Глава V
Амалия Хесус Валера

Дочь Рамиро Валеры, бабушка Амалия Хесус Валера, родилась в начале века. Прадед оставил ей в наследство несколько таулей семейных земель. Большинство из них были суходолом, и на них, как почти на всех землях в Эль-Рольо, выращивались пшеница, ячмень и виноград. На скудных поливных таульях выращивались овощи.

В Эль-Рольо было мало орошаемых земель, к тому же процесс использования воды всегда вызывал конфликты между соседями. Основным источником был ручей Уртадо, впадающий в реку Кипар. Но его воды были мелкими и нерегулярными, и на них не распространялся никакой режим управления.

Тот, кто первым построил свою земляную насыпь – так сельские работники Эспартании называют небольшие отводные перегородки из земли, возводимые ими с помощью мотыги, – и был первым, кто поливал. Но, если вода надолго задерживалась в верхнем течении, у поливальщиков вниз по течению ручья возникали проблемы. Часто ночью или во время сиесты перегородки разрушались неизвестными. Если авторы устанавливались, то это вызывало недовольство и приводило к стычкам. Тем не менее кровь никогда не попадала в реку, и соседи всегда находили способ понять друг друга. Их было мало, и они были обречены жить вместе.

В первые послевоенные месяцы некоторые соседи решили не давать воду из ручья деду, который вынужден был изворачиваться, чтобы иметь возможность орошать землю. Однажды ночью дядя Рамиро в сопровождении своего брата Антона вышел с намерением поливать, несмотря ни на что. Долго виляя по землям суходола и по горам, чтобы их не заметили, они добрались до семейных земель и соорудили небольшие отводные перегородки, которые позволили бы им привести воду к сухой земле, когда она подошла. Потом парни направились к землям вверх по ручью и разломали все перегородки, возведенные собственниками земель, которые отказывались давать им воду. Братья поливали почти до рассвета, затем сломали свою собственную перегородку и дали воде в ручье течь вниз по течению в направлении реки Кипар. Возвращаясь домой, снова идя в обход по склонам суходола, они случайно натолкнулись на выводок куропаток, которые испуганно взлетели, устроив такой шум и гам, что Рамиро и Антон были вынуждены вернуться по своим следам и направиться в глубь гор, где легли спать под покровом кустов эспарто. Они вернулись домой уже днем с несколькими вязанками сухих дров, служащих им алиби в ответ на вопросительные взгляды.

Любопытно, что в отношении родников, используемых для полива орошаемых земель, был установлен режим пользования и потребления воды, со своей очередностью и своим объемом. Большинство родников стекали в пруды, где хранилась и откуда распределялась эта ценная жидкость.

В редкие годы земли суходола давали нормальный урожай, но, как правило, они производили мало. Дед, с юности работающий подёнщиком и шахтером, вдобавок еще возделывал и семейные участки, те, которые он и бабушка получили в наследство. Однако Красному работа на шахте нравилась больше. К тому же она давала семье более стабильный доход и помогала прожить, если удача отворачивалась, когда подводили погодные условия, от которых каждый год зависел урожай. По мере того как дети становились старше, они тоже начинали заниматься землей.

* * *

Бабушка Амалия Хесус родилась с даром. Она снимала сглаз. Люди, имеющие дар, должны были соответствовать хотя бы одному из следующих условий: плакать в животе у матери или родиться в Святую пятницу. Амалия Хесус также лечила телесные боли и душевные раны, но не была знахаркой. Когда к бабушке приходили люди с просьбой вылечить их, и она не в силах была изгнать боль, то четко говорила:

– Мне жаль, но это не ко мне. Я не могу вам помочь.

Дед и дети никогда не верили в сглаз, и никто из них не относился серьезно к способностям бабушки. Им казалось чем-то естественным, что она успокаивала их боль и рабочие травмы массажем с эссенциями из диких горных трав или лечила их внутренние боли настоями из других растений. Но они не верили в силу сглаза из-за своих принципов, говорили, что все это суеверия. На самом деле, это был отказ от того, что они считали отсталостью или невежеством. Им казалось, что они принадлежали к миру Разума, который, впрочем, тоже является мифическим.

Однако люди из соседних районов приходили к бабушке с детьми и семьями, чтобы она сняла с них сглаз и вылечила другие болезни и травмы. Когда кто-то обращался к ней за помощью, бабушка всегда провожала его в комнату, которую использовала для этого занятия. Затем она проверяла, был ли на самом деле наложен сглаз на того человека, который просил о помощи. В качестве средства проверки служило чистое оливковое масло, смешанное в стакане с другими, только ей известными ингредиентами.

