КОШАЧЬЯ РАБОТА

Александр Зарубин

Тепло. Ласковое, нежное тепло пробежало по телу вместе с прикосновением человеческих рук. Тонкие пальцы скользнули по шёрстке – от ушей, потом за ушами и вниз, к хвосту. Просто мимолётная ласка. Спящий на коленях котёнок довольно замурчал, потянулся, осторожно выпустив когти. И проснулся – из далёкого солнечного сна в серую хмарь и холод яви. Это было больно, почти физически. Генетическая память – спасение и проклятье кошачьего рода. Люди ушли. Никто не знал, куда и зачем. Но кошки ещё помнили тепло рук, красоту мира – не сегодняшнего, затянутого гарью и пеплом сгоревших, пустых городов, а прежнего – зелёного и огромного. Старшие говорили: человек смотрит с небес на кошачий род и приходит во снах – почесать верных своих за ушком.

– Пресвятые человеки, на кого же вы нас покинули, – промурчал, стряхивая дрему, серый сибирский кот Мурз, третий в роду, удостоенный этого почётного имени. За брезентовым пологом палатки раздавались удары жести о жесть, лязг стали и сердитый, отрывистый мяв – отдельный штурмовой батальон просыпался после дневки. Его батальон – почти сотня битых, ободранных, облезлых после долгого марша десантно-штурмовых котяр. Неделю назад они покинули последний в этих диких краях пост цивилизации – разбитый, сиротливо смотрящий выбитыми окнами на мир посёлок, в котором сапёрам из достопочтенного клана Сибер удалось запустить человеческий энергоблок. Впереди у батальона был вольный поиск, серое небо, чёрные, перекрученные мутациями древесные стволы. И неизвестность.

– Разведка вернулась, комбат, – доложил Мурзу батальонный адъютант, по-юношески чётко вытянув в струнку уши и хвост в уставном приветствии.

– Зови сюда. Немедленно, – мурлыкнул бойцовый кот. Полог палатки откинулся, в проёме показалась оскаленная клыкастая морда. На загривке у Мурза взлетела дыбом серая шерсть, лапа вздёрнулась вверх, выпуская когти, а из глотки вырвалось утробное, боевое рычание. Нет, сейчас псы и коты были старыми союзниками по сердечному согласию, и Мурз был рад, что рядом с ним на этой миссии идёт потомок самого Джульбарса. Но инстинкт – это инстинкт и он требовал драки.

А разведчик шумно, рассыпая брызги воды на штабные бумаги, отряхнулся, оскалился, довольный впечатлением, во всю клыкастую пасть и пролаял – грубо, отрывисто:

– Есть две новости, комбат. Хорошая – мы нашли святилище. И плохая – крысы нашли его первыми.

– Веди, – промурчал в ответ Мурз, выгнув лохматый хвост кольцом в знак предельного отвращения.

Битва за трон царя природы шла уже двести лет – страшный, безжалостный бой клыков и когтей под серым, отравленным небом. Пока кошачий род изощрял ум и память, пытаясь спасти хоть что-то из оставленного человеком – крысы брали числом, яростью и слепым повиновением своим королям. Их орды прокатывались по планете клыкастой волной, сжирая все, что ещё оставалось от цивилизации. Кошачий род бился с ними насмерть уже двести лет.

– Мы выигрываем эту войну, – говорили на собраниях политические офицеры.

– Хотелось бы в это верить, – думал Мурз, осторожно ступая на мягких лапах по следу овчарки – разведчика. Батальон скользил за ним – серыми, неслышными тенями под стальным, фосфоресцирующим небом. Разум говорил: сейчас день, память издевательски крутила когтем у виска. Но солнца в этих краях не бывает. И не будет, пока… Внезапно древесная стена впереди прервалась, и коты по одному выскользнули из леса. Путь вперёд закрыла глухая бетонная стена с чёрным, отливающим сталью проёмом ворот. И крысы.

