Как известно, где крутятся шальные деньги, нет места для милосердия. Больше всего самоубийц приезжают в Швейцарию из Германии, на втором месте – Великобритания, на третьем – Франция и Италия. Самой популярной организацией для иностранцев считается «Dignitas», поставляющая различные программы для туристов-самоубийц. Его менеджеры разъезжают по всему миру, агитируя людей на добровольную и очень технологичную смерть в этой стране. Туристов-самоубийц встречают, создают комфортные условия, организуют приятный досуг, обеспечивают легкую смерть за деньги (в размерах эквивалентному четырем тысячам евро) и пышные похороны (в размерах эквивалентному трем тысячам евро). Тем, кто не в состоянии оплатить эвтаназию, независимо от гражданства, государство может выделить специально учрежденные гранты. За год кредитом успешно пользуются, в среднем двести-триста туристов. На организацию смерти зарабатывают не только частные, но и государственные клиники (!).

Вышеприведенная технология смертобеспечения распространяется по всему миру как эпидемия инфекционной патологии. Сейчас добровольно уйти из жизни иностранцы могут не только в Швейцарии, но и в Бельгии, Голландии, Люксембурге, а также в американских штатах Орегон, Вермонт и Вашингтон. Голландский закон разрешает добровольно уходить из жизни и несовершеннолетним. В Бельгии принят закон, по которой дети при согласии родителей или в случае недееспособности ребенка сами родители получили право подавать прошение об эвтаназии. Во Франции и в Великобритании сенаторы уже выступали и выступают за либерализацию законов по внедрению не только пассивной, но и активной эвтаназии. Об этом уже ратуют в Литве, Эстонии. Дискуссию об активной эвтаназии инициировал во Франции в свое время сам президент Франсуа Олланд, ссылаясь на общественное мнение французов. Тем временем, правительство Германии собирается легализовать пассивную эвтаназию и уже есть множество прецедентов, когда врачи или даже просто опекуны прекращают поддержание жизни пациента, если это соответствует его воле. Медики то понятно, но когда опекуны имеют право прекратить жизнь – это действительно страшно! А вообще насколько правильно ссылаться на общественное мнение? Разумеется, люди, испытывающие страдания или же видящие своими глазами страдания близких и родных, проголосуют за безболезненную смерть. Но, это же, их субъективное решение. Почему общество должно идти на их поводу? Самое страшное то, что такую инициативу выдвигают и к этому призывают сами медики – представители, казалось бы, самой гуманной профессии в мире.

В 2012 году уролог Кристиан Арнольд признался в том, что за последние годы помог около двести безнадежным пациентам совершить безболезненное самоубийство. Арнольда поддержали многие врачи. А активист Немецкого общества за гуманную смерть Антон Вольфарт заявил, что «каждый человек должен иметь право помочь ближнему расстаться с жизнью», поэтому мне совершенно непонятно, почему это должно быть запрещено врачу, который располагает самыми лучшими средствами обеспечить достойный добровольный уход из жизни». Вот-так живодеры загоняют медицину в тупик. Доктор Менгель им не урок и, вообще, история не учит. Раньше профессия врача отличалась сакральностью, так как была направлена за сохранение жизни, во что бы то ни стало. Медицинская профессия остается сакральной, но теперь с другой ориентацией – на смерть. Это не что иное, как бизнес-проект от медицины. В Германии появились сайты со стандартными формулярами, в которых пациент может изложить свою волю на случай смертельной болезни или недееспособности. Как это можно? Всего лишь нужна подпись пациента или его опекуна, заверенная нотариусом? И что? Подписать такой документ ринулись более десяти миллионов немцев. Очевидно, по своим целям рынок, бизнес и медицина, по сути, несовместимы. В свое время осознавая тотальную смену взглядов, отношений, идеалов и норм хирургической деятельности в результате диктата рыночной системы, а также безнадежность попытки удержать хирургию в морально-нравственных рамках профессиональной деятельности, чувствуя, что хирургическая честь будет утрачена, благородные традиции уйдут в небытие, возобладают новые рыночные ценности, что было воспринято мною как личная трагедия ученого-хирурга, принял решение отойти от хирургии. Помнится, на Конгрессе хирургов страны «Хирургия рубежа XX-XXI веков» зло выразился о том, что «в нынешней хирургии развелось слишком много сук!», имея в виду, что в хирургию хлынули мошенники, для которых не имеет значение, что представляет собой хирургия и ее служитель – хирург, для которых важно то, что на операциях можно неплохо заработать и выстроить свой бизнес. В этом аспекте, уверен в том, что эвтаназия постепенно оформится в бизнес-проект.

