УЮТНЫЙ ПОДВАЛЬЧИК

Как и любой парень, росший в те годы, я безумно мечтал работать в каком-нибудь игровом журнале. Интернет на тот момент был развит слабо, «Ютуба» не было вовсе, и балом правили «Игромания», «Навигатор игрового мира» и «Великий дракон». Раз в месяц я со всех ног мчался к ближайшему киоску, чтобы выложить пару сотен за свежий номер. Больше всего я, разумеется, зачитывался «Игроманией», деньги на которую выпрашивал у родителей. Я и сейчас люблю видеоигры, но тогда, они занимали девяносто, а то и все сто процентов моего свободного времени. И поскольку, повторюсь, интернет в те годы пребывал в зачаточной стадии, да и стоил не сильно дешево (те, кто помнит времена «карточек» и модемов, скорее всего, всплакнут ностальгической слезой), единственным доступным источником информации о видеоиграх были журналы.

В какой-то момент к текстовым статьям прибавились DVD с видеоматериалами, которые стали продавать в комплекте со свежими выпусками, и которые стремительно пухли из номера к номеру. Сначала это был всего один CD, потом два, потом DVD, после два DVD, а потом диски и вовсе стали двухслойными. Все они были наполнены обзорами, репортажами, интервью и еще кучей другого, очень любопытного контента.

И, если бы в те годы кто-то сказал бы мне, что через несколько лет я и сам стану работать в игрожуре, я бы, скорее всего, покрутил у виска. К этому не было абсолютно никаких предпосылок. В школе я учился из рук вон плохо, писал с ошибками (да и сейчас пишу), был невнимательным и рассеянным, да и вообще, перспектива стать журналистом казалась слишком уж фантастической. Так как же я, обычный двоечник с окраин «не резиновой», оказался там, по ту сторону страниц?

Началось все на старших курсах университета. После школы я изъявил всему «миру», который тогда ограничивался моими родителями да парой друзей, жгучее желание стать психологом, а еще лучше клиническим психологом! Это действительно казалось мне интересной профессией. Кроме того, мои собственные тараканы и странности (в раннем детстве я, например, страдал от «Синдрома Туретта»), как бы намекали мне, что «только псих может понять психов и быть с ними на одной волне, так что почему бы и нет».

Несмотря на это я свернул немного в сторону и поступил на социолога. Почему? Все весьма прозаично: мне хотелось учиться рядом с домом, а университет, который был недалеко от того места, где я тогда жил и который был готов принять меня с распростертыми объятиями, психологов не готовил. Зато, готовил социологов – людей, в целом, схожей направленности. С той лишь разницей, что психолог изучает одну, отдельно взятую личность, а социолог – группу личностей и их взаимное поведение в обществе. Изучение толпы и ее повадка тогда казалось мне интересным (это потом я потеряю к профессии всякий интерес, но на тот момент меня переполняло воодушевление), так что выбор был сделан довольно легко и безболезненно.

Вообще изначально, после школы я косился на «ВГИК». Хоть я понятия не имел о том, чем именно хочу заниматься, кино увлекало меня всегда. Поступать туда я так и не решился, о чем, кстати, тоже ни секунды не желаю. Люди с академическим образованием в этой сфере всегда казались мне более зажатыми, чем их коллеги-самоучки. Часто их сдерживали рамки и правила, в то время как те, кто всему учился сам, были более смелыми, безбашенными и готовыми экспериментировать.

На меня давили с двух сторон: с одной, наседала мама, с другой, армия, служить в которой мне также не хотелось. «Не служил – не мужик» всегда казалось мне максимально идиотской фразой, несколько искажающий образ настоящего мужчины, который в моем представлении должен быть целеустремленным, уверенным в себе и умеющим брать на себя ответственность. Всем этим качествам можно научиться в хорошей семье и школе. Как этому учит подметание плаца ломом и побои от старослужащих, я, признаться, так и не понял. В итоге был выбран «Московской Государственный Университет Сервиса», который чуть позже сменил имя на «Российский Государственный Университет Туризма и Сервиса».

Уже на третьем курсе я окончательно разочаровался в высшем образовании. Полное отсутствие практики и только лишь сухая теория с переписыванием учебников под диктовку отбила всякое желание учиться дальше. Я хорошо помню, как нас впервые (внезапно), заставили самостоятельно сформировать анкеты, определить выборку и опросить реальных людей в отдельно взятом жилом доме. Именно в этот момент отсутствие практики ощущалось особенно сильно. Сколько бы лекций про Маркса, Энгельса или Дюркгейма вам бы не прочитали, оказавшись, как говорят, «в поле», вы не смогли бы ничего сделать. Вы были бы полностью безоружны перед лицом реальной жизни. Усугублялось все тем, что меня и моего товарища отправили в близлежащее село опрашивать многоквартирный дом, снизу доверху переполненный маргинального вида личностями, самым приятным из которых был быдловатого вида парень, поинтересовавшийся «с какого мы района» (и это не шутка).

