– Я веду с «Микки Маусом» идеологическую борьбу, – объяснил человек в клетчатой рубашке. – Вот уже пять лет я пытаюсь доказать ему, что в Солнечной системе есть еще кое-что, кроме питейных заведений.

Бармен появился из-за стойки, неся на подносе глубокую картонную тарелку с окрошкой и хлеб.

– Пить я вам даже не предлагаю, – сказал он и ловко поставил поднос на стол. – Я сразу понял, что вы – русский мальчик. У вас у всех какое-то особенное выражение лица. Не могу сказать, Иван, чтобы оно мне не нравилось, но при виде вас почему-то пропадает жажда. И хочется соревноваться за какое-нибудь звание даже в ущерб заведению.

– В свободном предпринимателе заговорила совесть, – сказал Иван. – Еще год назад мне удалось убедить его в том, что сбывать спиртное ни в чем не повинным людям безнравственно.

– Особенно если это делается бесплатно, – сказал бармен и захохотал. Очевидно, он намекал на первую даровую выпивку.

Юра слушал, с удовольствием поедая ледяную, необыкновенно вкусную окрошку. По краю тарелки шла английская надпись, которую Юра перевел так: «Съешь до дна, на дне сюрприз».

– Дело даже не в том, Джойс, что из-за вашей клиентуры приходится содержать в Мирза-Чарле международную полицию, – сказал лениво Иван. – И я оставляю пока в стороне вопрос о том, что именно благодаря преимуществам западных кафе перед советскими человек имеет изумительно легкую возможность потерять свой натуральный человеческий облик. Очень печально глядеть на вас как такового, Джойс. Не на бармена, а на человека. Энергичный мужчина, золотые волосатые руки, далеко не дурак. И чем он занимается? Он торчит за стойкой, как старый торговый автомат, и каждый вечер, слюнявя пальцы, считает грязные бумажки.

– Вы этого не поймете, Иван, – величественно сказал бармен. – Такое понятие, как честь и оборот заведения, для вас чуждо. Кто не знает «Микки Мауса» и Джойса? Во всех углах Вселенной знают мой бар! Куда идут наши пилоты, вернувшиеся с какого-нибудь Юпитера? К «Микки Маусу»! Где наши вербованные бродяги проводят свой последний день на Земле? У «Микки Мауса»! Здесь! У этой вот стойки! Куда идут залить горе или спрыснуть радость? Ко мне! А куда ходите обедать вы, Иван? – Он захохотал. – Вы идете к старому Джойсу! Конечно, вы никогда не заглянете ко мне вечером. Разве что в составе патруля порядка. И я знаю, что в глубине души вы предпочитаете ваши советские кафе. Но почему-то вы все-таки ходите сюда! К «Микки Маусу» или к старому Джойсу – что-то вам нравится, верно? Вот поэтому я и горжусь своим заведением. – Бармен перевел дух и выставил перед собой толстый указательный палец. – И еще одно, – сказал он. – Эти самые грязные бумажки, о которых вы говорите. В вашей сумасшедшей стране все знают, что деньги – это грязь. Но у меня в стране всякий знает, что грязь – это, к сожалению, не деньги. Деньги надо добывать! Для этого летают наши пилоты, для этого вербуются наши рабочие. Я старый человек и, наверное, поэтому никак не могу понять, чем измеряется успех и благополучие у вас. Ведь у вас все вверх ногами. А вот у нас все ясно и понятно. Где сейчас покоритель Ганимеда капитан Эптон? Директор компании «Минералз Лимитэд». Кто сейчас знаменитый штурман Сайрус Кэмпбэлл? Владелец двух крупнейших ресторанов в Нью-Йорке. Конечно, когда-то их знал весь мир, а теперь они в тени, но зато раньше они были слугами и шли туда, куда их пошлют, а сейчас они сами имеют слуг и посылают их, куда захотят. Я тоже не хочу быть слугой. Я тоже хочу быть хозяином.

Иван сказал задумчиво:

– Кое-чего вы уже достигли, Джойс. Вы не хотите быть слугой. Теперь вам осталась самая малость – перестать хотеть быть господином.

Юра доел окрошку и увидел сюрприз. На дне тарелки была надпись: «Это блюдо приготовлено электронной кухонной машиной «Орфей» фирмы «Кибернетикс Лимитэд». Юра отодвинул тарелку и заявил:

– А по-моему, ужасно скучно всю жизнь простоять за стойкой.

Бармен поправил на стене табличку с английской надписью: «Ношение огнестрельного оружия в Мирза-Чарле карается смертью» – и сказал:

– Что значит – скучно? Что такое скучная работа и что такое веселая работа? Работа есть работа.

– Работа должна быть интересной, – сказал Юра.

Бармен пожал плечами:

– Зачем?

– Ну как же так зачем? – сказал Юра удивленно. – Если работа неинтересная, надо… надо… Да кому это надо, чтобы работа была неинтересная? Какой от тебя прок, если ты работаешь без интереса?