Многим, наверняка, интересно, а существует ли опыт эвтаназии в России, в странах СНГ, в том числе в Кыргызстане? Наверняка, она существует. Ведь сколько раз приходилось слышать от врачей на приеме, когда «скорая» привозила стариков: «Он или она итак умрет – без операции либо после операции. Зачем привезли?». Это на врачебной практике, а в масштабе государства, не принимая никаких мер по улучшению состояния здравоохранения и медицинской помощи населению или более того, не разрабатывая соответствующие законы, к сожалению, мы вольно, невольно допускаем ту самую пассивную эвтаназию. Причем, крайним всегда оказываются медики. Кто знает, возможно с таким отношением к человеческой жизни мы очень скоро догоним Европу. Чиновники еще не понимают, что отказывая человеку в квоте на высокотехнологичное лечение, государство применяет к нему как раз ту самую пассивную эвтаназию, включая детского возраста. Разве не так? Государство, разводя руки перед пациентом, у которого отказали почки или печень, а ему необходима пересадка соответствующего органа, практикует принудительную эвтаназию. Это же очевидно! Вот в этом отношении, когда по телевидению объявляют, что тому или иному пациенту требуется дорогостоящее лечение за границей, а потому просят сбросится на средства, огорчает многих. Неужели государство не понимает, что этим самым он получает пощечину за свою несостоятельность? Более того, как можно понять тот факт, что пересадку органов в нашей стране могут передоверить частным клиникам. Между тем, трансплантация органов, как, впрочем, эвтаназия, имеет такую же опасность, как скатится по наклонной – черный рынок органов, преступная пересадка, коммерционализация. В том и другом случаях с течением времени в обществе найдут морально-этические оправдания.

Можно много говорить о проблемах эвтаназии, об отсутствии государственных гарантий, о недостаточности гуманизма. Действительно, с момента своего появления эвтаназия всегда представляла собой огромный клубок моральных, теологических, медицинских и юридических проблем. Критики утверждают, что ей могут злоупотреблять родственники, уставшие ждать наследства или просто не желающие ухаживать за пожилыми людьми. В то же время сторонники эвтаназии уверяют, что выбирая между смертью от продолжительной и мучительной болезни в больнице, в окружении чужих людей, многие предпочтут быстрый и безболезненный переход в иной мир в домашней обстановке. Для многих, решившихся на эвтаназию, важную роль играет и то, что они избавляют не только себя от мучений, но и своих близких от проблем по уходу за больным. Это личное, конкретное. Но, самое страшное, если эвтаназию возведут на уровень политики. Программа умерщвления инвалидов и психически больных, по мнению руководителей третьего Рейха, «идеально вписывалась» в идеологию о «расовой чистоте». А ведь эвтаназии подверглись миллионы людей. К сожалению, даже такая трагедия не учит человечество.

Безусловно, если добровольное самоубийство допустимо, найти какое-либо нравственное возражение против активной добровольной эвтаназии трудно (?!). Люди найдут практические мотивы для их различия. И тут возникает два вопроса об эвтаназии: во-первых, моральный («Что можно сказать о характере человека, совершающего подобные действия?»); во-вторых, юридический («Должны ли подобные действия быть запрещены законом?»). Фома Аквинский утверждает, что, в общем, человеческий закон должен основываться на естественном законе: «запрещение людям делать то, что не является для них неправильным, – не законотворчество, а тиранство». С другой стороны, он утверждает: «мораль и идеальная законность не тождественны. Иногда то, что с точки зрения морали плохо, не практично юридически запрещать» [Аквинский Фома. Сумма теологии. Собрание сочинений. – М.: Мысль, 1996. – 596 с.]. Как известно, государство старается соблюдать принцип оптимального соотношения морали и закона, так как, что допускает мораль, может быть запрещено законом, поскольку временами для общего блага обществу приходится отказываться даже от прав своих граждан. Сейчас слагается тенденция того, что становится больше тех, кто утверждает, что, хотя эвтаназия является безнравственной, её не следует запрещать в законодательном порядке. Два довода, которые обычно приводят в качестве аргументов против применения уголовных санкций: во-первых, слишком высокие затраты на претворение этих санкций в жизнь; во-вторых, перспектива непослушания настолько широка, что она уже подрывает общее уважение к закону [Богомяткова Е.С. Эвтаназия как социальная проблема // Автореф. дис… канд. социол. наук. – СПб., 2006. – 30 с.].

