Да, Староместкая площадь была на своем привычном месте, как и другие объекты, строго рекомендуемые для посещения каждому уважающему себя туристу. Правда, он был не в лучшей форме, но это почти не отвлекало его от созерцания и размышлений. И теперь он неторопливо шагал по площади, поглядывая на многочисленных гостей города, которые, как и он, после долгой прогулки мечтали об одном – выпить пива или ледяной воды на летней террасе какого-нибудь уютного кафе. И приземлив свое усталое и полное впечатлений тело на удобную поверхность, запить свои ощущения чем-нибудь вкусным и освежающим. Чтобы испытать не менее приятное, хмельное пражское послевкусие.

Кто только не ступал по твоей булыжной мостовой, старинная пражская площадь, помимо самих горожан – и обычные туристы, и политики, и преступники, и звезды разной степени известности и влияния. Отметились тут и всякие богачи, толстосумы и воры, как легализовавшие свое состояние, и теперь цитируемые Форбсом, так и подпольные, настоящие властители, дергающие за нитки глобальную финансовую систему и все эту мифическую мировую закулису.

Но впервые по этой площади ступал один из самых грозных бойцов Легиона, мститель Зак, как его называли в очень узких кругах, человек Асраила, этого то ли демона, то ли ангела мщения, который выбрал своей миссией карать тех, про кого забыл суд земной и небесный. И он, Закария, был самым ловким, грозным и неумолимым из числа его немногочисленных солдат. Даже вернее, единственным, кто работал на него сейчас и вполне устраивал своего таинственного нанимателя. Да, Легион отверг и выгнал его из своих рядов, сочтя его слишком вспыльчивым и жестоким, а работать на кого-то другого он уже не хотел и не мог. И он, Закария был той душой, страдающей и тоскующей, иммигрантом и странником, человеком без планов и будущего, которого Асраил нашел несколько лет тому назад в канадской глуши, и вытащил его оттуда на арену своих страстей и дерзких планов, сделав своим протеже и фаворитом. Словно угадав его тоску и мысли о том конце, который он готовил для себя, под воздействием печальных обстоятельств и своего нежелания простить себя.

Закария, ощущая легкую слабость, заказал себя воды с кофе, и думал о том, как бы он обозначил свою нынешнюю работу в своем резюме – охотник, киллер или ассасин. Который вместе со своим загадочным шефом устраивает в разных точках земного шара охоту на всевозможных подонков и убийц. Выслеживая и карая их, вынося им смертный приговор, который они заслужили, оставив на своем земном пути кровавый, несмываемый след. Погрузив невинных жертв в хаос и омут своих пороков и страстей. Они с Асраилом заступались за всех невинно убиенных, вынося вердикт от лица всех погибших, а также по просьбам их неутешных родных и близких. Словно получив от них эту доверенность – которая не была бы подтверждена ни одним юристом на земле, ни одним из отделов небесной канцелярии. Но подписанную кровью жертв и орошенную слезами их отцов, матерей, мужей или жен, братьев и сестер.

Отчаяние и ужас, кричащее от боли одиночество и тоска, осознание того, что весь мир – это просто декорация, которую установил и поджидал тебя в ней кто-то очень нездоровый и беспричинно жестокий. И эти предсмертные ощущения, которую испытывали жертвы таких подонков, в свои последние мгновения на этой земле, питали его ненависть к ним, и подталкивали к простому решению – осуществить возмездие. По простому принципу – око за око. Твою никчемную жизнь за жизнь тех, чей полет ты остановил так внезапно и подло. Того, кто любил и был любим, того, у кого были надежды и мечты, доброта и радушие, таланты и способности, все то, чего лишен ты, убийца, маскирующийся под обычного человека. Хотя, он поправил себя – талантами некоторые маньяки обделены не были, как и способностями, иначе как бы они так долго могли мимикрировать, маскироваться под добропорядочных граждан. Как и изощренностью ума, с помощью которого они придумывали такие ужасные методы пыток. Да и их любили, те, от кого они так тщательно скрывали свою настоящую сущность. Ведь не все серийные убийцы являются социопатами и одиночками, часто они состоят в долгом, и даже показательно счастливом браке. “Двойная жизнь, почти как у меня самого”, – подумал Закария.

