– Я вас выбрала… Да-да, не кривитесь. Нравится вам это или нет, но это я вас выбрала. Так вот. Именно ваша репутация стала решающим фактором. Я знаю о вашей принципиальности и о вашей неподкупности. Но мне известно, что вы никогда не отправите человека в тюрьму, не будучи до конца уверенным в его виновности. Вы не станете шить белыми нитками дело, чтобы быстрее продвинуться по карьерной лестнице. Да и к телевизионной славе равнодушны. А значит, не станете кочевать из ток-шоу в ток-шоу, подобно вашим коллегам, перетряхивая мое грязное белье. А главное, – я выдержала паузу перед тем, как выдать решающий аргумент, – у вас репутация следователя от Бога. Если кто-то и может докопаться до истины, то только вы.

Закончив речь, я всмотрелась в лицо собеседника, пытаясь разгадать, достигли ли цели отравленные лестью стрелы. И хотя внешне ничего не изменилось, мне показалось, что взгляд мужчины потеплел, из него ушли настороженность и недоверчивость.

– Понимаете, Максим Сергеевич… Можно просто Максим?

– Нет.

– Ок, – я пожала плечами. – Так вот, Максим Сергеевич, вы, разумеется, прекрасно знаете мою историю?

– Которую из?

– Справедливо, – слабая улыбка тронула губы. – Ту, которую вот уже столько лет полощут все федеральные каналы, периодически стряхивая нафталиновую пыль со старых папок уголовного дела об убийстве моего мужа.

– Вы о том, что преступник так и не был найден?

– И про это тоже. И хотя на момент убийства у меня стопроцентное алиби, именно это и является едва ли не главным доказательством моей вины, по версии СМИ.

– Ну а разве на это нет оснований? Насколько мне известно, ваш брак вряд ли можно было назвать счастливым?

– И что? По-вашему, это повод убивать?

– По-моему, нет. Но знали бы вы, сколько раз мне доводилось встречать людей, думающих иначе. А ведь у них не было и тысячной доли тех поводов, которые имелись у вас.

– Вы, конечно, про деньги?

– Про них. Но и не только. Одно дело – несчастливая семейная жизнь, другое – откровенный абьюз. Супруг же с вами не сильно церемонился? И хотя, согласно пословице, насилие и любовь идут рука об руку – бьет значит любит, далеко не все разделяют подобное мнение.

– Это все слухи, – мой голос сделался резким. Я столько лет уходила от этой темы, так долго закрывалась от воспоминаний, и вот меня снова затягивают к тем же самым кругам ада. – Никаких доказательств, кроме слов душевнобольной старухи, даже не понимающей, что оговаривает своего сына, выставляет его в неприглядном свете.

– Почему же? Не только ее. Были еще показания жившей в вашем доме прислуги. Или что же? Вы думаете, я настолько туп, что при знакомстве с вами ограничусь записями телепередач и не догадаюсь запросить в архиве старое дело? Ну-ну, не хмурьтесь. Обещаю – все это останется между нами. Да и я вас, если честно, не осуждаю. Судя по тому, что мне удалось нарыть, ваш покойный супруг был той еще сволочью. Без него мир только чище стал. Так что даже если вы его и заказали, имели на то основания. Но закон есть закон. А я его верный слуга, и…

– Прошу не забывать только, что вы расследуете не то старое дело. Оно уже давно быльем поросло. Убийца не найден, моя вина не доказана, к чему ворошить прошлое?

– Так это вроде вы сами про него речь завели, – удивился следователь.

– Да, но… Впрочем… Вы правы. Оно меня и саму не отпускает. И вряд ли когда-то отпустит. Именно поэтому в этот раз я хочу докопаться до истины. Мне мало избежать тюрьмы. Важно еще и настоящего преступника найти. Мало прекращения расследования за недоказанностью или из-за отсутствия улик. Важно, чтобы мое имя было очищено от этой скверны.

– И вы почему-то решили, что у меня это получится. Вы в этом уверены?

– Нет, конечно, – мои губы скривились в горькой усмешке, – просто если не вы, то кто?

– Но вы же понимаете, что если в ходе расследования я выясню, что все является тем, чем кажется, пощады не ждите?

– На пощаду не приходилось рассчитывать и с вашим предшественником. Но тут хоть можно ожидать, что вы не станете гнать лошадей и мочить меня из всех орудий исключительно из карьерных соображений.

