В памяти Кирилла всплыл давний разговор с матерью. С Марфой Петровной. С самым дорогим и близким человеком – у мальчика язык не поворачивался назвать ее приемной. Своего детства он не помнил, все воспоминания словно вычистили из памяти, заменив какой-то непонятной мешаниной из картинок. Но пробел был восполнен материнской любовью. Приютившая его семья Лесника заботилась о юноше, как о своем родном сыне, не думая о том, кто он и откуда, не пытаясь докопаться до истины и вечно напоминать мальчику о том, что он «прокаженный». Спасибо, этих напоминаний ему от одноклассников хватало!

Он вдруг почувствовал себя невероятно беспомощным, его вновь окатило волной бесконечного одиночества – подобное он ощутил, стоя у гробовой доски своей мамы.

Тягостные воспоминания, помноженные на всепоглощающий страх, помогли Кириллу пересилить себя и найти в душе ту неистовую тягу к жизни и сопротивлению, помогли отключить разум и дать полную волю инстинктам.

– Сукин ты сын! – нащупав пальцами какую-то железную трубу, он с силой зарядил ею по щеке кровососущей твари. – Получай! – Та взвизгнула, но не отлипла от настрадавшегося мальчишки.

Тогда Кирилл, постанывая от боли, сжал на лбу монстра свои изрезанные ладони, вцепился в этот самый лоб грязными, давно не стрижеными ногтями…

– Нет! – заявил он, теряя сознание от вони протухшего мяса. – Не дамся! Ни за что! – Он уперся с силой, отрывая щупальца от своего лица. – А-а-а-а!!!

Кровь струилась – уже не тонкими ручейками, а едва ли не сплошным потоком. Кожу словно истыкали сотней мелких иголок, а затем без наркоза отрезали пораженные участки скальпелем. Рассудок грозился покинуть его, от боли плыло перед глазами, перехватило дыхание.

Зато – сработало! Он изловчился и спихнул с себя это смердящее дохлятиной исчадие ада. Не без труда поднявшись на ноги, мальчик сгруппировался, утер слезы превратившимся в труху рукавом своей куртки и похромал к дальнему углу – рана на ноге давала о себе знать с каждым новым шагом. Но он шел, невзирая ни на что. Туда, куда, по его ощущениям, отлетела лопата, что могла стать для него последним спасительным шансом. Он нашарил в темноте показавшуюся такой приятной на ощупь деревяшку.

– Что смотришь?! Ты мне должен! – Наконечник лопаты со звоном соприкоснулся с носом мутанта, свернув его набок. – Больно?! А, сволочь?! Так еще получи! – Следующий удар пришелся по непропорциональной голове – «демон» даже не успел опомниться. – Еще, может?! Теперь ты чувствуешь себя беспомощным! Ты, а не я! Слышишь, сука?! – Третьим замахом Кирилл вогнал острый кончик в горящие ненавистью ярко-желтые глаза – белки́ лопнули, потекли светло-серой субстанцией по уродливой морде. – Ты, сволочь, а не я!

Издав нечленораздельный рык, чудовище защелкало зубами и зашаталось, всем своим видом напоминая пьяницу в очереди на кассе супермаркета.

– Умри! Сволочь! Умри! – На последний рывок ушла вся жизненная энергия, ушли все силы. Кирилл взял быстрый темп и, разбежавшись, вонзил лопату по рукоять в грудь ненавистной твари. – Подохни! Сука! Подохни! – и тут же повалился наземь из-за нестерпимой боли в рассеченной когтем ноге.

Мутант отступал: шаг за шагом он отдалялся от Кирилла, не видя, что пятится прямиком в жерло аномалии…

…из массивной туши вырвались фонтанчики черной крови…

Тварь заскулила, словно раненая собака, и завалилась на спину, подняв целое облако пыли. Кирилл отпустил черенок – все было кончено.

Мертвое тело начало медленно растворяться в зеленоватом свечении.

– Боже…

Тошнить ему было нечем, поэтому блевал он желчью. Обессилев и упав на колени, подросток зашелся в хрипе – каждый спазм разрывал его изнутри.

Захотелось умереть, лишь бы больше никогда не пришлось переживать что-то подобное…

– Как же мне… как же мне плохо…

Сознание начало стремительно проваливаться в такую манящую черноту.