Вспоминая те годы, я сформулировал в своей голове важную мысль:

«Теория без практики – ничто»

Вы можете прочитать огромную гору книг о войне, но оказавшись на настоящем поле боя, вы едва ли протяните и пары минут без должной практической подготовки. Тут же вспоминается замечательный монолог Робина Уильямса из фильма «Умница Уилл Хантинг» (реж. Гас Ван Сент):

«Если бы я спросил тебя об искусстве, ты бы дал мне полный отчет о каждой книге, которую прочитал. Микеланджело… Ты многое знаешь о нем: его работы, политические взгляды, его отношения с Папой Римским, сексуальную ориентацию, основные произведения… Но уверен, что ты не знаешь, как пахнет в Сикстинской часовне. Ты никогда там не стоял и не разглядывал изумительную роспись на потолке.

Если я спрошу тебя о женщинах, ты, вероятно, выдашь мне всю картину своих предпочтений. Возможно, ты несколько раз и спал с кем-то. Но ты не сможешь сказать, какого это – проснуться рядом с женщиной и почувствовать себя счастливым.

Ты крутой парень. Если я спрошу тебя о войне, ты забросаешь меня цитатами из Шекспира, да? «Опять в сражение, друзья мои!» Но ты не был на войне. Ты никогда не держал голову своего лучшего друга на коленях видя, как он делает последний вздох…»

В этом монологе, герой Робина Уильямса говорит об опыте. Невозможно познать мир, лишь читая о нем в книгах. Опыт нужно проживать самому. Эти слова можно с легкостью переложить на сказанное мною выше. Что вы знаете о войне, ни разу на ней не побывав? Как можно называться режиссером, не сняв ни одной картины? Хотя Роберт Родригес смог бы со мной поспорить. «Возьмите кусок картона, напишите на нем свое имя и подпишите, что вы – режиссер. С этой секунды вы режиссер», – сказал он как-то своим ученикам. Как бы то ни было едва ли можно стать хорошим специалистом, сидя целыми днями только лишь за учебниками. Именно отсутствие практики заставило меня разочароваться в учебе и в своей будущей профессии.

По специальности, которую я тогда все-таки получил, я не проработал и дня. Это просто перестало вызывать во мне должный интерес. Свою лепту внесли и те самые преподаватели, которые занимались лишь тем, что надиктовывали нам учебники, а на любые возражения бросали: «Университет – это место, где вы сами должны искать информацию и учиться». Но зачем мне тогда университет? Уже в те годы и уж тем более в нынешние, всему можно научиться, потратив на поиск в интернете всего пару минут или же купив в местном книжном пару книг. Преподаватель – это здорово, с той лишь оговоркой, что это хороший преподаватель способный заинтересовать, грамотно указать на ошибки и направить в нужное русло. Увы, этим умением обладают единицы.

Благо, на последних курсах я всерьез увлекся фотографией. Был у нас один высокий, субтильный парень, которого звали Серега (именно с ним мы и занимались опросами, и именно он был моим напарником на той самой 3D презентации). Так вот, Серега был фотографом-любителем и именно благодаря ему, я впервые в своей жизни увидел зеркальный фотоаппарат на расстоянии вытянутой руки. Помню, что это был Canon 450D и помню, что он поразил меня до самой глубины. Я никогда до этого не увлекался подобной техникой, и как я уже заметил, видел ее так близко впервые. По сути, это была любовь с первого взгляда. Чуть позже, я, используя свою мизерную стипендию (в отличии от школы, в университете я значительно подтянул успеваемость) и помощь родителей, смог купить себе свой собственный 450D. Скажу сразу, с фото у меня как-то не сложилось. Статичные картинки быстро наскучили, уступив место видео. Иногда я балуюсь фотографией и по сей день, но отношусь к этому исключительно как к хобби.

Тем не менее, покупка камеры вновь пробудила во мне желание снимать. Забавно то, что Canon 450D снимать видео не умел. Однако, при должных танцах с бубном на него можно было накатить специальную прошивку и все-таки заставить его это делать. Было, правда, ровно два здоровенных «НО». Первое «НО» заключалось в том, что видео он писал только при условии, что был подключен к компьютеру через провод, а на самом же компьютере должен был быть установлен специальный софт. Второе «НО» – про запись звука можно смело забыть – приходилось довольствоваться только картинкой. Было еще и третье «НО», которое заключалось в ужасном разрешении этого самого видео (360р или что-то вроде того). Тем не менее, именно на 450D какие-то ребята, которых я нашел на просторах «YouTube», сняли коротенькое видео, которое я и по сей день демонстрирую каждому, кто считает, что на дешевую камеру невозможно снять красивый ролик. Красивый свет, грамотные ракурсы, интересная музыка и цветокоррекция превращает ужасное качество дешевой зеркалки в самое настоящее кино (вы сможете найти это видео, вбив в поиске «YouTube»: «Movie Test – Canon 450D»).

Как только я понял, что фотография – это не то, чем бы я хотел заниматься в жизни, и мне нужен аппарат, более подходящий именно под видеосъемку, я продал свой 450-ый и купил себе камеру, способную снимать видео сразу «из коробки». Им стал какой-то Nikon, который был довольно быстро заменен на Canon 550D. Именно он и стал, по сути, моим первым серьезным видео-инструментом.

***