Так неспешно, от двора ко двору, их процессия приближалась к центру деревни. Чем ближе они подходили к рыночной площади, тем просторней и красивей становились дома жителей, выше и толще заборные жерди, упитанней и холеней женщины и дети, хозяйничающие во дворах.

– Дедушка Бойл, я хочу есть, – прозвучал у самого уха старика шепот Роланда.

Бойл вздрогнул от неожиданности.

– Что? Ах, да… Мирт, далеко нам идти?

– А мы уже пришли, – ответил карлик.

Залихватски сбив треуголку на правое ухо, он махнул рукой в направлении ближайшего дома:

– Нам сюда!

Постоялый двор оказался старым массивным двухэтажным срубом с выцветшей под лучами Светила соломенной крышей. Войдя внутрь, путники почувствовали долгожданную прохладу. Пахло пищей и кислым вином. В просторном помещении, заставленном длинными деревянными столами, было малолюдно.

– Доброго дня, уважаемые господа! – громогласно произнес Мирт, едва успев перешагнуть порог. – Мое почтение, госпожа Лаура, да не перестанут люди посещать ваше богом избранное заведение.

Последние слова предназначались стоящей за прилавком женщине. Для хозяйки таверны она была молода, стройна и красива. На вид чуть за двадцать: темные волосы, убранные под металлический обруч, правильные черты лица, приятной округлости груди, широкие бедра.

– А-а-а! Это ты, мелкий пройдоха, жив еще? – улыбнувшись, поприветствовала она Мирта. – Опять пришел попрошайничать? Проваливай, давай отсюда! Мне попрошайки не нужны!

Лаура говорила грубо, но Бойл видел: карие глаза светились радостью.

– Спокойно, глубокоуважаемая! Я и мои друзья собираемся снять две комнаты в твоем чудесном заведении.

– А деньги у тебя и у этих двух голодранцев есть?

– А как же! – Мирт театрально вскинул руку вверх.

В следующее мгновение в воздухе засверкала большая серебреная монета. Взлетев под потолок, она на долю секунды замерла, а затем устремилась вниз в подставленную ладонь. За полетом монеты следили все немногочисленные посетители таверны. Едва монета скрылась в руке Мирта, среди посетителей послышался легкий вздох разочарования.

– Поднимайтесь наверх. Первая, вторая дверь направо. Я подойду, как только управлюсь тут, – удовлетворенно произнесла хозяйка.

Лаура еще не закончила говорить, а Мирт уже торопливо подталкивал спутников к лестнице на второй этаж.

Поднявшись на два пролета, карлик распахнул первую дверь и пригласил едва поспевающих за ним спутников:

– Ну вот, заходите, тут все просто: стол, скамья, две кровати и шкаф, белье вам Лаура выдаст. Печку топят только зимой.

– Сколько мы должны? – спросил Бойл, усаживая Роланда на кровать.

– Должны? За что? Вы про комнату? Успокойтесь. Лаура – жена Курда и денег с нас не возьмет. А весь этот цирк внизу мы устроили для постояльцев. Среди них могут быть соглядатаи Церкви.

– Дядя Мирт? А разве никто не знает, что тетя Лаура жена дяди Курда? – удивленно спросил Роланд.

– Нет, не знает. Кое-кто, думаю, догадывается, но предпочитает молчать. Курд и Лаура в Церкви не венчались, а совершили обряд в лесу по нашим правилам. Но вам это знать ни к чему, тем более …

В дверь постучали, и карлик, прервав монолог, поспешил открыть. В комнату проскользнула хозяйка с целой охапкой чистого белья.

– Мирт, бродяга вездесущий, как ты? – Кинув белье на свободную кровать, Лаура сгребла карлика в охапку, крепко прижав к пышной груди. Лицо Мирта залилось багровой краской.

– Вашими молитвами, госпожа Лаура, вашими молитвами, – отстраняясь, произнес он.