– Это правда, – Коломойский почесал небритый подбородок, – но, честно, не представляю, на что вы вообще рассчитываете. Все так гладко, ясно и понятно…

– Вот именно! – вопреки данному себе обещанию я все же позволила дать волю эмоциям. – Вот именно – все гладко, ясно и понятно. Чересчур гладко и чересчур понятно. То есть я – хитроумный и коварный убийца, избавившийся в свое время от мужа так, что и комар носа не смог подточить, вдруг погорела на каком-то куртизане? Ну ок, убила я его в порыве страсти или просто ради удовольствия. Допустим, «Ганнибала» пересмотрела и решила поиграть в кулинара-людоеда. Но неужели вы думаете, у меня не хватило бы ума замести следы? Более того, согласно экспертизе, между смертью Краснопольского и обнаружением тела прошло много времени. И все это время я что? Тупо ждала, когда в дом явится полиция? Уж, наверное, как минимум за пилу бы взялась или не знаю… Спортивную сумку приготовила под останки.

– Ох, Арина Юрьевна, – усмехнулся следователь. – Если бы я всякий раз основывал свои убеждения о виновности или невиновности подозреваемых исключительно на логичности их поведения… Боюсь, мне в суде предъявлять было бы нечего. Вам история отчего-то кажется странной, в то время как мне она представляется более чем очевидной. Смотрите, как все могло быть. В тот вечер вы позвонили «Ночным ангелам» и заказали Краснопольского. Кстати, не в первый раз.

– Да я…

– Подождите, у вас еще будет возможность изложить свою версию. Так вот, по словам администратора «борделя», вы частенько пользовались их услугами, заказывая всякий раз одного и того же парня. Тут я вас, кстати, не осуждаю. Молодая одинокая женщина, естественные потребности, все такое. В этом нет ничего предосудительного.

– Да не было этого! – меня захлестнуло негодование.

– Ну, не было, так не было, – миролюбиво согласился Коломойский. – Правда, у «Ночных ангелов» другие сведения.

– Значит, они врут, – упрямо тряхнула я головой.

– Может, и врут, но зачем? Организация, сами понимаете, незаконная – им проблемы ни к чему. Они вообще предпочли бы не «отсвечивать», да деваться некуда. Кроме того, на удивление, учет у них будь здоров. Иная бюджетная контора позавидует. Все вызовы записываются в пронумерованный и – внимание! – прошнурованный журнал. И ваш адрес всплывает там с завидной регулярностью. Последние несколько месяцев вы с периодичностью раза два в неделю вызывали к себе Краснопольского. Дорогое, конечно, удовольствие, но женщина вы состоятельная – можете себе позволить.

– И что? Кто-то меня видел? Кто-то может подтвердить, что им звонила именно я?

– Нет, конечно. «Ночные ангелы» блюдут интересы клиентов, не желающих «светиться», но Краснопольский регулярно выезжал на ваш адрес и потом всегда платил положенную комиссию с заказа. Вплоть до последнего раза.

– Это ничего не доказывает. Мало ли где он все это время был и кто ему платил. Если вообще платил.

– А адрес?

– Что адрес? Вы опросили охрану в поселке? Узнали, как именно он попал на охраняемую территорию?

– Обижаете. Конечно. Первым делом. И охранники подтвердили, что распоряжение впустить Краснопольского в тот вечер, как и во многие предыдущие, отдавали именно вы.

– Я?! – Я почувствовала, что начинаю утрачивать связь с реальностью. Комната потеряла очертания и «поплыла». В голове помутнело, и ужас холодными пальцами сковал сердце. Неужели это правда? Неужели прошлое настигло меня и… Нет, прочь мысли! Прочь! Этого не может быть потому, что не может быть никогда. – Охранники точно слышали мой голос?! Значит, врут. Ошибаются, в сговоре с настоящим убийцей. Я не знаю, как все это объяснить, но я точно никогда не видела этого Краснопольского живым и о существовании «Ночных ангелов» до того дня, когда меня задержали, даже не подозревала.

– Не знаю, – Коломойский взял лежащую на столе ручку и принялся откручивать и закручивать колпачок. – Допустим, я вам поверю. Тем более что сотрудники КПП действительно получали распоряжение по телефону, но ведь звонок всегда поступал из вашего дома. У них пульт, и… Голоса они вашего не знают, но уверяют, что связывалась с ними женщина. Один, правда, отметил, что «звучала» она как-то странно, но объяснил это помехами на линии. Пусть это будете не вы, тогда кто? Ваша помощница?

