Надеюсь, вы простите моё двухмесячное отсутствие, мои неродившиеся дети? Вы же понимаете, что случилось несчастье, которое повергло меня в состояние «живой комы».

Мне очень жаль такое говорить, но теперь вы никогда не поймёте, что такое несчастье, что такое смех, радость, горе и печаль, потому что вы никогда не родитесь. Ваша мама умерла, разбилась на машине. А ваш папа – не какой-нибудь ублюдок, который предаст свою любовь. Потому что предательство и любовь – это несовместимые термины, равно как и «любовь проходит». Такое могут говорить только животные, самка с самцом, не более. А я любил Леночку, а она любила меня.

Родители всё-таки сделали своё дело, разлучили нас. Я обязательно наведаюсь к ним и спрошу: «Вы теперь счастливы? Мы с Леной не вместе. Как и заказывали». Как же сильно я их ненавижу! Как же сильно я ненавижу людей вокруг, которые ходят со своими однотипными раскормленными рожами, на каждой из которых яркими невидимыми буквами написано: «дебил», «идиот», «полудурок», «быдло».

Я ещё не решил, что я буду делать дальше. Думаете, всё это время я валял дурака? Нет, я думал и по сей день думаю, что мне делать. Писать ли этот дневник дальше, или нет? Кому я пишу, если вас никогда не будет? Но – я уже успел к вам привыкнуть. Уже успел почувствовать какую-то связь с вами, дети. Да, пожалуй, я продолжу.

Слышу звук открывающейся двери, это Сергей пришёл. Он теперь живёт со мной, боится оставлять меня одного. Поддерживает. Я не ошибся в нём, он действительно Человек. Жаль, что вы не скажете ему: «Здравствуй, дядя Серёжа», он бы порадовался вашему приветствию.

Он прав, я думал о суициде и до сих пор думаю. Вероятно, попробовал бы, не будь его рядом. Но сейчас мысли об этом уходят на второй план. У меня появилось ощущение, что я могу ещё кое-что сделать, что-то важное, только пока не понимаю, что именно. Как будто бы остались какие-то дела. Кроме того, я не хочу так дёшево отдавать свою жизнь. Мне нечего терять, а потому я могу позволить себе много, чего не мог раньше. Такой шанс нельзя просто так разбазаривать.

Мне же ещё нужно сходить к родителям Лены и спросить их – довольны ли они? Мне важно это знать. Ещё я хочу приехать к родителям Сергея и спросить, зачем они его рожали в таких скотских условиях? Я не знаю, будет ли он согласен, я пока ему не говорил об этом. Думаю, он будет против… а может – и нет. Мне нужно узнать много ответов на свои вопросы.

Пока, дети, на сегодня хватит.

10.10.2018

Знаю, что вам интересно, как это случилось, мои нерождённые дети. Так вот, слушайте, если так сильно хотите узнать. В тот вечера Лена поехала на встречу с родителями. Они заехали в ресторан, поужинать. Заранее переведу вам на подлинный язык: её родители создали шаблонную обстановку, в дорогом ресторане со свечами на столе, для того чтобы очернить меня, навешать ей лапши на уши и уговорить послать меня к чёрту. А после они должны были ехать в театр… Какой же всё-таки идиот её отец! У него даже не хватило мозгов поменять эти события местами. Что вы спрашиваете? Зачем? Вы разве тоже не понимаете? Ну смотрите: в театре спектакль идёт от полутора до двух часов. Там люди молчат и говорить по определению не могут. Сам спектакль даёт эмоции, неважно – какие, он «размягчает» человека, да и нахождение рядом с родителями тоже делает своё дело, привычка-с, так сказать. А затем уже после этого можно поехать в ресторан и там в более-менее спокойном уставшем состоянии обсудить грядущие дела, довольства и недовольства.

Он же стал действовать в обратном порядке: очевидно, для чего нужна была эта встреча, и понятно, что родители хотели на ней транслировать. Соответственно, Лена, будучи изначально напряжённой и сосредоточенной, села к ним в машину, они доехали до ресторана – и началось. А после ехать в театр – это бред! Как можно наслаждаться спектаклем после конфликта? Или отец реально рассчитывал, что она просто скажет: «Хорошо, я его бросаю», и они весело и счастливо поедут смотреть представление?!

В общем, посидели они, Леночка сказала им всё, что хотела, к консенсусу, естественно, не пришли. На этой злой ноте сели в машину и поехали в театр. По дороге она написала мне смс: «Я еду домой, встретишь меня?» Попросила отца, чтобы он отвёз её, сказала, что нет у неё настроения больше с ними находиться. А он… он стал орать на неё. Стал кричать на мою Леночку! Объяснять ей, что она дура, с пеной у рта! Она сидела за водительским сиденьем, прямо за своим отцом-идиотом. Продолжая кричать, он повернул к ней голову и так долго и сильно орал, что забыл про дорогу… про то, что в машине его дочь и жена. Выехал на встречную полосу. Опомнился только тогда, когда завизжала жена и послышались сигналы машин… Да и выехал-то он, честно говоря, совсем немного. Резко дёрнул руль вправо, чтобы вернуться на полосу, в этом и была его ошибка. Это же город, никакой особой опасности не возникло, он должен был спокойно и плавно вернуться обратно, это заняло бы две секунды. А он резко дёрнул, так что машину занесло. Передняя часть машины ушла в свою полосу, а зад со стороны водителя подставился прямо под внедорожник на встречной полосе. И на этом всё.

Я только рад, что Леночка ушла быстро, без долгих пребываний в реанимации и всех сопутствующих мучений.

Вот так всё и было. Откуда мне известны подробности? Елена Степановна (мама Леночки) сама мне позвонила, всё рассказала и как-то внезапно встала на мою сторону. С людьми такое часто бывает, сожалеют только тогда, когда уже ничего нельзя вернуть.

