я могу снова погрузить тебя в сон.

– А потом, мы всегда сможем вернуть все как было! – выбил он последний козырь из рук Паши.

– Все-таки неприятно, когда собеседник читает твои мысли и отвечает на еще не заданные тобой вопросы, – пробормотал Паша себе под нос. У него промелькнула мысль о том, что ДЖАРВИС мог и не спрашивать его разрешения по поводу изменения внешности. Он мог бы просто перехватить контроль над пашиным сознанием, но почему-то этого не сделал. Пока? Паша содрогнулся. Как от осознания того, что ДЖАРВИС МОГ это сделать, так и от того, что внеземной разум знал, о чем Паша думает каждую секунду. Повисло тягостное молчание.

– Ладно, давай попробуем, что ли… – наконец согласился Паша после долгих и не очень веселых размышлений.

– Хорошо! Хочешь, я погружу тебя в сон? – чересчур живо, как показалось Паше, ответил ДЖАРВИС.

– Пожалуй, обойдемся без этого. Ты точно сможешь обезболить меня?

– Конечно. Начнем?

– Быстрее, пока я не передумал. – Паша зажмурился и приготовился терпеть.

К его удивлению, было почти не больно. Выполняя пашину просьбу, ДЖАРВИС словно окунул его голову в чан с густым маслом, куда проникало лишь некоторое неудобство и приглушенное потрескивание, будто кто-то ломал на кухне тонкие бамбуковые палочки. Кроме этого, Паше казалось, что у него по лицу неторопливо ползают две, нет, три толстые мохнатые гусеницы, оставляя за собой липкие дорожки слизи. Представив эту картину, он содрогнулся от омерзения и постарался думать о чем-то более приятном. К сожалению, это ему не очень удавалось.

По ощущениям Паши прошло где-то минут пятнадцать, когда ДЖАРВИС наконец сказал, – Готово. Можешь полюбоваться собой.

Паша поспешил вскочить с тахты и бросился в ванную. Голова немного кружилась, и по пути он стукнулся правой рукой о дверной косяк, однако ничего не почувствовал.

Впрочем, несмотря на скорость, к зеркалу он подкрался с некоторой опаской и встал перед ним с закрытыми глазами, морально подготавливая себя к столь необычному испытанию.

– Не бойся, открывай, – подбодрил его ДЖАРВИС.

– Тебе легко говорить… У тебя, можно сказать, лица и вовсе не было никогда!

– И все же. Ничего страшного не произойдет, если ты посмотришь на нового себя. Давай, посмотри!

Паша приоткрыл сначала один глаз, потом другой, и, наконец, наклонился ближе к зеркалу, чтобы рассмотреть лицо во всех подробностях.

– Офигеть! – мысленно присвистнул он. – Никогда бы не поверил, что такое возможно, случись это с кем-то другим!

ДЖАРВИС тактично молчал.

До манипуляций у Паши было вытянутое, несколько лошадиное, лицо с тонким носом, вытянутыми в струнку губами и оттопыренными ушами. Теперь же на него смотрел мужчина с правильным и гармоничным овалом лица. Нос с едва заметной горбинкой ничуть не уродовал, а, наоборот, придавал его внешности некую мужественность, оттеняя немного пухловатые губы, которым позавидовала бы любая женщина. Повертев головой, Паша увидел, что уши прижались к черепу и тоже изменили свою форму. Единственное, что осталось неизменным – его темно-карие глаза.

– Из-под топота копыт пыль по полю летит! – громко продекламировал Паша, чтобы проверить свой новый голос. – Сшит колпак не по-колпаковски, надо колпак переколпаковать, перевыколпаковать!

Тембр стал немного ниже, чем раньше, что Паше, пожалуй, даже нравилось.

– С этим я, так уж и быть, могу примириться, – проворчал он беззлобно, с облегчением от того, что ожидал намного менее приятную картину. И тут же добавил уже про себя, – Но это не навсегда! Я ни за что не променяю свое старое лицо ни на какую модифицированную хрень!

– Конечно! Как только наши дела тем или иным образом образуются, я все верну как было, не сомневайся! – поспешил успокоить ДЖАРВИС.

– Ок, с этим разобрались. Так что, я теперь могу идти, куда захочу?

