Глава 2

– Доброе утро, – раздался над ухом чей-то голос. Разлепив глаза, я заорала от неожиданности, увидев прямо перед собой мужское лицо, и бросила в него подушкой. Сбоку послышался раскатистый смех.

– Заткнитесь, – простонала с соседнего дивана подруга, натягивая плед до подбородка.

– А ну встать! – рявкнул мужчина, оказавшийся Глебом, и кинул подушку обратно в меня.

– Тина, твои братцы приехали, – сообщила я, подпрыгнув на диванчике.

– Вижу, не слепая, – огрызнулась подруга. – И чего надо? Могу я поспать?

– Но почему вы спите здесь? – Гриша, облокотившийся о каминную полочку, дружелюбно мне улыбнулся. – Привет, Полина.

– Почему-почему, – пробурчала я, с опаской наблюдая за хмурым Глебом. – Болтали и уснули, вот и все.

– А что с твоими джинсами?

Переведя взгляд вниз, я с огорчением застонала – любимые джинсы были сплошь украшены пятнами от травы, грязи, земли и…бурыми подтеками. Похолодев от ужаса, я быстренько накрыла ноги пледом.

– Упала вчера, пока шла к вам.

До Тины, видимо, тоже дошло, что наверху в ее кровати лежит Макс Воронцов при смерти, поэтому подруга, вскочив с дивана, бодро защебетала:

– А вы чего так рано? Полина, сиди тут, я сейчас умоюсь и принесу тебе одежду. Гринь, будь другом, приготовь Поле кофейку.

И умчалась на второй этаж. Я скромно сидела на диване, вцепившись в плед, и опустив глазки в пол.

– Ну, кофе так кофе, – улыбаясь, проговорил Григорий. Через секунду с кухни раздался его бархатистый голос: – Хоть бы воды в чайник налили, хозяюшки!

– Извините, – пискнула я. В присутствии братьев Тины я всегда терялась – и если с Гришей было легко и непринужденно, то Глеб – вечно хмурый и серьезный, напрягал одним только своим видом. Вот и сейчас он рассматривал меня, как насекомое, и подозрительно щурился.

– А это что?

Наклонившись, Глеб достал из-под дивана кусок окровавленной салфетки. Мысленно попрощавшись с жизнью, я прикинулась идиоткой и заблеяла:

– Так это я вчера, когда упала… Кожу распорола на боку, вот и вытирала. Там сучок такой острый был, болит – жуть!

Смерив меня грозным взглядом, Глеб уже хотел опять что-то сказать, как его отвлек звонок мобильного. Посмотрев на экран, младший Бельский удалился в коридор, зато в гостиную вплыл Григорий с чашкой кофе.

– По особому рецепту, – доверительно поведал он, подмигивая мне. – С коньячком.

Поморщившись, я сделала глоток. Да уж, кто о чем: Гриша думает, что мы с Тинкой напились и весело проводили время, а вот Глеб явно подозревает нас во всех смертных грехах.

– Полина, – раздался голос со второго этажа. – Иди сюда, переоденешься.

Поблагодарив Гришу за кофе, я рысью понеслась в комнату Тины. Подруга, тут же закрыв за мной дверь, шикнула:

– Только тихо! Иди в ванную, умойся, там тебе шмотки. Я вниз, братцев выпровожу и приду обратно.

– А с ним что? – спросила я, косясь на мужчину. Максим лежал тихо, на спине, как мы и положили, однако мерно вздымающаяся грудная клетка свидетельствовала о том, что он жив.

– Вроде нормально все, спит, – с облегчением сказала подруга. – Дверь за мной запри.

С опаской покосившись на мужчину на кровати, я подошла к нему поближе и принялась бессовестно разглядывать. Так и есть – спит. Тело, укрытое простыней до пояса, было испещрено синяками и ранками, смазанными чем-то и заклеенными пластырями. Правый бок перемотан, но повязка чистая, белая – значит, кровотечение остановилось. Сложен Максим был неплохо – не так, как братья Бельские, щеголявшие кубиками пресса, но вполне себе ничего – широкие плечи, красивый рельеф рук. Постояв еще минутку над спящим, я задумчиво постучала пальцем по подбородку и отправилась в ванну.

