Как Трой понял, в ночное время рабы пепла становятся куда активнее, чем днем, и это может грозить новыми проблемами. Выходы из трюма вроде бы закрыты на совесть, но корабль большой, никто не знает, так ли уж крепки переборки в разных местах. Вдруг пепельники найдут новую лазейку? Хватит нескольких тварей, чтобы разделаться со всеми, ведь выжило всего восемь человек, и не все из них смогут оказать достойный отпор.

Вот завтра он и займется тем, что по возможности исследует каждый закуток. Глядишь, и найдет потенциальную брешь в обороне раньше, чем о ней пронюхают пепельники.

* * *

Трой поежился. Ночь сырая, и ветер усилился. Донимает даже через наброшенную на плечи войлочную накидку, прихваченную из кубрика. Но это к лучшему, помогает не заснуть. Глаза сами собой слипаются, смертельно хочется спуститься в кубрик, завалиться на койку и вырубиться в тот же миг. Но нельзя позволять себе даже малейшую слабину, он сейчас старший и не должен подавать дурной пример Миллиндре, Айлефу и Бвонгу.

Ночь тянется бесконечно. Да когда же она уже закончится, нет сил бороться с сонливостью.

На последних шагах начал топать чуть громче. Смалодушничал. Не хотел застать Миллиндру задремавшей. Айлеф и Бвонг – куда ни шло, с парнями все легко, а вот ей непросто выговор устраивать. У него к ней особое отношение, как-никак вытащил из трюма, к тому же девчонка, красивая и не глупая. Ей бы еще нездоровую бледноту с лица убрать, и вообще картинка. Драмиррес говорил, что это, наоборот, ценная черта внешности, но Трою такое не по душе.

– Трой? Ты?

Не дремлет или успела сделать вид, что ничего такого не было. Присел рядом, тихо спросил:

– Все спокойно?

– Пару раз вроде ухали внизу. Но, наверное, показалось. Совсем тихонечко, еле-еле слышно. А как у остальных?

– Все спокойно.

– Трой, я тут подумала… Ты умеешь плавать?

– Не знаю.

– Как это? А… ну да, ты можешь и не знать.

– Так о чем ты подумала?

– Забудь.

– Скажи, это может быть важным.

– Я думала о том, что мы будем делать, если увидим землю. Кораблем нельзя управлять, нас может понести мимо, и ничего против этого не сделаем.

– Хотела предложить вплавь?

– Если все умеют плавать, то можно.

– А ты умеешь?

– Плохо, далеко не проплыву. Но можно сбить несколько досок и держаться за них.

– На досках быстро не поплаваешь, они тормозить будут. К тому же я днем видел крупную акулу, она плыла за кораблем.

– Акулу?! И не сказал ничего?!

– А что тут говорить? Просто большая акула.

– Я никогда акул не видела. Интересно!

– Если появится опять, покажу.

– Я что-то передумала плавать.

– Акулы не такие уж опасные.

– Нет, я в воду ни за что не полезу.

– Не уверен, что все остальные умеют плавать. Как я заметил, лучше нас с тобой никто не знает море. Ты жила возле него?

– Далеко, на севере, почти под Срединным хребтом. Но там не океан, как здесь, там моря. Они тянутся перед горами Срединного хребта. Очень теплые, почти все дни солнечные, постоянного сумрака, как здесь, не бывает.

– Ходила на кораблях?

– На совсем мелких. Да и сама тогда мелкой была, мало что запомнила. Но я хорошее образование получила, да и читать люблю, поэтому знаю много.

– А у меня почему-то с чтением проблемы. Читаю, но буквы будто чужие. И при этом точно знаю, что обучен читать, трудностей быть не должно.

– Твою память искалечили, может, все из-за этого.

– Может, и так.

– Говорят, в морях Краймора водятся такие киты, которые могут разломать парусник в щепки. И чудовища есть.

– Нам и без чудовищ хватает разных ужасов.

– Если ты не придумаешь, что делать, когда встретится земля, никто не придумает. Я вот думаю-думаю и ничего, кроме как плыть, держась за доску, не придумала.

– Если нас так и будет нести по той линии, суша встретится нескоро. И, скорее всего, это будет остров, а не сами земли Краймора.

– На островах тоже должно быть пепельное заражение. Нам бы хоть какую-нибудь сушу, а там уже разбираться будем.

Во мраке послышались тяжелые шаги. Трой насторожился, взялся за рукоять меча.

Послышался недовольный голос Бвонга:

– Эй, Трой, не спишь? Я слышал, как ты болтаешь с Веснушкой. Небось лапаешь ее вовсю, руки в тепле, а я тут вот-вот околею.

– Жир не замерзает, не околеешь, – мгновенно ответила Миллиндра.

– Ты пришел на горькую жизнь пожаловаться? – добавил Трой. – А кто будет носовые двери сторожить? Пепельники?

