Нужно подчеркнуть, что в условиях глобализации и мирового технократического прорыва (кибернетизация, биотехнологизация, аватаризация, роботизация, биочипизация и пр.) человечество переживает время социально-психологического и гуманитарного кризисов. В этих обстоятельствах само человечество стоит на грани не только физического выживания как вид, но и трансформации рамок морально-этического благополучия. Люди ошарашены происходящим вокруг, трудно осознает суть и тенденции различных технологических, социально-политических, морально-этических нововведений, поветрий, концепций и идей мироустройства. Человечество и каждый отдельный человек стоят перед экзистенциальным выбором. В зависимости от типа личности, превалирования в ее поведении биологического или социального начала, индивиды тяготеют либо к одному полюсу, либо к другому. С одной стороны, речь идет о восприятии новых технологий (цифровизация, машинизация мышления, кибергизация, роботизация), а с другой стороны – поиск путей реализации принципа «технологической предосторожности», понимаемая как осмысленное прогнозирование конкретных последствий внедрения вышеуказанных технологических нововведений. Между тем, это касается морально-этической стороны технократического мира: деперсонализация, дереализация мира, деэтизация поступков и поведений, деморализация людей. Вышеперечисленные явления представляют собой социальные инфекции с разной степенью «вирулетности», «заразительности», «распространенности». В этом смысле, они подпадают под определение социальные эпидемии П.И.Сорокина, как генерализованное, расширенное и неконтролируемое воспроизводство социальных недугов, начиная от алкоголизма и наркомании, завершая, национализмом, «цветными революциями», гражданской войной, геноцидом и пр. Причем, механизмами развития таких социальных эпидемий являются: во-первых, рост уплотнения информационной среды; во-вторых, нарастание некомпетентности и психологической неграмотности населения; в-третьих, глобализация агрессии и терроризма; в-четвертых, поточная массовая культура и культурная дезориентация; в-пятых, нарастание дегуманизации и деэтизации общественного сознания; в-шестых, рост маргинальности и криминальной субкультуры; в-седьмых, доступность и распространенность психотехнологий; в-восьмых, рост отчуждения и психического насилия на фоне психологической неграмотности населения; в-девятых, истеродемонический ренессанс (экстрасенсы, маги, колдуны, парапсихологи).

Во введении говорилось о том, что в условиях глобализма и экстропии появились ряд социальных инфекций, имеющих потенциал перерасти в эпидемию, которые опасны для всего человечества тем, что они тотализированы, и опасны, по сути, своими глобализированным последствием – тотальная дереализация мира, создание тотального цифрового мира с иллюзией существования самого человека и всего окружающего мира. Под влиянием такой инфекции растет число людей, которые уже не люди, а сообщество неких цифровых личностей (аватары, Е-существа, транс-человек и пр.). Такое внешнее обстоятельство диктует необходимость освещения философских аспектов вышеуказанных видов социальной эндемии и эпидемии. Причем, как было сказано во введении нами для демонстративности сравнивалась специфика биологической и социальной инфекции. Что значит эпидемический процесс в медицине? Это взаимосвязанный процессе из трех составляющих: во-первых, причина и условия (факторы); во-вторых, механизм развития; в-третьих, проявления. Если в первом оставляющем вскрывается сущность процесса, то во втором – внутренние механизмы развития, а в третьем – форма проявления самой патологии. Аналогично этому процессу развиваются и социальные инфекции. Там и здесь не только соответствующие факторы, агенты, источники, резервуары инфекции, а также определенные механизмы развития и пути передачи инфекции, но и соответствующая восприимчивость организма в одном случае (биологическом) и общества в другом (социальной). Соответственно, такие специфические реакции – иммунитет и резистентность и проявления. Если в первом случае речь идет о реакции организма на инфекционный агент (бактерии, вирусы), а касательно социальной инфекции (идеи, взгляды, суждения и пр.), то во втором – соответственно, защитные возможности организма больного, тогда как в отношении социальной инфекции – устойчивость общества на отрицательные влияния инфекционной патологии. Там и здесь можно наблюдать: во-первых, неравномерность проявлений эпидемического процесса по территории, выделяя местный, региональный и глобальные ареалы инфекции; во-вторых, неравномерность проявлений эпидемического процесса по времени, выделяя цикличность, фазность, сезонность; в-третьих, неравномерность проявлений эпидемического процесса по группам населения, выделяя возрастные, профессиональные, организованные и неорганизованные группы; Согласно социально-экономической концепции, эпидемический процесс представляет собой сложную многоуровневую целостную систему, обеспечивающую существование, воспроизведение и распространение агентов и феноменов в природе и человеческом обществе. Если в биологическом смысле паразитарная система дискретна, то есть состоит из отдельных особей в популяции хозяина, в организме каждого из которых развивается инфекционный процесс в виде клинически выраженных заболеваний или носительства, то в социальном смысле также существует дискретная система, когда в той или иной сфере, регионе, социальной группе имеет место включение в иерархию множества инфекционных процессов. Без учёта роли механизма передачи понятие «взаимодействие этих факторов и соответствующих процессов становится реальной, а не сохраняет умозрительную абстрактность.