– Так его, старого, – сказал Иван.

Бармен тяжело поднялся и заявил:

– Это нечестно. Ты вербуешь себе союзников, Иван. А я один.

– Вас тоже двое, – сказал Иван. Он ткнул пальцем в сторону спящего.

Бармен посмотрел, покачал головой и, собрав грязные тарелки, ушел за стойку.

– Каков орешек, – сказал Иван вполголоса. – Как он про честь заведения, а? Вот тебе бы с ним поспорить. Нипочем бы вы друг друга не поняли. Я вот все пытаюсь нащупать с ним общий язык. В общем-то ведь славный дядька!

Юра упрямо затряс головой.

– Нет, – сказал он. – Никакой он не славный. Самодовольный он и тупой. И жалко его. Ну зачем живет человек? Вот накопит денег, вернется к себе домой. Ну и что дальше?

– Джойс! – рявкнул Иван. – Тут к вам есть один вопрос!

– Иду! – откликнулся бармен.

Он появился из-за стойки и поставил перед Юрой тарелку с отбивной и запотевшую бутылочку виноградного сока.

– За счет заведения, – сказал он, указывая на бутылочку, и сел.

Юра сказал:

– Спасибо, зачем же?

– Слушайте, Джойс, – сказал Иван. – Вот русский мальчик спрашивает, что вы будете делать, когда разбогатеете?

Некоторое время Джойс внимательно глядел на Юру.

– Ладно, – сказал он. – Я знаю, какого ответа ждет мальчик. Поэтому спрошу я. Мальчик вырастет и станет взрослым мужчиной. Всю жизнь он будет заниматься своей… как это вы говорите… интересной работой. Но вот он состарится и не сможет больше работать. Чем тогда он будет заниматься, этот мальчик?

Иван откинулся на спинку стула и с удовольствием посмотрел на бармена. На лице его было прямо-таки написано: «Каков орешек, а?» Юра почувствовал, что у него запылали уши. Он опустил вилку и растерянно сказал:

– Я… не знаю, я как-то не думал… – Он замолчал.

Бармен серьезно и печально смотрел на него. Медленно ползли ужасные мгновения. Юра сказал с отчаянием:

– Я постараюсь умереть раньше, чем не смогу работать…

Брови бармена полезли на лоб, он испуганно оглянулся на Ивана. В полнейшем смятении Юра заявил:

– И вообще я считаю, что самое важное в жизни для человека – это красиво умереть!

Бармен молча поднялся, потрепал Юру по спине широкой ладонью и удалился за стойку. Иван сказал:

– Ну, брат, спасибо. Удружил. Этак ты мне всю идеологическую работу развалишь.

– Ну почему же? – пробормотал Юра. – Старость… Не работать… Человек должен всю жизнь бороться! Разве не так?

– Все так, – сказал бармен. – Вот я, например, всю жизнь борюсь с налогами.

– Ах, да ведь я не об этом, – сказал Юра, махнул рукой и уткнулся в тарелку.

Иван отпил виноградного сока за счет заведения и неторопливо сказал:

– Между прочим, Джойс, очень интересная деталь. Хотя мой союзник по молодости лет не сказал ничего умного, но, заметьте, он предпочитает лучше умереть, чем жить вашей старостью. Ему просто никогда в голову не приходило, что он будет делать, когда состарится. А вы, Джойс, об этом думаете всю жизнь. И всю жизнь готовитесь к старости. Так-то, старина Джойс.

Бармен задумчиво поскреб мизинцем лысину.

– Пожалуй, – сказал он.

– Вот в этом и разница, – сказал Иван. – И разница, по-моему, не в вашу пользу.

Бармен подумал, снова поскреб лысину и, не сказав ни слова, скрылся за дверью позади стойки.

– Ну вот, – сказал Иван с удовлетворением. – Сегодня я его уел. Между прочим, откуда ты, прелестное дитя?

– Из Вязьмы, – грустно сказал Юра. Он остро переживал свою житейскую несостоятельность.

– И зачем?

– Мне нужно на Рею. – Он взглянул на Ивана и пояснил: – Рея – это один из спутников Сатурна.

– Ах вот как, – сказал Иван. – Интересно. И что тебе надо на Рее?

– Там новое строительство. А я – вакуум-сварщик. Нас было одиннадцать человек, и я отстал от группы, потому что… Ну, в общем, по семейным обстоятельствам. Теперь не знаю, как туда добраться. Вот в шесть часов пойду к начальнику ракетодрома.

– К Майкову?

– Н-нет, – сказал Юра. – То есть я не знаю, как его зовут. В общем, к начальнику ракетодрома.

Иван с интересом его рассматривал.

– Как тебя зовут?

– Юра… Юрий Бородин.

– Так вот что, Юрий Бородин, – сказал Иван и сокрушенно покачал головой. – Боюсь, что тебе придется красиво умереть. Дело в том, что начальник ракетодрома товарищ Майков, как мне это доподлинно известно, вылетел в Москву… – он посмотрел на часы, – двенадцать минут назад.

