Немного пояснений

Как я оказался в будущем? Забрали меня туда из прошлого. Как же еще? Но вот вопрос посерьезнее: как вы читаете эти строки? Это я попробую пояснить.

Мне почти ничего не разрешили рассказывать о самом будущем. Это и понятно, люди сами должны до всего дойти. Но зато о том, о чем мечтали люди еще совсем недавно, можно.

По вечерам, после основной работы в институте я начал читать сборник рассказов, который написали самые разные люди – начиная от младших школьников и кончая известными докторами наук. Все рассказы стилистически были приведены к некоторому единообразию выпускающим редактором. Условие, при котором рассказ мог попасть в сборник, было одно: текст должен был рассказывать о будущем. И о новинках, которые могли в скором времени появиться. Так как сборник составлялся лет сто назад (относительно того времени, в котором я сейчас нахожусь), то на данном этапе вполне можно определить, что же сбылось, а что так и осталось лишь голой мыслью, обычной (а может быть, и необычной) фантазией. Разобраться во всем этом мне помогает домашний робот, который делает уборку, следит за моим питанием, да и вообще ведет себя как настоящий домохозяин. Впрочем, это я его роботом называю, по виду от человека его не отличишь, так что, может быть, более правильно было бы назвать его «киборг», но после фильма «Терминатор» это слово никак не хотело ложиться в мой лексикон. Точнее, оно там было, конечно, но вот использовать его в мирных целях как-то не хотелось. Тем более что у робота имелось имя – Василий. Так я к нему и обращаюсь.

Каждый день я прочитывал по одному рассказу, после чего пытался его обдумывать и обсуждать с Васей. Мне нравятся в нем спокойствие, точность ответов, иногда слегка заумные, на мой взгляд, но забавные рассуждения.

Люди будущего казались мне совсем чужими. Даже Кирилл, который прошел специальную подготовку для общения с такими, как я, пришельцами, был для меня менее близок и понятен, чем Вася. Кирилл и помог мне переправить тетрадь в прошлое. Впрочем, то прошлое, в которое попадет тетрадь, для них уже давно пройдено, и все значимые или просто интересные события они наверняка знают и отслеживают. Наверное, именно поэтому мне разрешили использовать эти тексты, но пока не разрешили рассказывать о том, что меня окружает в реальности. Только «Троллейбус» получил одобрение. Однако если появление тетради в прошлом ничего не изменило, то есть вероятность, что мне разрешат написать о том, что я тут вижу и чем пользуюсь.

Честно говоря, во всех этих правилах я уже слегка запутался. Ведь люди будущего должны знать, что я послал тетрадь или, скажем, написал вторую, к чему привели или не привели эти записи в прошлом. Почему что-то можно, а что-то нельзя? Все от времени зависит? Или это эксперимент, который пока продолжается и требует определенной последовательности действий? На эти вопросы я надеюсь получить ответы в будущем (смешно звучит, конечно, учитывая, что я и так сейчас нахожусь в далеком будущем).

Тетрадь написана электронными чернилами, которые выглядят почти как настоящие, разве что делают мой почерк более читабельным. А это очень важно. В школе мне всегда снижали оценки по русскому языку из-за большого количества помарок, плохо читаемых букв, слов, которые трудно разобрать. Зато с этой подаренной мне ручкой проблем нет. Да и бумага не подкачала. Помарки исправляются, буквы подправляются – даже если я очень постараюсь, написать что-то совсем нечитаемое не получится. Впрочем, стараться я и не хочу. Пишу то, что интересно, стараюсь точно передать наши разговоры с Васей, свои мысли и чувства. В общем, может, и ничего интересного, зато рассказы, если попадут в нужные руки, вполне могут повлиять на изобретательские умы. Некоторым достаточно дать только намек – и тут же идея преобразуется в действие, а там и до реального изобретения недалеко.

А теперь перейду к своему дневнику с текстами. Надеюсь, вы не заснете раньше, чем нужно.

Погружение

Раскрыв бумажную довольно толстую книгу, я не сразу сосредоточил свое внимание на самих рассказах. Их специально распечатали именно таким образом, чтобы дать мне возможность побыть в привычной обстановке – с книгой в руке и тишиной вокруг. Вася скрылся где-то за дверью, проявляя ненавязчивую вежливость. Мягкий приглушенный свет создавал сказочную атмосферу таинственности, но его вполне хватало, чтобы читать текст без напряжения. Я забрался на огромное мягкое, пушистое кресло с ногами и уютно устроился на нем, легко перебирая пальцами шуршащие страницы.