Он любил людей и всегда был готов прийти на помощь, но вот существование таких маниакальных личностей, лишенных сострадания, которые ценили несколько секунд своего удовольствия больше, чем вся человеческая жизнь, заставляли его задуматься о человеческой природе. Он понимал, что в каждом человеке есть и хорошее, светлое, и что-то дьявольское, что в один момент превращает его в зверя, который не живет, а выслеживает ничего не подозревающих людей. И эти размышления подталкивали его к попытке понять свою собственную роль в устройстве этого мира. Он и сам становился изгоем, нарушителем всех заповедей и законов, наподобие тех, за кем он охотился, потому что он брал на себя роль, которая уже прокляла его душу. Низвела ее до статуса такого же грешника, как и те, кого он так старательно уничтожал. Но, как говорил Асраил, пока ты жив, ты больше думаешь о том, что ты будешь есть завтра, а не о том, что убивает твою душу и заставляет твою совесть кричать во весь голос. И он гасил свои сомнения и страхи, убеждая себя в том, что он играет роль чистильщика, который, уже получив смертельную дозу радиации и токсинов от своей вредной работы, все-таки упрямо надевает свою форму. И берет в руки свои рабочие инструменты, делая этот мир хоть чуточку лучше и чище.

Да, их новая охота начнется уже совсем скоро и Закария, прибыв в город вчера вечером, уже морально, если не физически, был готов к ней. Его водитель, Франтишек, серьезный и ответственный парень, как ему показалось, встретил его в аэропорту и отвез в центр города, в один из отелей, который располагался в старинном здании. Конечно, там, в центре было светло, красиво и безопасно, но чтобы узнать город, его реальную, тщательно скрываемую от туристов сторону, он, заселившись в свой номер, решил узнать Прагу поближе. Закария, вооружившись простым кнопочным телефоном и парой сотен крон в кошельке, попросил Франтишека отвезти его в какой-нибудь отдаленный от центра район, где он мог бы немного настроиться и подготовиться к предстоящей работе. Он посоветовал водителю покататься по ночным улицам, или посидеть где-нибудь за кружкой чая, а сам начал свой вояж, внимательно поглядывая на всех, кто встречался ему на пути.

Было уже около полуночи, когда он дошел до кафе на углу, и решил зайти, чтобы выпить чего-нибудь горячего – на улице было зябко. Он почти сел за один из столиков, которые стояли снаружи – там обитал в унылом одиночестве мужчина средних лет, сканируя местность вокруг себя тяжелым взглядом, и с каждой минутой ненавидел этот мир все больше и больше. Особенно его, Закарию, который оторвал его от каких-то важных мыслей своим появлением. Бывший легионер уже хотел сесть где-нибудь возле него, уж что-то очень тревожное и мрачное было в взгляде этого человека, но его привлек шум внутри, который, казалось, предвещал еще более опасные и интересные события. Он решил зайти внутрь, сделав свой выбор, о котором на следующее утро будет откровенно жалеть.

В большой стеклянной двери, он увидел свое отражение – высокий азиат, удлиненное лицо, спортивное телосложение, не броская и не запоминающаяся одежда – толстовка с капюшоном и джинсы, на ногах легкие кроссовки. Взгляд карих глаз внимателен и сосредоточен, казалось больше на внутренних мыслях и ощущениях, но он привычно и внимательно изучал обстановку вокруг себя. Зайдя в кафе, он увидел обычную картину – пара спокойных клиентов – мужчин с хорошо развитыми животами у стойки и бурление масс в самом зале. Несколько посетителей, молодые и шумные парни, явно не местные, речь то ли голландская, то ли немецкая, а может, и та и та, из-за первобытного ора, который они извлекали из себя, сложно было разобрать их происхождение, уже нагрузились изрядным количеством алкоголя и вели себя вызывающе. И это слабо сказано. Они словно репетировали захват города, или, по крайней мере, ближайшего склада с пивными бочками, постоянно подбадривая себя визгливыми криками.

Их компания, как минимум из семи человек, будто устав от собственной непроходимой тупости – все шутки они уже рассказали друг другу по многу раз, бурно реагируя на самые жестокие, почти выдохлись и решили как-то разнообразить программу вечера. Напрягая свои мозги, они сгенерировали единственную мысль за вечер – поглумиться над двумя отдельно сидящими парнями за соседним столиком, которые смотрели на них откровенно испуганно. В облике этих двух парней виделось что-то хрупкое, даже женственное, и это явно провоцировало более брутальных юнцов, накаченных как тестостероном, так и пивом, на громкую и язвительную критику их облика. “Похожи на оголтелых фанатов какой-то футбольной команды”, подумал Закария и сел у барной стойки, улыбнувшись девушке бармену, красивой чешке со светлыми волосами, которая после его просьбы, сразу поставила перед ним большую кружку кипятка и опустила в него пакетик с чаем.

– Пять крон, – сказала она по-чешски и улыбнулась ему, переведя взгляд своих зеленых глаз на то, что происходило за спиной Закарии, и уже с тревогой поглядывая на фанатов, трое из которых уже покинули свой столик и подошли к соседнему. Закария положил на стол двадцать крон и, отказавшись от сдачи, не поворачиваясь к залу, следил за происходящим в отражении экрана выключенного телевизора с большой диагональю, попивая свой чай. Его соседи по стойке улыбнулись ему и продолжили свою беседу.

