Иди туда, где страшнее – говорил мне старый друг. Лучше делать и каяться, чем не делать и каяться – а это уже Бокаччо. Очень уместный в наших чумных реалиях. Но страшно – везде. И делать – про оба варианта.
Просто я родилась слишком слабой. Нежной фиалкой и уникальной снежинкой. Я не тяну этот мир. И все. Правда все. То, что другие переживают легко и спокойно или не замечают вовсе – меня может сломать.
Как будто кто-то выбрал из всех вариантов в мире набор идеальных будничных мелочей специально для меня. – Тебя возбудили мои носочки? – непослушными губами.
Ты наконец-то выздоровела. – Я вроде раньше вылечилась… Терапевт сказал. – Вылечилась, но не забыла. Ты ходила как человек после тяжелого перелома, боясь наступить на уже здоровую ногу, береглась. А сейчас с тебя слетает вся эта ерунда, и это хорошо.
Как же тут тесно! Иди ко мне.
– Но…
– Иди ко мне, потом поговорим! – он сгреб меня в объятия, и я почувствовала как мои губы соскучились по его поцелуям. Так невыносимо долго их не было. Как я не ощущала все это время, чего именно мне не хватает?
– Я хотел, чтобы ты поняла свою ошибку. Потому что я все делал правильно.
– Что?! – я возмущенно
Что?! Какой свадьбе?
– Нашей, дорогая, нашей.
– Я не хочу свадьбу! – выпаливаю быстрее, чем успеваю подумать. – После загса случается все самое страшное!
– Можно не легализовывать брак в России, если ты такая суеверная. Будем женаты