Хочу кока-колу

Дмитрий ступил на крышу своей пятиэтажки. Набрал полную грудь морозного воздуха, осмотрелся. В безмолвной тишине его окружали давно никому не нужные антенны, присыпанные снегом, так и оставшиеся здесь доживать свои дни под властью природы. Точно поклоняясь неким безликим богам, они тянулись к небу стальными плечами. Мачты наклонены вразнобой от ветра и плохой фиксации. Это зрелище красноречиво указывало на ушедшую эпоху, на нынешний век беспроводного телевидения. Дима еще застал время, когда из телевизионного перечня можно было выудить не более десятка каналов, половина из которых вещали с горем пополам. Зато сейчас, сжимая в руке чудо инженерной мысли – современный смартфон – парень мог настроиться на любую передачу, не сходя с места. И даже больше – он мог сам создавать передачи, чем и занимался последние пару лет.

Это было его хобби, по вечерам после работы или в выходные дни. Жить на заработанные в интернете деньги он не мог, их едва хватало на ужин в дешевой забегаловке или на оплату счета за электричество, но Дима намеревался в скором времени это изменить. Он станет известным – обязательно – уж не тупее он тех напыщенных «павлинов», на которых подписывались миллионы людей по всему миру. И тем более – не хуже их.

Он целеустремленный, дисциплинированный…

Да чего рассказывать, мир скоро сам все увидит. Талант пробьет себе дорогу.

Парень подошел к краю, взглянул вниз. Не так уж и высоко. Он ожидал более страшного зрелища, прожив всю свою жизнь на втором этаже. Но высота его не напугала. Наоборот, было в ней что-то маняще-притягательное, и он посмотрел на пролетающих мимо птиц. Понимали ли они свое превосходство перед остальными; любовались ли раскинувшимися пейзажами? Или воспринимали все как данность? Ну, типа, есть и есть…

С крыши открывался фантастический вид на весь поселок. Центр занимали пятиэтажки, точно великаны они возвышались над частным сектором и магазинами. Вдалеке, на краю видимости, раскинулся на несколько сотен метров мясоперерабатывающий завод, где и работал Дима с понедельника по пятницу вот уже третий год. А вот и школа, где он учился до десятого класса – отсюда она казалась такая маленькая, словно собрана из спичечных коробков.

Но хватит лирики, необходимо приступать к делу. Руки уже начинали замерзать, да и нос стал красным и потерял былую чувствительность.

– Пора, – вслух произнес Дима, немного погрел ладони в кармане и достал смартфон.

Сеть была превосходной. Парень еще раз поглядел вдаль в поисках вышки сотовой связи, мысленно козырнул ей за отличный сигнал и приступил к стриму.

– Привет, друзья, – начал он.

Дмитрий считал, что на камеру необходимо улыбаться. И чем шире улыбка, тем лучше. Не зря же голливудские актеры получали баснословные гонорары. Вот с кого нужно брать пример. Они всегда улыбались, попав в объектив. Ведь улыбка располагает людей, делает их беззащитными перед чарами умелого мастера.

Дмитрий придерживался этого мнения и всегда улыбался, когда включал запись. Или трансляцию.

Всегда!

Но не сейчас…

Нынешний выход к зрителю необычен, и улыбка тут была неуместна. Парень собрал свою немногочисленную аудиторию, дабы сообщить им о своем решении уйти из жизни. Исповедаться напоследок и прыгнуть с этой самой крыши, на которой он сейчас и стоял. Смерть в прямом эфире. Что может быть волнительней? Он не мог показать своим подписчикам, как родился, зато мог показать, как умрет.

На самом деле Дмитрий не планировал кончать жизнь самоубийством, просто ему нужен хайп. Что-то сильное, возможно, даже на грани. И вчера вечером ему в голову пришла замечательная идея, которую он и решил воплотить в жизнь. Парень надеялся, что таким способом наберет пару тысяч новых подписчиков, а если повезет, его стрим увидит кто-нибудь из знаменитостей. Вот тогда жизнь попрет в гору…

– Я хочу вам кое-что рассказать, – продолжил Дмитрий, выдавливая из себя слезу.

Не прошло и десяти минут, как в трансляции находилось около 500-сот человек. Сообщения появлялись и моментально вытеснялись следующими, непрерывный поток ликования, вопросов, реплик и бесноватости зрителей вызывал небывалую эйфорию. Дима прекрасно понимал, что никому нет дела до его выдавленных слез и попытки рассказать душещипательную историю. Никто из зрителей уже об этом не помнил и не говорил – однако он того и добивался от подписчиков и случайно зашедших в трансляцию людей. Он давно понял простую истину: важно не то, что ты говоришь и что делаешь, важен момент, и только. Момент же – это совокупность самых нелепых, критических и неординарных обстоятельств.