– Сколько раз тебе говорить, не называй меня госпожой, – притворно обиделась Лаура. – Ну, как он там? Здоров? Как в лагере обстановка?

– Госпожа Лаура, позвольте сначала представить вам моих спутников, – перебил поток вопросов Мирт, желая напомнить хозяйке, что они в комнате не одни, – Бойл Амфидоли и его внук Роланд. Курд просил приютить их настолько, насколько понадобится, и снабдить провиантом, если соберутся в дорогу.

– Очень приятно, друзья мужа – мои друзья. Располагайтесь, чуть позже я принесу обед, а сейчас позвольте нам с Миртом покинуть вас.

Лаура подхватила карлика под руку, и они удалились, оставив старика и мальчика наедине.

– А она красивая, – сказал Роланд, глядя на закрывшуюся дверь.

После обеда, передав Роланда на попечительство Лауре, Бойл отправился покупать тачку. Купить недорого тачку в деревне представлялось делом безнадежным, потому как лишнюю на дворе никто держать не будет, а рабочую за недорого не продадут. Бойл хотел пойти к мастеровым в центр деревни, но Лаура посоветовала прежде заглянуть к портному Аллу. Несколько месяцев назад у него умерла жена, и он принялся беспробудно пить, распродавая имущество направо и налево.

4

Вечером, расположившись у горящего камина, Роланд по обыкновению играл в камушки. Игра была незатейливой. Рассыпав с десяток мелких камней и назначив пару из них воротами, он по очереди загонял в них остальные. Лаура сидела рядом и неторопливо вязала, поскрипывая спицами. Игра быстро надоела Роланду, и он стал следить за тем, как ловко орудует спицами хозяйка таверны.

– Почему ты не играешь? – спросила Лаура, заметив, что за ней наблюдают.

– Надоело.

– Принести тебе игрушки Освальда и Роя?

– Спасибо. А где они сами? – поинтересовался Роланд.

– Ушли к моим родителям, погостить.

– Понятно, а можно еще кое-что спросить?

– Спрашивай, – Лаура отложила вязание.

– Я слышал историю вашей Церкви. Ученики Кайлота, возглавившие ее после его смерти, установили Народный закон, честный и справедливый, как же так получилось, что люди ненавидят Церковь?

Лаура наклонилась, приподняла голову Роланда за подбородок двумя пальцами, взглянула в глаза и сказала:

– А ты очень смышленый мальчик, Роланд. Уверена, тебе это не раз говорили. Ты прав. Сначала так и было: честный и справедливый закон для каждого, но прошло время, и ученики Кайлота умерли, а на их место пришли новые люди. Природа человека очень противоречива. Один герой может изменить мир, но за ним приходят те, кто жаждет наживы. Жадность и тщеславие – сильные стимулы, чтобы желать власти, а обычный человек не настолько смел и умен, чтобы идти против господ. Простые люди склонны уступать в малом, пытаясь сохранить хорошие отношения с окружающими. Этим и пользуются те, кто стремятся наверх. Они медленно запускают руки в общие дела, меняют законы, извращая их суть, и все настойчивей и настойчивей угнетают народ. Так случилось и с Народным законом: из закона для каждого он превратился в закон для избранных.

Женщина замолчала, пытаясь угадать, понял ли Роланд хоть что-нибудь из сказанного.

– Как же тогда быть? – спросил мальчик, грустно глядя на Лауру. – Неужели люди настолько глупы? Неужели они никогда не смогут жить в согласии?

Дверь отворилась и в комнату вошел Бойл, избавив Лауру от необходимости отвечать. Выглядел он довольным.

– Я нашел тачку. Хорошу-ую, – заявил он, дыхнув на присутствующих крепким перегаром. – Уф-ф-ф, ну и затейник этот Аллу, еле ушел от него. Пристал, как колючка карипаса: давай выпьем – поторгуемся; давай выпьем – обмоем покупку; давай по последней – немножко на каждую ножку. А потом заставил на тачке до постоялого двора везти. Благо сам тощий как жердь – кожа да кости. Я тачку внизу оставил, в стойле, не украдут?