Их было сотен пять – малый прайд. Худые, перекрученные мутациями тела, тонкие хвосты, маленькие глаза – красные от голода и ярости. Котов Мурза они сперва не увидели – их стая смотрела на ворота святилища. Крысы обступили его полукольцом, их тела взмывали вверх в диком, посвящённом их тёмным богам ритуале.

«Пресвятые человеки, почему вы оставили нас наедине со всем этим», – успел подумать Мурз. Его шерсть встала дыбом, хвост выгнулся дугой в сигнал: «внимание». А потом из глотки сам собой рванул в воздух боевой кошачий клич: «Миаууу».

Сотня подаренных кошкам эволюцией отставленных когтей синхронно нажала курки. Сотня стволов ударила в упор, и поток огня смел с лица земли воплощённую богомерзость.

Начальник разведки, задрав лапу, помочился на разбитый пулями крысиный тотем – человечий крест с изломанной горизонтальной поперечиной.

Мурз мельком поморщился – овчар, конечно, союзник и хороший специалист, но вот манеры собачьи оставляли желать много лучшего. Впрочем, сейчас было не до того – сапёры уже колдовали у ворот, старшина, поседевший старый мейн-кун, тряхнув кисточками ушей, соединил провода – и ворота святилища распахнулись с протяжным, пробирающим до костей скрежетом. Коты осторожно, по одному скользнули вперёд. «Полдела сделано, – подумал Мурз, шагнув под избитые временем щербатые бетонные своды, – полдела осталось».

Батальон развернулся по базе – парами и по отделениям. Лампочки на потолке вспыхнули желтоватым, мерцающим светом – старый мейн-кун нашёл и умудрился запустить генератор. Мурз на инстинкте толкнул головой полуоткрытую дверь и пролез в небольшую, запорошённую густой белой пылью комнату. Человеческую – кровать аккуратно застелена, высокий шкаф стоит в углу с сиротливо полуоткрытой дверцей. А вот та ребристая штука у стены – напомнила Мурзу генетическая память – даёт тепло. Батарея – та же не-своя-память предательски подсунула коту нужное слово. Вместе с не-своим воспоминанием о тепле и уютной дреме.

– Комбат, мы нашли пульт управления, – прохрипела рация голосом молодого адъютанта. Мурз потряс головой, разгоняя морок. Долг звал.

Контрольный зал мигал огнями и светом. Саперы подвели электричество, ряды древних человеческих машин оживали, гудя вентиляторами. На огромных, мерцающих мониторах пробежали зелёной волной ряды символов. Мурз развернул клавиатуру наоборот – так было удобнее – и принялся вводить команды, мысленно благодаря хвостатого предка, часами смотревшего с высоты монитора на то, как это делал когда-то человек.

– Заправка… Выполняется. Заряд – проникающий.

– Координаты цели. Принято.

– Предстартовая проверка. Пройдено.

Перед последней командой лапа чуть замерла. «Лови подарок, крысиный король», – муркнул он, занесённая над пультом лапа чуть дёрнулась. Если все пройдёт нормально… Когти Мурза дёрнулись ещё раз, кнопка «старт» с сухим щелчком ушла вниз.

– Запуск.

В уши ударил оглушительный рёв. Бетонные стены бункера задрожали, серебристым дождём посыпалась на уши известь.

– Полет нормальный, – невозмутимо сообщил монитор. Огненная стрела вспорола серо-стальную хмарь небес. На поверхности часовые, благоговейно прижав уши, наблюдали невиданный в этих местах восход злого человеческого солнца.

– Лови, Джерри, привет от Тома, – оскалил в улыбке жёлтые клыки овчар-разведчик.

– Вроде того, – муркнул про себя Мурз. Ему этот мультик совсем не нравился.

