Глава 1

Бывшая Страна Советов маялась под гнетом последних десятилетий ХХ века. Жизнь швыряла людей по синусоиде, то заваливая прилавки ранее недоступными западными достижениями технической и текстильной промышленности, то лишая всего и выдавая карточки на крупу и сахар. Экономическая нестабильность вкупе с волнующим словом «перестройка» будоражила незрелое сознание молодежи ощущением свободы и вседозволенности.

Именно в этот сомнительный период то ли упадка, то ли расцвета нашей истории Марусю угораздило заканчивать институт и отправляться в самостоятельное плавание.

На одной из студенческих вечеринок она познакомилась с Виктором. Общительная симпатичная хохотушка со стройной фигуркой, высокой грудью и пушистой светлой косой никогда не страдала от отсутствия кавалеров, но Витя был особенный. Пришло время любви, и Маруся не устояла. Он ничего не скрывал, не обещал и не обманывал. Молоденькую влюбленную девочку не смущало кольцо на пальце, это было даже пикантно – встречаться с женатым мужчиной. Наличие где-то там семьи и ребенка не казалось ей препятствием для развития романа. Витя рассказывал о себе, замечательно острил и очень красиво, по-взрослому ухаживал. А еще он умел жаловаться на жизнь, да так, что сердобольная Маруся иногда даже плакала потом дома, вспоминая Витюшины мучения. Бедняга женился на нелюбимой женщине насильно, поскольку барышня была беременна, и теперь Витя как честный человек должен был жить с этой Вероникой и растить навязанного ему ребенка. Если бы Маруся была постарше и поопытнее, то лишь посмеялась бы над неправдоподобным рассказом и резонно спросила: а откуда ж беременность у нелюбимой-то нарисовалась, уж не ветром ли надуло? Но Маруся молча обожала своего кавалера и принимала все на веру.

Виктор был взрослый. Не мальчишка, не студент с параллельного отделения, а именно взрослый мужчина. Когда он встречал Марусю после лекций, она небрежно прощалась с девчонками, гордо посматривая по сторонам, – все ли видят, кто к ней пришел, – и величественно удалялась, взяв его под руку и ощущая спиной завистливые взгляды подруг.

Это было началом настоящей жизни. Сопливые кавалеры, водившие ее в кино, робеющие при прощании и не умеющие целоваться, не шли ни в какое сравнение с этим потрясающим парнем. Ухажеры, поняв бесперспективность борьбы за Марусю, моментально сдали свои позиции, и только Антон не желал признавать поражение.

Они дружили еще со школы. В седьмом классе первого сентября он подошел к ее парте, молча перенес портфель подруги Динки на соседний стол и сел рядом. Маруся видела, как покраснела его шея под взглядами одноклассников, как он сердито сжал кулаки, когда драчун Виталик, выскочив к доске, завопил «тили-тили-тесто, жених и невеста». Она уже предвкушала драку и млела от восторга, что это будет битва за нее, но Антон неожиданно встал и насмешливо произнес:

– Когда ж ты вырастешь-то? Детский сад на выезде… Женщин можно не только за косички дергать!

Фраза прозвучала непонятно, но волнующе. Все притихли, с уважением глядя на новоявленного рыцаря. Лишь Маруся знала, что после победного выступления он спрятал под стол трясущиеся руки. Ей льстило внимание Антона. Он демонстративно ухаживал за ней: приносил еду в столовой, подавал пальто, таскал портфель и провожал после школы. Они находились в центре внимания. Через пару месяцев весь класс разбился на пары, и про них забыли. Никто не показывал пальцем, не дразнил и не завидовал.

Антон был очень способным, учителя хвалили его, и он всегда решал два варианта задач: сначала Марусин, потом свой. За ней он и пошел в институт.

