Слева на кухне почти вся стена была занята шкафчиками со всякими специями, мукой, макаронными изделиями, сухофруктами и тому подобной дребеденью, а примерно посередине находилась двойная раковина с внушительным краном, с холодной и горячей водой, что очень даже радовало. Правую стену почему-то решили не задействовать и оставили практически пустой, не считая коричневых обоев с непонятным линейным узором.

Огромная плита находилась в дальнем конце кухни. Она была с двумя конфорками и духовкой. Как ни странно, но плита оказалась газовой, да еще и с электрическим включателем. Вот уж не ожидал здесь такого увидеть! Я рассчитывал на всякую древность и старину, а тут вполне современная вещь. Впрочем, о том, что она современная, можно было догадаться только после начала использования. До того, как обнаруживалась электрическая зажигалка, так и казалось, что перед тобой древняя конструкция, работающая на дровах. Прямо сейчас мне не было нужно ничего готовить, поэтому я только проверил работоспособность плиты и стал осматриваться дальше. Над плитой была навешана узкая длинная полочка с приправами и спичками. Видать, электричество вполне могло подвести в самый неподходящий момент. Справа и слева от полочки находились окна. На этот раз совершенно чистые. Левое было приоткрыто, как будто так и приглашая выбраться через него наружу. Я по-хозяйски тут же запер это окно, мало ли, вдруг кто-нибудь захочет влезть? Городская привычка.

– Вот ё! – осенило меня. – Можно было и через окно забраться! Видать, прямо для меня открыли!

Но зачем тогда вставили ключ в замок? Чтобы мне проще было затем выйти? Что-то тут не сходилось. Я присмотрелся к окнам повнимательнее и обнаружил тоненькую нить, идущую от одного из них, впрочем, уже оборванную. Тогда я присмотрелся к ключу от двери, теперь мирно лежащему на столе, и увидел, что такая же тонкая, еле заметная нить, точнее, ее остатки, есть и на нем. До меня медленно, но верно стал доходить смысл. Если бы я полез через приоткрытое окно, то ключ, скорее всего, должен был бы вырваться из скважины с помощью нитки, а сама нитка должна была оборваться под его тяжестью. Ниточку я, скорее всего, не заметил бы, а вот затем повозиться со всеми ключами, лежащими на полу, пришлось бы. Их тут было не менее сотни! Вот теперь становилось понятно, почему ключ не упал на бумагу, он не сразу оборвал нить, а успел сначала качнуться в одну из сторон и только после этого сорвался. Судя по всему, этого хватило, чтобы ключ упал за пределы белого листка бумаги.

Я перевел дух. Ну и загадочка. Довольный собой, я вновь обратил свое внимание к столу.

Под столом обнаружилось пять табуреток, так что теперь можно было поужинать сидя. Слева, метрах в двух от дальней стены, – закрытая дверь. Без всякой надежды я ее подергал, убедился, что она заперта, и решил оставить на будущее. Сейчас все же очень хотелось есть.

На плите стоял чайник, полный воды. Я включил огонь и, пока стоял в ожидании, когда вода закипит, решил осмотреть новую дверь, подвернувшуюся на пути (вот так быстро наступило то будущее, на которое я ее оставил). Чайник был большой, так что на быстрое исполнение желания в виде чая рассчитывать не приходилось.

Дверь была простая, без каких-либо изысков, однако над ручкой потрудились на славу.

– Гоголь бы позавидовал.

Моя острóта так и повисла в воздухе. А все потому, что ручка была сделана в виде носа, только не целикового, а как будто собранного из каких-то трубочек, впрочем, весьма надежно. Как я ни тянул, эти трубочки не поддавались. Скажем так – это был нос в профиль, и, как я вскоре убедился, все было сделано очень детально, вплоть до того, что в носу была сделана дырочка.

– Дышащая дверь. – Я улыбнулся, и тут легкий свист сообщил о том, что чайник начал закипать.

