Палестина в эпоху поздней бронзы (1600–1200 до Р.Х.)

Палестина явилась родиной самой древней из известных на сегодня археологических культур – так называемой натуфийской (или натуфскои) культуры, названной так по местоположению раскопок в Вади-эн-Натуф в 30 км к северо-западу от Иерусалима. Советские ученые датировали эту культуру очень древними временами: «Это мезолитическая натуфийская культура, распространенная в Палестине в IX–VIII тыс. до н. э. Основные занятия – охота, рыболовство и собирательство, однако найдены каменные вкладыши серпов, мотыжки из кости, базальтовые ступки и песты, которые, по-видимому, служили для дробления зерна. Это говорит о высокоразвитом собирательстве, а может, и о зачатках земледелия… Наиболее быстро неолит развивался на Ближнем Востоке, где раньше всего появилось земледелие и скотоводство: Натуфийская культура в Израиле»^[83]. В университетском учебнике по истории Древнего мира под редакцией Дьяконова, составленном также в марксистском русле, о натуфийской культуре читаем: «В Палестине уже в VIII тыс. до н. э. существовали процветающие земледельческие поселки, иногда (как в Иерихоне) обнесенные мощными каменными стенами еще в раннем неолите»^[84].

По результатам раскопок на месте древнего Иерихона натуфийскую культуру часто называют иерихонской. Первыми, кто исследовал Иерихон, были немецкие ученые Селин и Ватцингер, чья экспедиция работала на раскопках Иерихона с 1908 по 1910 г.^[85] Между 1930 и 1936 гг. в Иерихоне проводила раскопки английская экспедиция под руководством Дж. Гарстанга^[86]. Гарстанг установил, что город был основан в конце каменного века, до изобретения гончарного круга и, таким образом, он является самым древним городом в Палестине, а может быть, и во всем мире.

Палестина во все времена была этническим горнилом. Благодаря своему уникальному географическому положению – в Плодородном полумесяце – Палестина с доисторических времен была не только полем битвы, яблоком раздора между тремя земледельческими цивилизациями – Месопотамией, Египтом и Малой Азией – но также и великим миграционным перекрестком. Такое положение не способствовало кристаллизации единого моноэтнического и монокультурного государства. Отсутствие крупных рек и развитой ирригации также не могло способствовать формированию сильного централизованного государства. Непрестанные миграционные волны, одна за другой, приносили с собой новые культурные влияния. В IV–III тыс. до н. э. Палестина представляла собой конгломерат городов-государств, объединяться которые заставляла лишь внешняя военная угроза. Такие союзы не были прочны. Археологические раскопки наглядно демонстрируют этнокультурную мозаичность Палестины тех далеких времен.

Сегодня историки Палестины не склонны считать хананеев оригинальным населением Палестины, указывая на множество несемитских топонимов, многие из которых – древнейшие в Палестине. Однако о дохананейских обитателях Палестины – были ли они семитами или нет – отсутствие письменных документов не позволяет судить однозначно.

В период ранней бронзы превалирующим этническим элементом в Палестине становятся хананеи. Балди называет их аморитами (западными семитами)^[87]. Ветхий Завет называет «хананеями» все доизраильские народы, жившие в Палестине, не проводя различия ни по языку, ни по расе. Современная наука, напротив, использует термин «хананеи» исключительно для обозначения фундаментального (семитского) элемента населения Палестины, начиная с эпохи ранней бронзы (III тыс. до н. э.). Хананеи во второй пол. III тыс. (время построения египетских пирамид) построили в Палестине хорошо укрепленные города – Мегиддо, Беф-Сан, Гай, Беф-Иера, отстроили и укрепили Иерихон^[88].

В эпоху средней бронзы (2000–1600) в Палестину проникают хурриты, кочевники-арамеи и гиксосы. В добавление к сказанному о гиксосах в предыдущей главе следует отметить еще кое-что. Некоторые историки считают гиксосов ханаанскими аморитами^[89], то есть семитами. Откуда они пришли в Палестину, остается загадкой. В период захвата ими Египта их влияние распространялось на всю Палестину, Сирию, часть Месопотамии и даже Крит. Некоторые отождествляют их с «народами моря», наводившими ужас на все Восточное Средиземноморье своими внезапными набегами, опустошавшими богатые центры земледелия. Именно Крит стал в дальнейшем их мощным военно-морским оплотом. Протоиерей Александр Мень в своей работе «Магизм и единобожие»^[90] пишет, что пеласги, населявшие Пелопоннес до его завоевания греками, были родственны критянам, и даже допускает, что Пелопоннес был колонией Миносов^[91]. Были ли эти пеласги потомками гиксосов, до конца не ясно. На так называемом критском Фетском диске, содержащем нерасшифрованную иероглифическую надпись, есть изображения людей в пернатых шлемах, таких же, какие носили филистимляне. Согласно Книге пророка Амоса, филистимляне – выходцы с Кафтора:

Не Я ли вывел… филистимлян

из Кафтора?..