Бывали в его практике попытки создавать сложный, замысловатый контент с претензиями на креативность и оригинальность – не пошло. А однажды, сильно напившись, буквально до поросячьего визга, он вышел на публику через онлайн-трансляцию и моментально собрал пару десятков человек, которые оставались с ним даже тогда, когда Дмитрий вырубился на кресле. Проснувшись, он обнаружил подписчиков в эфире.

«О, проснулся!».

«Ну что, выспался? Продолжение будет?».

«Залуди пару рюмочек, поможет, серьёзно!», писали люди.

Первые несколько дней после этого он чувствовал себя подавленным. Как если бы его застали в голом виде, сняли на камеру и выложили в сеть. Ему было стыдно, совестно. Внутренний голос то и дело укорял, сгущая краски:

«Еще вчера ты был обычным парнем, у которого, как и у всех, были скелеты в шкафу. Но это были твои скелеты. А теперь ты для каждого желающего открыт со своими пороками, человеческими слабостями и не идеальным поведением».

«Но в таком виде меня видело лишь пару десятков человек», – возражал он сам себе, «они забудут обо мне уже сегодня. Я для них лишь очередной мимолетный чудик».

«Они-то может и забудут. Но стоит лишь одному из этих двадцати выложить видео в сеть, тебя увидят сотни и тысячи. Да и потом, откуда тебе знать, что видело тебя всего пара десятков? Может быть пара сотен? Откуда тебе, Дима, это знать, когда ты пол эфира валялся на кресле, облеванный и грязный?».

Несколько дней внутренний голос мучал Диму, не давая покоя, однако в какой-то момент он вдруг исчез. Быстро. По щелчку пальца.

«А что есть честь, стыд, совесть?», внезапно для самого себя задался вопросом Дима, «мне нужна известность, я ее получил. Какая разница каким путем? Да и мир у меня не рухнул. Да, выпил, напился, черт с ним – набухался. И что? Дальше то что? Выглядел как свинья? Плевал, рыгал, матерился, нес ахинею пьяным голосом, забывая в процессе слова, ну и что? Главное – вот это», он поднялся, включил ноутбук, открыл канал и посмотрел на количество подписчиков. 458. За несколько дней, а, по сути, за один, за тот самый.

С этого момента он и начал свою карьеру стримера. И никакой внутренний голос, голос разума, голос культуры и этики его не посещал.

Однако не все оказалось так гладко, как виделось на первый взгляд. Он познал лишь первое правило, прошел первую ступень – отсутствие стыда, совести и самокритики. Тем не менее, Дмитрий не был первопроходцем, а потому конкуренция на тот момент была уже достаточно жесткая. Снять процесс своего испражнения или выблевывание только что съеденных диких улиток было недостаточно, это могло принести разве что 100—200 новых подписчиков. Аппетиты росли не только у него, но и у зрителей: ему нужны были новые подписчики, а им нужен контент.

«Что может быть интереснее смерти, увечий, издевательств?», думал Дмитрий и перебирал варианты. Он всерьез обдумывал разного рода трюки с людьми, однако останавливался перед лицом закона. Что-что, а нести уголовную ответственность он не желал ни при каких раскладах.

– А что, если, – обсуждал он за выпивкой с друзьями, – найти какого-нибудь нищего-бедолагу, и засунуть ему петарду в рот, чтобы взорвалась прям там?

– Нее, – отвечал один из друзей, – это же причинение тяжких… этих… телесных. Короче, срок.

– А если я уговорю его сделать это за деньги, добровольно?!

– Да нее, – все так же возражал друг, – потом не докажешь. Он скажет, ты запугал и заставил.

– Ну, а если, выйти на какую-нибудь центральную площадь и закричать что-нибудь, – не унимался он, – что-нибудь против чего-нибудь.

– Ба-а-н-а-ально, – критиковал товарищ, словно являлся экспертом в таких делах, – ничего хорошего не выйдет.

Друг был прав. В этом не оставалось сомнений. Провоцировать государственные или следственные органы не хотелось. Причинять себе вред тоже не возникало никакого желания.

«Но ведь можно инсценировать», посетила его мысль. «Это же очень просто!». И он принялся воплощать идею.

