Глава 8

Машин было две: грузовик с пулеметом в кривой башенке, безобразно обшитый всяким железом, и пикап с кустарным огнеметом, там и сям укрепленный стальными решетками и сетками. Стояли они на приподнятой над землей дороге, насыпь под которой парой сотен метров дальше плавно вздымалась, вливаясь в дамбу. Дамба эта до обновления кластера протягивалась через широкое озеро, где сейчас, как это нередко случается, почти не осталось воды. Лишь топкая грязь да камыш вдоль бывших берегов.

Вот со стороны дамбы и пожаловала беда, эффектно накрывшая невеликую колонну. Враги устроили засаду прямо посреди дороги, на прекрасно просматриваемом месте. Не заметить их просто невозможно: пикап с крупнокалиберным пулеметом и еще один пикап со спаркой ручных пулеметов. Плюс тентованный грузовик, почти не защищенный, если не считать стальной сетки, навешенной далеко не везде, где следует. Вооружения на нем вообще не видать, использовали его лишь для перевозки живой силы.

У этой самой силы, в составе полутора десятков бойцов (включая экипажи пикапов), имелось приличное личное вооружение: установленный прямо на асфальте крупнокалиберный пулемет и несколько устаревших ручных гранатометов. Плюс всякие легкие стреляющие вещи, в этом мире предназначенные против самых несерьезных противников.

Грузовик и пикап беспечно подъехали метров на сто к видимой на километры засаде, после чего по ним врезали из всех стволов. Даже странно, что бой затянулся минут на пять, если судить по продолжительности стрельбы. Ведь это должен быть не бой, а беспроигрышное избиение. В упор работали, из серьезных стволов по слабо защищенной технике. Здесь все должно было решиться в секунды.

Но попавшие в засаду, несмотря на беспечность, оказались крепкими орешками. Сумели огрызнуться, разнеся одному пикапу кабину. Похоже, он поймал реактивную гранату. Пара тел на асфальте тоже свое получили, но там скорее всего поработало легкое стрелковое вооружение.

Однако это слезы в сравнении с тем, что схлопотала колонна. Там и грузовик плохо выглядит, и пикап. И гранат нахватались, и серьезных пуль, ездить эта техника уже никогда не сможет. Люди, оставшиеся на простреливаемом пространстве, пытались найти укрытие под невысокой насыпью, но нападающие это предусмотрели, разнеся позиции стрелков по сторонам от дороги. Скорее всего никто не ушел. Вон там и сям тела валяются, прятаться им было негде.

Организаторы засады слонялись по полю боя, занимаясь мародерством и совсем уж нехорошими делами. А Трэш, наблюдая за их действиями с заросшей кустарником опушки чахлого лесочка, раздумывал над важными вопросами.

Почему местные повели себя как последние ротозеи? Как можно вляпаться в засаду на открытом месте? Неосторожные у них долго не живут, ненаблюдательные тоже. Они обязаны замечать неладное, однако упрямо ехали вперед, пока их не накрыла лавина из раскаленного металла и взрывчатки.

В такую беспечность не верилось. Она ведь нелогичная до нелепости.

Считали этих убийц своими союзниками? Но некоторые детали подсказывали Трэшу, что это маловероятно.

Тогда как это объяснить?

Ну… все непонятности легко свалить на ненормальности этого мира. В прошлой жизни Трэшу доводилось видеть, как один из союзных аборигенов дурачился, поджигая прикосновением пальца все, что способно гореть. Вспомнилась запись с камеры фотопулемета, где местный, выбравшись из подбитой машины, исчез на ровном месте. Появился он спустя несколько секунд, но уже трупом. Накрыло второй очередью из автоматической турели.

Компьютер не мог реагировать на пропавшую живую цель, но протокол требовал гарантированного уничтожения, потому техника могла обстреливаться до взрыва или возгорания. Это вызывало повышенный расход снарядов, но, увы, интеллектуальная начинка боевых систем чересчур убога, чтобы экономить в этом вопросе.