Я кинулся к чайным приборам, быстро насыпал заварки и сахару, залил кипятком и прикрыл сверху блюдцем, чтобы чай хорошенько заварился. Очень уж хотелось после трудного дня выпить крепкого бодрящего напитка, а не какой-то там желтой фантазии на тему чая.

Один пирог оказался с мясом, второй – с грибами.

Я ел медленно, поглядывая по сторонам и наслаждаясь нежным приятным вкусом. Жаль, что за окном стояла практически непроглядная тьма, впрочем, скорее всего стояла, свет отражался от стекол, не давая разглядеть ничего из того, что находилось снаружи. Впрочем, я рассчитывал познакомиться с окрестностями завтра, после хорошего и лучше даже весьма продолжительного сна.

Посуду пришлось мыть самому, прислуги мне, великому владельцу всех особняков и замков в окрестностях, почему-то не завезли. В этом чувствовалась какая-то несправедливость, но чего нет, того нет.

«Интересно, – рассуждал я, – а если бы мне не удалось в ближайшие пару дней забраться внутрь, то здесь бы все испортилось? Скорее всего».

– А ведь было бы жалко, – сказал я. – Такая вкуснота.

Тишина ответила мне в своей излюбленной манере.

Трудно описать, насколько непривычно мне было оказаться в такой обстановке. И дело даже не в замке, а в этой вот вездесущей тишине. Ни тебе грохота транспорта, подпрыгивающего на лежачем полицейском или очередной колдобине, ни тебе телевизора, без перерыва вещающего у соседей, ни тебе даже работающего холодильника, мерно гудящего в углу. Здесь всё вокруг молчало. Причем молчало так, будто этим молчанием хотело что-то сказать. Вот что действительно можно было назвать «гнетущей тишиной».

И все же ситуация меня скорее не напрягала, а удивляла. Да, не стоит смеяться. Я простой человек, и ничто человеческое мне не чуждо. У меня создалось впечатление, что со мной играют какую-то непонятную шутку. Непонятную, потому что еще не совсем было понятно, злая эта шутка будет в конечном итоге или хорошая. На данный момент выходило, что полезная. Долгов у меня нет, особых обязательств, кроме этих глупых «открыть все двери», тоже. Живи да радуйся!

Так мне и хотелось поступить. А тишина… Ну что ж, тишина, она и в Африке тишина.

«Хотя в Африке все же должна быть другая тишина, – рассуждал я, – там же живут другие насекомые, вообще, вся живность другая, она и должна поэтому…»

Когда я затворил кухонную дверь, то обратил внимание на то, что непонятные символы на табличке на самой двери сложились в слово «кухня».

– О! Да! Теперь точно не перепутаю, – довольно хохотнул я и пошел к винтовой лестнице.

Мне пришлось остановиться у своего коридора и задуматься. Свет от огромной люстры достигал где-то до середины его, но дальше была темнота (и почему именно в этом коридоре не горели светильники на стенах?). И чего мне не пришло в голову включить в своей комнате свет? Недотепа.

Вторую половину коридора пришлось проходить почти на ощупь, да и в комнате уже ничегошеньки нельзя было разглядеть. Потыкавшись вдоль косяка, я сумел найти выключатель. Свет ярко вспыхнул, но затем как-то заметно поугас. Мне показалось это странным, и я еще раз выключил его и снова включил. Эффект повторился.

«То ли с лампами что-то не так, то ли так и задумано». Оставалось только пожать плечами.

Внутри ничего не изменилось, разве что несколько листков бумаги валялось на полу, ну да это же я сам их и разбросал, когда забегал за одним из них. Меня покоробил такой беспорядок, и через несколько секунд листочки лежали аккуратной стопочкой на бюро.

Больше загадок на сегодня не хотелось.

– Утро вечера мудренее, – сообщил я портрету, висевшему на стене справа от кровати.