– Почему эти два парня не уходят отсюда, – говорил он себе, чувствуя, как уровень тревоги и опасности в воздухе повышается с каждой минутой. По канонам виктимологии, эта парочка была классической жертвой, объектом неминуемого хулиганского нападения или ограбления – такими вызывающе субтильными и не готовыми дать отпор выглядели они. “К тому же, они зря разложили вокруг себя на столе свои гаджеты – пару смартфонов, ультрабук и планшет”, – подумал Закария. Он повернулся к ним лицом, услышав чей-то громкий крик и звук удара – один изальфа парней ударил по лицу одному из сидящих за столиком и схватил его телефон, что-то громко крича своим приятелям и пытаясь найти в нем какие-то фотографии. Кто-то закричал на французском, и Закария понял, что нападающий хочет найти свадебную фотографию этих парней. Он краем глаза уловил движение одного из своих соседей, который казалось, тянулся к пачке салфеток, которые стояли возле его чашки с чаем.

Закария покачав головой, развернулся к девушке, которая уже отошла от него и теперь стояла в дальнем углу, протирая бутылку, похожую на Бехеровку. Он посмотрел на нее выразительным взглядом. Она, правильно поняв его призыв, крикнула парням, что вызывает полицию, и, поставив бутылку на стойку, быстро достала свой телефон, набирая на нем соответствующий номер. Один из парней кинулся к стойке, желая ей помешать, но Закария угадав его маневр, быстро развернулся и, не вставая, встретил его ударом локтя, который пришелся парню куда-то под подбородок. Он эффектно завалился вниз, а мужчины, сидящие возле него, словно вспомнили о наличии в их организме крепко поджатых на время тестикул, и встали со своих стульев, начав кричать в сторону хулиганов и показывая им крепко сжатые кулаки. Закария пожал плечами и отпил еще немного чая, который казалось, настоявшись, прибрел необычайно сильный вкус и отдавал теперь чем-то острым.

Но тут произошло непредвиденное – один из субтильных парней, умудрился оттолкнуть своего обидчика, и выхватил свой телефон из его рук, украсив его лицо быстрым плевком. Затем он, как и его спутник, со скоростью самых преданных покупателей новой версии Айфона, стремглав выбежали из кафе, умудрившись не оставить ни один из своих гаджетов на столе. Собрав их с какой-то нечеловеческой скоростью. Фанаты дружно бросились за ними, забыв про своего друга, видно посчитав его конец вполне закономерным, или не желая связываться с Закарией и парой животов возле него. Громко завопив, они устремились в погоню за парочкой, выбрав более слабых и обеспеченных жертв.

– Видишь хищника, не беги, – озвучил Закария банальную мудрость и последовал за всем цирком наружу, надеясь, что все обойдется банальным мордобоем. Ему показалось, что он как-то слишком быстро двигается – он ощутил небывалый подъем сил, но он не придал этому особого значения, открывая в себе все новые ресурсы для спасения невинных.

Снаружи, у кафе было уже безлюдно, и, покрыв значительное расстояние за пару секунд, как ему показалось, он достиг соседней, какой-то уж совсем одинокой и гадкой улочки. Там он догнал ночную процессию и видел, как парни, окружив парочку по их по слабому периметру, со знанием дела, награждали их ударами рук и ног. Их жертвы продолжали упорно двигаться вперед, словно вырываясь из долгого и голодного окружения, к своей первой и обильной трапезе, и громко реагировали на самые болезненные удары. Один из них упал и Закария прибавил шагу, когда ему, как молодой звезде артхауса, переметнувшейся в фильмы по мотивам комиксов, кто-то подставил подножку, и он свалился на асфальт, успев в падении выставить вперед свои ладони. А уже о том, чтобы сгруппироваться перед контактом с жесткой поверхностью, и говорить не приходилось. Он больно приземлился и в тот же момент, его ударили чем-то по голове, и он мгновенно потерял способность двигаться. Но, его сознание, к счастью, не отключилось, и он наблюдал за развитием всей сцены будто в перевернутом набок экране. Закария, чувствуя, что голова покрывается чем-то теплым и липким, видел, как его обидчик, в котором он как-то лениво опознал мужика, сидевшего возле кафе, догнал парней и, пряча свою короткую дубинку за спиной, закричал им что-то про полицию, которая, по его словам, уже была неподалеку. Парни напоследок ритуально попинали своих жертв, и, подняв их девайсы, тронулись с места, пробежав мимо Закарии, злорадно отметив его беззащитную и унизительную позу.

