстостенным бокалам, совсем немного, на дне. Даже на пресловутое «на два пальца» не наберется. Даже на палец!

– Это у нас шотландский сингл-молт, восемнадцать лет выдержки, нотки фруктов и специй, – сообщил мне Петров. – Мой любимый, если честно. Хочется, чтобы тебе понравилось.

Алекс странно на него покосился, а я взяла бокал и тоже села на пол, прислонившись спиной к дивану. Разлили и остальным.

Алекс сразу выпил, Колька смотрел на меня с интересом.

Я дотянулась до блюда с закусками и утащила кусочек камамбера. Вонючего – ужас. Я даже засомневалась, вдруг он испортился? Нет, я все понимаю про такие сыры, но не могут же они НАСТОЛЬКО ужасно пахнуть? Ладно, закусить сойдет.

И я отважно сделала глоток, приготовившись закусывать.

О-о-о-о-о!

«То были ложные богини, я истиной красы не знал до ныне…»

Вот и все, что я могу сказать о своем первом опыте с дорогим виски.

Это был словно жидкий огонь. Словно янтарный рай. Словно тепло родного дома. Это был пушистый рыжий котенок среди алкогольных напитков!

В общем, я поняла, что пропала. Мир никогда не будет прежним, а от алкоголизма меня спасет только бедственное финансовое положение.

Кажется, я застонала.

– Понравилось? – радостно улыбаясь, спросил Петров. – Я в тебе не сомневался.

Я посмотрела на Алекса. Он очень внимательно смотрел… на моего одноклассника. Не на меня. И что-то в его глазах мне очень не нравилось.

– Так, давай сюда бокал, – Колька забрал его и отставил в сторону, взял новый. Налил из следующей бутылки. – Посмотрим, как тебе это.

Я решила, что маленькая пауза мне не повредит и подтащила к себе поближе коробку с пиццей. В голове шумело и катался приятно тяжелый меховой шар.

Пицца была с ветчиной и совершенно, невыносимо ужасной! Как будто туда бухнули самого дешевого кетчупа вместо томатного соуса. Ну да, знаменитая английская кухня, как я могла забыть. После божественного огня в бокале есть это было кощунством. Но оказывается, я дико проголодалась и мне уже было все равно – я набросила на еду.

– А я думал, в России уже нет недостатка в еде, – поигрывая бокалом, ехидно сказал Алекс.

– В России нет, – прожевав кусок, ответила я. – А в Англии голодно.

И тоже нагло на него посмотрела. Он опустил голову, скрывая улыбку, Петров хохотнул.

– Так тебе, друг мой. Не все же над беззащитной Донной издеваться. Это моя жена, – пояснил он мне. – И к несчастью, сестра этого чудовища. Но я ее спас от дракона!

Я принюхалась к новому сорту виски.

– Ирландский, односолодовый, четырнадцать лет. Тоже фрукты и специи, – сообщил Петров с гораздо меньшим энтузиазмом. – Давай, мне интересно.

Я уже давно отложила свой кусочек камамбера. Подальше. Он, правда, и там продолжал пахнуть, но алкоголь у меня быстро отбивал обоняние, так что я надеялась скоро справиться с этой проблемой.

Сделала щедрый глоток и как большая покатала во рту светло-янтарную жидкость. Это тоже был огонь, но не такой нежный и уютный. Он был резче, ярче, требовательнее. Не успокаивал, а зажигал. Ах, ирландцы.

– Ну как?

– По-другому… – задумчиво ответила я.

– По-другому плохо или по-другому хорошо? – требовательно спросил Петров.

– Не решила, – призналась.

– Ла-а-а-адно, – протянул Колька. – Тогда третий!

Он достал следующий бокал. Вокруг нас начинало скапливаться слишком много пустой посуды. Это почему-то меня рассмешило. Так, широко улыбаясь, явно захмелевшая, я и взяла из рук Петрова бокал, но почему-то зависла на середине процесса, коснувшись его руки. Забыла кто кому должен отдавать виски и в самом деле тормозила.

Но выглядело это двусмысленно. Тот самый момент, когда пробивает молнией от прикосновения пальцев, ага.

Видимо, Алекс эту сцену так и увидел, потому что угрожающе откашлялся.

– Милая Кейт! – воскликнул он. – Давайте же, выпей, мне интересно твое мнение!

Но в серых глазах мне почудилась сверкнувшая угроза. Я быстро отдернула руку, то же самое сделал Петров и бокал с виски покатился по ковру, разливая содержимое.

– Ой, прости! – я подобрала ноги с сожалением смотрела, как впитывается остро пахнущая жидкость в светлый ковер. Пятно будет.

– Ничего, сейчас, – Петров будто не заметил ничего, подхватил бокал и налил заново. – Алекс, тебе того же?

– Мне можно водки, – мрачно сказал Алекс.

– Не порть нам веселье, – отрезал Петров достаточно жестко. Впервые с момента встречи я увидела в нем человека, который реально мог построить свой бизнес в Лондоне после Амурска, а не просто влиться в семью и получить этот дом и дорогую машину и место в компании в качестве свадебного подарка. И как ни странно, именно сейчас я наконец по-настоящему узнала своего мрачного одноклассника с общего фото – и заботливого мальчишку моего детства. Не зря говорят значит, что суровость – у русских истинная суть. В ней есть то, что делает нас – нами.

Ну и кроме того, я уже была пьяна достаточно, чтобы испытать нежную ностальгию.

Но следующий бокал тоже взяла.

– Это торфяной виски, он совсем другой. Хотя моя жена считает именно этот сорт очень женским, – прокомментировал снова улыбающийся Петров.

А я осторожно принюхалась. Торфяной?

Он действительно пах землей и прелыми листьями. Так пахнет торф? Это должно быть прикольно?