Глава 10

В тот вечер перед возвращением Фрэнка со службы она с особой тщательностью готовилась к его приходу. Чувствуя настоятельную потребность в этом, она днем до блеска вымыла дом. Навела безупречный порядок в комнате Анны, сменила постельное белье, распахнула окна, чтобы свежий морской воздух выветрил все следы пребывания ненавистной гостьи.

В этом действе было нечто символическое – будто совершалось очищение храма. С тем же неослабевающим рвением Люси приготовила любимое блюдо мужа, поставила его домашние туфли к каминной решетке, причесалась волосок к волоску. Она старалась сделать что-то со своей внешностью, чувствуя, что находится не в лучшей форме, беспокоясь, что ее губы покажутся Фрэнку бледными, а лицо утомленным. Неудивительно – после всего, что было! А она так горячо желала понравиться ему. С легким вздохом отвернувшись от зеркала, Люси спустилась вниз и пошла в столовую, где принялась нервозно и бесцельно переставлять на угловой полке фарфор.

Какими невыносимыми оказались эти последние несколько дней, с какой ужасающей ситуацией ей пришлось столкнуться! Но она с честью выдержала испытание, оказала сопротивление самому худшему из зол и полностью овладела ситуацией. Анна уехала. И теперь Люси и Фрэнк снова вместе. Фрэнк, ее Фрэнк, готовый вместе с ней забыть прошлое и вернуть восторг их счастья… Ах! Она думала о Фрэнке, о том, что они с ним остались вдвоем, одни во всем доме. Она с трепетом предвкушала этот трогательный и столь редкий момент в их жизни.

Миновали переживания, связанные с недавним отъездом Анны, и мигом спало нервное напряжение. Апатия прошла, и ее место заняла пылкая нежность, желание прощать, любить и быть любимой. Наверное, в последнюю неделю она была сурова – резковата с Фрэнком и груба, излишне груба с Анной. Подозрения измучили Люси, и потому она порой не знала удержу. Но, приняв эту реальность, она проявила силу духа и добилась если не победы, то, по крайней мере, спасения – спасения своего счастья, счастья Фрэнка и домашнего очага. Она слышала из истории – или это была легенда? – о женщинах, которые, сражаясь за свой очаг, отрезали себе грудь, чтобы как следует натягивать лук. То было в стародавние времена. Но она могла это понять. Такой была и она. Она защищала свой очаг и теперь с радостной неизбежностью покорялась не обстоятельствам, а своей любви.

Люси с замиранием сердца ждала мужа, возлагая большие надежды на этот вечер. Фрэнк задерживался. Обычно по субботам он освобождался после полудня, но сегодня Леннокс потребовал, чтобы Фрэнк съездил в доки Лита и договорился о поставке партии товара из Голландии. Взор Люси часто обращался к часам, но лишь около пяти она услышала знакомый щелчок ворот. Она сразу вскочила на ноги. Щеки ее вспыхнули, но сразу побледнели. Чтобы раньше времени не выдать произошедшие перемены, она не пошла в прихожую, но в ожидании Фрэнка стояла с горящими глазами и полураскрытыми губами.

Он вошел, стараясь, как всегда, быть незаметным, – голова опущена, плечи сутулятся, во всем облике некая сардоническая снисходительность.

– Ужин готов? – спросил он, потирая руки с тихим шуршанием. – На улице похолодало. И от воды поднимается туман, от которого задыхаешься.

– Да, похолодало, – с готовностью отозвалась она, с трудом сдерживая дрожь в голосе. – Но тебя ждет вкусная горячая картофельная запеканка с мясом.

Фрэнк с удивлением посмотрел на жену в упор, но потом отвел глаза и молча направился к камину, чтобы согреться.

– Трудный был день? – ласково спросила она.

– Не слишком, – уклончиво ответил он. – Дальняя была поездка. Очень похоже на Л. – послать меня туда в субботу.

Он помолчал, оценивая ее благожелательный настрой. Потом спросил:

– Как с отъездом мальчика?

– Все хорошо, – сказала она, дергая за колокольчик. – Уехал.

Нетта внесла чай, тосты и запеканку, все горячее, хрустящее и аппетитное. Затем в молчании удалилась.

– Садись, – предложила Люси, заняв место во главе стола.

Он резко поднял голову, словно не в силах осмыслить ее настроение.