Кирилл не сопротивлялся.

Так и должно быть?

Только так, и никак иначе.

Все печали и невзгоды, все лишения и трудности…

…все это осталось позади…

* * *

Мрак ночной Зоны расступился под мягкими и теплыми солнечными лучами.

Андрей улыбнулся – он ждал рассвет, словно манну небесную, всерьез опасаясь того, что ночь будет длиться бесконечно.

– Слава богу…

Здесь, в безрадостной серости, в проклятом всеми высшими силами аду, лишь утром и вечером можно насладиться подобным прекрасным зрелищем. Дни-то здесь пасмурные и темные, под стать общей атмосфере вечной осени.

– Эстетика постапокалипсиса, чтоб ее…

Мужчина растоптал окурок и лениво поднялся с трухлявого пенька. В метре от него пульсировала гравитационная аномалия, что уже успела превратить упавшую березку в щепки и поломать ближайшие ели.

Одноглазый путник поправил экипировку и поплелся дальше по узкой лесной тропинке. Деревья над головой были рыжеватого оттенка, а скрюченные ветки вместо листьев обросли каким-то мочалом. Андрей задержался возле покосившейся опоры линии электропередачи, зажал в желтых зубах ацетатный фильтр и прикинул, какой маршрут выбрать в качестве обходного пути. Сделал несколько затяжек, почувствовал тошноту и выбросил наполовину недокуренную сигарету. Надо было двигаться в обход. Андрей здраво рассудил сделать круг в несколько сотен метров. У этих самых опор все было затянуто какой-то неестественной густой паутиной. В траве, совсем рядом, лежал, словно закутанный в пеленки, труп седовласого старика.

– Господи, – перекрестился Андрей, – упокой его грешную душу. И спаси наши черные души, Отец…

Отчаяние словно бы сдавило его стальными тисками, мешало дышать и рационально мыслить.

Ночь поисков, что показалась ему такой долгой, привела ровно… ни к чему. Куда он только не заглядывал, как только не рисковал своей драгоценной шеей, а найти Кирилла не смог. Как не смог обнаружить ни единого намека на его присутствие где-либо. Никаких кострищ, никакого мусора, никаких погромов ни в одном из домов, куда проникал бывший анархист, чтобы увидеть хоть какие-то следы жизнедеятельности постороннего человека. Но везде – глухо, даже пыль – и та нетронутым слоем лежала. Поиски зашли в тупик.

Верилось ли Андрею в то, что подросток сумел выбраться на Большую землю? Что его спас кто-то еще? Не получалось. Не мог он в чушь уверовать, не укладывалось в его мировоззрении, что все может быть настолько легко. Сценарий благополучного исхода необходимо оставлять для глупых книжек и слащавых фильмов, ведь жизнь – она слишком жестокая штука, так просто в ней ничего не бывает.

Час блужданий – еще один час бесплодных попыток, еще один час надежды на чудо. И что в сухом остатке? Он вышел к потрескавшейся кирпичной будке без стекол, что торчала перед полуразвалившимся забором. Ржавый шлагбаум, что валялся справа от еще проглядывающейся под пожухлой травой бетонной дороги, навел странника на мысль о том, что он натолкнулся на ту самую печально известную автомастерскую, которую военные сожгли больше года назад.

– Да, наверное, это она… – вырвалось у Андрея, когда он припомнил карту местности. – Что же, здесь мы и поищем. Может, Кирилл, ты в каких-то гаражах укрылся?

Андрей извлек на свет божий свой коммуникатор, и в ту же секунду к утреннему безмолвию добавилось какое-то несвойственное и громкое клокотание.

Это клокотание было знакомо бывалому сталкеру-ветерану.

– Веселье только начинается! – Рэй сорвался с места, побежав к останкам контрольно-пропускного пункта. – Вот же, мать твою, подстава!

Он был умудрен суровым жизненным опытом, а потому не надеялся на благосклонность госпожи Удачи. Трезво оценив свои шансы на выживание, Андрей прекрасно понял, что воевать против боевой летающей махины – идея не очень перспективная и вряд ли обреченная на однозначный успех. С одним-то «калашниковым» наперевес. Какая у него альтернатива? Суждено погибнуть этим прекрасным утром? Так героически, вдоволь напившись кровушки своего врага напоследок! Но загвоздка была в том, что умирать бывшему анархисту не хотелось.