– Чего сразу наезжаешь? Я вообще-то по делу пришел.

– Так и говори по делу, а не про руки в тепле.

– Там что-то непонятное, тебе надо посмотреть. То есть послушать.

– Что случилось?

– А я почем знаю? Говорю же – странное что-то.

– Ладно, пошли.

* * *

На первый взгляд ничего странного не происходило. Впрочем, небо затянуто облаками, свет от звезд и обеих лун почти не пробивается, темно так, что можно не заметить много чего.

Бвонг присел перед дверью, хрипло прошептал:

– Слушай.

Костяшками пальцев два раза легонько стукнул по дереву. Почти сразу с другой стороны послышались два ответных стука. Бвонг опять заработал кулаком, на этот раз трижды. И повторили тоже трижды.

– Видал? Я тут сижу и понять не могу, чего это кто-то так тихо постукивает. Со скуки начал в ответ долбить, и тот все повторяет один в один. И сам по себе больше не стучит, ждет, когда я начну.

– Ломиться не пробовали?

– Нет. Это что, пепельные так дразнятся?

– Как я понимаю, они слишком тупые, чтобы дразниться. К тому же свежие, еще не вошли в силу. То есть куда тупее, чем обычно.

– Чтобы повторять удары, много ума не надо.

Трой прижался губами к щели меж досками, не тихо, но и не сильно громко произнес:

– Если меня слышно, стукните три раза.

Оба замерли, прислушались к ответу. Послышалось ровно три стука, как и запрашивали.

– Это человек, – уверенно заявил Трой. – Рабы пепла не понимают наш язык.

– А почему он еще жив? Как смог просидеть там целый день?

– Не знаю. Может, скрывался в темноте за ящиками и потом ухитрился сюда пробраться. Понял, что кто-то закрыл дверь снаружи, и начал подавать сигналы. Тихо стучит, боится, что пепельники услышат.

– Не хотел бы я оказаться на его месте. Хуже не придумаешь: один, среди кучи пепельников и покойников, а дверь заколотили так, что за день не открыть.

– Ну, допустим, не за день. Инструмента хватает, быстро справимся.

– Ага, справимся, как же. Представляешь, сколько этих уродов примчится на такой шум? Трой, ты нас всех убьешь.

– Мы их отвлечем.

– Чем? Закинем им Айлефа? Он большой и с мягким жирком, им точно понравится, отличная идея.

– Тогда лучше тебя, ты еще больше и жирнее.

Бвонг хохотнул:

– Ну это да, только я полезнее, если дело до драки дойдет. Тут всего три бойца – ты, я да копченый северянин. Остальные пепельникам на один укус.

– Айлеф одним ударом убил человека.

– Ага. Только я уверен, что этот человек двигался куда медленнее пепельника. Айлеф тот еще тормоз, ему только безногих черепах пасти.

– Устроим шум у вторых и третьих дверей. Можно стучать по ним и по палубе со всей дури, на такое должны сбежаться все пепельники. А сами под шумок выдернем приколоченные доски, вытащим этого парня и заделаем все обратно.

– А если оттуда вырвется кто-то, кроме этого парня, что будем делать?

– Убивать его, что же еще.

– А если вырвется дюжина? Тоже будем их убивать?

– Ты предлагаешь оставить его там?

– Я ничего не предлагаю. Ты же у нас командуешь, я в твои дела не лезу. Просто, если напортачишь, погубишь не только себя.

– Те, кто помогал нам спастись, тоже рисковали. И мы рискнем. Это будет правильно, нельзя бросать человека в таком месте. Иди в кубрик, поднимай остальных.

* * *

Трой осторожно постучал три раза. С другой стороны так же тихо ответили трижды. Кто бы там ни был, он терпеливо ждал и сам по себе больше не пытался шуметь. Понял, что о нем знают, и дожидается спасения.

Со стороны кормы доносился такой грохот, будто там заработала лесопилка. Все, кроме Троя, Бвонга и Драмирреса, стучат там тяжелыми предметами по доскам палубы и дверям трюмных лестниц, привлекая внимание обосновавшихся внизу тварей.

Храннек подбежал с очередным докладом:

– Трой, они будто взбесились! Бьются в двери и визжат как резаные! Ох, их там гвоздями покололо, ох и покололо! Но все равно лезут и лезут!

– Много их там?

– Не знаю, но кричит не один и не два. Может, пять, а может, и десять.

– Хорошо, мы начинаем. Беги к остальным и скажи, чтобы начали шуметь сильнее.

– Да куда уже сильнее, руки вот-вот отвалятся!

– Отвалятся руки – стучите ногами. Погромче давайте, не надо скромничать.

Покрепче ухватился за лом, вбитый между доской, которую лично приколотил днем, и дверной створкой, негромко произнес:

– Если оттуда выскочат твари, на нас вся надежда. Надо будет остановить их прямо здесь, не пропустить ни на шаг.