– Но как же Анна? – воскликнул он. – Ты хочешь начать без нее?

– Ее не будет за ужином, – пояснила Люси, отводя взгляд. Рука, держащая щипцы для сахара, немного дрожала. – Она вышла некоторое время назад.

– Вышла?

– Да.

Она изо всех сил старалась говорить небрежно. В нужный момент она объяснит свой поступок, и ни секундой раньше. Фрэнк, явно озадаченный, сел за стол, взял чашку и принялся задумчиво помешивать в ней ложкой.

– Что-то случилось? – наконец спросил он.

За последние несколько дней он утратил доверие к окружающему миру.

– Ничего не случилось, Фрэнк, – покраснев, ответила она. – Как раз наоборот. Надеюсь, теперь у нас все пойдет правильно.

Он не спеша взял нож и вилку.

– Надеюсь, – многозначительно произнес он.

Ужин продолжался, и румянец на щеках Люси разгорался все ярче. Передавая мужу второй кусок запеканки, она вдруг сказала:

– Приятно снова чувствовать себя в своей тарелке, правда?

Скосив глаза на газету, лежавшую на столе, Фрэнк рассеянно кивнул, словно пропустил ее вопрос мимо ушей.

– Впервые за несколько дней, – поспешно продолжила она, – мы сидим за столом одни. Сегодня мы больше похожи на самих себя.

– Хочешь сказать, ты больше похожа на себя, – хмуро отчеканил он.

Вспыхнув, она отпрянула, с тревогой глядя на его склоненную голову, но ничего не ответила.

Наконец он отодвинул чашку и, захватив газету, направился к дивану.

– Интересно, где же Анна? – воскликнул он, не отрывая глаз от газеты. – Куда она могла пойти?

Люси молчала, потом, почувствовав, что нельзя больше тянуть, быстро встала, подошла к дивану и села рядом с мужем. Ей вспомнилось, как она недавно подступилась к нему со своими подозрениями. Но сейчас ее душевные усилия были направлены в иное русло. Испытывая мучительное волнение, Люси не собиралась нападать. Эта тема была закрыта. Теперь она хотела попросить лишь о том, чтобы они забыли прошлое и вместе встретили будущее. И, стараясь придать интонации легкость, она воскликнула:

– Фрэнк! Совсем как в прежние времена, этот дом принадлежит только нам. Разве ты не помнишь?

Газета зашуршала, когда он перевернул страницу.

– Конечно помню, – откликнулся он. – Ты ведь не думаешь, что я забыл?

– Но, Фрэнк, как можно забыть это? – взволнованно сказала она, взяв его руку и сжимая ее в своих теплых ладонях. – Я весь день думаю о вещах… которые так много значат для нас. Тот день… тот день в Крэйгморском лесу, – похоже, мы не часто вспоминаем об этом… в последнее время.

Возбужденная собственными словами, она вновь ощутила приступ ностальгии и беспокойно задвигалась, словно чувствуя жар солнечных лучей на ковре из сосновых игл, теплый аромат папоротников… Внизу раскинулась бухта, а Люси, разгоряченная, лежит в объятиях любимого, и ее сердце бешено стучит в груди.

– Что с тобой происходит? – спросил Фрэнк, медленно поворачиваясь к ней, и, заметив краску стыда на ее лице, добавил: – Что ты опять натворила?

Пододвинувшись ближе к нему, она прижала его ладонь к своей пылающей щеке.

– Все, что я делала и делаю, – ради нашей любви, Фрэнк.

Он смущенно взглянул на нее. Его влекло к ней, и все же он был озадачен ее необычным настроением.

– В последнее время ты весьма своеобразно демонстрируешь свои чувства, – медленно произнес он.

– Хочу, чтобы мы все начали сначала, – взволнованно пробормотала она. – Милый Фрэнк, забудем все, что произошло. Пока мы любим друг друга, остальное не имеет значения.

– Но, Люси, – неловко протянул он и вдруг, пораженный внезапной мыслью, умолк, уставившись на нее. – Ты не… нет, конечно… Куда, ты сказала, ушла Анна?

Пряча глаза, Люси нервно дернула нитку на его манжете и с мукой в голосе проговорила:

– Понимаешь, я не хотела этого делать, Фрэнк. Пойми, мне это было нелегко.

Конец ознакомительного фрагмента.