– Все будет хорошо, моя ласточка, иначе не может быть…

В следующий миг Корнилов поднялся на ноги, увлекая за собой обнаженную девушку. Подхватив ее на руки, он быстро направился к реке. Уже через миг молодой человек очень осторожно опустил Лизу в теплую проточную воду, поставив ее на ноги. Вода в этом месте достигала низа бедер девушки. Встав перед Лизой в воду на колени, Павел начал ласково обмывать ее бедра руками, отмывая их от крови. Лиза, дрожащая, опьяненная и трепещущая, смотрела на широкие мощные плечи Павла, что были чуть ниже ее лица, и словно во сне ощущала, как его ласковые большие пальцы нежно прикасаются к внутренней стороне ее ног. Смущение Лизы достигло крайнего предела, и уже через несколько минут она попыталась отстраниться от него. Но молодой человек, угадав ее порыв, поднялся на ноги и сильной рукой притянул ее к себе. В исступлении прижав девушку к своей груди, он страстно поцеловал ее в висок. У Лизы подкосились ноги, и она вынужденно ухватилась за его плечи, приникая к широкому мощному торсу.

– Отныне ты моя… навсегда… – словно приговор, произнес глухо Павел, вновь овладевая ее сладкими губами. Лиза, уже совершенно опьяненная от его близости, словно в чарующем дурманном сне, поддалась его страсти и напору, чувствуя, что желает подчиниться железной воле Корнилова.

Страстное желание вновь завладело существом Павла. И он с неистовством вновь начал целовать податливые полные губы Лизы, сжимая нетерпеливыми сильными руками ее тонкую талию. Через какое-то время молодой человек снова опустился на колени перед ней, и вода покрыла его по бедра. Руки и губы Корнилова переместились на грудь, живот и ягодицы девушки, яростно и дико впиваясь в нежные совершенные изгибы девственного тела. Спустя некоторое время после страстных ласк он сел на колени в воде и властно усадил девушку к себе на бедра, разводя ее стройные ноги по сторонам от своих чресл. Она оказалась лицом к нему, и его губы впились в ее ушко, одновременно лаская и терзая его. Лиза, подчиняясь его призыву, обвила бедра молодого человека ногами, схватившись ручками за его плечи, и приникла губами к мощной шее. Чувствуя, как его ладони стискивают ее ягодицы в неистовом порыве страсти, она поняла, что он вновь желает близости.

В самый момент соития Лиза, распахнув глаза, отчетливо ощутила, что ей неприятно между ног от его мощного давления. Но, видя его желание и чувствуя яростные ласки, она все равно хотела угодить ему. Лаская пальцами его короткие мягкие волосы, Лиза сама целовала его лицо, стараясь не замечать неприятные ощущения в промежности, которые он причинял ей своим напором. Его ладони мощно направляли ее бедра в ритм его движений, убыстряя темп соития.

В какой-то миг Корнилов, обхватив ее голову рукой и утопив пальцы в густых шелковых волосах, заставил смотреть девушку на себя. Лиза утонула в его страстном поглощающем взоре, который был затуманен нежностью и похотью, ощущая, что готова отдать этому мужчине все, что у нее есть…

Они вернулась на рассвете. Павел на своем жеребце довез девушку до избы Стефании. Он спустил Лизу на землю и спешился сам. Перед калиткой он вновь обнял девушку очень нежно и ласково. На прощание поцеловав ее в губы, он спросил:

– Вы будете меня ждать, Елизавета Андреевна? – Лиза отчего-то вновь смутилась под его горящим будоражащим взором и лишь кивнула. – Поспите немного, – произнес Корнилов властно, но мягко, лаская своими пальцами ее щеку. – Я в штаб. Поутру вновь будет большое сражение. Далеко от дома не ходите. Это опасно. Как только смогу, сразу приеду…

Лиза смотрела на него, и в ее голове все явственнее звучала мысль о том, что она не может более оставаться здесь. Она и так в эту ночь перешла грань дозволенного и в данный момент чувствовала, что ее долг как можно скорее одуматься и перестать жить одними чувствами, которые могли разрушить ее жизнь и обнаружить ее позорное падение. У нее был муж, и то, что произошло этой ночью между ней и Корниловым, не должно было свершиться, нервно думала она.