– Ну, значит, помрем тут все, вот они и остановятся ради ужина, – хладнокровно изрек Бвонг.

– Мы начнем когда-нибудь или будем и дальше болтать? – не выдержал Драмиррес.

– Начинаем, – решился Трой. – Разом! Навалились! Дружно! Быстрее!

Гвозди забивали на совесть, выбирая самые длинные. И теперь эти старания аукнулись: содрать добротно прибитые доски с ходу не получилось. Процесс опасно затягивался.

Но вот одна со стуком упала на палубу, вторая, третья. Их всего шесть, дела идут, они справляются. Есть! Последняя сдалась!

Все трое нервно переглянулись, Драмиррес предложил:

– Давайте так: я открываю, а вы бьете того, кто выскочит.

Бвонг, замахнувшись багром, не сказал ни слова, а Трой уточнил:

– Бьем пепельников, людей не трогаем. Драмиррес, спроси голосом, а не перестуком, пусть ответит, чтобы точно убедиться.

– Ему там громко придется кричать, доски толстые, а для пепельников наш голос – лучшая приманка.

– Пока услышат, пока прибегут, ты сто раз успеешь отодвинуть щеколду и выпустить его. Вы всегда так делали, и ничего не случалось.

– Ага, делали. Вот только пепельники тогда были не такие. Свежие и чахлые. Кто знает, во что они сейчас превратились.

– Если они тогда были слабые, то я, значит, слабее Храннека, – напряженно произнес Бвонг. – Давайте уже, долго мне еще этот дрын держать над башкой?

Драмиррес прижался к двери, выкрикнул:

– Если ты не пепельник, а нормальный человек, скажи что-нибудь! Скажи, не бойся! Сразу откроем! О! Трой! Ты слышал?!

– Нет.

– Вроде бы сказал что-то. Не расслышать, эти орут и стучат, – указал на корму.

– Открывай! – решился Трой.

Щеколда ушла в сторону, дверь распахнулась. На палубу упал человек, сидевший до этого на коленях. Верхняя часть туловища прикрыта стальной кирасой, на голове уплощенный шлем, голенища кожаных сапог доходят до колен. Все это Трой успел разглядеть краем глаза, помогая Бвонгу оттащить тело от двери. Драмиррес захлопнул ее в тот момент, когда ноги спасенного перестали мешать. Потянул щеколду, но не успел задвинуть ее до конца, как с другой стороны ударили, омерзительно завизжали.

– Бвонг! Навались! – крикнул Трой. – Сюда! Все сюда! Да кончайте уже шуметь!

Громила ринулся к двери, но в спешке позабыл об одной немаловажной детали. Доски, которые перед этим сорвали, валялись на его пути. Некоторые лежали набоку, а некоторые ровной стороной книзу, при этом длинные концы гвоздей торчали вертикально.

Вот на один из таких штырей и нарвался Бвонг. Привычка бродить по палубе босиком сыграла с ним нехорошую шутку. Будь на нем ботинки, все бы обошлось, ведь деревянную подошву пробить непросто. Но, увы, он их снял и потому встретил острие голой кожей.

Здоровяк дико заорал, запрыгал на одной ноге, потащив вслед за второй приколоченную к стопе доску. Помогать ему было некогда, дверь куда важнее. Удерживая ее, Трой заорал:

– Айлеф! Стрейкер! Прибивайте доски! Быстрее! Миллиндра! Айриция! Храннек! Займитесь раненым! И помогите Бвонгу! Стащите с него ботинок и посмотрите, что там с его ступней!

В спешке Трою врезали по плечу молотком. Спасибо, что вскользь, но все равно больно. Темно, тесно, сутолоки много, и страх нагоняют непрекращающиеся удары с другой стороны. Рабы пепла взбесились по-настоящему, даже раны от гвоздей, которые до этого густо вбили в двери, не остужают их пыл. Но с лестницы не так удобно ломиться, нет ни малейшего пространства для разбега. Быстро расправиться со щеколдой и усилиями двух не самых слабых ребят не смогли, а потом в дело пошли молотки и стало полегче.

Вот и все, забита шестая доска. Удары не прекращаются, но дверь при этом не трясется предсмертно, совершенно очевидно, что самое страшное уже в прошлом. Тем более что Трой не думает останавливаться на достигнутом:

– Давайте еще!

– Доски?! – переспросил Айлеф.

– Нет. Гвозди. Тащите длинные гвозди. Все тащите. Забьем их в дверь пару дюжин, может, убьются об них, раз им так нравится ломиться. И оттащите этого в кают-компанию, он, по-моему, очень сильно ранен.

– Не то слово, – согласился Драмиррес. – Он с ног до головы в крови, вся одежда ею пропиталась.

– Ему целитель нужен, – сказала Миллиндра. – А может, и целитель не поможет.

– Нет у нас целителя, придется самим справляться.