III

Пока Шерлок Холмс рассказывал подробности дела, мы проехали предместья большого города, последние дома остались позади, и мы покатили по деревенским пейзажам. Как только он закончил, мы, однако, проехали две деревни, где в окнах ещё горели огни.

– Мы находимся в предместьях Ли, – сказал мой друг. – Во время нашего короткого путешествия мы посетили три английских графства: выехали из Миддлсекса, пересекли край Суррея и приехали в Кент. Видите свет за деревьями? Это «Кедры», там возле лампы сидит женщина, и я уверен, что её настороженный слух уже уловил стук копыт нашей лошади.

– Но почему вы не ведёте это дело на Бейкер-стрит? – спросил я.

– Потому что многие изыскания нужно провести именно здесь. Миссис Сент-Клер любезно предоставила в моё распоряжение две комнаты; вы можете остаться и убедиться, что она окажет гостеприимство моему другу и коллеге. Мне не хочется встречаться с ней, Уотсон, пока у меня нет никаких новостей о её муже. Вот мы и приехали.

Мы остановились перед большой виллой, окружённой собственным садом. Слуга увёл лошадей, и я последовал за Холмсом по тропинке, которая вела к дому. Когда мы подошли ближе, дверь открылась, и в проёме показалась маленькая светловолосая женщина, одетая в шёлковый муслин. Её фигура чётко виднелась на свету, одной рукой она опиралась о дверь, а другая была приподнята в нетерпении, глаза блестели, рот был открыт, она всем своим видом являла живой вопрос.

– Ну? – крикнула она. – Ну? – И затем, видя, что нас двое, испустила возглас надежды. Но Холмс покачал головой и пожал плечами.

– Никаких хороших новостей?

– Ни одной.

– А плохих?

– Тоже нет.

– Хвала Богу за это. Но входите же. Вы, должно быть, устали за целый день.

– Это мой друг, доктор Уотсон. Он много помогал мне в некоторых делах, и волею счастливого случая стало возможным привезти его сюда и подключить к расследованию.

– Рада вас видеть, – сказала она, тепло пожимая мне руку. – Извините за неудобства, с которыми вы можете здесь встретиться, беда так внезапно обрушилась на нас.

– Сударыня, – сказал я, – я старый солдат. Более того, не требуется никаких извинений. Если я смогу помочь вам или своему другу, то действительно буду счастлив.

– Итак, мистер Шерлок Холмс, – сказала леди, когда мы вошли в хорошо освещённую столовую, где на столе ждал холодный ужин, – мне бы очень хотелось задать вам парочку простых вопросов. Пожалуйста, дайте мне на них чёткие ответы.

– Конечно, сударыня.

– Не волнуйтесь о моих чувствах. Я не истеричка. Я просто желаю услышать ваше настоящее мнение.

– О чём?

– В глубине души вы думаете, что Невилл жив?

Казалось, Шерлок Холмс был смущён вопросом.

– Говорите откровенно! – повторила она.

– Если откровенно, сударыня, то не думаю.

– Вы думаете, что он мёртв?

– Да.

– Убит?

– Я не утверждаю этого. Возможно.

– А в какой день он встретил свою смерть?

– В понедельник.

– Тогда, возможно, мистер Холмс, вас не затруднит объяснить мне, каким образом я сегодня получила от него письмо.

Шерлок Холмс подпрыгнул в кресле.

– Что! – вскричал он.

– Да, сегодня. – Она улыбалась и держала небольшой листок бумаги.

– Могу я взглянуть?

– Конечно.

Он нетерпеливо взял у неё письмо, положил на стол и тщательно исследовал при свете лампы. Я поднялся из кресла и заглянул ему через плечо. Конверт был очень дешёвым, штемпель проставлен в Грейвзенде, на штемпеле – сегодняшнее или, скорее, вчерашнее число, так как уже перевалило за полночь.

– Разумеется, это почерк не вашего мужа, сударыня, – сказал Холмс.

– Здесь нет, но внутри почерк его.

– Я также вижу, что человек, который подписывал конверт, был вынужден где-то узнать адрес.

– Откуда вы это знаете?

– Имя, как видите, написано совершенно чёрными чернилами, которые высохли сами. Остальные слова серого цвета, значит, использовали промокательную бумагу. Если бы всё было написано сразу, а затем высушено, чёрного цвета не было бы нигде. Этот человек написал имя и сделал паузу, прежде чем написать адрес, из чего следует, что он его не знал. Это, конечно, деталь, но нет ничего важнее деталей. Давайте теперь посмотрим само письмо. Ха! Здесь была какая-то вещь!