В спину ударил луч прожектора…

– Нарушитель! – прогремело с небес. – Не двигаться! Это приказ, ни с места! Вы пересекли границу особо охраняемой зоны экологического бедствия! Если вы вооружены, то медленно, без резких движений, разоружитесь! В противном случае мы имеем право стрелять на поражение! Поднимите руки над головой и четко выполняйте наши инструкции! Повторяю, в случае невыполнения законных требований вы будете ликвидированы!

– Хрен вам в рыло!

Андрей, как и практически каждый обитатель Зоны, наслушался увлекательных историй о том, как военные поступают с пленными бродягами. И как же? А очень банально: дарят пулю в лоб и неглубокую яму за ближайшим пригорком. Так вот прозаично. Никто не станет разбираться, никого не накажут. Мало ли что могло произойти. Искатели мрут штабелями, особенно близ Зимовища и Края вечного лета. Шансы остаться в живых, но присесть за решетку в темницу сырую есть только в одном случае: если задержат у самого Периметра, там-то могут и повозиться с бумажками, соблюсти все формальности, чтобы передать очередного сумасшедшего в руки правосудия. Да и заблудившиеся грибники нередко попадаются. Их-то за что гасить? Приходится разбираться. Но здесь, вдали от границ, никому не нужна лишняя головная боль.

Так что он поднажал.

– Придурок! Мы тебя шугать не будем! Думаешь, на мелочь боезапас не тратим? Так что, сука, повторяю, стой на месте! В случае невыполнения законных требований ты будешь ликвидирован!

Дистанция до будки контрольно-пропускного пункта стремительно сокращалась.

«Окно! Успеть бы! Успеть бы запрыгнуть!»

– Это последнее предупреждение!

Андрей был в курсе того, что эти «темно-зеленые засранцы», как сталкеры называли военных за кружечкой чая у костра, на коротком поводке у «красно-черного засранца» Турко. Учитывая всю ситуацию, лидер «Удара» вряд ли не разыграл и эту карту. Это же великолепная возможность снять все сливки чужими руками и добить своих недавних союзников, укрепив и обезопасив свое положение, даже не вставая с офисного кресла. Как только «безопасники» поймут, кто перед ними, они польстятся на жирный кусок, который эта «ударовская» мразь предложила за бесславную кончину Рэя.

Ослепительно-белый свет заполнил собой все пространство…

– Каждому свое! – констатировал холодный голос. – Это твой выбор! Огонь!

Перемахнув через окно, Андрей всем своим телом вжался в битый кирпич и выругался. Пулеметные очереди градом обрушились на хрупкую «коробочку», грозясь измельчить ее до состояния атомов.

Жертве, загнанной в угол, оставалось только шире открыть рот, чтобы уберечь свои барабанные перепонки.

* * *

– «Генерал», я – «Скиф-два»! Связь! «Генерал», я – «Скиф-два», ответь!

– Я – «Генерал», прием! Слышу тебя, «Скиф-два»!

– Нарушитель наш оказался шустрым малым, он укрылся на КПП на территории брошенной автомастерской. Ты точно хорошо заплатишь? За запас мне перед руководством отчитываться. Снаряжать вторую ленту?

– Не обижу, друг мой. Знаешь, я чувствую, что это тот, кто нам нужен. Как он одет?

– В простую гражданскую одежду.

– Думаю, это точно он! Секунду! Да! Мы пробили частоту его КПК. Это Рэй, «Анархист», сигнал идет из твоего района! А раз так, то разнеси эту мастерскую к чертовой матери!

– Повтори – что?

– Не жмись с ракетой, мой друг! Вот что!

– Ракетой? Это дорого обойдется…

– Накину столько, сколько скажешь, хоть две сотни!

– Понял тебя. Что ж, ловлю на слове. Не подведи!

– За меня не беспокойся…

* * *

Вертолет гремел винтами на всю округу, он опускался все ниже и ниже, пока не застыл практически на одном уровне с будкой контрольно-пропускного пункта.

У Андрея в сознании зародилась одна глупая и безумная затея, но она показалась лучшим выходом. Действие всегда лучше бездействия – это аксиома. И он решил не сетовать на свое безвыходное положение, а сплясать с судьбой зажигательное танго.