(Ам. 9:7).

Кафтор – еврейское название острова Крит.

Многие сближают этнонимы «пелишит» и «пеласги». Вполне возможно, что как филистимляне, так и пеласги были ближайшими потомками гиксосов.

Другие историки полагают, что гиксосы не были семитами. Так, Нот^[92] считает, что гиксосы пришли в Сирию-Палестину вместе с хурритами и индоиранцами, которые часто упоминаются в документах XIV в. Согласно Ноту, в XVIII в. они уже доминировали в Месопотамии, откуда и двинулись через Палестину в Египет, где установили между Средним и Новым царствами свое владычество (кон. XVIII – нач. XVI вв.). Их столицей, как известно, был Аварис^[93], в восточной части дельты Нила, там, где Египет граничит с Азией. Оттуда они и управляли в течение ста с лишним лет Египтом. Захватить Египет им помогло новшество, неизвестное египтянам, – конная колесница. Именно им, гиксосам, принадлежит это изобретение; после гиксосов боевая колесница становится неотъемлемым и самым важным элементом вооружения восточной армии^[94]. Это явное военно-техническое преимущество позволяло им держать египтян в покорности, хотя гиксосские крепости с их гарнизонами и администрацией и были, как справедливо замечает протоиерей Александр Мень^[95], всего лишь островками во враждебном им море.

Гиксосские цари, правившие Египтом, не переставали претендовать и на Палестину. Их титулом было «hkz.w hzs wt», что переводится с египетского как «правители иных (то есть неегипетских) земель». В этом титуле не было новизны: так же именовали себя шейхи сирийских и пастушеских племен^[96]. Когда в нач. XVI в. фараоны Нового царства освободились от власти захватчиков, гиксосское управление Палестиной и Сирией перешло и к ним.

Хурриты, появившиеся в Палестине как и гиксосы в эпоху средней бронзы (2000–1600), не были ни семитами, ни индо-иранцами. Согласно клинописным источникам, хурриты находились в это же время также в средней части Месопотамии. Согласно Шульцу^[97], хурриты входили в качестве податного населения в социальный состав арийского государства Митанни, существовавшего во втор. пол. II тыс. до н. э. в верховьях Тигра и Евфрата. Около 1250 г. царство Митанни было полностью поглощено Ассирией. Хурриты, известные в Библии как хорреи, находились в Ханаане, когда Израиль пришел туда^[98]. Быть может, это было следствием митаннийского влияния на Палестину в сер. II тыс. до н. э.^[99]

Вместе с хурритами явились в Палестину и индоиранцы. Хотя, по всей видимости, они были немногочисленны, но все же многие личные имена, встречающиеся в телль-амарнской переписке, индоиранского происхождения. Вполне возможно, эти индоиранцы пришли из Митанни.

Многие личные имена эпохи поздней бронзы (1600–1200) в Сирии-Палестине – огромное количество их известно нам опять-таки благодаря телль-амарнской переписке, а также текстам Рас-Шамра – очень трудно классифицировать и объяснить, однако ясно, что они – не семитского происхождения. Вообще, телль-амарнская переписка очень наглядно показывает, сколь сложной была в Палестине этно-лингвистическая ситуация той эпохи.

В период поздней бронзы в Палестине получает большое развитие оседлая городская жизнь. Кстати, почти все, что известно науке об эпохе бронзы, базируется на городских источниках. Что же представляли собой эти города бронзового века? В отличие от городов эллинистической эпохи, города эпохи бронзы не были постоянным местом жительства их населения, это были прежде всего фортификационные сооружения. За мощными стенами этих городов укрывались военные отряды, профессиональная гвардия. Размеры городов были очень малы, улицы беспорядочны и потому запутаны. Городские ворота вели к площади – центру публичной жизни. Городское население проводило большую часть времени вне городов, среди полей и садов, а в летние месяцы, особенно в период сбора урожая, и ночуя вне городских стен. В случае военной опасности город становился крепким убежищем.

В течение всего бронзового века количество городов постепенно возрастало. Согласно археологическим данным, в среднюю и позднюю бронзу было основано немало городов. И хотя наиболее древние в этот период были нередко оставляемы, общее количество городов неуклонно росло, что отчасти объяснимо и этно-лингвистической мозаичностью Палестины: каждый искал себя обезопасить.

Совершенствуется и техника возведения городских стен. Уже в эпоху средней бронзы конструировались грандиозные откосные стены, а в позднебронзовый век эта так называемая циклопическая техника достигает своего полного развития.