– Не совсем. Тебе еще надо оформить новые документы. Не забывай, что сейчас – ты, фактически, новорожденный. Рождение этой личности, внешней оболочки, которую видят окружающие, состоялось лишь несколько минут назад. Ты сможешь перемещаться без ограничений, когда я оформлю тебе гражданский и заграничный паспорта. Также тебе потребуются кредитные карты. Я уже приступил к необходимым процедурам. Тебе лишь нужно сходить и сфотографироваться в фотоателье. Ближайшее находится в здании торгового центра «Земляника», в полукилометре отсюда.

– Это все, конечно, здорово, – сказал Паша, – Но чем я заплачу за фото? У меня же ни копейки наличных…

– Загляни в боковой кармашек рюкзака.

– Блин, да ты издеваешься! – Паша вернулся в комнату, расстегнул молнию на боковом кармане и нашарил там сложенную пачку купюр. Он разложил их на кровати – три купюры по тысяче, шесть сотенных и четыре по пятьдесят рублей. В его распоряжении было почти четыре тысячи.

– Только не говори мне, что ты и ЭТО предусмотрел! – укоризненно подумал Паша. – Этого просто не может быть!

– Ты прав, – не стал спорить ДЖАРВИС. – Но я подумал, что случиться может всякое и попросил Жоржа положить в рюкзак этот стратегический запас наличных. Большая сумма могла вызвать ненужные подозрения с его стороны, поэтому я остановился на этой.

– А почему не ровная сумма? Четыре тысячи, к примеру? – спросил Паша.

– Наверняка тебе потребуются более мелкие купюры, – ответил ДЖАРВИС.

– И не поспоришь, – согласился Паша. – Хорошо, фото я сделаю. А дальше что?

– Дальше ты попросишь отправить сделанное фото на один из электронных ящиков, которые я создал для разного рода задач. Затем я использую его для изготовления нужных нам документов.

– А потом? – не унимался Паша.

– Потом ты станешь счастливым обладателем новой личности и довольно крупной суммы денег на принадлежащих тебе банковских счетах. Ты сможешь уехать куда угодно и начать новую жизнь, не думая о прошлом.

– Все вот так просто? – у Паши захватило дух от открывающихся перспектив. – И никаких больше преследований?

– «Было гладко на бумаге, да забыли про овраги», – процитировал ДЖАРВИС русского классика. – Посмотрим, как все будет на деле. Пока я за нас спокоен.

– Ну, а ты? Что будешь делать ты? Какой в этом во всем смысл для тебя? Ведь ты привязан ко мне, к моему физическому телу. У тебя же наверняка есть какие-то свои желания, не знаю, планы?

– Во-первых, как я тебе уже говорил, мое «сознание», назовем это так, расщеплено и часть его, причем довольно значительная, находится вне твоего физического тела. Ты бы просто не смог удержать мое «я» в себе целиком.

– Отсюда следует «во-вторых», желания и планы мои практически не зависят от твоего местонахождения. Ну и, в-третьих, может быть какой-то части меня хочется следовать за тобой и испытать те жизненные повороты, которые тебе уготованы? Не забывай, что «физический интерфейс» для взаимодействия с окружающим миром у меня один – это ты. Через тебя, твои органы чувств, нервные окончания твоего организма мне доступен широкий спектр ощущений, который, в ином случае, был бы для меня недоступен. Кто знает, к чему это приведет?

– Ну ты и загнул, – озадаченно протянул Паша. – Ладно, чувствуй себя как дома, – с иронией подумал он.

– Знаешь, я немного проголодался. Наверное, это связано с моей очередной трансформацией?

– Ты быстро учишься, – похвалил его ДЖАРВИС. – Давай, свари оставшийся пакет макарон, а затем нам нужно навестить фотоателье.

– Будет сделано, шеф! – полушутливо отрапортовал Паша.

Он покидал в себя макароны, съел найденную среди кучи оберток половинку шоколадки, потом неторопливо оделся в принесенные Жоржем шмотки и положил в карман куртки наличные.

– Ты знаешь, как-то слегка боязно выходить на улицу, – признался он ДЖАРВИСу. – Такое впечатление, что я провел в этой квартире целую вечность, сросся с ней как слизень с раковиной и теперь боюсь выползать.

