– Никак нет. Я сам осмотрел всю одежду, прощупал каждый шов, распотрошил его ботинки – ничего. Да, еще пачка сигарет. Вот она.

– «Честерфилд», знаменитые… Потом отправим на экспертизу. Ну, ладно. Ни продуктов, ни огнестрельного оружия… Кстати, Нелюдин, это тебе принадлежала мысль, что нарушитель кричал по-английски?

– Так точно, – покраснев, сказал Нелюдин. – Я судил по произношению.

– Он кричал, по-видимому, от боли в раненой ноге? – спросил Соколов.

– Возможно, товарищ майор. К тому же, как говорил врач, он весь в ожогах.

– Тогда все понятно, – воскликнул Соколов. – Он имел неосторожность чиркнуть спичку в таком месте, где скопился какой-либо горючий газ, вроде рудничного. Взрывом этого газа он был обожжен и ослеплен.

Олешко с сомнением покачал головой.

– Я не специалист, конечно, – проговорил он. – Но… ведь Кунашу – остров вулканический, не так ли?

– Да, – подтвердил Нелюдин. – Здесь даже горячее озеро в горах есть.

– Не знаю, но… недра вулканических районов не должны содержать горючих газов. Возможно, нарушитель обварился в горячем источнике… или попал под струю раскаленных вулканических паров…

– Которые заодно влепили ему пулю в ляжку, – нетерпеливо перебил полковник. – Давайте ближе к делу. Понятно, под землей с ним произошла какая-то неприятность. Но для нас гораздо важнее факт, что он там был не один. С каким заданием эти бандиты высадились на Кунашу? Сколько их? Какое отношение к их заданию имеет эта свинцовая коробка? Можно было бы вскрыть ее, вероятно, ее содержимое объяснило бы нам многое. Но лучше оставим это экспертам, а сами будем действовать нашими средствами.

– Надо бы исследовать новый тоннель, – сказал Нелюдин.

– Усилить наблюдение за побережьем и вызвать сторожевой корабль, – предложил Соколов. – За нарушителями должны прийти.

– Предупредить рыбаков в поселке, – добавил Олешко.

Полковник рассеянно-доброжелательно кивал головой. Затем вдруг сказал Нелюдину:

– Как у тебя с обедом? Готов?

– Давно готов, товарищ полковник. Разрешите распорядиться?

– Ступай, распоряжайся.

Начальник заставы вышел. Было слышно, как он позвал кого-то и забубнил вполголоса. Крюков с минуту прислушивался, усмехаясь.

– Хороший офицер, этот Нелюдин, правда, товарищи? – сказал вдруг он.

– Ничего, – сдержанно отозвался Соколов, слегка пожимая плечами.

– Мне он понравился, – пробормотал с оттенком недоумения в голосе Олешко.

– Ну-ну, штабные крысы, не обижайтесь. – Полковник рассмеялся, провел рукой по лицу и снова стал серьезен. – Сторожевик выслан еще вчера, завтра будет здесь. Рыбаков Нелюдин поднял на прочес окрестностей поселка сразу, как только взяли нарушителя. Они теперь на круглые сутки у своих лайб сторожей ставят. И еще кое-что сделано. Нам остались пустяки: спуститься под землю и посмотреть, зачем туда полезли наши незваные гости. Теперь слушайте меня внимательно, товарищи офицеры. Есть данные, что японцы незадолго до войны с нами вели на Кунашу большие строительные работы. Сюда свозили тысячи китайцев, корейцев, англо-американских пленных, загоняли их под землю и, по-видимому, использовали их там до конца. Во всяком случае, ни один из них в живых не остался. Так что можно себе представить, какое огромное хозяйство лежит у нас под ногами. Предполагается, что строилась грандиозная база для новых подводных лодок с большим радиусом действия. Нам неизвестно, успели ли японцы создать эти лодки, но они возлагали на них последние надежды, и, весьма вероятно, господам американцам очень не поздоровилось бы, не прикрой мы вовремя эту лавочку. В общем, Нелюдин совершенно прав, толкуя о подземных складах, казармах и о прочих помещениях под землей. Не исключено, что задание наших гостей как-то связано с этой подземной крепостью. Словом, дело предстоит очень сложное, и прошу отнестись к нему со всей ответственностью, как подобает советским офицерам-пограничникам. Не скрою, я предпочел бы сейчас иметь вместо вас двух офицеров, хорошо знакомых с оперативной работой, но… мы вынуждены торопиться. Ждать нам некогда. К исследованию нового тоннеля приступим сегодня же вечером. У меня все. Вопросы есть?

– Давно бы уже следовало заняться этим японским муравейником, – пробормотал Соколов. Полковник насмешливо прищурился.

– Можно подумать, что после войны нашему народу только и было дела, что копаться в брошенных противником крепостях. Разве крепость на Кунашу – единственная? Знаете, сколько это дело, если браться за него основательно, потребовало бы людей и средств?

Соколов пожал плечами:

– Много, разумеется.

– То-то, что много. Ну, все? А теперь – обедать и отдыхать.

После обеда, состоявшего из лососевой ухи и тушенки с рисом, полковник отправился с Нелюдиным в радиорубку для переговоров с отрядом, а Соколов и Олешко решили прогуляться перед сном. Молча спустились они к берегу и остановились на скользких, заросших тиной валунах у самой воды.

– Отлив, – сказал Олешко. – Тишина здесь какая, прислушайся. Только птицы кричат. А солнце сияет – глазам больно. И какое чистое небо!

– Это тебе повезло, – отозвался Соколов. – В позапрошлом году мы в это примерно время приезжали сюда для инспекторской проверки, так целый месяц солнца не видали. Туманы ужасные. В двух шагах ничего не видно. Проверку за неделю закончили, а потом полмесяца загорали, ждали летной погоды.

