Глава 4

– Рисунок не забудь! – крикнул Марти.

На этих словах Тони резко обернулся и, не переставая передвигать ногами, махнул ему рукой.

Рисунок был очень важен, и сюжет, который Марти запросил у друга, в самом деле не был ни из какого фильма. В понедельник, когда мальчики опять бы встретились в школе, Марти собирался рассказать Тони о своей страшной тайне. Скрывать ее, будто заразу, ему надоело не меньше, чем придумывать каждый раз, что так подолгу он делает в туалетной кабинке.

Сцены признания Марти прокручивал в голове по несколько раз. Вариантов было немного, и все они казались ему какими-то неловкими. Сказать, ни с того ни с сего: «Эй, Тони, я тут уже полгода как писателем заделался!» категорически не подходило. Сунуть ему под нос тетрадь с рассказами и быстро убежать – тоже. Но решение нашлось!

На обеде в столовой, Тони, по своему обыкновению, изводил очередную шариковую ручку, рисуя новый сюжет в блокноте собственного производства. Неизвестно, можно ли было называть его блокнотом, так как творение это состояло из склеенных в длинную ленту тетрадных листов. Наподобие туалетной бумаги, но с другими функциями. Этот исписанный, а точнее, изрисованный блокнот, содержал в основном непрерывные фэнтезийные мотивы из Властелина Колец. Там можно было встретить Гимли и Леголаса, стоя́щих спиной друг к другу, Гендальфа на орлах и даже Фродо, дающего Саурону в глаз. И для Тони было обычным делом заставить друга слушать предысторию какого-нибудь рисунка, так что Марти, не читавшему никогда книгу, вскоре стали известны почти все персонажи.

Иногда, среди хоббитов и эльфов, в этом блокноте можно было увидеть роботов различного телосложения, инопланетян в суповых тарелках и другие объекты мира научной фантастики. Это, по доброй воле Тони, возводилось всякий раз, когда уже Марти делал свой ход и начинал рассказывать другу прочитанную им книгу. Вот и в этот раз он хотел провернуть аналогичную затею. Только теперь это была его история!

– Ну ты даешь, Мартини! – звучало из уст воображаемого Тони, и улыбка у Марти поднималась до ушей.

– В понедельник! – объявлял он шепотом. День, когда страница перевернется, обнажая следующую – чертовски хорошую. Да что уж говорить – потрясающую!

Он все еще летал в облаках, когда его окликнули. Услышав свое имя, Марти лишь ускорил шаг, так как быстро понял, кому принадлежал голос.

– Стой, Марти!

Звук скрежета колес доносился все ближе, пока наконец не догнал его за спиной. Марти пришлось остановиться и, принимая неизбежное, повернуться назад.

– Привет, тезка! – поздоровался с ним парнишка и больно ткнул кулаком в плечо.

Словно гусь, готовый напасть, он вытянул вперед шею и поправил красную кепку на белокурых волосах. Козырек на затылке, а спереди ремешок, трущийся о такие же светлые брови. Под ними глаза, серые, незаметные, но так и пышущие вызовом.

– Марти, – поприветствовал его Марти.

– Я знаю, что ты Марти. Зачем ты произносишь свое имя? Ты дебил? – пошутил парнишка, смеясь и продолжая тыкать пальцем ему в плечо. Его правая нога стояла на скейте, и он двигал ею взад-вперед, задевая чужой кроссовок.

– Очень смешно, – ответил Марти. – Ты какой-то радостный сегодня? Наконец, закончились?

Собственно в этом и состояла его основная проблема. Та самая, которую он так старался избегать.

– Марти, какого хрена? Можешь ты хоть раз промолчать? – возмущался однажды Тони, подавая ему бумажные салфетки.

– Могу! – их же, но уже покрытые соплями и кровью, Марти выбрасывал в мусорное ведро. – Но не буду.

– Блин! – Тони просунул палец в дырку на ткани. – Порвали мне футболку, сволочи! Видишь? – он помахал им другу.

– Хаха! – тот засмеялся. – Зато не поражение!

– Серьезно?! – палец завилял совсем быстро, как хвост собаки.

Зато не поражение! — был его девиз, его клич, который Марти произносил в конце как оправдание собственного упрямства.

– Чего?! – спросил его противник. Серые глаза прищурились, а рот, обрамленный необычайно пухлыми для мальчишки губами, наоборот, чуть приоткрылся. Он уже не елозил ногой и стоял неподвижно, слегка нагнувшись вперед. Воротник желтой футболки съехал вниз, и стали видны костлявые ключицы.