Не веря в успех своего предприятия, Рэй, когда у него появилась лазейка – те жалкие секунды, что экипаж был вынужден потратить на перезарядку бортовых пулеметов, – выставил в пустой проем автоматный ствол и надавил на спусковой крючок. Палец заходил ходуном – автомат посылал в цель очередь за очередью. Три короткие очереди легли в центр луча прожектора – и тот, после звука, характерного для рассыпавшейся линзы, погас.

– Надо же! Карта в масть! – Сталкер вскинулся и побежал к выходу с противоположенной стороны от окна: – Удача не миф, чтоб ее!

Он не слышал радиопереговоров военных – не мог их слышать. Не было у него подходящего оборудования, поэтому и знать о том, что капитан этого «летающего корабля» не будет «жаться с ракетой», он не мог. Просто что-то внутри, что-то зашитое в подкорку на уровне рефлексов, заставило его броситься наутек из убежища.

Андрею повезло – уже в который раз.

Будку, из которой он выскочил секунду назад, разнесло в клочья – и человека толкнуло взрывной волной. Пропахав носом землю, Рэй зашипел от боли – грязь попала в единственный уцелевший глаз. Осколки пронеслись над его шевелюрой, словно хищные пчелы, – и исчезли в яркой вспышке аномалии, что мерцала в сотне метров от места «приземления».

– Су… ка…

Протерев глаз, Андрей попытался подняться.

* * *

Неожиданный приказ. Где это видано, чтобы дали добро выпустить дорогостоящую ракету по двуногой цели, которая забилась в угол и уже не представляла никакой угрозы? Расточительство, за которое спросят. Но это ничего, нужно только руководство подмазать. Купить в этом мире можно все – в том числе честь офицера.

– Это ты ему так за прожектор отомстил, что ли? Ты представляешь, как за эту ракету спросит командование? Ты в своем уме, капитан?

Экипаж перебранивался по каналу внутренней связи.

– Порядок в эфире!

– А заплатят нам хоть сколько, а?

– Достаточно заплатят! Столько, сколько попросим, бляха!

– А что с командованием делать-то, а?

– На лапу дать! Что еще ты делать собрался? Мы все тут заодно, так что в отчетах все как один и напишем, что мутантов валили! Скопление огромное вырезали, что угрожало безопасности КПП. Писари хреновы!

– Выжил он хоть, видел кто-нибудь?

– Сейчас проверим. Пока – порядок в эфире!

– Порядок? Нам никто не поверит! Они все спишут с нашего же жалованья. Годами выплачивать будем! Нам нельзя было ее использовать без самой крайней необходимости! Лишь в том случае, когда нашим жизням прямая угроза, е-мое, только тогда! Если завтра тут патруль пройдет? Они не увидят никаких мертвых туш, так что придумай сказочку получше, чем войну с мутантами, товарищ капитан!

– Антоша, ты там что, охренел в край? Ты со старшим по званию как кукарекать решил?

– Успокойтесь вы! Оба! Я вижу цель! Ковыляет к гаражам!

– Что?! Черт! Уничтожить! Убить его! Антон! Пулемет! Готовься! Из твоего, может, валить будем, если бортовые не достанут!

– Как он смог выбраться из-под завалов? Он что, бессмертный?

– Устранить! Теперь он точно не должен уйти отсюда живым! Как ты сам сказал, за ракету спросят по полной!

Вертолет устремился вверх.

– Капитан, сканер аномалий шалит! Не может распознать, что там над гаражами. Слишком рискованно, можем вляпаться…

– Да ничего там нет, давать заднюю поздно! Так что – выполнять приказ!

* * *

Передышка в этой извращенной версии игры «кошки-мышки» выдалась недолгой. Загонщики смекнули, что тот, за кем они охотятся, не упокоился под сложившейся будкой, а выпрямился во весь свой рост и похромал к гаражам. Значит, их миссия еще была далека от завершения.

Андрей не пытался скрыться. Куда тут? По обе стороны бесконечно тянулись ряды с наглухо заваренными железными воротами, что как под копирку были разрисованы знаками радиационной и биологической опасности. Только один из гаражей был открыт. Туда!