– Нет, не украдут, – ответила Лаура, улыбаясь. – Вы, наверное, спать хотите? Я распоряжусь, чтобы вам постелили. А Роланда я намою, и сама уложу.

– Добро, – кивнул Бойл. – Роланд, ты воды не боишься?

– Нет, – удивился мальчик. – Чего ее бояться?

– Это ты по малолетству так считаешь. А я, брат, бывал в таких краях, где люди годами не моются, а только чешутся, и на тех, кто по собственной воле лезет в воду, смотрят как на сумасшедших.

– Не может быть! – воскликнул Роланд.

– В этом мире возможно все, мой маленький друг. Кстати, Лаура, а где Мирт? Куда пропал этот коротконогий балагур? Старик Аллу выдал в качестве скидки бутылочку отменного пойла, и я бы приговорил ее прямо сейчас в хорошей компании.

– Он будет утром, у него дела в деревне, – уклончиво ответила хозяйка. – Не беспокойтесь за него.

– Жаль, – разочарованно произнес Бойл, убирая бутылку за пазуху. – Тогда действительно придется идти спать.

Глава третья. Снова в пути. Пиар

1

Старик проснулся. В комнате было темно. Ему показалось? Или секунду назад, сквозь сон, он слышал детский плач.

– Роланд?!

Тишина.

– Роланд, я знаю, ты не спишь!

– Сплю, – сказал мальчик, и голос его дрожал.

– Что случилось? Почему ты плачешь?

Бойл поднялся с кровати, нащупал на столе огненные камни и масляную лампу. Чиркнув камнями над фитилем несколько раз, он зажег лампу. Комната наполнилась тусклым трепещущим светом. Сев на край кровати, старик повернул мальчика лицом к свету. Красные глаза Роланда были полны слез.

– Мальчик мой, что случилось? Тебе приснился страшный сон?

– Нет, – замотал головой Роланд.

– Ну а что? Ты расскажи, расскажи, тебе легче станет.

– Ма-а-а-а-ма! – заревев в голос, Роланд кинулся на грудь Бойла. – Ма-а-а-а-ма!

Старик прижал мальчика к груди и принялся гладить по голове. Они долго так сидели, прежде чем Роланд успокоился и рассказал Бойлу свою историю.

Это случилось прошлой весной. Хостия, мать Роланда, застала старших сыновей ворующими из кладовой сушеное мясо, заготовленное на зиму. Схватив метлу, она долго гоняла Гердиона и Палада по огороду, обещая рассказать о случившемся отцу, как только тот вернется с заработков. Отец Роланда был суровым человеком. За воровство он мог не просто задать братьям трепку, но и посадить в погреб на хлеб и воду на целую неделю. Не удивительно, что братья перепугались и попросили у матери прощения. Только вот история на этом не закончилась.

Вечером перед сном Роланд слышал, как братья о чем-то долго шептались, а на следующее утро они пропали. Целый день мать разыскивала их. Она обошла всех знакомых и соседей, но детей так и не нашла. Появились они только вечером, а следом за ними пришли монахи. Схватив Хостию, они увели ее к местному надзирателю в острог.

Утром Гердион и Паллад вновь исчезли, и на этот раз навсегда. Весь день Роланд просидел у окна, ожидая возвращения матери. Он видел, как сразу после полудня многие жители города спешили к деревенской площади. Мальчик подумал, что в деревню приехала ярмарка. Он любил ярмарки и ужасно обиделся на родных, оставивших его одного в праздничный день. Он так разволновался, что стоило закрыть глаза, как он чувствовал запах пряников вперемешку с ароматом свежеиспеченных пирогов. Вслед за запахами в голове появлялся шум гуляющей толпы, перекрываемый зычными голосами ярмарочных зазывал, приглашающих поучаствовать в веселых аттракционах.