Ах да, я же не сказал. Справа от кровати висел портрет прелестной (вот честно-честно, другого слова подобрать не получалось, никакая «милая», «приятная» и т. п. к ней не подходили) светловолосой девушки. Она была в старинном платье с золотистым отливом (не иначе золотая парча), с крупным изумрудным ожерельем на шее (уж и не знаю, как светлые волосы и золотое платье сочетаются с зеленым по всяким там стилистическим раскладам, но мне понравилось), такими же изумрудами в ушах и с пронзительным взглядом. Вот от этого взгляда трудно было оторваться, он как будто проникал внутрь.

«У нее же зеленые глаза! – мысленно воскликнул я. – Вот в чем дело!»

На второй картине, слева от кровати, по всей видимости, эта же девушка, но уже на черной огнедышащей лошади, вставшей на дыбы. Я говорю «огнедышащей», но вполне возможно, что это был всего лишь пар на холодном воздухе, однако… Ну никак я не мог представить, что это пар. Хорошо, что глаза у лошади были черные, а не красные, а то можно было бы ее и с драконом перепутать.

В замке было на удивление тепло, или же мне на нервах и после горячего чая так казалось. Очень хотелось спать. Я снял тяжелое бордовое покрывало и сложил его на рядом стоящее кресло, затем откинул одеяло, убедился, что никто там еще не спит (ни мышей, ни пауков, ни еще кого-либо, кто там может жить в замках), разделся и лег.

Полежав пару минут и поглядев на светящуюся лампу, решил, что при свете спать не годится. Все же ночь должна быть ночью и никак иначе. Неудобно, конечно, каждый раз вставать, чтобы включить или выключить свет, но что поделать, другого варианта я пока что не видел. Да и трудно, что ли?

Я выключил свет и тут же запрыгнул обратно в кровать, мягко погрузившись в ее недра. Тишина вновь обрушилась, сметая все на своем пути. А затем раздалось: «Бом! Бом! Бом!»

От неожиданности я чуть не подпрыгнул в кровати, но затем вжался в нее как можно сильнее.

«Часы на камине, не иначе», – лихорадочно билось в голове. Звук так резко контрастировал с тишиной, еще пару секунд царившей вокруг, что казался раз в десять громче, чем был на самом деле.

«Двенадцать часов… Если не ошибаюсь. Но почему же раньше часы не стучали?»

Такая долбежка не радовала. Тут уж лучше или тишина, или… нет, уж лучше тишина.

После этих «бом-бомов» на душе стало как-то мрачно. Вновь обрушившаяся на меня тишина, которая была вроде и желанной, но в то же время все еще непривычной, набросилась с новой силой.

Я лежал и слушал тишину. Неожиданный скрип где-то за дверью застал меня врасплох. Через некоторое время снова что-то треснуло, потому где-то щелкнуло. Тишина, еще несколько минут казавшаяся абсолютной, вдруг стала обретать свою жизнь, точнее, это темнота стала обретать свою жизнь, а тишина… она есть только тогда, когда нет звуков.

Мне стало жутко. Вы только представьте, что находитесь в неизвестном огромном замке совершенно одни. И хорошо, если и правда одни, а вдруг нет? Кто знает, что находится в других комнатах? Может быть, это они для меня закрыты? Да и вообще, вдруг планы у бывшего хозяина не ограничиваются моим присутствием в замке, может, это лишь способ затащить меня внутрь, для каких-то своих целей? А какие у кого могут быть цели, кто знает?

Я не выдержал, заставил себя подняться с кровати и запер дверь на ключ, благо тот оказался в замочной скважине, да еще и с моей стороны. Щелчки звучали обнадеживающе.

В третий раз кровать приняла меня в свои объятия. Я попытался расслабиться. Приятно было то, что окно находилось за бюро, или, точнее, практически над бюро, и мне приятно было наблюдать, как яркие звезды, не смазанные светом фонарей, подмигивают с черного неба. Луны не было видно, а жаль, стало бы еще интереснее.

Я смотрел на звезды и мечтал о том, чтобы отправиться на них прямо в этой кровати вместе с замком. Интересная была бы перспектива. Я улыбнулся и заснул.