Человечество, как общность людей Земли представляет собой сложное неоднородное образование, которое состоит из множества разных стран и государств, наций, народов, народностей, связанных между собой в единое целое. И, естественно, что социальные инфекции, появляющиеся в каком-то одном сегменте общества, меняют всю конфигурацию системы. Создают другую социальную систему. На сегодня выделяют три группы носителей социальной инфекции: во-первых, групповые и системные социальные болезни; во-вторых, болезни, протекающие длительно (хронические) и кратковременно (острые); в-третьих, болезни старые («исторические») и новые (в XXI веке). П.И.Сорокин выделять следующие разновидности социальных инфекций: во-первых, “социальные проблемы"; во-вторых, “социальные болезни”, что представляется важным и необходимым с методологической точки зрения. Выделяют следующие разделительные признаки: во-первых, длительность протекания, когда отличительным признаком социальной болезни является длительность протекания соответствующих феноменов, тогда как социальная проблема может решаться в краткие сроки; во-вторых, легкость или, напротив, сложность разрешения проблем; в-третьих, наличие тех или иных социальных или психологических корней; в-четвертых, "завязанность" на национально-этнические черты или иначе менталитете самого населения. Согласно существующей классификации социальные инфекции можно выделить психологические, социально-политические и экономические. В классификации, беря во внимание специфику эпохи глобализации и экстропии можно выделить «технократические» феномены: цифровизация, автоматизация, кибернетизация, виртуализация, аватаризация, биочипизация, роботизация, кибергизация. Между тем, учитывая гуманитарный кризис можно выделить и «социологические» феномены: деморализация, деэтизация, эвтанизация, деперсонализация, дереализация. Нынешняя социальная сеть стала самыми интенсивными и эффективными проводниками таких инфекций. Как известно, эпидемия – это вспышка заболевания, которая происходит в определенной географической области. Изначально возникает вспышка социальной инфекции – резкое увеличение количества людей, заболевших той или иной социальной болезнью. В разгаре данной болезни наступает поражает одновременно множество людей. Если не будут приняты меры, то формируется эпидемические очаги. В мире описаны эпидемии тотальной ненависти, русофобии, ксенофобии в некоторых странах или даже континентах. Сегодня модно отрицать, лгать, ненавидеть. Любое политическое событие провоцирует в обществе новую вспышку злобы и недоверия, которая выплескивается в окружающее пространство – на улицы и площади, на ТВ и печать, Интернет и социальной сети, которые становятся не только источником социального заражения, но и средством распространения этой инфекции. Истина в том, что социально-политическое манипулирование, психологический массовый гипноз, конечно, существует, но его невозможно навязать, если он не оказывается созвучен уже существующим общественным мнениям. Любая социальная эпидемия цепляется за уже имеющиеся лозунги, идеи и тренды. И вряд ли ненависть так легко легла бы на души нашим людям, если бы за ней не стояли вполне определенные насущные человеческие потребности.