Ближе к ночи в опустевший дом пришла тетя Кара – соседка. Женщина безутешно плакала. Ничего не объясняя, она собрала вещи и унесла Роланда к себе в дом. Роланд понимал: случилось что-то страшное: мать и братья пропали, но никак не мог взять в толк, как такое произошло, а тетя Кара не хотела ничего объяснять. Только три дня спустя, когда вернулся отец, Роланд узнал о том, что случилось в тот день.

В землях Голии, на родине Роланда, царил культ Семи монахов. Согласно легенде, много веков назад Бог спустился на землю и передал семи избранным власть над миром. С тех пор Семь монахов правили землями Голии. Правители считались бессмертными и бессменными. Другая легенда, бытовавшая в народе, гласила, что однажды в Голию придет колдун, который, свергнув монахов при помощи магии, дарует простому люду свободу. Не удивительно, что колдовство в Голии считалось одним из страшнейших преступлений и наказывалось смертью.

В тот злополучный день Гердион и Паллад, испугавшись гнева отца, по детской глупости отправились в монастырь с доносом на мать. Братья рассказали, что видели, как ночью она колдует над куриными потрохами. Их рассказ и лег в основу лживого обвинения.

Суд над бедной женщиной состоялся на следующий день. Хостия, не выдержав пыток каленым железом, признала все обвинения и попросила о пощаде. Судьи остались глухи к мольбам женщины. В округе давно никого не казнили за колдовство, и верховный судья посчитал за великое благо сделать из случая Хостии показательный процесс. Женщину подвергли обряду очищения огнем, а затем казнили на деревенской площади, вбив в тело сто остро отточенных деревянных прутов – таково было наказание за колдовство в землях Голии.

История тронула Бойла до глубины души. Старик почти не сомкнул глаз ночью. Успокоив и уложив спать Роланда, он долго ворочался в кровати, думая об испытаниях, выпавших на долю мальчика. Лишь под утро сон сомкнул его веки, но едва Светило, позолотив небосвод, заглянуло в окно комнаты, он вновь был на ногах. Умывшись из кувшина, старик спустился на кухню, где к своему удивлению, застал Лауру, хлопочущую у плиты.

– Доброе утро! – улыбнулась ему хозяйка.

– Доброе, – Бойл грузно опустился на скамью. – А разве у тебя нет помощников?

– Есть. Помощница. Рыжая Брунгильда, но сегодня она отпросилась. Давайте я вам позавтракать на стол соберу?

– Хорошо, – кивнул старик. – Я схожу разбужу Роланда, лучше нам выйти пораньше, пока не начало припекать.

2

Сразу после завтрака гости засобирались в дорогу. Лаура подарила Роланду несколько игрушек и набитый сеном матрас в тачку. От игрушек Роланд вежливо отказался, а вот матрас пришелся как нельзя кстати. Старик и мальчик, тепло распрощавшись с хозяйкой, с благодарностью приняли от нее небольшой тряпичный сверток со съестным. Наказав передавать благодарность Курду, а также, так и не появившемуся с утра на дворе, Мирту они двинулись в путь.

Тачка, купленная Бойлом накануне, оказалась на удивление выгодным приобретением. Сделанная из сухого пористого дерева, она практически ничего не весила. Ход у нее был легкий, а большие колеса скрадывали мелкие неровности дороги. Почти сразу после выхода из деревни Роланд, разморенный плотным завтраком и мерным покачиванием тачки, уснул. Бойл подумал, что это к лучшему: ночью мальчик совсем плохо спал.

Ощутив под ногами дорогу, старик вновь почувствовал себя одиноким путником, идущим за мечтой. Глубоко вдыхая аромат леса, Бойл ощутил прилив сил, который случался с ним каждый раз, когда он отправлялся в путь после постоя.

Ближе к полудню старика одолела усталость. Он уже делал пару небольших остановок, но теперь почувствовал необходимость в большом привале на обед. Удивительно, но за всю дорогу Роланд так ни разу и не проснулся, видимо ночные треволнения не прошли даром.