– Будем надеяться, что на этот раз бог нас не… Ох ты, черт, смотри-ка!

Слева, над уступом почти отвесной скалы, возвышался серый бетонный колпак японского дота. Прямоугольные черные провалы двух амбразур были обращены в сторону офицеров и, казалось, разглядывали их с мрачным упорством. Олешко поежился.

– Я даже испугался, знаешь ли. Оглянулся случайно, смотрю – уставился. Неприятное ощущение.

– Эх, ты, – рассмеялся Соколов, хлопая товарища по плечу. – Нервная барышня. А вообще правильно, неприятно. Похоже на огромный череп какой-то.

– Давай проберемся к нему, посмотрим, – предложил Олешко. – Никогда еще вблизи таких дотов не видел.

Майор хотел было удержать его, но, увидев, что тот карабкается вверх по скале, махнул рукой и последовал за ним. Через несколько минут оба, отдуваясь и отирая пот, остановились у одной из амбразур. Олешко согнулся и влез в нее до пояса.

– Темно и пусто, – послышался его голос, глухой, как из бочки. – А стены толстые, метр-полтора, наверное. Ага… – Он скорчился еще больше, дернулся, и его длинные ноги повисли в воздухе. – Теперь понимаю, как сюда приходили. В задней стене был вход, только теперь он завален.

– Скоро ты там? – сердито спросил майор. Олешко продолжал бормотать что-то, поворачиваясь с боку на бок. Тогда Соколов потерял терпение и выволок его за ноги наружу. – Налюбовался?

– Очень интересно. – Олешко поправил фуражку. – Какая махина, а защищать не сумели.

– Пошли, пора уже.

Когда они вернулись, полковник Крюков беседовал с двумя пограничниками – сержантом Новиковым и ефрейтором Костенко. По-видимому, Новиков только что рассказал о своих экспедициях в тоннели, и теперь Крюков расспрашивал его о способах ориентировки и о неожиданностях, которые могут встретиться в подземном лабиринте.

– Мелом знаки на стенах ставлю, товарищ полковник, – говорил сержант. – Камни кучкой или в линию укладываю. Как натолкнусь на поворот или разветвление, сразу знак рисую, стрелку, направленную к выходу. Перед вертикальной штольней, конечно, камней поперек тоннеля наложу, чтобы не свалиться туда ненароком в следующий раз.

– Спускаться в эти штольни ты не пробовал?

– Никак нет, товарищ полковник, не пробовал. Какие водой не залиты, у тех скобы для спуска поржавели, опасно на них полагаться. На веревке еще можно было бы, так это нужно туда идти впятером или вшестером. Да и веревки много надо. Штольни ведь очень глубокие. Камень туда бросишь – не слышно, как падает.

– Осталось в тоннелях что-нибудь от прежних хозяев? – спросил Соколов.

– От японцев? Осталось. Провода кое-где вдоль стен идут. В одной галерее узкоколейка проложена. Есть там и пошире помещения, как бы комнаты или залы, в них сохранились обломки столов, стульев. Правда, все это погнило от сырости.

– Радиоприемник нашли, – густым басом сказал Костенко и покраснел. – Весь, однако, покорежен. Японцы его перед побегом разбили, так я думаю.

– Как, по-вашему, что следует с собой взять для спуска под землю?

– Смотря на какое время, товарищ полковник.

– Скажем, на двое суток.

– Первым делом, конечно, запасных батареек, спички, свечи на всякий случай. Консервы и сухари, веревки побольше, если спускаться придется.

– Воды, однако, взять не мешает, – пробасил Костенко.

– Вы же говорили, что вода там со сводов капает. Даже, кажется, тонули.

– Он правильно говорит, товарищ полковник. Вода где капает, где нет, а в колодцах она не питьевая. Морская вода.

Крюков переглянулся с офицерами.

– Вероятно, некоторые тоннели соединены с океаном, – заметил Олешко. – Это, кстати, позволит определять, хотя бы приблизительно, высоту над уровнем моря. Удобно для ориентировки.

– Так. Еще что?

– Шинели нужно взять, или ватники.

– Холодно там?

– Не то что холодно, а познабливает как-то.

– Ясно. Нелюдин!

– Слушаю, товарищ полковник.

– Заготовь по этому списку все на двенадцать человек. Выдели мне девять бойцов с карабинами, в том числе и этих двух, пусть сейчас же ложатся отдыхать. В восемь часов всех нас разбудить.

– Ясно, товарищ полковник. А я… а мне можно будет с вами?

– А кто на заставе останется, товарищ начальник? Учти, бездельничать тебе не придется. За тобой патрули по побережью. Чтобы и муха не проскочила. Людей у тебя маловато остается, и хлопот будет полон рот. Ну, всем спать. Покажи нам наши койки.

Олешко сидел на жестковатом соломенном матрасе, покрывающем скрипучий деревянный топчан, и стягивал сапоги, когда в кабинете начальника заставы за фанерной перегородкой задребезжал телефон.

– Нелюдин слушает. Так, докладывайте… Что? Четыре? Немедленно доставить, да. Впрочем, нет. Я сейчас сам буду. Ждите меня там, ничего не трогайте.

Нелюдин вошел в спальню спокойный, сосредоточенный и немного бледный. Он отдал честь и доложил:

– Товарищ полковник, третий патруль с восточного берега доносит, что им обнаружены спрятанные под камнями четыре водолазных маски с кислородными баллонами. Разрешите отбыть туда для осмотра?

Полковник крякнул, сел на топчане и достал из-под подушки портсигар.

– Хотел бы я знать, – медленно проговорил он, – что собой представляет этот свинцовый цилиндр.