День радио

Никогда не работал с девяти до шести, с часу до двух – перерыв на обед.

Где бы я не трудился, рабочий день у меня всегда был ненормированным. Мог отработать меньше восьми часов, положенных КЗОТом, мог больше, но главное ведь не в том – сколько. Главное, чтобы работа была сделана, а с девяти до шести – и всё тут! – звучит как суровый приговор.

Любая теория хороша, когда она хоть немного подкреплена делами практическими. Вот и мне, натуре неусидчивой, постоянно рвущейся куда-то, разок выпал случай – испытать на себе, каково это – «от звонка до звонка».

С детства люблю радио.

Многие годы у меня «служебный роман» с телевидением, но радио, пожалуй, люблю больше. Может, оттого, что это первая любовь, да какая!

Голос Николая Литвинова в его сказках на ночь завораживал настолько, что даже самые беспокойные дети, услышав «Здравствуй, дружок!..», сразу успокаивались, поудобнее устраивались у простеньких приёмников с одной ручкой громкости, и, чуть дыша, слушали, слушали, слушали…

Чуть позже мне уже были интересны новости спорта с Олимпийских игр в Мюнхене с Наумом Дымарским, трансляции игр чемпионатов мира по футболу с незабываемыми Николаем Озеровым и Котэ Махарадзе.

Спустя годы в далёком Омсукчане я уже сам читал в эфире новости спорта, а для местного радио записал позывные, которые долго потом ещё крутили. Юные трубачи моего духового оркестра довольно стройно вывели на четыре голоса тему известной в тех краях песни: «Колыма ты, Колыма, чудная планета!..».

А потом настала эра ТВ.

Конечно, телевидение пришло в мою жизнь значительно раньше, но «потом» означает то, что я встал по другую сторону экрана. Вдвоём с талантливым видеооператором Толей Михайловым мы делали разные программы, вели всякие рубрики, поднаторели в производстве рекламы. Получалось весьма неплохо.

Ещё спустя несколько лет поступило приглашение от первой в Магадане FM-радиостанции, от которого отказываться не хотелось. Радио – это же первая любовь!

Своим временем я распоряжался сам, проблем с совмещением не было никаких. А получится или нет, вопросов не возникало ни у кого – ни у меня, ни у приглашавших. Если в кадре всё как надо, то почему вдруг на радио – нет?!

Да легко!..

В девять утра я уже был на своём новом рабочем месте.

– Смотри, что да как, осваивайся потихоньку, – вводил меня в курс дела начальник ФМ-станции Саша Лыткин. – Готовься к эфиру, часик дадим тебе для начала.

– Когда эфир? – загорелся я.

– В два, – потушил меня Лыткин, и, сославшись на занятость, исчез.

За окном с трудом пробивало себе право на жизнь зимнее магаданское утро. Настроение быстро портилось. Вот что здесь целых пять часов делать?!

Но делать что-то надо…

Я достал принесённые из дома диски, выбрал хороших песен примерно на час и набросал простенькие подводки к ним. Времени это заняло немного. Что дальше?

Следуя совету руководства, прогулялся по кабинетам радиостанции. Смотрел, что там да как, «осваивался», отвлекая отдел занятых людей.

Вернулся на место, сел.

Похоже, часы в кабинете дышали на ладан – шевелились еле-еле, а секундная стрелка на новый круг заходила немного медленнее, чем минутой ранее.

Тут я вдруг вспомнил про необходимые формальности и с радостью пошёл искать отдел кадров – трудовую книжку сдавать да анкеты заполнять всякие. Всё же дело какое-то!

Но и здесь надолго меня не задержали. Сдал, заполнил.

Дальше что?..

Может, позвонить кому-нибудь? Мысль, конечно, неплохая, только вот кому звонить?! Все нормальные люди ещё спят.

В приоткрытую дверь заглянул мой руководитель:

– Осваиваешься?

И, не дожидаясь ответа:

– Хорошо!

Дверь негромко закрылась.

А был ли Саша?