Они даже ни разу не целовались. Со временем Марусе надоело его молчаливое обожание. Рядом крутились симпатичные парни, на фоне которых худой, немного сутулый Антон сильно проигрывал. На студенческих вечеринках он молча сидел рядом, почти не пил и скупо улыбался шуткам других. Антон перестал быть кавалером, перейдя в категорию верного оруженосца. Неизвестно, устраивала ли его такая роль, но попыток изменить ситуацию он не предпринимал. Когда Маруся уходила с очередным ухажером, Антон мрачнел, но дуэлей не устраивал.

Виктор стал первым, с кем тихий верный Марусин оруженосец начал выяснять отношения. Мужской разговор перешел в банальную потасовку, победителем из которой вышел Витя. Он легко опрокинул Антона на асфальт и наставительно произнес:

– Не груби старшим!

Маруся восторженно рассмеялась удачной шутке и ушла с героем поединка. Основательно помятый и перепачканный, Антон сидел на асфальте и тоскливо смотрел вслед удаляющейся парочке.

После этой сцены в Марусиной душе пустил корни собственнический инстинкт. Виктор в роли кавалера ее уже не устраивал. Он должен был стать ее мужем. Мысль, что Виктор каждый вечер ложится в постель с чужой женщиной, как гусеница-вредитель подтачивала Марусино спокойствие.

Ей страстно хотелось счастья себе и возлюбленному. Но как освободить его от уз? Маруся задумала встретиться с Вероникой и решить вопрос полюбовно. Ей казалось, что та поймет ее как женщина женщину и отпустит мужа. Видимо, в голову юной освободительнице ударили все любовные романы, которые она успела проглотить на тот момент. Про красивую любовь юная студентка читала запоем, поэтому свои с Виктором отношения представляла исключительно в розовом свете. Ненавистная разлучница замечательно вписывалась в канву истории и лишь придавала остроту отношениям. Конечно, правильнее было бы посоветоваться с многоопытной Ларисой, но та, как на зло, укатила на юг. А идти с подобной проблемой к маме было просто немыслимо. Если Лариса могла дать простые и лаконичные рекомендации, то результатом беседы с мамой стал бы домашний арест. И это в лучшем случае.

Где жил любимый, Маруся не знала, поэтому однажды, когда он проводил ее домой после очередной романтической прогулки, она, таясь за деревьями, двинулась за ним следом. Со стороны это выглядело анекдотично. Штирлиц шел по Берлину и не понимал, что выдает в нем советского разведчика: фуражка со звездой или парашют, волочащийся сзади. Маруся, как бешеный заяц, скакала от куста к кусту и пугала припозднившихся прохожих. К счастью, Виктор жил недалеко и домой шел пешком. Если бы любимый сел в трамвай, то вряд ли Маруся смогла бы догнать его. Дом оказался через пару кварталов. Покурив перед входом и тщательно осмотрев одежду, Витюша скрылся в подъезде. Маруся открыла рот и задрала голову, пытаясь вычислить квартиру. Но в доме горели почти все окна, поэтому шпионский трюк не удался, и она, записав адрес на проездном, побрела домой.

На следующее утро Маруся уже была на месте. Решив порасспрашивать о Веронике соседей, она стала топтаться у двери, поджидая какую-нибудь словоохотливую бабульку. Бабульки пока спали. Чирикали птички, ласково шуршала листва, где-то неподалеку вопил то ли кот, то ли голодный младенец. Из раскрытых окон доносились отзвуки бурной семейной жизни.

Грохнула ручка металлического ведра, и об пол чавкнула мокрая тряпка. Мужской баритон тихо прокомментировал:

– Вот, чтобы ходить по чистому полу, я вынужден сам его мыть! Почему? Я мужчина, это обязывает и дает определенные права! Мое место у руля, во главе производства, на худой конец, во главе лаборатории.

– Что ты там про худой конец, милый? – донеслось из глубины дома. – Список продуктов на столе. Сегодня я хочу что-нибудь экзотическое. И не забудь пропылесосить. У меня совещание, я задержусь. Чао!