Стоя на крыше, Дима был по-настоящему счастлив. То и дело его глаза фиксировали надпись «зрители» на открытом им стриме. Число росло с каждой минутой. Количество перевалило за 7000 человек, о чем он мог только мечтать. Конечно, в тех условиях, в которых он находился, невозможно было отвечать на вопросы и комментировать реплики. Он едва успевал читать сообщения, которые улетали вниз через секунду после появления: «прыгай уже», «че за придурок?», «я такое уже ви….», «очередной невменяшка?», «че происходит?», «куда донатить?»…

Дима улыбался. Улыбался, наслаждался моментом и говорил обо всем, о чем ему хотелось поговорить, не соблюдая последовательности. Тем более, это было вторым уроком, который он успел уяснить: «надо говорить, не важно о чем, не важно как, не важно что – главное, чтобы рот не закрывался. Хоть бы даже перечислять все, что видишь, „крыша, небо, земля, голова, деревья, кошка“, главное говорить, не закрывая рта». И он говорил. А количество зрителей и подписчиков увеличивалось на глазах.

– Парень, стой! – раздался голос откуда-то справа, вырвав Диму из своего идеального момента, впервые возникшего в его жизни. Он не сразу понял, показалось ли ему, или некто помимо него находился на крыше.

Не показалось. Справа от него, около чердачной двери стоял человек… человек в форме. Полицейский. Он спокойно смотрел на потенциального самоубийцу, пытаясь всем своим видом показать дружелюбие и сочувствие.

– Стой, не прыгай. Иди сюда, – повторил человек в форме, протягивая руку.

Дмитрий оцепенел. Он застыл, глядя на полицейского. В его голове возник ступор, перестали генерироваться мысли, мозг прекратил работать.

– Иди, иди, – настаивал полицейский мягким голосом.

Дмитрий посмотрел на количество зрителей – больше 10 000.

– Да я…, – выдавил Дмитрий, побоявшись продолжить, «да я и не собираюсь прыгать, я же все ради просмотров». Тогда, возможно, количество людей неуклонно начнет падать, и через полчаса не останется никого.

«Я не подумал», произнес он уже про себя, «не подумал, потому что не ожидал такой популярности эфира. Естественно, из нескольких тысяч найдется адекватный человек, который не захочет смотреть финал, хоть и лживый, а вызовет полицию. Или кто-то из окон дома напротив увидел».

– Идешь? – не унимался полицейский.

«Кажется, на сегодня игра окончена», пронеслась мысль в голове Димы. Он снова взглянул на количество зрителей, затем на экран чата, где летело много однотипных сообщений, «давай, наклони их», «не верь им, ментам нет веры, тебя заломают», «пусть теперь попляшут, проси, что хочешь», «ну что, сразу такие дружелюбные стали, а как дубинками мес…».

«Нет, кажется игра только начинается», пронеслась новая мысль. И он ответил.

– Не пойду! Я спрыгну!

– Тише, тише, тише, – заволновался блюститель порядка и сделал демонстративный шаг назад.

Зрители эфира ликовали, а количество подписчиков росло на глазах.

«Это мой шанс!», как лозунг по кругу витала в голове одна и та же мысль.

– Тогда скажи, что ты хочешь? Я постараюсь тебе помочь, – спокойно спросил переговорщик.

– Не поможете! – растерянно произнес Дима, понимая при этом, что вышло неестественно. Однако голос его действительно дрожал. Он в самом деле переживал, но только не из-за того, что боялся облажаться, а напротив, хотел получить максимальный улов из случайно сложившейся ситуации.

– Давай попробуем, – продолжал полицейский, – расскажи, что для тебя сделать?

– Я хочу…, – Дмитрий запнулся, потому что сам не знал, что ему потребовать.

– Что?

– Я хочу…, – он вновь уставился в экран, ища подсказки.

«Проси лям баксов», советовали зрители, «пусть станцует стриптиз», «пусть сам спрыгнет».

– Я хочу… кока-колу! – выпалил Дима, сам удивившись своей просьбе. «Правило номер два – говори все что придет голову, главное не молчи».

– Что? – переспросил полицейский, уставившись на суицидника.

– Кока-колу!

– Напиток? – уточнил переговорщик, не понимая просьбы.

– Да! – ответил Дима и нервно улыбнулся, увидев положительные отклики в чате.

– Хорошо, я сейчас принесу. Ты выпьешь, и мы пойдем вниз, согласен?

– Да, – ответил парень, но вдруг дополнил требование после того, как вновь посмотрел в чат, – только я хочу настоящую кока-колу, не ту, которая продается сейчас. Понятно?

– В смысле – не ту? – полицейский искренне недоумевал, – а какую?

– Ту, какая продавалась год назад. Настоящую!

Полицейский застыл на несколько секунд, переваривая информацию.

– Хорошо, принесу настоящую, и ты пойдешь вниз, договорились?