Значит, среди нападавших может оказаться туземный колдун, способный делать невидимыми людей и транспорт.

И кто знает, на кого еще там можно нарваться! Потому торопиться с выводами не стоит, это может привести к неправильным действиям с печальными последствиями.

Что еще можно сказать о нападающей стороне? Первым делом надо заметить, что Трэшу ее представители глубоко несимпатичны. Они и в прошлой жизни не очень-то ему нравились, а в этой он их с первых минут начал ненавидеть.

Всему виной одинаковый знак, нанесенный со всех сторон на их машины. Да и сверху он наверняка присутствует, просто с низко расположенной позиции там его не разглядеть.

Знак очень простой: ярко-оранжевый круг и такого же цвета точка, вписанная в его центр. Такое украшение сильно демаскирует выкрашенную под «цифру» технику, ему там явно не место.

Но Трэш понимал, что к чему. Ситуация такая же, как с ненавистным красным ромбом у «бубновых». Электронные мозги автоматизированных турелей и разнообразных дронов не блещут повышенным интеллектом. Оптической системе распознавания «свой – чужой» требуется простой и безошибочно читающийся издали символ. Вот и приходится союзным аборигенам лепить его со всех сторон, жертвуя незаметностью. С ответчиком «свой – чужой», работающим в радиодиапазоне ультракоротких волн, всякое может приключиться: сгорит при попытке проезда по краю деструктивной аномалии, словит осколок в бою или сломается из-за небрежных действий невообразимо тупых и хронически обдолбанных спеком туземцев. А вот картинка никуда не денется, она разве что сгореть может вместе с техникой, когда опознавание уже ни к чему.

Что мешает диким аборигенам аналогичным способом украшать свои машины и тем самым избегать нежелательного внимания со стороны автоматизированных боевых систем? Ну, во-первых, эта самая автоматика считает цель, не отвечающую на радиозапрос, подозрительной, что бы на ней ни нарисовали. О таких случаях немедленно докладывается по всем каналам связи. Как только операторы узнают, что в их зоне ответственности появилась техника с дикими туземцами, маскирующимися под своих, они объявляют тревогу. И тогда такое может начаться, что лучше терпеть зло от дронов и турелей, чем это.

Очень уж лакомая добыча – старые туземцы. А новички вряд ли придумают такие фокусы.

Ну и еще одно обстоятельство мешает. Знаки вроде красного ромба диким туземцам ненавистны. Следовательно, можно получить очередь из кустов, а то и гранату, даже на своей, казалось бы, территории.

То есть и на вражеской земле тебе житья не будет, и на своей рискуешь нарваться на обознавшихся. Нет смысла заниматься рисованием.

В общем, Трэш понял, кто организовал засаду. Да тут и самый тупой догадается, если минутку понаблюдает за их действиями.

Вон один кровь сцеживает с трупа, другой деловито вырезает что-то из недр спины, небрежно скидывая в медицинский контейнер. Причем разделывает тело своего же, павшего перед началом дамбы. Вряд ли кто-то из противников сумел добежать до этой позиции. Да и зачем им это делать?

Диким туземцам биоматериалы ни к чему, а у союзных туземцев такое добро не пропадает.

Мертвому надпочечники уже не нужны. Товарищ он или просто малознакомый тип из родной банды – неважно. Смерть превращает его в источник дорогостоящего сырья, а союзники ценностями не разбрасываются.

А вот с теми, кто в эту самую засаду угодил, не все так очевидно. Никаких знаков на их машинах не наблюдается. Нет, вообще-то на пикапе просматривается изображение оскаленной головы пантеры. Но это не то, это обычное изображение с претензией на художественность. Автоматика, конечно, и такое считать сможет, но в условиях плохой освещенности, тумана и прочего нередко возникают проблемы с оперативностью распознавания сложных символов. К тому же рисунок выполнен в черных тонах, а это не тот цвет, что хорошо различается издали в любых условиях. Зато он не демаскирует транспорт и потому прекрасно подходит для диких аборигенов.