– Не волнуйся. Я буду без тебя скучать. Не забудь оставить деньги!

Послышался смачный звук поцелуя, хлопнула дверь. Баритон прошипел:

– У нее совещание! Фу-ты ну-ты! А я тут крутись весь день, как белка в колесе.

Мимо Маруси, обдав запахом нежных духов, пробежала маленькая брюнетка и скрылась за углом дома.

Где-то догорал вчерашний скандал:

– Опять зарплату не принес! Где деньги?

– Где деньги, где деньги… Ты не можешь любить бескорыстно? Зачем тебе эти грязные бумажки? Где высота чувств?

– Щас тебе будет высота, щас ты у меня по потолку, как муха, побежишь! Колька вчера зарплату принес, а тебе что, не дали?

– Да ты что, Колька принес? Не может быть! Пойду узнаю!

– Стоя-а-а-ать!

В соседних подъездах хлопали двери, из нужной же никто не выходил.

«Сплошные тунеядцы», – вздохнув, подумала Маруся.

В этот момент дверь со скрипом открылась, но вместо ожидаемого «божьего одуванчика» появилась здоровенная тетка в цветастом халате с алюминиевым тазом в руках. На коротких толстых ногах были пластиковые тапочки с огромными ромашками. Тапочки звучно шлепали тетку по голым пяткам и норовили свалиться. Чтобы не потерять свою роскошную обувку, она подволакивала ноги, шаркая подошвой об асфальт. В тазу горой высилось разноцветное белье. На шее, как бусы из зубов поверженных врагов у вождя индейского племени, пестрели разнокалиберные прищепки. Тетка была смурная, шла как танк, набычившись, и чуть не затоптала Марусю.

– Чего встала? – неприветливо рыкнула аборигенка.

– Ой, – радостно заулыбалась Маруся, – вы из этого подъезда?

– Нет! В гости ходила, вишь, при полном параде домой прусь!

– Извините, – пролепетала Маруся, с сомнением оглядев облачение тетки. Нижняя пуговица на халате была вырвана с мясом, и при ходьбе пола откидывалась, обнажая толстые складчатые коленки.

– Чего пялишься! – Бабища ловко перехватила таз другой рукой. – Пошутила я. Не дошло?

– А-а, – мелко затрясла головой Маруся. – Дошло, дошло!

– Ищешь-то кого?

Вспомнив, что женщина всегда поймет женщину, Маруся решила взять тетку в союзницы и рассказать свою трогательную историю. Союзница внимательно слушала ее душещипательную историю, поставив таз на землю, согласно кивала и прижимала руки к огромной груди, демонстрируя сопереживание. Когда Маруся закончила свое романтическое повествование словами «и если бы Вероника отпустила на волю его сердце, то наша любовь расцвела бы, как роза», тетка нетерпеливо спросила:

– Все?

– Да, представляете, как иногда случается?

– Ну, – протянула тетка, – отчего ж не представлять. Мой кобель тоже гульнуть не дурак!

Некоторое время она еще рассматривала Марусю, а затем, подняв голову, гаркнула так, что стая ворон в ужасе с заполошным карканьем снялась с раскидистой березы и перебазировалась в соседний двор:

– Верка-а-а! Слышь, че скажу… Ну-ка выглянь! Верк! К твоему мужику полюбовница пришла! Собирается тут у вас под окном розой цвести! Слышь? Выходи удобрять! – Радостно загоготав, тетка легко подхватила таз и пошла к веревкам, натянутым между деревьями.

Маруся сжалась под взглядами высунувшихся в окна жильцов. Жизнерадостная тетка, развешивавшая белье, периодически оборачивалась, боясь пропустить что-нибудь интересное. Чуткие граждане приготовились к концерту, некоторые, судя по звукам, даже подтаскивали к подоконникам стулья, надеясь поразвлечься с комфортом.