Смыв с себя всю грязь и натянув брючный костюм зеленого цвета, которые мне абсолютно не шел, зато нравился Тине, я вышла в коридор и прислушалась. Снизу доносились мужские голоса, принадлежавшие Бельским:

– Твой Мирон совсем уже обнаглел! Звонит мне в пять утра, несет какую-то чушь про Макса!

– Глеб, ну хватит. Мирон мне тоже звонил: брат у него пропал, понятно же, что волнуется.

– А я тут при чем? Мне Стрелок сто лет не сдался! Да он уже так всех достал, что любой в городе с радостью бы его прикончил!

– Глеб, ну ты пойми…

Голоса постепенно стихли, затем хлопнула входная дверь. Повернув голову вправо, я обнаружила Тину, задумчиво смотрящую на меня.

– Подслушивала?

– Подслушивала, – согласилась я. – И что это значит?

– Плохи наши дела, – вздохнула подружка. – Мирон уже брата ищет. Не ровен час, сюда припрется – и поминай как звали.

– И что делать? – испугалась я.

– Надо Макса куда-то деть. В больницу бы неплохо – с такими ранами. Я, конечно, подлатала его немножко, но ты же знаешь, лечить людей – не мое.

– Ага, – хмыкнула я. Тинка и впрямь свою профессию не жаловала – не доучилась каких-то полгода, свинтив из института. Познакомились мы с ней, кстати, в кафешке возле места учебы, быстро подружились, и два месяца назад я оставила родной город, перебравшись к Тинке. – А может, братьям твоим рассказать?

– Можно, но лучше не стоит, – вздохнула Тина. – Пошли на кухню.

Мы спустились вниз, и устроились за обеденным столом. Пока я хозяйничала, готовя бутерброды и варя кофе, Тина философствовала, закинув ногу на ногу:

– Ты же знаешь, что у нас в городе пять влиятельных семей: мы, Бельские, Воронцовы, Юсовы, Акимовы и Рузины. Через полтора месяца выборы в мэры города, баллотируются пятеро: Гриня, Виталик Рузин, Петька Акимов и Макс Воронцов. Видимо, кто-то решил выкинуть Бельских и Ворона из гонки, подбросив труп Макса возле нашего дома.

– Это так важно? – спросила я, нарезая рыбу. – Ну, выборы.

– Кто мэр, тот и распоряжается шахтами, – серьезно ответила Тина. – Так что да, важно. Судя по всему, кто-то решил натравить Ворона на Гришу. Если мы сейчас расскажем все братьям, они позовут Мирона.

– Ну так мы ж тут не при чем!

– Мирону не объяснишь. Он может подумать, что мы это специально провернули: мол, спасли брата твоего и прочее. А если Макс не очнется…

Схватив бутерброд, Тина принялась жевать, водя пальцем по столу. Я аккуратно присела рядышком и жалобно спросила:

– Так что делать-то?

– Надо Макса отправить в безопасное место, желательно к врачу. Он его на ноги поставит, а потом уже Воронцов сам расскажет, кто его и зачем. И овцы целы, и волки сыты.

– И куда мы его?

– Есть у меня одна  мысль… – туманно ответила подружка, доедая бутерброд и шарясь в записной книжке. – Сейчас, погоди.

– Кому звонишь?

– Ветеринару.

– Так Максим же вроде – человек, – растерялась я. В отличие от Тины, поглощающей завтрак, мне кусок в горло не лез. Черт меня дернул пройти вчера именно в то время, когда неизвестные притащили брата Мирона! Жила себе спокойно, никого не трогала – а тут на тебе!

– И что? Другого все равно нет, – пожала плечами подруга.

Спорить я не стала.

