Цитаты из книг автора «Артем Драбкин»

Сижу я и наблюдаю, погода пасмурная, но дождя нет, у меня бинокль немецкий, я вперед смотрю. Механик-водитель принес обед. Я сидел на крыше, опершись на люк заряжающего. Спрыгнул с башни на трансмиссию, потом на землю, и вдруг пролетает над го

Там у нас еще были бои по расширению плацдарма, 2 марта, тогда два плацдарма соединились и окружили Кюстрин. Мы действовали с 8-й ударной армией Чуйкова. Нас поставили на внешнюю линию окружения, мы зарылись. Представь, чтобы танк зарыть, примерно 28 кубометров земли надо вынуть!

Мы за сутки по 90 километров наматывали на танке, да тут еще и огневые столкновения были. В общем, за сутки 8– 10 раз останавливались. Потом, когда до Одера дошли и нас переправили на плацдарм, оказалось, что там тоже спиртзавод был. Наши взяли, узнали, что спиртзавод, и напились. Немцы пошли в атаку и всех перебили. Наши с потерями отбили, опять напились, оставили, опять взяли. Начальство догадалось, цистерну нашли, вылили на землю, было это в начале февраля, снега большого не было, мирные жители ушли, а коров оставили, и вот эти коровы напились пьяными. Нам это рассказали. 23 февраля, это праздник, к этому моменту Жуков отдал приказ: «Войскам, которые находятся на плацдарме, 100 граммов не выдавать». Почему? Своего хватало!

Прибыли мы в Польшу, на Пулавский плацдарм в 36-ю Краснознаменную орденов Суворова и Кутузова танковую бригаду 11-го Берлинского Краснознаменного орденов Суворова и Кутузова танкового корпуса. Как раз наш плацдарм располагался против г. Раменка, за освобождение корпусу присвоили звание Раменский. Марш совершили, наша авиация там все охраняла, и во время марша на нас никто не посмел напасть.

водки 400 рублей. Получали мы так: командир танка – 650 рублей, 400 рублей за звание (мл. лейтенант) и плюс 50 процентов полевых. Короче говоря, 800 рублей я нашел, и по дороге мы это дело отметили. В Сызрани меня признали негодным для обучения – с сердцем не в порядке. Откровенно говоря, я обрадовался, потому что СУ-76 крайне неблагоприятна для экипажа. Отправили меня на переподготовку на Т-34.

Прибыли в Москву. Направили нас в Сызрань на переподготовку на СУ-76, что выпускались на базе Т-70. Как раз в ночь с 7-го на 8-е поездом мы ехали на Куйбышев, мне сравнялось 20 лет. Помню, в Москве купил две бутылки водки, а на закуску нам паек давали. Стоила бутылка

На одной из станций, что между Орлом и Тулой, видели результаты недавних боев. Село, церковь, а на церкви башня тридцатьчетверки, рядом корпус весь развороченный. Экипаж испарился. Это оставило неприятный осадок.

столовую строем. Сапоги выдали нам кирзовые, и то хорошо – пехотинцам выдавали обмотки. И вот в конце августа мы уже собирались отправляться по назначению. Построили нас и объявили: «В соответствии с Указом президиума Верховного Совета СССР отныне присвоить звание мл. лейтенантов». Звездочки долой, а в удостоверение перед словом «лейтенант» поставили «мл.», и точка. И мы поехали на фронт. Я попал в группу, которая отправлялась на Брянский фронт. Нас сопровождал подполковник. Он нас отпустил по домам, сказав, чтобы через три дня собрались в Ряжске.

Да сначала посадили на танкетку Т-27. Потом Т-60, а после, как освоили, – Т-70, на котором год должны были учиться. Программа жесткая была: 9 часов занятий плюс три часа самоподготовки – это 12, а тут еще обед, завтрак и ужин. После ужина: уход за оружием, личное время для того, чтобы написать письмо. Времени было мало. Учебный процесс фактически шел 9 месяцев. В июле мы сдавали экзамены. Потому нас были полевые занятия, выезжали на несколько дней. Как в настоящем бою с точки зрения маршрута и так далее. Потом нас выпустили. Присвоили нам звания лейтенантов. Два или три человека получили мл. лейтенантов – они не совсем успешно сдали экзамены. Выдали нам форму, звездочки. Как раз в 1943 году ввели новую форму. И тем не менее мы ходили в

Я родился в Пензенской области, район Белинский, раньше он был Чембарский, село Вершина,