Разбитый морально и физически, опершись на ружье, чтобы не упасть, он потрясал кулаком в пространство, грозя большому городу, расстилавшемуся перед его глазами. Присмотревшись внимательнее, он заметил множество развевающихся в честь праздника разноцветных флагов. Гопп начал размышлять, что бы это могло означать, когда вдруг услышал топот лошадиных ног и увидел всадника, двигавшегося ему навстречу. В этом всаднике он узнал некоего Кровпера, мормона, которому ему пришлось оказать несколько услуг. И он, не колеблясь ни минуты, подошел к нему, в надежде узнать что-нибудь о судьбе несчастной Люси.

– Разве вы не узнаете меня? – спросил он. – Я Джеферсон Гопп.

Всадник в остолбенении глядел на него. Действительно, в этом несчастном бродяге, покрытом лохмотьями вместо одежды, в этом человеке с худым и диким лицом, на котором сверкали блуждающие глаза, трудно было узнать изящного молодого охотника, каким он был некогда. Но когда мормон наконец все-таки узнал Гоппа, то удивление его сменилось жалостью.

– Вы с ума сошли, что решаетесь появляться здесь! – воскликнул он. – Одно то, что я разговариваю с вами, может мне стоить жизни. Разве вы не знаете, что Четверо Святых вынесли вам роковой приговор за то, что вы помогали бежать Ферье и его дочери.

– Я не боюсь их и их приговора, – холодно ответил Джеферсон. – Вы, Кровпер, без сомнения, осведомлены обо всем случившемся, и я умоляю вас всем, что для вас свято и дорого в мире, ответить мне на несколько вопросов. Ведь мы были всегда добрыми друзьями, не правда ли? Ради Неба, не откажите мне в моей просьбе.

– Что вы хотите знать? – спросил мормон, несколько смешавшись. – Спрашивайте скорее, потому что здесь скалы имеют уши и деревья – глаза.

– Что сталось с Люси Ферье?

– Она вчера обвенчалась с молодым Дреббером… Но что с вами? Будьте мужественней, мой друг, а то вы упадете в обморок.

– Нужды нет! – слабым голосом проговорил Гопп.

Действительно, бледность его перешла в синеву, и он упал на землю у подножия скалы, на которую опирался до сих пор.

– Она замужем, говорите вы?

– Замужем со вчерашнего дня. Вот почему развеваются в городе флаги, которые вы видите отсюда. Из-за нее был большой спор между Дреббером и Стангерсоном. Оба они участвовали в погоне за вами, и так как Стангерсон своей рукой убил Ферье, то он и думал, что поэтому имеет больше прав на его дочь. Но когда дело поступило на рассмотрение Совета Четырех, то старцы высказались за Дреббера, и великий Пророк отдал ему Люси Ферье в жены. Но я думаю, что она скоро будет уже ничьей, потому что вчера я явственно различил тень смерти на ее лице. Она походила больше на призрак, нежели на живое человеческое существо. А вы теперь куда? Уходите?

– Да, я ухожу отсюда, – сказал Джеферсон Гопп, поднимаясь с земли.

Лицо его было страшно и походило на мраморное изваяние, – до того черты этого лица сделались жестки и неподвижны. Одни глаза сверкали мрачным огнем.

– Куда вы пойдете? – спросил его мормон.

– Не все ли равно! – ответил охотник.

Затем он вскинул ружье на плечо, спустился вниз по тропинке и исчез за серыми скалами, в которых одни только дикие звери находили себе логовище и пищу. В эту минуту убитый горем охотник был несравненно более опасным и жестоким, чем все те дикие звери, среди которых он хотел жить.

Предсказание мормона сбылось очень скоро. Убитая сначала горем при виде ужасной смерти своего отца, а потом ненавистным браком, к которому ее принудили ее мучители, Люси Ферье не поднимала головы с подушки с самого дня своей свадьбы. Она угасала в течение месяца и к концу его умерла.

Варвар-муж, который женился на ней силой, главным образом, из-за имущества и денег ее отца, не выразил ни малейшего огорчения, узнав о ее кончине. Но зато остальные его жены искренно плакали над телом несчастной Люси и, согласно с обычаями мормонов, пожелали стеречь ее тело ночью, предшествующей похоронам. На рассвете, когда они все сидели вокруг гроба, к их неописуемому ужасу, дверь вдруг с силой отворилась и в комнату ворвался какой-то дикого вида, весь оборванный незнакомый человек.

Не сказав ни слова расступившимся перед ним женщинам, он направился прямо к белому неподвижному телу Люси Ферье, которое уже покинула ее чистая душа. Наклонившись над умершей, незнакомец благоговейно прикоснулся губами к ее чистому лбу и затем, взяв ее за руку, сдернул с нее обручальное кольцо.

– По крайней мере, хоть в могилу она не понесет этого! – воскликнул он с угрозой.

И прежде чем женщины успели поднять тревогу, он сбежал с лестницы и исчез. Все это произошло так быстро и так неожиданно, что свидетели этой сцены сами могли бы подумать, что находились во власти грез, если бы не было одного факта, подтверждающего действительность происшедшего: с руки умершей исчезло обручальное кольцо.

В течение нескольких месяцев Джеферсон Гопп бродил по окрестным горам, ведя жизнь настоящего дикаря. В сердце своем он питал ненасытную жажду мести, жажду, поглотившую все его мысли и желания.

Вскоре по городу начали ходить странные слухи. Рассказывали о каком-то привидении, которое видели то ползущим где-нибудь на краю предместья, то блуждающим по уединенным горным тропинкам и обрывистым склонам гор. Однажды Стангерсон услышал свист пули, пролетевшей в разбитое стекло мимо его уха и ударившейся позади него в стену. В другой раз, когда Дреббер проходил по тропинке мимо высокой каменной стены у подошвы гор, сверху оторвался громадный кусок скалы и, падая вниз, едва не увлек его за собой в бездонную пропасть. Дреббер спасся только тем, что бросился в сторону и лег на землю.