По экранам бежали потоком ряды цифр и слов – контроль систем, полет нормальный, время до цели – ещё много. Приказ требовал от Мурза дождаться слов «цель поражена» и только потом уходить. Надо было ждать, что коты и делали. Съели сухой паек – инстинкты воротили нос, не-своя-память звала на штурм холодильника – поискать молоко. Белое, парное и восхитительно вкусное. Да где же его найдёшь теперь. Впрочем, в прошлом году генетики клана Сиам сумели по паре костей восстановить настоящую корову. Так что может быть, года через два… А пока Мурз велел инстинктам заткнуться и сожрал, что дали. Потом полистал человеческие записи в дневнике базы – может быть, удастся понять, куда делись люди. Но строчки дневника были однообразны – Все в норме, служба идёт, рутина… сделанные человеческой рукой записи внезапно оборвались, и пошла регистрация с автоматов – взрывной рост радиации, ядовитые дожди, пепел, закрывший небо – это начал гореть и взрываться брошенный без ухода мир. Потом выключилось электричество, и записи оборвались совсем. Мурз поёжился, вздыбив лохматую шерсть, и пошёл читать дальше. Новости. Последние человеческие новости, двухвековой давности. Кто-то шумно и велеречиво жаловался на проблемы с экологией.

«Это что, шутка?» – мурлыкнул про себя Мурз, сердито чихнул, вспомнив серую хмарь на дворе, и ударом лапы закрыл страницу.

Шум за стеной оторвал от экрана – там старый мейн-кун, сердито тряся кисточками ушей, отчитывал молодого адъютанта.

– Эх ты, молодёжь, благородных ангорских кровей, а по-собачьи лаешься.

– Это человеческие слова, – возражал, прижав уши, ангоррец.

«Не доказано», – рявкнул на спорщиков Мурз. Спор о том, является ли так называемый мат человеческим или все же собачьим изобретением учёные могли вести долго. Особенно, учёные филологи из клана Бенгал на встречах с коллегами из дома Чи-хуа. Где-нибудь на юге, где небо уже чистое и синее, зелень вокруг и нет серой хмари. Но не здесь, в забытом людьми бункере посреди мёртвого леса.

– Да я только, – начал было оправдывался адъютант, но тут входная дверь хлопнула ещё раз, и взгляду Мурза предстала оскаленная и донельзя встревоженная собачья физиономия.

– Надо уходить. Крысы. С севера… – пёс говорил, вывалив красный язык наружу. Слова давались ему тяжело – запыхался, уходя от погони.

– Идёт великий прайд.

Уши Мурза плотно припали к голове. Великий прайд – чтобы остановить его, нужна дивизия, по меньшей мере. Но…

– Занять оборону, – хрипло промурчал он.

– Ты что, котяра, – тут пёс пролаял пару слов недоказанного происхождения, – нас же за пять минут сожрут, не подавятся. Уходить надо.

– Никто отсюда никуда не уйдёт, – ещё один голос ударил в уши ведром холодной воды. Из полумрака коридора выплыла голая, вся в складках оскаленная морда. Лампочка на потолке мигнула – зелёным огнём сверкнули во тьме холодные немигающие глаза. Овчар, вздрогнув, припал к земле, а Мурз только усмехнулся в усы – Ибрам, политический офицер батальона, происходил из редкого, не поминаемого всуе клана Сфинкс, а эти ребята могли напугать любого.

– Никто отсюда никуда не уйдёт, – повторил Сфинкс, мерно вышагивая на середину зала. – Второй великий прайд идёт с юга.

– Занять оборону, – прохрипел Мурз ещё раз. Память предательски подсунула картину некоей дымчатой шёрстки и бездонных зелёных глаз. Казалось, эти глаза смотрели на него укорительно.