А Закария все смотрел на того мужчину, который дождался, пока молодчики скрылись за углом и присев возле парней, о чем-то то их спрашивал. Видимо те уже начали приходить в себя и теперь озирались беспомощно по сторонам, приподнявшись слегка от земли и опираясь на локти. Очевидно, один из их ответов его не очень устроил, потому что он не торопясь достал свою дубинку из-за спины и начал наносить удары по головам парней – страшные и сильные. Те, покричав разок, смолкли, а Закария уже смог перевернуться на живот, понимая, что, если он не соберется с силами и не вернет контроль над своим телом, то будет следующей мишенью этого ночного хищника. Он со стоном приподнялся, словно отжавшись от земли в миллионный раз за один очень длинный подход, и принял вертикальное положение, чувствуя дикую слабость и головокружение.

Мужчина заметил его манипуляции со своим телом и с угрюмым удивлением уставился на него, перестав копаться в карманах своих жертв. Явно не ожидая от него такой прыти. Закария, пошатнувшись, смог даже осмотреться, и увидел, что вдоль улицы шли однотипные и казенные на вид здания, похожие на заброшенные. Единственный фонарь, правда, очень яркий, светил именно возле парней и их палача, внося в цветовую гамму сцены очень много желтого спектра. Он мысленно представил себя снова в Легионе, в одном из его тренировочных лагерей, где ему доставалось если не сильнее, то почти так же. Он внушал себе мысль, что он отстоял пару раундов против Толстого Джона, пропустив один из его убийственных крюков левой. Но уже находил в себе силы восстать, вернее, подняться, чтобы, по крайней мере, встретить финальный гонг на ногах, а не на настиле ринга. Мужик встал и двинулся ему навстречу и Закария впервые увидел его улыбку – она производила такое тоскливое и жалкое впечатление, делая его похожим на мерзкого богомола, что ему не захотелось умирать от руки этого насекомого.

– Хорошо, что ты попался мне сегодня, – выдохнул, а вернее вытолкнул из себя незамысловатую фразу Закария, которую его мозг, словно приходя в себя, решил озвучить в тестовом режиме и теперь набирал обороты, подключая на ходу двигательный и боевой аппарат. Мужик упорно молчал и двигал ему навстречу, смотря на слабо вышагивающего Закарию взглядом опытного мясника, которому привели на убой плохо ориентирующегося в пространстве телка. Будто подтверждая эту мысль, он вытащил из-за пояса небольшой нож. “Серьезно, ты мать твою, серьезно? Тебе что, мало твоей дурацкой дубинки?”, – думал с возмущением Закария, смотря на сокращающееся между ними расстояние. “Запасливый сукин сын, запасливый”, – подумал он и увидел замах ножа. К своей тихой радости, он среагировал на это движение, сумев уйти вправо, и поймал руку хищника, вернее, перехватив ее, заведя назад и ударив по кисти. Он выбил нож из его руки, но пропустив движение другой руки нападающего, получил удар дубинкой с разворота, который пришелся ему в правое плечо.

– Мать твою!!! – закричал Закария с раздражением и яростью, понимая, что он начинает повторяться в выражениях. Он представил своим противником Толстого Джона, которого он уже смачно добивает, и сумел рывком приблизиться к мужику и схватить его левой рукой. Закария отклонил свою голову, и ударил своего оппонента лбом в лицо, превратившись в молоток, который забил самый важный гвоздь в своей жизни. Его соперник сразу обмяк, и он, удерживая его все той же, левой рукой – правая была временно недоступна, и, прижимая к себе, опять ударил его лбом, а затем, слегка отпрянув, провел мощный удар коленом ему в пах и куда-то в живот. Мужик повалился вниз и разлегся перед Закарией, который высмотрев его голову, рухнул всем весом на нее, выставив левый локоть. Приземлив его с самым приятным хрустом в своей жизни в область виска своему сопернику. Он напомнил себе одного из борцов рестлинга, который эффектно закончил слегка надоевшее зрителям плохо поставленное шоу.

– Бинго, гад ты такой,– выдохнул он и, встав на колени, протянул левую руку к шейной артерии этого подонка. Не найдя пальцами никаких доказательств кровотока от сердца к голове, он поднялся с третьей попытки на ноги и прошел, качаясь мимо парней, которые были так очевидно и трагично мертвы, напоминая пару манекенов, которых хозяин магазина выбросил в виду их излишней потрепанности. Он остановился возле них и стоял, переводя взгляд с их тел, на тело их убийцы. Он не понимал, в очередной раз не понимал природы человеческой жестокости, и только заслышав звук сирен, он заставил себя сдвинуться с места и как можно скорее, покинуть эту сцену тройного убийства.