Молодые мормоны скоро догадались, кто был виновником этих покушений на их жизнь. В надежде изловить или застрелить врага, они в обществе других вооруженных людей устроили несколько экспедиций в горы, но все было напрасно. Тогда они решили не выходить никуда в одиночку и без оружия, особенно вечером, а вокруг своих домов расставили стражу. Но прошло несколько времени, и они стали понемногу пренебрегать этими предосторожностями в надежде, что время уже успело утолить жажду мести их невидимого врага. К тому же никто его более не встречал ни в горах, ни в окрестностях города, и мало-помалу рассказы об охотнике-мстителе прекратились совершенно.

Но они ошиблись. Ненависть Гоппа не только не утихала с течением времени, но возрастала все более и более. Его горячая натура была вся охвачена, как огнем, жаждой мести, и в его сердце не было места ни для какого другого чувства. Но это был человек, который легче переносил всевозможные физические лишения, нежели душевные муки. Смерть Люси точно в самом корне подкосила силы молодого охотника. Он вскоре понял, что его железное здоровье сломано навсегда и что он быстро теряет силы. Это открытие опечалило его, потому что, если он должен скоро умереть, что станется с его местью? Кто отомстит за смерть Люси и ее отца?

Он сознавал, что если будет продолжать вести образ жизни, полный лишений и невзгод, как теперь, то его неминуемо ждет скорый конец, и он подохнет в горах, как бездомная собака. Взвесив и обдумав все это, он опустошенный и мрачный вернулся в Неваду, к своим приискам, с целью отдохнуть немного, собрать, сколько возможно, денег и затем уже снова приняться за дело мести с тем, чтобы довести его до конца.

Джеферсон Гопп думал сначала, что для этого ему будет достаточно одного года. Но обстоятельства сложились так, что он провел на своих приисках в Неваде около пяти лет. И, несмотря на это, воспоминание о пережитых страданиях и жажда мести были так же живы в его сердце, как и в ту незабываемую ночь, когда он произнес свою клятву над могилой Джона Ферье. Он переменил платье, прическу, назвался фальшивым именем и вернулся в Соляной город, нисколько не заботясь о том, что рискует своей жизнью, а лишь помышляя о вожделенном часе мщения.

Но в Соляном городе он узнал дурные новости. Общество Святых разделилось вследствие возникшего среди них конфликта.

Несколько молодых членов общества восстали против власти Старцев. В результате произошел разрыв общества, и многие ушли из Утаха, чтобы сделаться «язычниками». Среди них находились также Стангерсон и Дреббер, но никто не знал, куда именно отправились эти последние. Ходили слухи, что Дреббер, распродав все свое имущество, оказался обладателем громадного состояния, в то время как Стангерсон выехал из Утаха совершенно разоренным. Они уехали оба, не оставив никаких следов за собой, по которым их можно бы было разыскать.

Ввиду таких вновь возникших затруднений другой человек бросил бы всякую мысль о мести, но Джеферсон Гопп не поколебался ни на одну минуту. Имея небольшие средства и громадную способность всюду находить себе заработок, он начал переезжать из одного города Соединенных Штатов в другой, повсюду отыскивая своих врагов.

Годы шли за годами, седые волосы на его голове все прибавлялись и прибавлялись, а Джеферсон Гопп упорно продолжал идти избранным путем к намеченной цели, которой он посвятил всю свою жизнь. Он походил на хорошую охотничью собаку, жадную до дичи и неуклонно бегущую по ее следам. И это упорное постоянство было, наконец, вознаграждено. Однажды, находясь в Кливленде в Огайо, он, идя по улице, заметил, как за одним из окон мелькнул знакомый профиль. Это было только одно мгновение, но Гопп узнал человека и когда вернулся в этот вечер домой в свою хижину, то план мести был уже совсем готов.

Но, к несчастью, Дреббер из окна также узнал своего врага в этом бродяге, в глазах которого он прочел себе приговор. Вместе со Стангерсоном, который у него жил в качестве секретаря, Дреббер бросился к одному из судей в городе и объяснил ему, что он преследуем своим прежним соперником и находится в опасности. В тот же вечер Джеферсон Гопп был арестован, а так как он не мог представить за себя поручителя, то и просидел в заточении три недели.

Когда же он был, наконец, выпущен на свободу, дом Дреббера уже опустел, а он и его секретарь отплыли на пароходе в Европу.

Еще раз не удались, таким образом, планы мести Джеферсона Гоппа, но он слишком сильно ненавидел, чтобы прекратить преследование. К этому времени опустел в значительной степени и его кошелек, и он вынужден был некоторое время посвятить труду, экономя и собирая грош к грошу ввиду предстоящего путешествия. Собрав достаточное количество денег, он решился отправиться в путь.

В Европе ему посчастливилось, и он скоро напал на след своих врагов.

Он следовал за ними из города в город, временами останавливаясь ненадолго, чтобы заработать что-нибудь, но никак не мог их настичь. Приехав в Петербург, он узнал, что они только что отправились в Париж, и, когда он последовал за ними туда, они были уже по пути в Копенгаген. Едва только он высадился в столице Дании, как узнал, что они отплыли в Лондон. Но здесь, наконец, час их пробил!

Проследить дальнейшие события в их строгой последовательности мы можем по рассказу об этом самого Гоппа. Этот рассказ точно и подробно записал в своих воспоминаниях доктор Ватсон.