«Извини, теперь уже в девятой жизни, дымчатая, – успел подумать Мурз, выскальзывая из зала, – люди обещали»

Небо над святилищем – серо-стальное, ровное, фосфоресцирующее. Солнца в этих краях нет – и не будет, пока очистные команды сюда не доберутся. «Если доберутся, – угрюмо думал Мурз, ловя в прицел кромку мёртвого леса, – если…". Коты батальона – невидные, пушистые тени – распластались на серых острых камнях – полукольцом, спиной к входу. Старшина сапёров, ворча и сердито тряся кисточками лохматых ушей, разворачивал провода заграждения. Мёртвый лес застыл – ветер был слишком тих, чтобы сдвинуть перекрученные чёрные ветки. На мгновение все застыло, да так, что Мурз подумал было, что все обойдётся – и тут он заметил, как на краю видимости нагнулась древесная крона. Одна, потом другая. А потом все, медленно, будто волна пошла по чёрному лесу. Ближе и ближе. В уши ударил тупой протяжный звон, от которого кошачья шерсть встала дыбом на загривке. Крысиный король не хотел умирать. Его воля звоном в ушах гнала вперёд поток хищных тварей. Первые разведчики – красноглазые, мелкие злобные – возникли на опушке. Хвост у Мурза выгнулся дугой: «не стрелять без команды». Предательски задрожали усы.

– Командир, а куда стрелять? В голову? – дрожащим голосом спросил ангоррец – адъютант. Мурз обернулся, мельком – уши котёнка прижались к голове, голос дрожал. Но вот оружие рыжие лапы держали твердо.

– Поверь, котёнок. По такой толпе – без разницы, куда, – муркнул старый кот и отвернулся. Тёмная кромка леса вспыхнула тысячами алых голодных точек – глаз. Мурз вытянул хвост в струну – «внимание». Звон в ушах достиг крещендо. Поток тварей устремился в атаку, набирая и набирая разбег.

«Сейчас», – промелькнула мысль и хвост Мурза начал падать вниз – команда «огонь». На небе полыхнула зарница. Чуть дрогнула под лапами земля. Песнь чужой воли в ушах звякнула в последний раз и оборвалась на полувзвизге.

«Цель поражена», – прохрипела рация на плече, донельзя взволнованным голосом оставленного на контрольном пункте связиста. Последний из крысиных королей только что сгорел в ядерном пламени. Стая замерла. Потеряв поводыря, твари остановились, ошалело тряся головами. А потом кинулись друг на друга.

Батальон замер, коты, не веря своим глазам, смотрели на бойню вдали. Клыки, когти, горящие безумной яростью глаза – великий прайд истреблял сам себя, истово, самозабвенно. Наконец последний из крыс – новый король крысиного рода – взвился в воздух в ритуальном прыжке. И упал на землю с простреленной пулей головой. Начался дождь – косой, северный дождь закрыл пеленой поле побоища. Разведчик – овчар закинул снайперскую винтовку за спину, оскалился и сказал – тихо, на одном вдохе:

– Неужели все, комбат?

– Похоже на то, – муркнул Мурз в ответ, слизывая с шерсти холодную дождевую каплю.

И побрёл обратно, в тишину бункера за спиной. Лапой за лапу, медленно, шатаясь от усталости. Свернулся клубком в старом человеческом кресле перед мониторами и попытался заснуть. Кошачья дрема подхватила его и понесла. Обе памяти по-дружески подкинули ему хорошие воспоминания – о недавнем отпуске, зелёном и теплом юге, синем небе и ясноглазой, дымчатохвостой хранительнице, что сурово отчитывала сробевшего отпускника за помятую ботвинью. Её вид почему-то смешивался с не-своими воспоминаниями об изысканной даме по имени Серая Тварь. Потом сон подхватил его и понёс. Мурз спал, и ему снилось, что небесный человек чешет его за ушком.

Овчар внизу пересчитывал запасы, матерно ругал кладовщиков, не доложивших в НЗ тушёнки, потом плюнул, положил голову на ящик и сердито вздохнул:

– А вот при человеках – порядок был.