Крупнокалиберная очередь перечеркнула беглецу дорогу. Андрей был вынужден отпрыгнуть в сторону – поврежденная нога тут же напомнила о себя. Костеря все и вся на чем свет стоит, он не без труда, но ввалился в тот самый открытый бокс.

Внутри – пусто, всё вынесли. Мародеры, как пить дать. Ворота срезали, чтобы сподручнее было выносить награбленное добро. Только почему в другие гаражи не полезли? Конкретно в этом помещении хранилось сокровище на миллион?

Андрей сел на край ремонтной ямы, свесил ноги.

– Если у вас нет второй «воздух-земля», то оставьте меня в покое. Если есть, то хороните да отвалите. В печенках уже сидите.

Ясно, что его не отпустят. Только не после того, как по его позиции выпустили пресловутую «воздух-земля». Андрей не был силен в расценках на вооружение и боеприпасы, которые западные страны поставляли для армии Украины по специальным договоренностям об охране периметра закрытой зоны экологического бедствия, но тут и ежу было понятно, что эта игрушка была далеко не из самых дешевых. Это доказывало простую истину, что военные явились сюда исключительно за его тушкой, иначе бы не потратили на какого-то рядового нелегала целую ракету.

– Жопа! – Рэй засунул в рот последнюю оставшуюся в пачке «никотиновую зубочистку», смял упаковку, кинул в темный угол. – И что мне делать? Не сотню же лет здесь отсиживаться. Черт, а это даже патетично! Последняя сигарета, последний бой… – Он откинул полупустой автоматный магазин, вставил новый, передернул затвор. – Чем не сюжет для очередной сталкерской баллады? Если нам не суждено надолго задержаться в этом мире, то уйти из него мы должны, как самые настоящие герои, а не как забившиеся в дальний угол крысы. – Он перевел «калаш» на режим стрельбы одиночными; дым ел легкие, сигарета дрожала в бурых от запекшейся крови пальцах. – Не дождетесь! Нет! Еще рано! Прости, Кирилл, что втянул тебя в это. Надеюсь, ты выжил и выбрался. А если нет, то, надеюсь, ты умер легко и быстро, как бы страшно ни было мне это сейчас вслух говорить. Я сделал все что мог…

– Нарушитель! Выходите с поднятыми руками! У вас еще есть шанс остаться в живых!

«Врут, – отстраненно подумал Андрей. – Да и хрен с ними. Пусть делают что хотят».

– И ты меня прости, Лесник. Ты мне как батя здесь был. Я для тебя, для семьи твоей, всегда хотел только лучшей доли, ты же знаешь. Но эта жизнь… Каждому воздается по делам его. И я заплатил сполна. Самым дорогим, что у меня и у тебя было. – Голос задрожал. – Олей. Она меньше нас всех заслуживала лежать в могиле. Нет мне прощения, Лес, а ты все равно – прости. И ты, Оля. За то, что не смог тебя спасти, за то, что слово свое не сдержал, что малыша твоего не вырастил. Но, может, в этом и смысл? Урок всем нам. Что ему надо начать все с чистого листа, чтобы по проторенным нами дорожкам не пойти? Чтобы его ничего не тянуло в наше исковерканное прошлое. Я уже ничего не знаю, зайчик. Даже не знаю, как оно там будет. Но здесь не отсидишься. – Андрей как будто бы находился в каком-то трансе, совершенно не заботясь о такой мелочи, как пыль и крошево от дробящихся стен, что летели на него; время для него как будто бы остановилось. – Второй раз гасанут ракетой… И патронов у них целый вагон, могут в порошок стереть эти хлипкие гаражи. А если они посадят свою малышку и выйдут за мной на своих двоих, я уже вряд ли смогу сопротивляться. – Пепел опал, и табак затух. – От них сейчас особо не побегаешь, а в открытом противостоянии я не вывезу.

Рэй закончил свой очередной монолог – теперь нестерпимый грохот причинял его телу почти что физическую боль, заставляя и без того натянутые до предела нервы чуть ли не рваться от перенапряжения.

Пули продолжили крошить красную кладку, продолжили осыпать прячущегося сталкера кирпичной шрапнелью. Андрей сам загнал себя в ловушку, это стоило признать. И выход был – единственный…

Но лестница в небо – это же выход, не так ли?

– Надеюсь, Оля, мы скоро увидимся. Если же нет, что ж… я рад, что здесь мы однажды встретились…