– Это пройдет, – успокоил ДЖАРВИС. – Достаточно сделать первый шаг. Первый шаг в любом деле очень важен.

– Да знаю я, – немного нервно ответил Паша. – Рука, опять же, – он покосился направо, – до сих пор не слушается…

– Все будет в лучшем виде! Пусть события идут своим чередом. Давай, выходи.

– Таких оптимистов как ты еще поискать…

Перед выходом Паша осторожно подкрался к двери и заглянул в глазок. Лестничная площадка была чиста. Тогда он неторопливо приоткрыл дверь и вышел за порог. Когда Паша стал ковыряться ключом в замочной скважине, пытаясь закрыть за собой, его правая вдруг дернулась, стукнувшись о дверное полотно.

– Ох ты ж… – хмыкнул от неожиданности Паша.

– Вот видишь, уже прогресс, – одобрительно сказал ДЖАРВИС. – Процесс идет.

– Посмотрим, посмотрим на этот прогресс, – скептически отозвался Паша.

– Куда теперь? – спросил он ДЖАРВИСа, выходя на тротуар. – Зябко тут!

– Это с непривычки. Сейчас налево, через триста метров еще раз налево, а там увидишь Большое красное здание. Это и есть торговый центр «Земляника». На втором этаже, справа от входа по лестнице, фотоателье «Моментум».

Подходя к торговому центру, Паша нет-нет да и косился на прохожих, стараясь понять, наблюдают ли те за ним. Но люди шли погруженные в свои мысли и не обращали на него никакого внимания. Мимо пролетел полицейский беспилотник. Паша машинально втянул голову в плечи и опустил глаза, рассматривая затейливый узор трещин на асфальте.

– Не волнуйся ты так, у тебя же теперь другая внешность. И рука на месте, – успокаивающе сказал ДЖАРВИС.

– Я еще к этому не привык, – ответил Паша, но вновь поднял голову и пошел к торговому центру.

Рядом с «Земляникой» стояла кебабная палатка.

– Эх, не отказался бы сейчас от шаурмы, – мечтательно подумал Паша.

– Я бы тебе не советовал есть это. – включился ДЖАРВИС. – Согласно данным недавно проведенных Министерством здравоохранения России проверок, из ста семидесяти шести проинспектированных по России точек продажи шаурмы в ста шестидесяти шести были обнаружены множественные нарушения санитарно-эпидемиологических норм.

– Помимо того, что продавцы банально не моют руки, хотя хватаются за деньги, продукты и даже свои половые органы при походах в туалет, в так называемой шаурме было обнаружено превышение предельно допустимого количества бактерий и микроорганизмов в десятки, а то и сотни раз. В том числе и бактерий кишечной палочки.

– Нет, я, конечно, могу защитить твой организм от данных проблем. Но, боюсь, что на это будет затрачено немало необходимой тебе для иных задач энергии.

– Так почему же эти точки с шаурмой не закроют?

– Паша, ты же не такой наивный, каким пытаешься себя выставить! Банальная коррупция, вот – главная причина этой и многих других проблем.

– Понятно… Ладно, пойдем насухую.

Паша зашел в здание ТЦ. На первом этаже располагался продуктовый супермаркет «Минутка». Паша поднялся по лестнице и прошел к фотоателье, минуя павильоны с одеждой, какими-то сувенирами, товарами для охоты и рыбной ловли.

– Можно сфотографироваться на паспорт? – спросил он скучающую за стойкой прилавка девушку лет двадцати в узеньких очочках.

– Легко! – жизнерадостно улыбнувшись ответила та и указала на стул, стоящий у белой стены. – Садитесь вон туда.

Паша сел, и девица, включив небольшую лампу направленного света, подскочила к нему с фотоаппаратом.

– Подбородок повыше… Так, теперь голову чуть левее поверните. Правое плечо вниз, – она защелкала затвором. – Готово. Четыреста рублей.

– Возьмите. – Паша выложил пачку денег на стойку, вынул из нее требуемую сумму и убрал остальные купюры обратно, управляясь левой рукой. Правая все это время была засунута в карман куртки, но тут неожиданно выскочила на волю и со всего маха шлепнула ладонью по поверхности прилавка. Паша вздрогнул от неожиданности и одновременно с радостью почувствовал во вновь обретенной руке еле заметный зуд.