После обряда и соответствующих молитв, по прошествии нескольких минут, она сообщала своим пациентам результат. В случае, если подтверждалось наличие сглаза, бабушка читала им несколько молитв, продолжала проводить необходимый ритуал, и сглаженный человек выходил из дома очищенным и практически здоровым.

Но не всегда наличие сглаза подтверждалось, и в таком случае нужно было искать причину недуга и лечить его. Именно тогда бабушка говорила тому, кто к ней обратился, что она не может помочь и ему надо идти к городскому врачу, или, напротив, рекомендовала чай, массаж или паровые ванночки с определенными растениями, которые росли в ближайших полях и горах.

Бабушка не брала никаких денег за лечение. Она никуда не ходила и не обходила сельские земли в поисках «пациентов». Ее слава понемногу росла, и люди в поисках помощи по своей инициативе приходили в дом дедушки и бабушки. Амалия Хесус никогда ничего у них не просила взамен. Они оставляли свою благодарность при выходе, на находящемся у двери месте для хранения кувшинов или рядом с ними. Каждый сколько мог. Люди оставляли самые разные вещи: свежие яйца, несколько литров коровьего молока, петуха или курицу, кролика, несколько селеминов пшеничной муки, рис «бомба» из Каласпарры, картофель. Когда приходила какая-нибудь богатая сеньора из Бульяса, Сеехина или Караваки, чтобы бабушка сняла сглаз с ее детей, то она оставляла деньги. Но поскольку бедным нужно было мало для жизни, богатые сеньоры оставляли мало денег, зачем же давать больше, если те их не тратили.

Бабушка могла предсказывать некоторые события, которые произойдут в ближайшее время. Как будто она «чувствовала» будущее. К тому же Амалия Хесус знала внутренний порядок веще, и общалась с предметами, с их духом, с их сущностью, как она говорила. Бабушка разговаривала с деревьями, растениями и животными. Она утверждала, что все было живое, даже камни. У всего был свой внутренний порядок, который, в свою очередь, был связан с внешним миром и составлял с ним единое целое. С тем внутренним порядком бабушка общалась на особом языке, говоря тихим голосом, таким тихим, что едва ли можно было уловить что-то, кроме ритмического шепота.

Этот особый язык имел лечебную силу во многих случаях. Бабушка говорила, что она помогает устанавливать связь между двумя мирами, внутренним и внешним, а также восстанавливать нарушенную гармонию. Так, например, Амалия Хесус снимала зубную боль, «разговаривая» с зубами. Когда приходил кто-то с зубной болью, бабушка сажала его на низкий камышовый стул, а сама располагалась очень близко, но с противоположной стороны от той, которая болела. Она складывала руки в форме рупора между ртом и лицом и говорила прямо с зубами в течение некоторого времени, которое порой казалось бесконечным, затем пересаживалась и начинала тот же ритуал с другой стороны лица, где сначала и была боль. Когда бабушка заканчивала ритуал, зубная боль к этому времени уже проходила и лишь в редких случаях возвращалась. Никто никогда не знал, о чем Амалия Хесус разговаривала с зубами, что именно она им говорила, но результат был таким очевидным, что за несколько лет бесчисленное количество людей прошло через дом бабушки, чтобы она вылечила у них зубную боль, разговаривая с зубами.

Когда Амалия Хесус гуляла по полям или по горам, собирая свои травы, она передвигалась, не касаясь земли. Казалось, бабушка летала в пяти сантиметрах над поверхностью. Бесшумная и быстрая, она не сдвигала ни один камень, не спугивала ни одно животное. Амалия Хесус все время молилась, чтобы защитить природу, которой наносила урон. В горах она никогда не срывала никакое растение с корнем, чтобы не уничтожить его.

Бабушка называла всех своих внуков по имени, хотя их было много, всегда добавляя при этом ласковое обращение «голубок».

– Антонио, голубок, возьми еду, – говорила она, одновременно протягивая руку с большим ломтем испеченного ею хлеба, хорошо смоченного зеленым оливковым маслом.

Амалия Хесус всегда носила черное. У нее было круглое личико, совсем без морщин, очень белое. Несмотря на жизнь в сельской местности, она была из тех, кто предпочитал защищаться от солнца. Бабушка говорила, что женщины должны сохранить свою кожу белой, в противном случае солнце слишком быстро их старило. Как за ней, так и за дедом были закреплены особые места в доме. Они всегда садились на одни и те же места за столом или рядом с камином, стараясь никогда не посягать на пространство других. У бабушки были длинные волосы, очень длинные и седые, все седые. Каждый день она их долго расчесывала, иногда сама, а иногда ей помогала тетя Мария или какая-нибудь другая женщина в доме. Амалия Хесус натирала волосы эссенциями диких растений, которые сама готовила, потом собирала в тугой пучок.