Среди населения палестинских городов эпохи бронзы превалировали военные и земледельцы. С другой стороны, совершенство керамических и металлических изделий демонстрирует существование профессиональных ремесел и даже искусства. Вместе с этим берет начало эквивалентная торговля. До времени поздней бронзы торговля существовала лишь в виде простого обмена, но с развитием коммерческих отношений в эту эпоху появляется монета, представляющая из себя измеряемые весом куски серебра. Археологические данные свидетельствуют, что в эпоху поздней бронзы коммерческие связи и культурный обмен были весьма развиты. Палестина в этот период становится транзитной зоной товарного и культурного обменов. Свободное культурно-коммерческое движение между Египтом и Месопотамией через Палестину и Сирию, обширные связи Палестины через финикийские города с Кипром, Критом и всем восточным Средиземноморьем – одна из характерных черт эпохи поздней бронзы.

Социальная организация сиро-палестинских городов догиксосской эпохи неизвестна. В эпоху гиксосов мы встречаем «правителей городов», в подчинении которых, по всей видимости, было городское и сельское население, обязанное платить налоги и принимать участие в городских работах. Метцгер считает, что именно гиксосы привнесли изменение в социальное устройство палестинских городов. Согласно Метцгеру, они сформировали в городах общество сродни феодальному: роль аристократии в этом обществе выполняют свободные воины-кавалеристы, имеющие право собственности на землю, а роль податного населения – простые горожане, имеющие свои земельные участки вне городских стен^[100].

При гиксосах же, согласно Метцгеру, палестинские города укрепляются очень мощными стенами с широкими – для проезда двух-трех колесниц – воротами, а также крепкими башнями.

В качестве примеров таких укреплений можно привести Сихем и Мегиддо.

Гиксосское владычество окончилось в начале XVI в., когда фараон Южного Египта (Фиваиды) Яхмос изгнал гиксосов из Авариса. Согласно Ноту, это произошло в 1580 г.^[101], протоиерей А. Мень говорит о 1578 г.^[102] Войска Яхмоса преследовали гиксосов до самой Сирии. К тому времени египтяне взяли на вооружение гиксосскую колесницу, что лишало последних прежнего преимущества на поле битвы. Постепенно египетское влияние распространяется на всю Палестину, Сирию и даже Митанни. Около 1500 г. войска Тутмоса III достигают Евфрата…

Соджин, Нот и многие другие современные исследователи полагают, что это египетское господство над Сирией и Палестиной было почти чисто номинальным, военных крепостей было очень мало. К концу XVIII династии, при фараонах Аменхотепе III (1413–1377) и Аменхотепе IV (1377–1360) власть егитпян над своими азиатскими владениями ослабела чрезвычайно. Телль-амарнская переписка, принадлежащая той эпохе, наглядно демонстрирует этот упадок. Лишь немногие из городов оставались верны фараону. Среди них – Губла (Библос, сегодня – Джебейль, на север от Бейрута, Ливан), издавна имевший интенсивные коммерческие контакты с Египтом. Большинство же вассалов, напротив, вели себя как независимые князьки. К этому-то времени и относится движение хабиру^[103].

Как уже отмечалось, этноним «хабиру» обозначается в клинописных памятниках телль-амарнской переписки с помощью двусиляабической идеограммы SA.GAZ, и лишь в письмах иерусалимского царя (вассала Египта) Абди-Хибы эта идеограмма появляется в озвученном виде – «хабиру». Большинство современных исследователей, особенно после раскопок в Рас-Шамра, сходятся во мнении, что это «хабиру» – то же самое, что «еврей», используемое Ветхим Заветом^[104]. Этих «евреев» мы встречаем на всем Древнем Востоке. О них говорится в Древневавилонском царстве и в текстах Мари^[105], в документах города Нузу (XV в., зона Восточного Тигра), в Хеттской Малой Азии в XIV в., в Сирии-Палестине в это же время и, наконец, в Египте XIX и XX династий, под формой ‘pr^[106]. Находим ‘pr на стеле Аменхотепа II (1448–1420) (30-я строка), найденной в Мемфисе, где эти «евреи» фигурируют среди военнопленных, которых фараон привел из Сирии-Палестины. Также стела фараона Сети I, обнаруженная в палестинском городе Бет-Сан, представляет эту связь египетских ‘pr с «хабиру» Передней Азии^[107]. Таким образом, «еврей» XVI–XIV вв. – не имя какого-то определенного этноса, а, скорее социальная категория, обозначение лица или группы лиц определенного социально-юридического статуса, а именно людей, чаще всего пришельцев, ограниченных в правах по отношению к автохтонному населению, ограниченных и в экономических возможностях. «Еврей» как социально-юридическая категория является и в Ветхом Завете: Исх. 21:2. Втор. 15:12. Иер. 34:14.

Согласно Ноту^[108], этими «евреями» были большей частью кочевники, не связанные с землей. Данные, коими на сегодня располагает историческая наука, не позволяют с точностью определить, какой образ жизни вели эти «евреи». Возможно, их положение менялось в зависимости от времени, места и исторических обстоятельств^[109].

Сегодня навряд ли кто-то станет оспаривать, что «евреи» и «Израиль» – понятия не взаимозаменяемые. Необходимо теперь взглянуть, что думают современные ученые о происхождении собственно Израиля и о его появлении в Палестине.