– Алло, Игорь Валентинович, – с набитым ртом прочавкала Тина. – Нужна ваша помощь. Ага, ага, ну да, конечно, о чем речь…

Болтая по телефону, подружка направилась в спальню, а я – за ней. Встав возле Макса, Тина с любопытством уставилась на него.

– Красивый, черт, – протянула подруга, закончив разговор.

– Ты с ним была знакома? Ну, лично.

– Угу, – насупилась подружка. – Была. Я ж все детство за братьями ходила – куда они, туда и я. Только Гриня вечно с Мироном, а Глеб с Максом цапались. Ну а я вроде как не при делах. Не замечал меня Макс никогда, даже имя мое вечно путал. Козел, – припечатала Тина.

– Нравился тебе? – сочувственно спросила я.

– А то, – болезненно зажмурилась Тина. – Я в него влюблена была с пятнадцати лет.

Мы замолчали, горестно глядя на спящего Максима.

– Ладно, – встрепенулась подруга. – Сейчас Игорь Валентинович подъедет, заберет его.

– А кто это? И куда?

– Да ветеринар мой знакомый, говорю же, – отмахнулась Тина. – В клинику и отвезет.

– В ветеринарную? – уточнила я. Макса стало жалко.

– А у тебя идеи получше есть?

– Есть, – с готовностью кивнула я. – Давай Глебу все расскажем, и пусть разбирается.

– Дура ты, Полька, – скривила лицо Тина. – Во-первых, Глебушка нам голову оторвет, а потом уж с Мироном грызться будет. А если Бельские с Воронцовыми рассорятся, то все, считай. Не видать Грине поста мэра, как и нам все – спокойной жизни. А тебе – в первую очередь.

– А мне почему?

– Так ты ж его нашла, – удивилась подружка. – С тебя и спрос. Может, там в лесу твои подельнички были? Мирон знаешь какой психованный?

Насколько психованный был Мирон, я не знала. Зато представляла Глеба в гневе – видела один раз, когда мы с Тинкой пошли в клуб и напились до зеленых соплей. Больше как-то не хотелось.

Пожав плечами, я спросила:

– Так его ж искать будут. А Глеб твой уже с утра что-то заподозрил. Смотрел на меня волком.

– Вот ты совсем без мозгов, – с жалостью протянула Тина. – Он так на тебя смотрит, потому что нравишься ты ему, дура. А ты нос воротишь.

– Упаси меня Бог, – вздрогнула я. Глеб мне не то чтобы не нравился – нравился, даже очень, только вот побаивалась я его. Слишком уж он … серьезный. И большой. Как рявкнет – бежать хочется. – А вообще, мне серьезные отношения не нужны. Я не готова пока.

– Ну и останешься старой девой, – резюмировала Тина. – А я все думала, почему ж тебя с такой внешностью никто до сих пор замуж не уволок? Теперь-то ясненько.

Я горестно посмотрела в зеркало. Внешность у меня была и впрямь выдающаяся – ни дать ни взять куколка. Белокурые волосы, алый ротик, голубые глазки. В магазинах спиртное не продавали, полагая, что мне лет семнадцать, и это в мои-то двадцать четыре! Тине с ее волнистыми каштановыми прядями, чувственными губами и стервозной внешностью я жутко завидовала. Мужчины ее обходили сторонкой – видать, чуяли, что Тинка способна мозг чайной ложечкой выесть и не поморщиться.

Внизу заскрипели ворота.

– О, Игорь Валентинович приехал, – констатировала Тина, глядя в окна. Я тоже глянула – и обомлела. Во двор въезжал старенький микроавтобус скорой помощи, переделанный под «ветеринарную помощь». На боках красовались веселенькие наклейки далматинцев, лаек и акит-ину, а на задней дверце шла широкая надпись «Четвероногий друг лучше двух двуногих!».

– Игорь Валентинович, – заорала с окна Тина, махая рукой. – Идите в дом, и охранника захватите.