Я нахожусь в этом будущем уже больше трех недель и, несмотря на все новые впечатления, соскучился по книгам. Обычным бумажным книгам. Именно поэтому я сейчас сижу и просто перелистываю страницы. Вдыхаю запах, наслаждаюсь тактильными ощущениями…

Да что это я все о себе. Перейду, пожалуй, к первому рассказу. Итак, «Погружение».

Мы погружались уже десятый час, но до дна было еще далеко. Члены семьи, что находились на борту, от глухого уныния перешли к апатии. Ведь не каждый день семья теряет мужа, отца и главного кормильца. За бортом батискафа вода оставалась все такой же прозрачной, но однообразной. Мелкие рыбки мелькали перед толстыми стеклами иллюминаторов. Они сверкали, как маленькие звездочки, причем так ярко, что даже прозрачная синева воды никак не могла их приглушить.

Капитан (а я и есть капитан этого судна, хоть у нас всего два члена команды на корабле – я и мой помощник; и нечего смеяться: ведь кто-то из нас должен быть капитаном, и на данный момент этим капитаном был я) привычно отдавал приказы.

Я говорю «вода», говорю «рыбы», но это всего лишь привычные для нас названия. На планете Таилия было только подобие воды. Точный состав так до сих пор никто и не смог разложить по полочкам. Как это ни удивительно, но вода – уж позвольте так ее называть – постоянно менялась. Еще не известные науке элементы никак не хотели выделяться из общей формулы. Ученые работали, не покладая рук, уже добрых семь лет, но ничего нового выдать так и не смогли.

Вроде бы чуть проще дело обстояло с рыбами – точнее, возможным их аналогом, но и тут оказалось всё не так легко. Скелет их ничем особым не отличался. Кремниевая основа с хитиновым покрытием – на слух звучит полным бредом, но так показали приборы. Вот здесь ученые просто развели руками. Содержать водных жителей на станции, находящейся на орбите, не представлялось возможным – те погибали, лишь только покидали водную среду, причем не просто погибали, они рассыпались в мелкий желтый песок.

Планета никак не хотела раскрывать своих тайн. Рабочие роботы создавали на поверхности плавучие станции, и они постепенно превращались в небольшие научные городки и заселялись людьми, которые хотели узнать новую планету, научиться использовать ее богатства, понять ее логику. Но пока все усилия были тщетными.

Однако никто сдаваться не собирался. Мы сумели построить батискафы, способные погружаться до самого дна – а это огромные толщи воды, просто гигантские, километры и километры постоянного погружения. Марианская впадина, вы говорите? Да здесь бы ее не приняли даже за мелкую трещинку на земле. Мне трудно это описать, а вам – тем, кто не был на Таилии – трудно это понять, но поверьте мне на слово или взгляните в научные электронные энциклопедии, может быть хоть тогда вы хотя бы чуть-чуть сумеете представить обстановку, в которой находились все люди, живущие и работающие на Таилии.

Первое время, с трудом представляя, что находится под основанием плавучей станции, люди воспринимали воду очень спокойно, но стоило провести хотя бы одно серьезное погружение, часиков эдак на пятнадцать, или опуститься до самого дна, вот тогда только они начинали понимать, что под ними по сути дела ничего нет! Только вода, огромное количество воды, неправдоподобно большое количество. Однако человек ко всему привыкает, и первые поселенцы давно воспринимали всё вокруг как само собой разумеющееся.

Батискафы – это, конечно, великое подспорье, но еще большим успехом было создание скафандров, позволявших людям совершенно спокойно работать на любой глубине и не превращаться при этом в тонюсенький листочек бумаги.

Особо не мудрствуя с названиями, всю водную поверхность решили назвать просто Мировым Океаном. А так как вся суша находилась глубоко под водой, то планете, по сути дела, можно было другого названия и не давать. Исследования проходили прямо под плавучими городами. Да и зачем было куда-то плыть, если прямо под станциями лежали огромные неисследованные пространства? Впрочем, некоторые сорвиголовы пытались заплывать и подальше, на день-другой пути от города, но ничего особенного такие заплывы не приносили. Казалось, что Океан везде был совершенно одинаков.