Все чаще в меньшинстве остаются те, кто утверждает, что, хотя эвтаназия не во всех случаях неправильна, она не должна быть разрешена законом. Есть несколько вариантов этого аргумента: во-первых, эвтаназия нравственно допустима только в редких случаях, но даже там ее следует запретить, так как этой практикой до того легко злоупотребить, что легализация эвтаназии принесет больше вреда, чем добра; во-вторых, легализация эвтаназии ставит пожилых людей в затруднительное положение выбора: либо продолжать жить, либо смертью уйти с дороги; в-третьих, эвтаназия с моральной точки зрения допустима только в исключительных случаях, но в таких случаях следует ее узаконить [Акопов В.И., Бова A.A. Юридические основы деятельности врача. – М.: Юристь, 1997. – 298 с.]. Большинство священников убеждены в том, что эвтаназия – это глубокое человеческое заблуждение, а убийство пациента – конечно же, злодеяние. Они высказываются на счет того, что во всем мире представители религиозных течений единогласно высказываются против эвтаназии, тогда как по результатам общественного опроса, в среднем две трети опрошенных простых людей считают, что смертельно больной пациент имеет право потребовать от врача прекратить свое существование. В этом религия идет им на встречу. По статистике тех стран, где эвтаназия разрешена, большинство эвтаназий совершается не по воле больного, а по решению родственников, тогда, когда больной даже не может выразить сам отношение к этому вопросу. Это, во-первых, а во-вторых, удельный вес нынешних политиков, ратующих за эвтаназию, выросла в 2-3 раза. А ведь это люди принимающие решение. По мнению священника заблуждение и греховность – вот что страшно! Что касается родственников, то они будут убийцами, если они будут упрашивать врачей обеспечить эвтаназию. В любом случае, эвтаназия больного – это убийство, которого нельзя оправдать. Если больной сам «заказал» эвтаназию – это самоубийство. Если это сделали другие – это убийство. – «Самоубийство – это великий грех. Мы не создали сами себя, и поэтому не являемся владельцами собственного тела. Нам вверили тело, чтобы мы о нем заботились, питали и берегли. Нашими телами владеет Аллах, который дает жизнь, а его право дать или отобрать ее не должно быть нарушено», – говорит мусульманский священник. Вообще, людей больше всего раздражает лицемерие активных сторонников эвтаназии от бизнеса, которые свой комфорт и коммерческие интересы пытаются прикрыть фиговыми листиками гуманизма и прав человека. Страдания часто имеют искупительный характер, что страдания очищают человека от той неправды, которую он в этой жизни вольно или не вольно сделал. Так от чего человека они хотят избавить, если методом эвтаназии прекращаю его страдания?

Некоторые священнослужители придерживаются позиции, что страдания есть некая мера испытания. – «Каждый человек должен свое пережить, выстрадать в этой земной жизни, что еще необходимо ему для того, чтобы чистым предстать пред Богом». Они солидарны в том, что паллиативная терапия, практически единственная и настоящая помощь умирающим. В комплексе такой помощи, мне кажется, целесообразно предусмотреть и меры по укреплению духовных сил. В обществе полагают, что легализация эвтаназии может привести к переориентации медицины, которая в этом случае превращается в отрасль профессионального смертеобеспечения. Если врачам позволят избавляться от трудных больных, если смерть получит статус «последнего лекарства», реанимация утратит смысл: умертвить больного гораздо дешевле, чем спасать его жизнь. Страшно то, что эвтаназию можно превратить в вымогательство. В реаниматологии, когда врачам трудно сказать, что коматозный пациент «определенно жив» или, наоборот, «определенно мертв» довольно частая ситуация, называемая «зоной неопределенности». В этой ситуации именно врачи принимают окончательное решение о продлении жизни или констатации биологической смерти пациента.