– Алена?! Исключено, – я стукнула ладошкой по столу, отчего где-то в его недрах что-то жалобно звякнуло. Подозреваю, чайная ложка о чашку. Наверняка в одном из ящиков покоится какая-нибудь дурацкая кружка с надписью в стиле «Лучшему папе и мужу» или «Настоящий мужик». Никогда не жила долгим браком, но в моем представлении подобные вещи – его обязательные атрибуты. – Я скорее поверю, что сама, находясь в помутнении рассудка, вызвонила парня по вызову, нежели предположу, что это могла сделать она. Во всяком случае, точно не без моего ведома.

– Зря вы так, – Коломойский покачал головой. – Мне доводилось вести дела, где дети заказывали родителей, а родители детей. А уж сколько предательств наблюдал со стороны менее близких людей… Не перечесть.

– Нисколько не сомневаюсь в вашем огромном опыте и подозреваю, что, если бы всякий раз, когда кто-то пытался убедить вас в невиновности близкого человека, вам бы давали рубль, вы были бы несметно богаты, но и на старуху бывает проруха. Алена не могла меня подставить. И точка. Или можете сразу отправлять меня на электрический стул.

– Боже, сколько пафоса! – усмехнулся Коломойский. – Не беспокойтесь, мы, чай, не в бездушной Америке живем – смертная казнь вам не угрожает в любом случае. Ну, хорошо, оставим пока этот вопрос. Вернемся к другому. Какие у вас там еще были доводы? Мол, догадались бы замести следы?

– Именно!

– Ну, тут вообще все просто. Что, если это убийство не было спланированным? Да и кто такой этот Краснопольский, чтобы вокруг него огород городить? Что, если вы просто обожрались с ним на пару наркотиков, а потом что-то не поделили? Или в наркотическом бреду закололи его мясным ножом и отключились? Проснулись же и впрямь, когда полиция в дверь постучала. Когда вам о расчлененке думать было?

– Какие наркотики, господи?!

– Те самые, следы которых в большом количестве в крови вашего визави обнаружились.

– Вот именно, – я даже рассмеялась, хоть мне и не было весело. Но то был скорее нервный, истерический смешок. – Вот именно, что в его крови. Не моей. И если бы ваш коллега взял экспертизу вовремя, мне бы сейчас не пришлось доказывать, что я не верблюд. А ведь мы с моим адвокатом на том настаивали, как и на смывах с рук, однако ж Андреев эту просьбу-требование проигнорировал. Протянул время, а потом уже, конечно, было поздно что-то предпринимать.

– Мой коллега все сделал правильно – он и не должен был тратить деньги налогоплательщиков на подобные экспертизы. Они обязательны, только когда речь идет о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков или когда есть основания полагать… – следователь «споткнулся» о мой торжествующий взгляд. – Согласен, здесь есть некоторое противоречие, но не настолько критичное, чтобы развалить дело. В любом случае улик против вас вполне достаточно.

– А звонок в полицию? – Я цеплялась за любую соломинку. – Личность звонившего ведь так и не установили. Вам не кажется это странным?

– Отнюдь. Кто угодно мог позвонить, услышав шум в доме. А то, что не представился… Это вполне можно объяснить нежеланием портить с вами отношения. Мало ли, чем дело кончится, а человек подставится. Может, это соседи стали свидетелями убийства – жалюзи на окнах спальни не были же опущены.

– Ага! Но я точно помню, как их опускала. Я всегда делаю это вечером. Кроме того, почему же это соседи три часа выжидали, чтобы позвонить, а?

– Я вам назову добрую сотню причин, хотите?

Я махнула рукой и отрицательно помотала головой. В конце концов в изложении Коломойского история выглядела вполне логичной. Если уж даже я начала сомневаться в своей невиновности, что уж говорить о судье… Кажется, дела мои плохи – пора заказывать тюремную робу. Интересно, они бывают дизайнерскими? В чем-то же Васильева свое короткое наказание отбывала? Не в синем же халате, калошах и фуфайке щеголяла? Похоже, пора изучать тюремные порядки. Интересно, могу ли я рассчитывать на тепленькое место на кухне? Хотя вряд ли за решеткой пригодятся мои таланты готовить лучшие в мире муссовые торты и покрытые золотом конфеты. Там скорее больше ценятся иные рецепты. Нужно бы изучить на досуге книгу «Сто тысяч блюд из картофельных очистков» и «Пятьсот салатов из лебеды». На всякий случай «Кашу из топора» перечитаю – авось найдутся и в колонии необходимые для нее ингредиенты.