Цитаты из книги «Дело об убийстве, или Отель У погибшего альпиниста»

прописали мне курс чувственных удовольствий.

И он здесь наличествовал – висел на верхушке совершенно гладкого телефонного столба и отдавал мне честь.

Все это совершенно правильно. Я сам научил ее говорить так, только теперь она уже забыла об этом, и ей кажется, что это ее собственная мысль. И все-таки от ее утешений мне становится немножко легче.

мадам была как огурчик… как персик… как ясное солнышко. Что касается Мозеса, то эта старая брюква так и осталась старой брюквой.

Двадцать лет беспорочной службы – это двадцать лет беспорочной службы: в глазах начальства, да и в глазах подчиненных тоже всегда лучше выглядеть добросовестным болваном, чем блестящим, но хватающим вершки талантом. И я шарил, ползал, пачкался, дышал пылью и дрянью, жалел себя и ругал дурацкую судьбу.

Это было еще до того, как разошлись картежники. А они разошлись, когда пробило половину чего-то.

Я оставил его наедине с его совестью и направился к дю Барнстокру.

Можете теперь сморкаться в свой приз в полном одиночестве.

приходит – и тут же уходит, и ничего от него не остается, кроме неловкости, мокрой спины и дрожащих от миновавшего возбуждения мышц. Вот и уши ветром заложило…

Просто удивительно, как быстро проходят волны восторга. Грызть себя, уязвлять себя, нудить и зудеть можно часами и сутками, а восторг