Мусульманским священнослужителям видится, что главная проблема здесь кроется в минимизации свободы воли пациента, в том числе воли принятия решений. – «В обществе сильных духом не будет места провокационным законам, по которым человек будет требовать, чтобы его убили, и невозможно, чтобы врачи перешли бы на сторону смерти. Больному не нужны лекции о гуманности смерти. Он страдает не потому, что ему больно, а потому, что он остался один. Равнодушие врачей и близких покинули его. Сначала были крики «Помогите мне выздороветь!» Но их не могли или не хотели услышать. А когда все покинули его, он вынужден кричать «Помогите мне умереть!». По идее официально разрешённая эвтаназия ничем не хуже официально купленного в хозяйственном магазине ножа. И то и другое не добро и не зло. Всё зависит от того, в чьих руках оно находится», Почему человечество не боится ножей, пуль и даже водородных бомб и так боится эвтаназии? Духовники, гуманисты думали о том, что оправдайся то или иное понятие «эвтаназия», «самоубийство», человечество опасно приблизится к понятию «конец мира» и, человеку придется с трагическим запозданием пересмотреть слишком многое и слишком о многом сожалеть. «Жизнь является даром Божиим и подготовкой к встрече с Богом, а потому каждый из нас должен испить до дна ту чашу, которую дает нам Господь», «Нашими телами владеет Аллах, который дает жизнь, а его право дать или отобрать ее не должно быть нарушено». На самом деле что-то в мире кончилось, случилось! Случился обвал! Пора было и им – духовникам сделать выбор.

Высказываются разные, порою диаметрально противоположные аргументах эвтаназии. Недавние законодательные инициативы в тех странах, где она дозволяется, разрешают эвтаназию только в исключительных случаях. Речь идет о ситуации в Нидерландах, в двух частях Америки, в Северной Территории Австралии. Там врач может выписывать пациенту, но не давать сам, вызывающие смерть препараты. В Нидерландах самоубийство с помощью врача, и активная (добровольная) эвтаназия запрещены законодательным актом, но разрешены на практике. По заявлено суда, врач, умертвивший (или способствовавший в самоубийстве) своего пациента при определенных обстоятельствах, не признается виновным [Бито Л. Эвтаназия? Эвтелия! Счастливая жизнь благая смерть. – М.: Издательская группа «ГЭОТАР-Медиа», 2006. – 232 с.]. В настоящее время все чаще говорят о принятой политике эвтаназии: во-первых, эвтаназия должна быть добровольной; во-вторых, только врач может оказывать помощь или осуществлять эвтаназию; в-третьих, состояние пациента должно быть с медицинской точки зрения неудовлетворительно. Из этих случаев, так же как из политической агитации в поддержку эвтаназии и из аргументов ее философски настроенных защитников, можно извлечь то, что общепринято разрешение на эвтаназию – врач может привести в действие добровольную эвтаназию или оказывать помощь в самоубийстве пациенту, находящемуся в безнадежном положении [Аванесов С.С. Основания философской суицидологии // Автореф. дис… д-р. филос. наук. – Томск: изд-во ТГУ, 2000. – 41 с.].

У врачей все чаще и чаще появляется готовность прибегнуть к практике эвтаназии, по крайней мере, тогда, когда пациент сам просит о смерти. Как нам следует относиться к этой новой тенденции? Как к закономерному устранению запретов или как к некой морально неоправданной вседозволенности? Есть два общепризнанных исходных позиций: во-первых, медицинская – Гиппократовская клятва, как этическая позиция включает в себя запрет: «…я никому, даже просящему об этом, не дам вызывающее смерть лекарство, и также не посоветую это»; во-вторых, философская – Бэконовская позиция: «…долг врача не только в сохранении здоровья пациента, но и в облегчении его страдания и мучения». Как видите, спорным является позиция философа Ф.Бэкона: «Если врачи хотят остаться верным своему долгу и чувству гуманизма, они должны не только увеличит свои познания в медицине, но и приложить все старания к тому. Чтобы облегчить уход из жизни безнадежным пациентам». Но сейчас сам термин стал означать не столько «благую» смерть саму по себе, сколько ее причинение. «Эвтаназию» можно определить, как «умерщвление другого человека для предполагаемого блага умерщвляемого» при его согласии или без согласия, или даже против воли человека». В первом случае речь идет об эвтаназии «добровольной», а во втором – о «принудительной». Что понимается под понятием «умерщвление»? Под «умерщвлением» надо понимать действие или допущение действия, выбранное с целью лишения человека жизни, то есть, независимо от того, прямое ли воздействие или косвенное. Согласно этому определению, случаи самоубийства с помощью врача не в меньшей степени, чем сделанный врачом смертельный укол, представляют примеры эвтаназии, потому что они направлены к одной и той же цели – смерти пациента. Если подобное самоубийство допустимо, трудно найти какое-либо нравственное возражение против активной добровольной эвтаназии.