– Извини, календарика с собой нет. Ты мне напомни, пожалуйста, а то за вами девчонками не уследишь, – ответил Марти.

– Слышь? – с угрозой сказал другой и подошел к нему вплотную. Дыхание отдавало жвачкой. Банановой.

Противник был на целый год старше и на полфута выше, так что глаза Марти приходились ему на линию рта.

– У тебя какая-то дрянь на губе. Белая, липкая. Вот тут, в уголке, – не унимался Марти. В это время рот, на который он смотрел, расплылся в довольной ухмылке. Это означало, что точка невозврата пройдена, и Марти победил свой бой. Оставалось только получить приз в виде синяков и ссадин.

Далеко не каждый день в школе заканчивался так же. Конечно, Марти общался в основном с Тони, и других близких друзей у него не было, но в целом основная масса учеников относилась к нему либо хорошо, либо как к пустому месту. В том смысле, что особо не трогала.

На этом описание его школьной жизни можно было бы закончить, если бы три года назад, когда на Марти в первый раз серьезно нарвались, он не стал бы подливать масла в огонь. Но судьба сыграла с ним злую шутку, и Марти вдруг подумал:

«Какого черта ты лезешь ко мне?» – нажив себе первого неприятеля. Его, как ни смешно, тоже звали Марти. Мартин Ллойд-Джонс. За первым появился второй, за вторым третий, и, к счастью, на этом очередь закончилась.

Лесной пожар легче предупредить, чем потушить. Так и Марти старался избегать конфликтов. Обходил их стороной. Но иногда случалось и так, как случилось в тот день, когда он пропал.

Марти был один, Марти пришел в довольно безлюдное место, и Марти нарвался.

Глава 5

Тони не видел глаз Дженни. Они были направлены вниз, куда-то вглубь рюкзака, но он заметил, как вены у нее на висках вздулись, а на лбу появились небольшие бугорки. Повернувшись в сторону дома, Тони медленно зашагал, с трудом передвигая ноги. Одна его половина хотела вернуться к Дженни, обнять ее, успокоить и, может быть, снова увидеть синеву ее сапфировых глаз. В то время как другая тащила его подальше от того места, где случайно всплывший секрет забрал почву у него из-под ног.

Вернувшись домой уже второй раз за последние двадцать минут, в прихожей Тони встретился с мамой. Она оглядела его от макушки до пят и, уставившись на пустые руки, спросила:

– Где продукты?

Тони тоже посмотрел на свои ладони. Будто секунду назад в них еще были пакеты, которые вдруг исчезли.

– Блин, забыл! Прости, мам, сейчас сбе́гаю, – прокричал он и уже направился обратно к выходу.

– Стой! Ты куда бегал то, только что? – остановила его мама. Она подошла к сыну поближе и потрепала волосы у него за ухом.

– Да так…

Тони был очень близок с мамой, и до определенного возраста рассказывал ей буквально все. Когда в первом классе ему понравилась девочка с соседней парты, мама знала ее имя, фамилию, цвет волос и цвет глаз, какой она носила браслет, и кем работали ее родители, как звали кота, и какой он любил корм, любимое число и любимый цвет, какое мороженое она предпочитала и какие мультики смотрела. В пятом он влюбился в новенькую одноклассницу, и маме было известно только ее имя и то, что она обожает фильм «Бесконечная история». В седьмом Тони тайно вздыхал по дочке их новых соседей, и маме он сказал всего лишь: «Ничего такая, симпатичная».

Тот малыш, которым Тони был лет до девяти, не сомневался – все им услышанное и увиденное обретает смысл, только если поведать об этом маме.

– Случилось что-то? – она продолжала гладить его светлые волосы и, чуть наклонив голову, заглянула в глаза.

Тони мельком встретился с ней взглядом, но потом снова опустил его в пол. Он сплел пальцы между собой и принялся хрустеть ими, как делал всегда, когда нервничал.

– Я встретил Дженни возле вокзала, сестру Марти. Поговорил с ней немного, – сказал он ей все-таки.

– О, Тони, – вздохнула мама, сменив голос с обеспокоенного на грустный. – Что она там делала? Листовки?

– Да, – коротко ответил Тони.

– Бедная девочка, – покачала головой мама и спросила без особой надежды. – Есть какие-нибудь новости?

– Нет, – как и прежде был краток Тони.

– Хочешь об этом поговорить, сынок? Я знаю, он был твоим лучшим другом, – мама все еще стояла рядом, но теперь гладила сына по плечу.

– Нет, мам, все в порядке. Я пойду, – успокоил ее он и повернулся к выходу.

Тот малыш давно уже вырос.