Охранник – вчерашний дядечка с усами, ошалело смотрел на микроавтобус, а потом, кажется, приготовился бежать, но под грозным взглядом Тины послушно побрел в дом.

– Вот, Игорь Валентинович, гляньте, – ткнула пальцем подружка в Макса.

– Мертвый? – боязливо спросил ветеринар.

– Да нет, живой был, – философски сообщила Тина.

– А-а-а, – протянул Игорь Валентинович, надевая очки. – А то я, видите ли, покойников боюсь. Раньше ведь врачом работал, да вот беда – стоит труп увидеть, как все – пиши пропало. Вот и переквалифицировался в ветеринара.

Я икнула. Усатый охранник, кажется, впал в анабиоз. Тина, схватив ветеринара под ручку, что-то принялась ему втолковывать, взмахивая руками так, что чуть не сбила очки с нашего спасителя.

– Ну хорошо, хорошо ты постаралась, чистенько вроде, – донесся до меня голос Игоря Валентиновича. – И что ты от меня хочешь?

Тинка опять принялась что-то говорить, попутно доставая кошелек. Игорь Валентинович кивал, охранник тихонько стоял у стеночки, а я глазела на этот цирк своими огромными голубыми глазами и чувствовала себя как в дурной комедии.

– Ну хорошо, – изрек ветеринар под конец тирады. – Тогда грузим его.

Следующие полчаса мы бегали, выгружая из микроавтобуса клетки для перевозки животных и устраивая импровизированное ложе для Макса на полу машины. Я носилась с одеялами, охранник крякал, утирая пот со лба, а Тина просто командовала. Спустя еще двадцать минут тело Макса торжественно вытащили из кровати и отнесли в автомобиль, после чего «Ветеринарная помощь» уехала восвояси. Охранник, получив на руки еще стопку купюр, тихонько уполз в свою каморку возле ворот, а мы отправились в дом.

– И куда он его? – поинтересовалась я у подружки, которая наводила марафет.

– Игорь Валентинович арендует помещение прямо в здании клиники, там и пристроит. Если что – врачи рядом, откачать успеют. Да и жизни Макса вроде ничего не угрожает. Видала, какая я молодец?

– Ага, молодец. Только вот красишься ты куда?

– Как куда? – удивилась Тинка, старательно припудривая лицо и рассматривая себя в зеркале. – Гриню с Глебом нужно отвлечь – раз, информацию узнать – два. И потом, надо же найти тех, кто Макса к дому подбросил. Они ж явно хотели моих братьев подставить, а я такое не прощаю. Слушай, а ты лица этих двоих запомнила?

– У одного вроде да.

– Опознать сможешь?

– В смысле: опознать?

– Ну, узнать?

– Наверное, – повторила я. – Так куда мы собираемся?

Подружка уже натягивала черные джинсы и алую водолазку, собирая длинные волосы в тугой высокий хвост. Воздев руки вверх, Тина простонала:

– Как бы это прискорбно не звучало, но в мире есть только два человека, способных отвлечь Гриню. Первый – Мирон, но его кандидатуру мы не рассматриваем по понятным причинам. Остается Марта.

– Марта? – растерянно спросила я.

– Да, Марта, – злобно фыкнула Тина. – Единственная и неповторимая Марта Рузина, владелица салона красоты и клуба.

– И что тебе Марта сделала? – поинтересовалась я.

– Вертихвостка она, – сдула с лица челку Тина. – Вертит Гришкой, как хочет. Он уж полгода за ней бегает, как дурачок, а она – то да, то нет. Та еще штучка. А мне за брата обидно.

Я тактично промолчала о том, что двухметровый Гриша вряд ли нуждается в опеке, и вполне способен разобраться в своих проблемах сам. Когда речь заходила о братьях, Тина становилась неуправляемой.

– Ну что, вперед – грудью на амбразуру?

Тинка воинственно встала возле меня, сцапав меня за локоть.

– Ага, – слабо сопротивляясь, я пошла следом за подружкой. – Только не моей, она мне еще дорога.