Сегодняшняя ситуация – ползучий экономический кризис с его периодическими экзальтациями и санкциями, странная война у границы страны, резкое обострение во внешней политике, сокращение социальных программ – все это не может не вызывать массовую фрустрацию. Выручает ненависть. Она вытесняет все нежелательные переживания – от «мы» к «они», из пространства личной ответственности в стан противника. Противник может быть разным в зависимости от политических предпочтений и ценностей ненавидящего. Главное, чтобы он был, этот враг. Затуманивает взгляд. Но затем, по выздоровлению у людей открываются глаза на истину, у них появляются скорбь, боль, раскаяние, а за ними – и чувство обновления, внутренняя сила, уверенность в себе. Тем не менее, в период развития социальной болезни злоба, неверие и ненависть надолго превращается в нечто вязкое, в переживание, из которого так и не извлекается смысл. В период так называемой реконваленсии инфекции людям приходит чувство того, что они обесценили не только противников, но и себя, свое переживание. У них еще надолго сохранится тяжелое чувство вины, недоверия, неискренности в отношениях. Как и при постинфекционном выздоровлении от банальной инфекционной патологии, после социальной инфекции медленно вырабатывается своеобразный защитный механизм – ксенофобия, за которой стоит потребность и желание сохранять статус-кво и уменьшить тем самым внутреннюю тревогу. Так или иначе за ненавистью и обесцениванием прячется важная потребность людей ощущать свою собственную ценность, в каком бы статусе они ни находились. Это и есть тот самый глубинный, экзистенциальный мотив больного социальной патологией.

Итак, социальной эпидемией называется одновременное или последовательное возникновение у части населения страны, континента той или иной идеи, мнений, суждений, концепций и стандартов соответствующего поведения и поступка, обуславливающих с их стороны одинаковых стилей мышления и действий. Такое возбуждение и влечение есть следствие основного психофизиологического явления, заключающегося в том, что люди испытывают повальное влечение к этой идее и у них создается своеобразная зависимость от нее. Такое чувство людей есть не что иное, как видоизмененное чувство самосохранения, самоидентификации, самосознания. Присоединившись к остальным людям, они чувствуют себя успокоенным, в большей безопасности, и то же чувство, которое влекло их к всему человеческом сообществу, в виде солидарности, из которого вытекает как необходимое внедрится в глобальную интернет-паутину. Здесь особую значимость приобретает сама идея, индуцирующая такое помешательство. В связи со сказанным выше, если исходить из принципа «Пять W», то первый вопрос «Что?» – это сама по себе идеология «роботизации» (машинизация, биотехнологизация, киборгизация) и «деперсонализация» (дереализация, деморализация, деэтизация) как разновидности глобализирующейся социальной инфекции современности. Именно эти идеи и соответствующие концепции являются первым звеном пандемического процесса и составляют суть I фазы – фазы резервации. Как известно, резерватами вышеуказанных социальных инфекций являются, как правило, исследовательские подразделения, специализированные научные институты и центры, которые создаются с целью обеспечения необходимых условий для соответствующих научно-технологических разработок в ранге “ноу-хау”, для канализирования усилий определенной группы новаторов нового направления. Согласно концепции эпидемического процесса научно-технологические нововедения в виде роботизации и деперсонализации следует считать “возбудителями инфекции”.