Молодой человек уже хотел отойти от нее, но Лиза удержала его за локоть.

– Павел Александрович…

– Да? – ласково произнес он, вновь повернувшись к ней.

– Я уже вполне здорова, – сказала Лиза, внимательно глядя на его мужественное жесткое лицо. – Если бы вы нашли мне лошадь, я бы смогла уехать и разыскать брата сама, чтобы более не быть вам в тягость.

– Что за очередная глупость? – выпалил Корнилов в сердцах. – К чему вы вновь завели этот разговор? Куда вы собрались ехать? Вы разве знаете, где ваш брат?

– Нет. Но вы говорили, что он, возможно, в Смоленске.

– И что же? Это было неделю назад! – вымолвил Павел, повышая голос и сверкая на девушку глазами. – Армия отступает. Одному Богу известно, где ныне находится ваш брат, тем более вам одной опасно ехать. Я уже говорил вам об этом. А я не могу надолго оставить полк, чтобы сопроводить вас.

– Но я думаю…

– Вы специально создаете мне неудобства?! – уже зло вспылил молодой человек, ощущая, что этот разговор причиняет ему душевную муку. Лишь предположение о том, что Лиза вдруг исчезнет из его жизни, вызвало в существе Корнилова такую бурю негодования, что он побледнел, а на его скулах заходили желваки. Ибо после сегодняшней ночи Павел полагал, что отныне жизнь Лизы должна проходить непосредственно с его участием, под его опекой и защитой. И ее речи о том, что она сама может куда-то поехать, видимо, без сожаления оставив его здесь, вызывали в сердце Корнилова сильный гнев.

– Я вовсе не хотела этого, – опешила Лиза и чуть отодвинулась от него, видя, как его серо-зеленые яркие глаза зажглись опасным неприятным светом.

– Тогда прекращайте эти разговоры, сударыня, и отправляйтесь спать, – властно и жестко заявил Корнилов, недовольно смотря в огромные глаза девушки. – Я сказал, как только ваш брат приедет за вами, я со спокойной совестью передам вас ему в руки. Вы все поняли, Елизавета Андреевна?

– Да, – кивнула она.

Павел немедленно сгреб девушку в охапку и, приникнув губами к ее виску, прошептал:

– Вот и чудесно, моя ласточка. А пока ступайте… мне должно уже быть в полку…

Он быстро поцеловал ее в лоб и направился к своему коню. Умело вскочив в седло, он еще раз бросил строгий и ласковый взор на стройную фигурку Лизы в серебристом платье и темном платке и, быстро нахлобучив кивер на голову, развернул коня и во весь опор поскакал по направлению к лагерю русских.

Лиза долго смотрела вслед молодому человеку, не зная, что ей делать дальше. Она была вполне здорова. И просто так сидеть без дела и дожидаться, пока Корнилов будет наездами навещать ее, не считала правильным. Тем более Петр никак не отвечал на письмо. Это тяготило ее. Она пребывала в противоречивых чувствах. С одной стороны, она хотела остаться здесь, в деревне, как и велел ей Павел. А с другой – она понимала, что должна поехать разыскивать любимого брата и удостовериться, что с Петром все в порядке. А после, как и должно замужней женщине, вернуться в Петербург.

Тихо войдя в избу и миновав сени, девушка заглянула в горницу. И тотчас наткнулась на Стефу, которая возилась у плиты. На шаги девушки женщина обернулась и, странно оглядев Лизу с головы до ног, проворчала:

– И что вам не спится по ночам, барышня?

– Ты так рано поднялась, Стефа? – спросила Лиза, проходя в горницу и снимая с плеч платок.

– Так рассвет уж. Надобно скотину накормить да корову подоить.