Мог я себе представить, что когда-нибудь, убивая время, буду просто сидеть и смотреть в окно? Нет, понятно, можно по-разному бездарно транжирить свою жизнь – валяться на диване с современным чтивом, листать туда-сюда неинтересные телевизионные программы, горькую ещё можно пить. Но чтобы вот так сидеть и тупо таращиться в окно?! Однако ж, сижу и таращусь! А на что, собственно? Что там интересного можно увидеть? Серое низкое небо, серые коробки пятиэтажных хрущоб, редкие серые пешеходы, подгоняемые серой метелью. Короче, Стивен Кинг отдыхает!

Пошёл, ещё кружок по кабинетам нарезал – опять «смотрел и осваивался». Из второго променада извлёк немного выгоды – насобирал кипу старых журналов. Листал я эту макулатуру и сам себя уговаривал – во всём можно найти что-нибудь полезное!

Выжатый, как лимон, от ничегонеделания, совершенно опустошённый, безо всякого энтузиазма и настроения, за минуту до эфира я сел в кресло ведущего. Надел гарнитуру, прослушал заставку и поприветствовал аудиторию. Так же, как делал всегда на ТВ:

– Здравствуйте, все!

Бумажки с подводками затерялись в кипе пролистанных журналов, поэтому работать пришлось с листа, то есть на самую что ни на есть шару. Я выхватил из кучи си-ди несколько дисков, вокруг которых и крутился потом целый час.

Открыл парой песен из «По волне моей памяти» Тухманова, а потом уверенно прошёлся по ранним альбомам Брайана Адамса, уделив им минут тридцать. Затем я донёс до магаданской аудитории, что, оказывается, ещё в 1970 году у «Дип Пёрпл» вышел очередной новый альбом. Называется он «Ин рок», что в переводе значит… Впрочем, нет сомнений, что люди, пусть даже совсем немного знающие английский, прекрасно понимают, о чём идёт речь. Я нервно подмигнул своему воображаемому продвинутому слушателю и выдал совершенно нелепую «подводку»:

– Для вас, друзья, прозвучит одна из композиций этого альбома, которая так и называется – «Спид кинг». Согласен, по-русски звучит жутковато, но мыто с вами знаем, что СПИД по-английски – AIDS, а «спид» по-английски – это вовсе и не СПИД на самом деле! У этого слова со-о-овсем другое значение.

В тот зимний день после обеда в студии FM-радио пуржило так же, как и на улице.

– А ничё так, нормально! – вынес вердикт Лыткин.

Народ вокруг загудел, заулыбался, захлопал меня по плечам:

– Совсем неплохо.

– Для дебюта – хорошо!

– Да-а-а…

Я отмахивался: «Да, ладно!..», и чувствовал себя прескверно. Психологический стресс ударил по физическому состоянию.

Немного помогла работа над парой рекламных объявлений. Вот это – дело, это – моё! Я приободрился, набросал тексты и сам зачитал их.

– Гениально! – констатировал Лыткин, схватил листочки и убежал в студию давать информацию в эфир.

К пяти вечера мне буквально хотелось лезть на опостылевшие стены. Как же было тесно и душно здесь! Ошалевший, я выскочил в коридор прямо на бегущего куда-то моего новоиспечённого руководителя.

– Саш, я ещё нужен сегодня? – задаю вопрос, стараясь не отставать. Откуда энергия взялась? Взлетаем по лестнице.

– Скорее, нет, – перескакивая через ступеньку, ответил руководитель.

– Тогда я пойду? – на мой взгляд, вполне логичный вопрос. Не отстаю, тоже прыгаю по ступеням.

– Как?! – Александр чуть не дотянул до второго этажа, мы застряли на середине пролёта. – У нас рабочий день до шести. Ещё почти час!

– Мне же в кабак ещё, – напомнил я.

– А во сколько вы сегодня начинаете? – Саша знает всю кабацкую кухню, в своё время сам лабал в ресторане.

– Репетиция! – вру, конечно, но ход верный!

– Да?.. – Саша посмотрел на часы на руке, на меня, и зачем-то – опять на часы, будто они показали ему время начала репетиции. – Вообще-то, это у нас не принято. Но ты первый день, поэтому…

Лыткин посмотрел вверх по лестнице, вниз – не идёт ли кто, не слышит ли? – махнул рукой и громким шёпотом озвучил своё решение:

– Давай!..

Я и дал!

Ночью спалось плохо. Проснулся в разобранном состоянии, совершенно неотдохнувшим. Еле собрался с силами и вывалился из тёплого уютного дома в промозглую колючую темень.