Гораздо более сильный эффект данное деяние произвело на девушку. Она подскочила чуть ли не на метр вверх и опрокинула чашку, стоявшую на краю прилавка. Очки соскочили с ее лица и упали на пол, лишь чудом не разбившись. Она осоловело уставилась на Пашу, не делая никаких попыток убрать деньги, которые заливала растекающаяся из чашки лужица чая.

– Простите пожалуйста, – пробормотал Паша и снова полез в левый карман.

– Вот, – он протянул девушке тысячную купюру. Та не сделала попытки взять ее. – Это вам, за неудобство. Понимаете, у меня тик. Он периодически возникает. Иногда все нормально, а иногда… – Паша положил деньги на столешницу, подальше от разлитого чая, и снова запихнул правую в карман. – Вы, пожалуйста, отправьте мои фото…

– Называй адрес! – мысленно обратился он к молчавшему ДЖАРВИСу.

– Отправьте мои фото на электронный адрес … – он повторил продиктованные ему буквы вслух.

– Я не запомнила, – слегка дрожащим голосом ответила девушка.

– А вы запишите. У вас очки упали. – Паша достал еще одну тысячную купюру и положил рядом с первой.

– Да-да, сейчас, – фотограф вышла из ступора и, нагнувшись, подняла очки. Затем нашла клочок бумаги и ручку. – Диктуйте, – сказала она, забирая с прилавка деньги.

Паша еще раз произнес адрес.

– Хорошо, в течение часа я пришлю их вам. А сейчас извините, мне надо работать. И прибрать весь этот беспорядок.

– Да, конечно. Еще раз простите меня, пожалуйста. – Паша попятился и вышел из павильона, аккуратно прикрыв за собой стеклянную дверь.

– Блин, эта рука меня до инфаркта доведет! – пожаловался он ДЖАРВИСу, спускаясь по лестнице на первый этаж ТЦ.

– Все идет по плану, не волнуйся, – ответил тот назидательным тоном.

– Да-да… Скоро моя правая людей колошматить начнет, а ты – «по плану», – вздохнул Паша. – Но, кажется, я что-то в ней почувствовал. Похоже, какая-то обратная связь все же появляется!

– Ладно, – продолжил он, не дожидаясь реплики ДЖАРВИСа, – Загляну-ка я в продуктовый. Надо ведь что-то на ужин купить, раз уж деньги остались.

Супермаркет «Минутка» напомнил Паше московскую сеть продуктовых магазинов, отличавшихся крайне невысокими ценами на не очень качественные товары. Контингент таких магазинов обычно состоял из пенсионеров, лиц неблагополучной наружности и прочих представителей социально-незащищенных слоев населения. Вот и сейчас Паша увидел пару бомжеватого вида детин, мнущихся у вино-водочного отдела. Бедновато одетые старики с явным вожделением косились на копченые сосиски и любительскую колбасу. Низенькая бабушка со сморщенным лицом перебирала картофелины в большом ящике, высматривая среди них наименее порченые.

Взяв на входе продуктовую корзинку на колесиках, Паша положил в нее пачку самых дорогих в магазине пельменей, два пакета макарон, упаковку куриных бедрышек синюшного оттенка, три больших плитки шоколада «Аленка» и, несмотря на протест ДЖАРВИСа, пару банок пива. По пашиным подсчетам, на все про все должно было уйти около тысячи трехсот рублей.

– Ну, а что? – оправдывался Паша, – Надо же мне хоть расслабиться после всех этих событий!

– Для этого не обязательно употреблять алкоголь, – урезонивал его ДЖАРВИС. – Я бы мог воздействовать на твой центр удовольствий, чтобы расслабить тебя.

– Вот только не надо этого, хорошо? Я уж как-нибудь по старинке, – отмахнулся от него Паша.

– Блин, как же обидно за людей, – он сокрушенно покачал головой, осматриваясь по сторонам. – Ладно, те два ханурика, которые на водку любуются. Но старики-то! Всю жизнь горбатиться и получить после этого подачку от государства в виде нищенской пенсии, на которую приходится выживать, выуживая в магазинах наименее испорченную еду… А многодетные семьи? Дети в детдомах? Больные, вынужденные просить милостыню на лекарства или собирать деньги в интернете?