Она ничего не ответила. Уже на улице, закрывая входную дверь, Тони увидел через прозрачное стекло, что мама стояла на том же самом месте, смотря ему вслед.

Своего отца Тони не знал. В детстве мама пыталась показывать ему фотографии, но для Тони этот молодой мужчина особо ничем не выделялся. Не более, чем те рекламные лица, которые можно увидеть в рамках для фото, когда покупаешь новую в магазине. Единственное, что он, уже достаточно выросший, для себя подметил, было их с отцом внешнее сходство: оба высокие, с крупными чертами лица, на котором в первую очередь выделялись серо-зеленые глаза и ямочка на правой щеке. Русые, а летом почти платиновые от солнца волосы он унаследовал от матери.

– Что это, Тони? – спрашивала его учительница, миссис Адамс. Минутой ранее она дала задание для первоклашек – нарисовать папин портрет ко Дню Отца.

– Портрет моего папы, – ответил Тони, протягивая ей пустой лист.

«Бедный, бедный мальчик», – читалось в ее грустных глазах.

«Здорово я пошутил!» – говорила за Тони его довольная улыбка.

То, что отец в его жизни отсутствовал, Тони никогда не тяготило. Белым и пустым лист был всегда. По ком же ему тогда скучать?

Когда Тони проходил мимо вокзала, он взглянул на то место, где совсем недавно разговаривал с Дженни. Может быть, она все еще стоит там со своим синим рюкзаком и велосипедом? Может, ей нужна помощь с замком? Может, получится еще хоть немного с ней поговорить? Но у забора никого уже не было, и все эти вопросы быстро растворились в воздухе.

У магазина, куда Тони пришел за продуктами, висел очередной постер с Марти. И глядя в его черно-белые глаза, Тони впервые после пропажи ощущал что-то еще, кроме жгучего желания вернуть друга. Сейчас ему хотелось спросить у Марти:

– Лучшие ли мы друзья?

И пусть от мыслей этих ему стало стыдно, Тони вдруг почувствовал, что Марти сделался более живым и реальным теперь. Будто Марти был жив, точно жив, и сидел сейчас у себя в комнате. И что можно было прийти и накричать на него:

– Какого черта, Мартини? Какого черта ты мне не рассказывал?

Следующая мысль заставила Тони остановиться:

«Может, ты все же сбежал?»

Несмотря на то, что у Марти было оба родителя, а не как у него – только мама, Тони

всегда знал, что жизнь его лучшего друга далеко не сахар.

– Как ты с ним живешь? – спрашивал Тони, все больше убеждаясь, что для некоторых горе-отцов уйти из семьи – это лучшее, что вообще можно сделать во благо своих детей.

– Так я и не выбирал, знаешь ли! – смеялся в ответ Марти.

В день, когда друг пришел в школу с кольцами из синяков вокруг пальцев, Тони мысленно поменялся с ним местами.

«Это какой-то ад!» – заключал он про себя.

– Марти, что случилось? – спросил он тогда. – Ты где так?

Они сидели в классе в ожидании урока и смотрели на кисть Марти, лежащую у него на парте. Марти ничего не ответил, лишь убрал руку под стол и посмотрел другу в глаза с выражением: «Ты и сам все знаешь».

– Это он? Твой отец? Что случилось? – продолжал допытывать его Тони.

– Ничего, все в порядке. Не парься. Все не так плохо, как выглядит, – успокаивал его Марти, но глаза у него заблестели. Их он тоже спрятал куда-то под парту, а потом и вовсе отвернулся.

– Нужно сказать кому-то, Марти. Так нельзя. А что твоя мама? – не унимался Тони.

– А что она? – снова повернулся к нему Марти. Голос его звучал зло: – У нее все хорошо, она отцу не перечит. Да и что она бы сделала?

– Давай скажем кому-нибудь в школе! Директору! Пусть поговорят с этим уродом!

– Нет! – резко отрезал Марти. – Садись уже, все со мной нормально.

Тони послушался и весь урок наблюдал, как его друг то и дело роняет ручку на пол.

– Это ненормально, Марти! Этот урод должен получить! Вот же козел! – переходя на крик, говорил Тони, когда на следующей перемене Марти все же рассказал ему в подробностях, что и по какой причине произошло.

Марти снова молчал, глядя в одну точку перед собой, пока наконец не заговорил тихим и спокойным голосом, который так контрастировал с восклицаниями друга:

– Не называй его так. У него, у него были причины. Он не всегда был таким.

Тони смотрел на него изумленно и пытался понять, все ли верно он услышал.

– Ты чего? Совсем, что ль? Он же тебя так убьет когда-нибудь! – уже злясь на Марти, прокричал он.