– Да, – нервно улыбаясь, ответил Дима. Он наслаждался популярностью, которая подтверждалась количеством зрителей, коих уже было за 30 000.

Полицейский ушел. Стример посмотрел на город сверху вниз. «До чего же хорошо», подумал он и вновь вчитался в чат.

Полицейский спустился на первый этаж оцепленного дома. Достал служебный телефон и позвонил коллегам.

– Привезите колу… да, колу. Да, которую пить. Да, да! Кока-колу! Только настоящую. В смысле, импортную! Ну я не знаю где, где-нибудь достаньте! На складах поищите, в маленьких магазинчиках, у барыг поспрашивайте. Послушай, – полицейский выдохнул, выдержал паузу и продолжил, – если бы не его стрим, я бы к нему и не пошел. Прыгнул бы и хрен с ним, одним дураком меньше. Но его сейчас смотрит половина нашего города, понимаешь? Ну все, договорились, спасибо.

Прошло 40 минут. К этому моменту Дима понял, что устает. Популярность – это конечно хорошо, он о ней мечтал, но мороз, околевшие руки и пронизывающую все тело дрожь никто не отменял. В какой-то момент он хотел прекратить все и уйти, однако просмотры продолжали расти, достигнув отметки в 50000.

– Вот, – как и в прошлый раз его отвлек голос полицейского, чему он обрадовался, – принес, – подняв руку, переговорщик показал красную банку, на которой было написано «Coca-Cola».

– Настоящая?

– Да. Можешь сам прочитать, на ней написано. Можно подойти? – Дима кивнул. Ему уже хотелось завершить этот цирк и пойти домой. Сесть в горячую ванную и обдумать дальнейшие планы по продвижению самого себя. Все-таки за несколько часов получить пару десятков тысяч подписчиков и уже более 50 000 зрителей – это круто. Теперь надо понять, что с ними делать? Их же теперь надо как-то развлекать.

Полицейский подошел, протянул банку. Дима взял ее. Затем открыл и сделал несколько глотков. Напиток был холодный, но несмотря на мороз, парень пил с удовольствием. Это была самая идеальная кока-кола в его жизни.

– Ну что, теперь пойдем? Как договаривались, – напомнил полицейский.

– Да, – ответил Дима, – сейчас.

Он подошел к краю крыши, наставил на себя камеру и начал речь.

– Спасибо зрителям, которые сегодня были со мной. Спасибо за поддержку и за неравнодушие. Если бы не вы…, – речь его прервалась. Зажав в руке телефон Дима ощутил падение за копчик, как в детстве, наверное, всем знакомое ощущение удара. Такое бывает, когда человек, особенно неопытный ребенок наступает на лед зимой и падает на пятую точку. А потом друзья смеются над ним. В конце концов и ему становится смешно.

Однако Диме смешно не стало. И он не успел понять, смеется ли кто-нибудь в чате или нет. Все произошло очень быстро. Он поскользнулся на основании образовавшейся сосульки, что выросла на краю крыши. А затем, после того как упал, словно по ледяной горке съехал вниз. Раздался громкий удар. Что-то сломалось. А затем тишина.

– Твою мать! – полицейский аккуратно подошел к краю крыши и посмотрел вниз. Козырек, закрывавший подъезд, был сломан. В паре метрах от подъезда лежал Дима. Он не шевелился. А еще в нескольких метрах от него лежал телефон экраном вверх. Стрим продолжался. Его смотрели уже свыше 60 000 человек. На экране продолжали с неимоверной скоростью нестись сообщения: «он прыгнул! Охренеть!», «молодец! Все правильно сделал!», «круто! Парень просто бомба!», «Да, класс, чувак, ты крутой!!!».

Дима разлепил глаза. Боль, точно ожидавшая его пробуждения, накинулась со всех сторон. Непроизвольный стон сорвался с губ.

Каждая частичка его тела агонизировала. Умоляла вернуться в забытье. А лучше – умереть. В голове витала пустота, любую зреющую мысль боль выжигала на корню, не позволяя той сформироваться. Перед глазами плыло. Лишь по окружающей обстановке, по одинаковым койкам и лежащим на них людям парень догадался, что находится в больнице.

Сегодня утром его перевели в общую палату из реанимации, но на тот момент Дима еще этого не знал. Он боялся шевелиться, лишь как слепой крот водил глазами и щурился, пытаясь найти фокусировку на чем-нибудь определенном.

– Что-ж вы такие дурные то, – услышал он женский голос где-то сбоку. Он не видел, кто именно произнес эту фразу, лишь почувствовал руку у себя на лбу. Руку девушки, женщины или может быть пожилой дамы. Она нежно погладила его по голове, затем добавила.