Как известно, присутствие многих людей в одном пространстве уже само по себе действует на каждого из них возбуждающим образом. В настоящее время, «скопление людей» в интернет-пространстве также действует аналогичным возбуждающим эффектом на каждого человека. При этом каждого человека в такой сети следует воспринимать как источника, индуцирующего помешательство идеей роботизации и деперсонализации. В связи со сказанным, если исходить из принципа «ПятьW», то вопрос «Кто?» – это человек, человеческая популяция, которые являются, с одной стороны, потребителями информационно-технологической продукции указанных двуединых социальных инфекций, а с другой стороны, звеном распространения социальных инфекций, а также их жертвами. Человек и общество являются главным проводником эпидемического процесса, именно они представляют собой II фазу – фазу эпидемического преобразования. На этом этапе развития социальной инфекции, бывшая однородной в фазе резервации со временем становится все более неоднородной вследствие появления восприимчивых к инфекциям лиц и увеличения их количества. Именно на этом этапе начинается непрерывное взаимодействие на видовом (человеческом) уровне «возбудителя инфекции» и человеком. Итак, уже на этапе резервации и преобразования вскрывается сущность эпидемического процесса, то есть внутренняя причины их развития, а также условия, в которых протекает действие причины. Нужно отметить, что систематизация материалов этих фаз позволяет ответить в общих формулировках на вопрос, почему развивается эпидемический процесс.

Нужно отметить, что внушение, немедленно приводимые к вовлечению к идее и действиям большой массы людей, наблюдаются только в тех случаях, где объединенная рядом причин и побуждений массы является уже организованным целым, имеющим некий центр, от которого исходит внушение. И чем быстрей и точнее выполняются внушения, чем более эти внушения носят характер внушений прямых – в смысле агрессивного и назойливого настаивания, тем совершенней организация, знаменующая собой наступление эндемического либо эпидемического распространения. В этом аспекте, если исходить из принципа «ПятиW» то вопрос «Где?» – это место, очаг, ареол распространения. Как известно, эпидемический очаг – это место нахождения источника инфекции с окружающей его территорией в пределах которой возбудитель способен передаваться в массовом порядке от источника инфекции к людям, находящимся в контакте с ним. Причем, территориальные границы эпидемического очага зависят от трех основных обстоятельств: во-первых, устойчивость возбудителя к различным факторам; во-вторых, возможности контактов источников инфекции с людьми; в-третьих, механизма передачи инфекции. Нужно отметить, что «роботизация», «деперсоанлизация» в единстве развития являются, безусловно, устойчивыми технологиями, имеют сверхэффективными средствами и безотказными механизмами распространения в виде интернет-сети и нейросети. Вначале ареал инфекции ограничиваются пределами исследовательской лаборатории или специализированной научно-информационной компании, а затем уже пределами одного населенного пункта, области, региона, страны, а далее континентов и планеты в целом. Они составляют суть III фазы – фазы распространения. Для эффективного заражения необходима масса воспримчивых к идее, концепциям и технологиям людей.

В целом, ответы на вопросы «Кто?», «Кто?», «Где?» представляют собой первые оценочные выводы о «возбудителях», «источниках», «носителях», «распространителях», а также масштабах распространения вышеуказанных социальных инфекций, тогда как ответы на вопросы «Когда» и «Почему?» – о механизмах и факторах развития и распространения социальной инфекции. Здесь важным моментом познания является свойство восприятия, включающее: предметность, структурность, апперцептивность, константность, избирательность и осмысленность. В свою очередь осмысленность состоит из трех этапов: во-первых, селекция (выделение из потока информации объекта восприятия и познания); во-вторых, организация (объект идентифицируется по комплексу признаков); в-третьих, категоризация и приписывание объекту свойств объектов этого класса. Как известно, выражение идеи в действий и общественный настрой – суть, основной закон жизни. Их следует направлять. Исходя из сказанного и следуя принципа «Пять W» ответы на вопрос «Когда?» характеризуют тенденцию заражения, темпы распространения, охват населения эпидемическим процессом. Именно мировая интернет-паутина и нейросеть являются путями передачи научно-технологической “ноу-хау”, как определенная совокупность и последовательность факторов заражения кибернетизацией и виртуализацией населения стран и континентов. Причем, периода инкубации при данной инфекции не существует. Кроме того, невозможно определить территориальные границы очага. Так или иначе пространство эпидемического очага кибернетизации и виртуацлизации как социальных инфекций практически не определяется. Ибо, данные виды инфекции не имеют периода заразительности, практическим неограниченными механизмами и путями передачи инфекции, а также высочайщей степенью восприимчивости людей, а также высоким уровнем устойчивости инфекции.