То, что их атаковали люди с эмблемами, тоже говорит в пользу этой версии. Случается, что группировки, сотрудничающие с экспедиционными силами, могут враждовать друг с другом. Но говорить о повсеместности и широкой распространенности такого явления нельзя, так что – маловероятно.

В общем, Трэш почти уверен, что нападению подверглись именно дикие аборигены. О личностях нападавших у него сомнений и вовсе не осталось.

Вопрос: что же теперь делать?

Можно просто тихонько развернуться и уйти назад, в город. Там забрать груз и отправиться на базу. Аборигены пока что не подозревают, что рядом находится столь необычная стая. Всех подчиненных Трэш оставил в двух с половиной километрах отсюда, как только заметил не слишком сильный дым, поднимавшийся над местом схватки. На такую дистанцию вряд ли способны заглядывать всевидящие колдуны аборигенов. Судя по тому, что слышал о таких умельцах, они способны на многое, но далеко не всемогущи. Да и сам неоднократно сталкивался, когда их привлекали для тестирования боевых систем. Во всех случаях результаты даже на куда меньших дистанциях не впечатляли.

Если такой спец здесь присутствует, он даже Трэша, засевшего в паре сотен метров, заметить не в силах. Иначе давно бы тревога поднялась. Или всевидящего колдуна нет вообще, или маскировочные способности элитника перевешивают здешнюю магию.

Можно считать, что о присутствии стаи аборигены не подозревают. То есть ничто не мешает удалиться, не показав себя.

С другой стороны, у этих аборигенов имеется имущество, от которого Трэш не откажется. Таким он планировал разжиться в городе, после обновления кластера, но ведь неизвестно, когда это случится. А здесь можно обогатиться прямо сейчас.

Плюс у местных при себе всегда есть спораны. Можно неплохо обогатиться, не снижая поголовье здешних зараженных. Не то чтобы Трэш сильно заботился о его сохранении, но чем больше мертвяков шастает по территории, тем менее уютно себя чувствуют люди. Надо стараться делать все возможное ради того, чтобы они поменьше ошивались в местах, прилегающих к базе.

А это что там такое? Похоже, один из аборигенов, попавших в засаду, до сих пор жив. Трэш со своей позиции не мог его разглядеть, но крики и ругательства, которые разносились с другой стороны насыпи, расслышал прекрасно.

Это явно не новичок. Может, и не старожил, но должен знать немало интересного. А у Трэша накопились кое-какие вопросы. Если выручит пленника, глядишь, тот в благодарность поделится информацией, не жадничая и без обмана.

За несколько минут наблюдения удалось насчитать тринадцать человек. Для Трэша – несерьезно. Серьезной боевой техники нет, а пехота мало что может сделать против элиты. Местность открытая, и, если все пройдет без сложностей, ни один не удерет. Следовательно, свидетелей не останется.

Если не считать пленника. Точнее, судя по смыслу некоторых криков, а не их тональности, это все же пленница. Что, впрочем, сути не меняет.

Но с этой женщиной еще не все очевидно. Хотя, даже если она и сможет впоследствии растрепать новости про появление странного зараженного, скорее всего сделает это лишь среди диких туземцев. А Трэшу нет разницы, знают они о его существовании или нет. Для него самое главное – не давать лишнюю информацию экспедиционным силам и их союзникам.

Всмотрелся в иконки стаи, заглянул на несколько секунд на пару из них. Предоставленные сами себе зараженные не смели ослушаться приказа вожака и потому не покидали укромную полянку. Но запретить им заниматься инженерными работами Трэш не догадался, и потому большая часть из них сейчас занималась раскопками.

Он поначалу не понял, с чего это вдруг им вздумалось удариться в археологию, но затем догадался, что они пытаются добраться до крота, устроившего на поляне свою галерею.

Вечно голодные, что с них взять.

Ладно, пускай роют. Они нашли себе увлекательное занятие.

А Трэш вот-вот найдет такое и для себя.