Кружившая над городом пару дней метель угомонилась, вывалив на улицы тонны снега. Иду я по нему, а из-под ног после каждого шага хрустит вопрос: «Зачем?.. Зачем? Зачем?!». Работают же люди, думалось мне. Может и я смогу? «Ни фига!.. Ни фига! Ни фига!!!» – бойко обогнал меня проспавший школу первоклашка. И ты туда же, двоечник!

И опять: «Зачем?.. Зачем? Зачем?!». Остановился – тишина, двигаюсь дальше – тот же вопрос!

А вот действительно – зачем?

Денег платят мало, времени уходит много. Как оказалось – непозволительно много!

Самореализация? Да на телевидении сейчас столько проектов, что твори – не хочу! Хоть засамореализуйся!

Доказать себе, что могу так же, как все, – с девяти до шести? А они смогут после этого ещё две телеги тащить?

Любовь к радио? Так и люби себе! Кто мешает? Слушай, сколько влезет, и люби ровно столько же!

«Зачем?.. Зачем? Зачем?!»

Улыбающийся Лыткин встретил меня по-комсомольски задорно:

– Для тебя есть задание!

– Да ну? – почему-то не верилось.

– Нужно составить должностную инструкцию для тебя.

Словосочетание «должностная инструкция» меня вдавило в стул. Интуиция – бывает же такое! – уверенно констатировала: «Это – всё!».

– Вот, – Лыткин положил передо мной документ. – Типовая инструкция. Но тебе надо здесь кое-что дополнить под себя. И ещё нам надо с тобой определиться с графиком работы.

Саша извлёк из папки расчерченный в шахматку листок.

– Вот смотри, что осталось. Смена – четыре часа.

– И всё? – почему я ещё пытался уцепиться за эфир?

– В смысле? – не понял Александр.

– Четыре часа и – свободен?

– Как это – свободен? – наверное, справедливо возмутился руководитель отдела ГТРК «Магадан». – Рабочий день – восемь часов. Этот пункт КЗОТа ещё никто не отменял.

Безобразная аббревиатура КЗОТ меня и добила. Здесь уже интуиция была ни к чему. Вдруг стало так легко, хорошо и, может, от этого – даже немного весело.

Я встал со стула, и чуть было не запел громко и счастливо:

– Всё!

Лыткин говорил горячо, активно жестикулировал, подмигивал и хлопал по плечу. Ещё кто-то из вышестоящего начальства тоже пытался что-то объяснить, улыбался и тоже хлопал, но по другому моему плечу. В отделе кадров посмотрели на меня недоумённо и раздражённо – ему такие деньги положили, а он ещё и носом крутит! Председатель ГТРК Александр Рушев тоже попробовал убеждать, дескать, всё образуется! Но быстро разобравшись, что уговоры в моём случае – ни к чему, он рассказал о своём друге, который сам себе хозяин – от начальства далеко, поэтому и работает, когда надо. Так и трубит вольный друг Рушева всю жизнь где-то на Богом забытом маяке. Зато свободный и потому счастливый.

Мы пожали друг другу руки, и мне показалось, что председатель ГТРК погрустнел. Может, немного позавидовал нашей с его другом вольнице?

Вышел я на улицу – хорошо-то как! Сквозь тучи солнышко пробивается, по расчищенным дорогам машины красивые импортные бегают, люди идут, никуда не торопятся, улыбаются друг другу.

Вот она – жизнь!

Я вдохнул свежего пьянящего воздуха свободы и пошёл себе. Пошёл делать то, что было нужно мне, а главное – когда нужно.

Р. S. Всё же есть у радио то, чего нет у ТВ!

По телевизору всё понятно, откровенно, никакой загадки. Показывают тебе картинку, значит, так оно и есть, это – данность. Ничего там не изменить, не добавить. А на радио – только голос, который что-то рассказывает нам. Это «что-то» каждый представляет себе по-своему. Сколько слушателей – столько же вариантов последней новости, интересной беседы, увлекательной радиопостановки… Каждый из нас в это время – сам себе режиссёр, оператор, монтажёр картинки, которая рисуется в его голове. Своя, одна-единственная в мире, уникальная картинка!

Мы, слушая эфир, сами того не замечая, начинаем творить.

И всё благодаря радио.