Я приехал после её звонка и потом ещё долго сидел на том месте, думал – это розыгрыш, проверка такая. Думал, может быть, Лена меня проверяет или её родители… или, может быть, шоу какое-то снимается. Долго не мог поверить в происходящее. А сейчас уже верю. И я, пожалуй, много понял. Я пока ещё не могу разом высказать, что именно, но много. Очень много.

15.10.2018

Помните, я говорил, когда Лена узнала о том, что я веду дневник, она тоже начала это делать. Я не осмеливался читать его до сегодняшнего дня. Боялся, вдруг там будет что-то, что ранит меня. Вроде – «он хороший парень, но нам не по пути». Сегодня я не выдержал и прочитал её дневник. В нём немного записей, но ничего плохого нет. О том, о сём… как же сильно я по ней скучаю.

Сегодня я решил, что имею право почитать все её сообщения в соцсетях. Не потому что мне просто любопытно, как человеку с улицы. Хочу узнать максимально её, насколько это возможно: чем она жила, чем дышала, что ещё я не успел увидеть в ней, какую ещё красоту не успел заметить.

Пароль я знаю. Она ничего от меня не скрывала, как и я. Мы не засекречивали наши странички и не опасались, что кто-то что-то прочтёт. Или, что ещё хуже, напишет кому-то какую-то пакость, а потом придётся объяснять другу, товарищу, знакомому, что это был не я (или не она). Что вы так удивляетесь, дети? Думаете, с последним предложением я перегнул? Вы заблуждаетесь. Такое поведение сплошь и рядом. При всей моей прошлой отстранённости от интриг и конфликтов, я и то получил сообщение со страницы друга – от его жены, которая упрекала меня в том, что я отвлекаю его от занятий с любимым сыном. Так что не удивляйтесь изврату, который происходит тут, в этом мире. Это у вас там, в небытие, всё хорошо, а тут – по-другому. Тут всё иначе.

Не подумайте, почитать Леночкину переписку – это не заход на этот идиотский тренд: «Иван умер, но его страница будет жить!». Не понимаете, о чём речь, что ли? О людях, которые продолжают вести страницы погибших родственников, друзей, знакомых. Это, опять же, много раз упомянутая мной прежде попс-история: тот, кто подобное делает, он якобы так страдает, столько внимания ему начинают уделять, мол, посмотрите на него, посочувствуйте! И вроде как не упрекнёшь, попс-толпа скажет: «Как же тебе не стыдно, человек же за умершего жизнь продолжает, не может смириться, хоть в какой-то другой форме жизнь ему даёт, а ты такие пошлости говоришь! Обвиняешь в том, что он просто внимания себе хочет! Нет у тебя ничего святого!»

Нет, не бойтесь, дети, ваш несостоявшийся папа не из «этих», он из других, из тех, кого это всё бесит, особенно в последнее время.

Я убеждён, если для человека что-то свято, он будет это прятать, а не тиражировать на весь мир. Тем более, если речь идёт о несчастье. Что-то мужчины, у которых проблемы с потенцией, не выкладывают в соцсети посты: «У меня не стоит член, я так страдаю от этого. Посочувствуйте мне». Или дамы, у которых какой-нибудь прыщ на носу вылез, не выкладывают фото: «Посмотрите, какой уродливый прыщ». Почему же? Наверное, потому что хочется это горе (пусть и временное) оставить при себе. Наверное, потому что не хочется посвящать людей в свои недуги.

А вот страницу умершего человека вести не зазорно, да? «Посмотрите на меня! У меня драма вселенского масштаба! Я несчастнее всех несчастных! Уделите мне внимание, сделайте меня звездой и героем, хотя бы на время, я так хочу быть в центре! Это единственный шанс, потому что я ничем не отличаюсь от серой массы! Давайте же, люди! Когда у вас кто-нибудь умрёт, я тоже поиграю с вами в игру „вы звезда“. Но сейчас моя очередь!» – вот что это всё такое! Именно так переводятся эти действия. И общество не против. Их не тошнит от такого захода, не воротит, им это нравится. Потому что само общество такое же: каждый отдельный его член – такой же придурок, как персонаж из моего примера. Только им это очень быстро надоедает. Недельку посочувствуют, а потом уже как-то неинтересно, остывают. И «звезда некространички» – снова больше не звезда. Бред какой-то. Бред и изврат.

16.10.2018

Вчера я не отступил от плана. Зашёл в соцсеть Лены и читал её переписки. Наслаждался каждым её сообщением. Долго читал, вдумчиво, детально. Там много ещё чего есть, это меня радует.

Но ведь и столько в этих переписках грязи. Какого-то животного поведения оппонентов. Оскорбления ради оскорблений, разрушения ради разрушений. Даже оставшиеся мне кусочки памяти о ней забрызганы чернотой этого человеческого уродства.

Я давно думал вот над чем, а сейчас думаю ещё больше: можно выйти на улицу, сесть на лавочку, стоящую вдоль пешеходной зоны, и смотреть, как идут люди. Они все будут разные: худые, полные, взрослые, старые, весёлые, грустные. Что объединяет их? А то, что, тыкнув пальцем в первого попавшегося из огромного потока, можно с вероятностью 90% утвердить: этот человек за последние два дня кого-нибудь беспочвенно обидел, унизил, оскорбил. И им нет дела – кого и за что. Им нет дела даже до того, жив ли этот человек или уже погиб. Им плевать! Даже если вернуться на пару дней назад и сказать: «Не обижай этого человека, он умрёт через пару дней, не надо», это не вызовет сострадания. Напротив, возбудит! Посеет желание оскорбить ещё больше, сделать больнее.