– Да, было кольцо. Его кольцо с печаткой.

– А вы уверены, что это почерк вашего мужа?

– Один из его почерков.

– Один из почерков?

– Так он писал, когда спешил. Это очень не похоже на его обычный почерк, но и его я знаю хорошо.

– «Дорогая, не волнуйся. Всё будет хорошо. Произошла большая ошибка, на исправление которой может понадобиться время. Жди терпеливо. НЕВИЛЛ». Это написано карандашом на книжном листе без водяных знаков. Хм! Отправлено сегодня из Грэйвзенда человеком с грязным пальцем. Ха! А конверт был запечатан человеком, который жевал табак. И вы действительно уверены, сударыня, что это почерк вашего мужа?

– Абсолютно. Это написал Невилл.

– И отправлено письмо сегодня из Грэйвзенда. Хорошо, миссис Сент-Клер, небо проясняется, хотя я не могу сказать, что опасность миновала.

– Но он должен быть жив, мистер Холмс.

– Если это не хитроумная подделка, чтобы направить нас по ложному следу. Кольцо, в конце концов, ничего не доказывает. Его могли отобрать.

– Нет, нет; почерк его, его собственный!

– Очень хорошо. Письмо, возможно, было написано в понедельник, а отправлено лишь сегодня.

– Это возможно.

– Если так, то за это время могло что-то произойти.

– О, не надо меня разубеждать, мистер Холмс. Я знаю, что с ним всё хорошо. Мы с ним настолько близки, что я бы узнала, если бы с ним произошло что-то плохое. В последний день, когда я видела его, он порезался в спальне. Я была в столовой, но немедленно помчалась наверх, потому что была уверена, что что-то случилось. Вы думаете, что я бы отреагировала на такой пустяк, но не почувствовала бы его смерти?

– Я повидал немало и знаю, что женское чутьё может быть намного ценнее, чем логические заключения. А это письмо служит убедительным доказательством вашей правоты. Но если ваш муж жив и в состоянии писать письма, почему же он не с вами?

– Я не могу предположить. Это необъяснимо.

– А в понедельник он ничего не сказал, прежде чем покинуть вас?

– Нет.

– И вы удивились, увидев его на Свондам-лэйн?

– Очень.

– Окно было открыто?

– Да.

– Возможно, он звал вас?

– Возможно.

– Он, как я понимаю, лишь испустил невнятный возглас?

– Да.

– Вы подумали, что это просьба о помощи?

– Да. Он махал руками.

– Но это, возможно, был крик удивления. Он не ожидал увидеть вас и вскинул руки?

– Возможно и так.

– И вы подумали, что кто-то его тащит назад?

– Он исчез так внезапно.

– Он мог отскочить назад. Вы видели кого-нибудь ещё в комнате?

– Нет, но этот ужасный человек признался, что был там, а индиец стоял у подножья лестницы.

– Совершенно верно. На вашем муже, как вы могли видеть, была обычная одежда?

– Но без воротничка и галстука. Я видела отчётливо.

– Он когда-нибудь говорил о Свондам-лэйн?

– Никогда.

– Вы замечали какие-нибудь признаки того, что он курит опиум?

– Никогда.

– Спасибо, миссис Сент-Клер. Это было главное, что я хотел прояснить. Сейчас мы поужинаем, а затем пойдём спать, потому что завтра нас ожидает очень хлопотный день.

Для нас была приготовлена большая и удобная комната с двумя кроватями, и я быстро отправился спать, потому что устал после ночи, полной приключений. Шерлок Холмс, однако, был человеком, который – если у него была нерешённая задача – мог работать в течение многих дней, и даже недели, без отдыха, рассматривая её с разных сторон, пока бы он её не решил или не понял, что у него недостаточно фактов. Скоро я понял, что он готовился к ночному бдению. Он снял свой сюртук и жилет, надел большой синий халат и зашагал по комнате, собирая в кучу подушки с кровати, дивана и кресел. Из них он соорудил своего рода восточный диван, на котором уселся со скрещенными ногами, положив перед собой табак и коробок спичек. При свете лампы я видел, как он сидит там, со старой трубкой во рту, глаза были безразлично обращены в угол потолка, голубой дым поднимался вверх. Холмс сидел тихо, неподвижно, и свет озарял его орлиные черты.

Конец ознакомительного фрагмента.