Если не видеть дна, то отличить, в каком месте ты находишься, без приборов не представлялось возможным. На дне же могли быть и горы, и песчаные пустыни, но в целом все выглядело безжизненно и… хотелось бы сказать «уныло», но такое слово совсем не подходило для данного места. Унылым можно было считать лишь однообразие, царившее вокруг. Даже наличие мелких плавающих водорослей и рыб не сильно его нарушало, но назвать «унылым» место с яркими, прекрасными, переливающимися красками мне показалось нелепым.

В воде не было крупных хищников, да, собственно, тут вообще не было никого крупнее неончиков: ну, если знаете, это такая мелкая рыбка 3—4 сантиметров в длину с так называемой неоновой полоской на боках. Даже сам не знаю, почему именно эти рыбки пришли мне в голову для сравнения, хотя догадываюсь, что это связано с их неоновыми полосками, которые в реальности в темноте не светятся, но зато очень красиво отражают попадающий на них свет. А здешние рыбки излучали свет, именно не отражали, а сами являлись маленькими светильниками. Вот бы каждому ребенку на земле подарить таких рыбок, чтобы они жили в красивых аквариумах возле их кроваток и служили не только красивой игрушкой, но и замечательным постоянно горящим ночником, которому не нужно ни электричества, ни батареек!

Вот, в общем-то, и все, что я сейчас могу вам рассказать. Я не биолог, я отвечаю за погружение, доставку людей на дно и обратно, перевозку грузов, катание гостей. Вот и сейчас моя задача состояла в том, чтобы доставить семью погибшего аквалангиста к месту его смерти.

Миссия, возложенная на нашу команду, в этот раз была не из приятных. Я не могу сказать, что конкретно там произошло – вероятно, что-то случилось с костюмом погибшего. В общем, на то, что с ним стало, лучше было не смотреть. Такое случалось и ранее, и не каждая семья, да еще в полном составе, отваживалась спуститься так глубоко. Что ж, в геройстве нашим пассажирам было не отказать.

Каждый такой случай смерти давал много новой информации и возможностей для экспериментов. Нельзя сказать, чтобы местные биологи, да и другие ученые, радовались смерти своих товарищей, но чтобы смерть не была напрасной, ее надо было использовать целиком и полностью, на все сто, так сказать. И вот в этом состояла главная трудность: нужно было получить согласие семьи (точнее, обычно это была жена или мать умершего). А вот пойти на такой шаг готовы были не все. Кому приятно осознавать, что над телом твоего близкого и родного человека будут ставить различные опыты?

И вот эту часть неприятной миссии на сей раз предстояло выполнить мне. Честно говоря, я не знал, как подойти к такому деликатному делу. Поэтому пока что просто ждал благоприятного случая.

– Мяу. – Из небольшой, полностью герметичной клетки, находящейся возле моей койки, раздалось мяуканье.

Это проснулся Рыжий. Сегодня ему тоже отводилась своя роль, и он совсем не зря оказался на нашем батискафе, но пока, позвольте, я про него промолчу. Разве что, так сказать, для общего впечатления, скажу, что это был самый обычный рыже-белый кот среднего размера. Он был приучен к специальной клетке, в которой сейчас и находился, поэтому особо не переживал и лежал в ней вполне спокойно, но вот время от времени ему очень хотелось пообщаться, и вот тогда будьте пожалуйста любезны поговорить с ним хоть немного. Тогда Рыжему становилось намного веселее и, наговорившись, он с удовольствием снова ложился подремать.

Погружение до нужного нам места занимало двадцать девять часов семнадцать минут. Все было рассчитано до мелочей. В каютах наших гостей даже стояли таймеры, отсчитывающие время в обратном порядке.

Наши гости вели себя тихо и спокойно. Жена погибшего аквалангиста несколько раз приходила ко мне в капитанскую кабину и просто сидела рядом. Она явно не хотела ни о чем говорить, но и находиться в полном одиночестве ей было ужасно трудно. Я не возражал, а молча сидел рядом, продолжая следить за приборами. Время от времени я делал для нее чай, который она с благодарностью принимала, но потом снова погружалась в свои мысли, продолжая сидеть, невидящим взором глядя в иллюминатор.