– На философию потянуло? – спросил ДЖАРВИС.

– Ну а что? Я никогда не понимал, как может такое быть, что в наиболее обеспеченной ресурсами стране живет, нет… существует так много неустроенных, бедных, брошенных людей?

– А ты?

– А что я? Я, по крайней мере, могу… – Паша запнулся, вспомнив о недавних событиях. – Мог позволить себе хоть какой-то уровень потребления. И то, – продолжил он, – я не знаю, что будет со мной, когда я постарею и стану не нужен работодателю. Как можно прожить на пенсию в семь тысяч рублей, скажи мне? И это – еще не самая маленькая!

– А как эти люди живут?

– Да посмотри на них! Разве это жизнь? Это – выживание!

– Молодой человек! – мысленные излияния Паши прервал женский голос.

Паша обернулся и увидел старушку, которую он заметил раньше у коробки с картошкой.

– Молодой человек, помогите пожалуйста. – Женщине на вид было лет семьдесят, если не больше. Седые волосы были заправлены под бордовый берет, на исхудалом лице выделялся мясистый нос, которым старушка постоянно шмыгала. Глаза ее были воспалены и слезились. Тонкой рукой, похожей на птичью лапку, бабушка робко дотронулась до рукава пашиной куртки.

– Что случилось? – спросил Паша.

– Мне кажется, я увидела в дальнем углу хорошие картофелины, а дотянуться до них не могу, – сказала старушка. – Не поможете мне их достать?

– Да, конечно, бабушка. Пойдемте.

Паша вместе со старушкой подошел к ящику с картофелем. Действительно, в дальнем углу лежали, по виду, более-менее хорошие корнеплоды, тогда как с краю была насыпана одна гниль.

– Сколько вам? – обратился Паша к женщине.

Та потерла нос и по-старушечьи пожевала губами, – Давайте штук семь. Больше мне не донести. Я же тут еще морковку, лучок, молочко взяла, полбуханочки, сосисочек, – показала она на тележку, стоявшую рядом.

Паша выбрал семь крупных картофелин и положил их в тележку.

– Далеко живете? – подчиняясь внезапному порыву, спросил он.

– Да не очень, милый, не очень, – бабушка подслеповато сощурилась, разглядывая пашин улов.

– Так может я вас провожу? Помогу вам донести продукты?

– Помоги, родной, помоги, – обрадовалась женщина. – Как ты говоришь тебя зовут?

– Паша, – сказал Паша одновременно с ДЖАРВИСом, который произнес у него в голове– Рома!

– То есть Рома, – поправился Паша.

– Это как так? – удивилась бабушка.

– Я тоже хотел бы это знать! – мысленно спросил Паша у ДЖАРВИСа.

– Не забывай, что у тебя – новая внешность, – ответил ему тот. Официально, ты теперь – другой человек. Документы я делаю на имя «Роман Котов». Привыкай.

– А раньше не мог сказать?! – возмутился Паша. – Хорошо, что это – бабка, а не полицейский!

– Раньше не было возможности, – парировал ДЖАРВИС. – Ты очень долго философствовал.

– Сынок, – старушка дернула Пашу за рукав, – Ты что застыл?

– Эээ, понимаете, Пашей меня называют друзья, потому что… потому что я похож на известного актера – нашелся Паша. – А на самом деле я – Рома. А вас как зовут? – постарался он свернуть с темы.

– Зинаида Ивановна, – сказала женщина и поправила берет.

– Очень приятно! Зинаида Ивановна, давайте я вам еще картошечки положу?

– Ну давай, давай, раз ты мне обещался помочь, – согласилась она.

Паша выбрал из коробки еще десять картофелин поменьше.

– А что, ты левша, да? – неожиданно спросила бабка.

– Нет, – на автомате ответил Паша.

– А что ж ты левой шуруешь, а правая у тебя все время отдыхает? Поранил?

– Да нет, просто… – Паша начал лихорадочно соображать, что ему говорить, словно перед ним была не старая женщина, а патрульный. – Помоги мне, придумай что-нибудь! – обратился он к ДЖАРВИСу. – Просто…