Это был страшный удар. Юра сразу сник.

– Как так… – пробормотал он. – Мне же сказали…

– Ну-ну, – сказал Иван. – Не нужно огорчаться. Старость еще не наступила. Всякий начальник, улетая в Москву, оставляет заместителя.

– Правда! – сказал Юра и воспрянул. – Вы меня извините: я должен немедленно пойти и позвонить.

– Иди позвони, – сказал Иван. – Телефон сразу за углом.

Юра вскочил и побежал к телефону.

Когда Юра вернулся, Иван стоял на тропинке перед входом в кафе.

– Ну что? – спросил он.

– Не везет, – с огорчением сказал Юра. – Начальник действительно улетел, а его заместитель сможет принять меня только завтра вечером.

– Вечером? – переспросил Иван.

– Да, после семи вечера.

Иван задумчиво уставился куда-то на кроны акаций.

– Вечером, – повторил он. – Да, это слишком поздно.

– Придется все-таки ночевать в гостинице, – сказал Юра со вздохом. – Пойду возьму номер.

По тропинке приближался, суетливо перебирая коротенькими ножками, толстенький, шикарно одетый человек в пробковом шлеме. Лицо у него было припухшее, с припухшими глазками. Под левым глазом темнела круто запудренная ссадина. Не доходя десяти шагов до Ивана, человек сорвал с головы шлем и, согнув туловище почти пополам, торопливо проскочил в кафе. Иван вежливо ему поклонился.

– Что это он так? – с изумлением спросил Юра.

– Пойдем, пойдем, – сказал Иван. – Нам по дороге.

– Минуточку, – сказал Юра. – Я только расплачусь.

– Я уже расплатился, – сказал Иван. – Пошли.

– Нет, зачем же, – сказал Юра с достоинством. – Деньги у меня есть… Нам всем выдали…

Иван оглянулся на кафе.

– А этот подхалимчик, – сказал он, – это мой добрый знакомый. Краса и гордость международного порта Мирза-Чарле.

Юра тоже оглянулся. «Краса и гордость Мирза-Чарле» уже взгромоздился на высокий табурет перед стойкой.

– Король стинкеров^[1]. Подпольный вербовщик. Самый процветающий мерзавец в городе. Два дня назад напился как свинья и приставал к девушке на улице. Тут я его побил немножко. Теперь он со мной очень любезен.

Они не спеша шли по тенистому зеленому переулку. Стало прохладно. С проспекта Дружбы доносился слитный гул моторов.

– А кого он вербует? – спросил Юра.

– Рабочих, – ответил Иван. – Между прочим, кто тебя рекомендовал на Рею?

– Нас рекомендовал наш завод, – сказал Юра. – А что это за рабочие? Неужели наши вербуются?

Иван удивился.

– Ну зачем же наши? Ребята с Запада. Всякие бедняги, которые с детства думают о старости и мечтают быть какими-нибудь хозяевами. Таких там еще много. Слушай-ка, Юра, – сказал он, – а если ты не доберешься до Реи? Что тогда?

– Ну что вы, – сказал Юра. – Я обязательно доберусь до Реи. Это ж будет очень нехорошо перед ребятами, если я не доберусь. Нас было сто пятьдесят добровольцев, а выбрали только одиннадцать. Как же я могу не добраться? Надо добраться.

Некоторое время они шли молча.

– Ну, вот они вербуются, – сказал Юра. – А потом куда?

– Потом их сажают на корабли и отправляют на астероиды. Вербовщики получают с каждой головы, посаженной в трюм. Поэтому они под видом всяких торговых агентов околачиваются в Мирза-Чарле. И на других международных ракетодромах.

Они вышли на проспект Дружбы и повернули к гостинице. У большого белого дома Иван остановился.

– Мне сюда, – сказал он. – До свидания, Юра Бородин.

– До свидания, – сказал Юра. – Большое спасибо. И простите, что я наговорил ерунды там, в кафе.

– Ничего, – сказал Иван. – Главное, искренне было сказано.

Они пожали друг другу руки.

– Послушай, Юра, – сказал Иван и замолчал.

– Да? – сказал Юра.

– Насчет Реи, – сказал Иван. Он снова помолчал, глядя в сторону. Юра ждал. – Так вот, насчет Реи. Зайди-ка ты, брат, сегодня часов этак в девять вечера в триста шестой номер гостиницы.

– И что? – спросил Юра.

– Что из этого получится, я не знаю, – сказал Иван. – В этом номере ты увидишь человека, очень свирепого на вид. Попробуй убедить его, что тебе очень нужно на Рею.

– А кто он такой? – спросил Юра.

– До свидания, – сказал Иван. – Не забудь: номер триста шесть, после девяти.

Он повернулся и скрылся в белом здании. У входа в здание висела черная пластмассовая доска с белой надписью: «Штаб патрулей порядка. Мирза-Чарле».

– Номер триста шесть, – повторил Юра. – После девяти.