– Я отдохну немного, а потом помогу по хозяйству, – сказала Лиза и прошла в свою комнатку. Она уже начала раздеваться около постели, как услышала шаги Стефы за спиной.

– Жениться-то он хоть обещал? – спросила вдруг баба.

Руки Лизы замерли на вороте платья, и она обернулась к хозяйке.

– Ты о чем? – опешила Лиза.

Стефа, подбоченившись, по-матерински заметила:

– Видела я вас теперича у калитки. Знаю я, чем вы занимались ночью с этим ротмистром, не вчера родилась. Так берет он вас замуж или нет?

– Он не говорил об этом, – пролепетала смущенно Лиза и, вспомнив про мужа, подумала о том, что, даже если бы Павел и сделал ей предложение, она бы все равно не смогла выйти за него. Лиза вновь начала расстегивать платье. – Да это и неважно…

– Я посмотрю, как это будет неважно, когда по весне ребеночек у вас народится.

– Кто? – вновь опешила Лиза, и руки ее вновь замерли.

– Только не говори, девка, что не знаешь, отчего дети берутся!

– Отчего же, знаю я, – насупилась Лиза и начала вновь расстегивать маленькие пуговки, пытаясь отогнать от себя суровые и неприятные мысли, которые вихрем закружились в ее голове после слов Стефы.

– Значит, не женится. Все ясно, – вдруг вынесла вердикт баба, тяжело вздыхая. – Побаловался с вами, и все. Да уж, красивая вы больно, но глупая, как я погляжу.

– Не нужно так говорить, – пролепетала Лиза. – И не твое это дело.

– Вы правы, не мое. Но жалко мне вас, Елизавета Андреевна. Этот-то ловкач чистым из воды вышел, а на вас пятно останется. Должны вы поговорить с ним и сказать, что его долг жениться на вас. Тем более ему-то в жены вы как раз подходите. И дворяночка, и красавица, что ему еще-то надобно, не пойму?

– Не буду я с ним говорить об этом, – заметила тихо Лиза.

– Почему?

– Неудобно мне, – начала Лиза, думая о том, что разговор о замужестве с Павлом все равно ничего не даст, поскольку она уже замужем. Да она никогда и не решилась бы сказать ему об этом, ибо опасалась говорить с Корниловым первой о таких вещах. Слишком уж он был авторитарным, суровым и властным человеком.

– Ох и глупая вы, Елизавета Андреевна. Все же как мать за вас переживаю. Что ж делать-то будете?

– Что будет, то будет, – произнесла устало Лиза и стянула с себя платье.

Стефа покачала головой и оставила девушку одну. Надев рубашку, Лиза прилегла на подушку, прикрывая глаза и пытаясь забыть объятия и облик Павла, который вмиг возник в ее мыслях.

Она долго лежала без сна с закрытыми глазами и думала над словами Стефы. Действительно, отчего Павел не сделал ей предложение? Его напор, страсть и похоть до сих пор вспоминались девушкой, но она не могла понять, отчего он не предложил ей выйти за него замуж? Ей было неприятно это осознавать, и она задумалась, отчего так произошло. И тут ее осенило. По всей видимости, Корнилов и не думал жениться на ней. Ведь он ни разу даже не намекнул на свадьбу. И тем не менее заманил ее к реке и овладел ею. Видимо, ему было выгодно так поступить, с горечью подумала она.

Лиза вдруг осознала, что сама во всем виновата. Она так неистово влюбилась и потеряла голову от близости молодого человека, что позволила ему все, что он хотел. Мало того, она терпела и второе соитие, когда ей было хотя и не больно, но все же неприятно, только чтобы доставить ему радость. Нет, порядочная девушка так бы никогда не поступила. Ни одна дворянка до брака не позволила бы близость с мужчиной. А она позволила. Да, она сделала это от отчаяния, так как знала, в Петербурге ее ждет старый ненавистный муж. Оттого близость с Павлом для нее была единственной отрадой и, может быть, останется единственной близостью в ее жизни, от которой она испытала счастье.