"Тьма не всегда приходит, чтобы уничтожить. Иногда она приходит, чтобы создать. Но что она создаёт – это вопрос, на который даже тьма не всегда знает ответ."

Зов Алтаря

В мрачной тишине полуразрушенного храма, где ветер завывал, словно души давно забытых жертв, некромантка Нита стояла перед алтарём, покрытым пылью веков. Её пальцы, тонкие и бледные, словно выточенные из кости, сжимали старый кинжал, чьё лезвие всё ещё хранило следы тёмных ритуалов. Она искала нечто большее, чем власть над мёртвыми, нечто запретное даже для тех, кто осмеливался играть с тенями загробного мира. Свиток древнейшего заклинания – магия крови, подвластная лишь самым сильным некромантам, – манил её, как призрак манит заблудшую душу. Легенды гласили, что этот свиток был утерян в глубинах времени, спрятан от жадных глаз и слабых сердец. Но где он? Никто не знал. Ни шепот ветра, ни стоны призраков, которых она вызывала, не могли дать ответа. И всё же Нита знала: поиски только начинаются, и тьма, что ждёт впереди, потребует от неё больше, чем просто мастерство – она потребует её душу. Обыскав каждый уголок храма, Нита не нашла и следа заветного свитка. Пыльные ниши, треснувшие плиты и обугленные останки алтаря молчали, словно насмехаясь над её надеждами. Лишь пара древних книг, покрытых выцветшими рунами, показалась ей достойной добычей. Она засунула их в потёртую кожаную сумку и шагнула к выходу. На улице уже занималось утро – серое, промозглое, с бледным солнцем, едва пробивающимся сквозь пелену тумана. Но болото, окружавшее храм, не собиралось отпускать её так легко.

Едва Нита ступила на зыбкую топь, как земля под ногами задрожала. Из гнилостной жижи, пузырящейся ядовитыми испарениями, начали вырываться твари – раздутые, словно мешки с гноем, их кожа лопалась от малейшего движения, обнажая гниющие внутренности. Вонь ударила в ноздри, густая и удушающая, а их кривые когти тянулись к ней, оставляя за собой слизистые следы. Одна из тварей, с лицом, наполовину сгнившим, бросилась вперёд, из её пасти вырвался хрип, смешанный с брызгами чёрной крови.

Нита не дрогнула. Её губы искривились в холодной усмешке, а руки взметнулись вверх, окутанные зеленоватым сиянием магии тлена. Она сжала пальцы, и воздух вокруг затрещал от энергии. Первая тварь, не успев коснуться её, рухнула на колени – её плоть начала разлагаться прямо на глазах. Кожа слезала пластами, кости трещали, выворачиваясь наружу, а из лопнувшего брюха вывалились кишки, дымящиеся от едкого некротического яда. Нита резко повернулась к следующей, вытянув руку, и поток тёмной силы ударил в неё, словно невидимый клинок. Голова твари разлетелась в кровавом месиве, ошмётки мозга и гноя брызнули во все стороны, а тело ещё несколько мгновений дёргалось в агонии, прежде чем осело в болото.

Третья тварь попыталась зайти сзади, но Нита, не оборачиваясь, щёлкнула пальцами. Её магия хлынула в землю, и корни, пропитанные тленом, вырвались из топи, обвивая монстра. Они сжимались, разрывая его плоть на куски, пока из раздавленного туловища не хлынул фонтан гнилостной жижи, заливая всё вокруг. Последний из врагов, хромая и визжа, бросился на неё, но Нита вонзила кинжал прямо в его раздутый бок. Лезвие вспороло тварь, и та взорвалась изнутри, обдав некромантку волной зловонной крови и ошмётков.

Тяжело дыша, Нита вытерла лицо рукавом, оставив на ткани тёмные разводы. Болото затихло, признавая её победу. Она бросила последний взгляд на храм и двинулась дальше, зная, что свиток всё ещё ждёт её где-то в этом проклятом мире. Покинув зловонное болото, Нита двинулась через пепельный лес – мрачное место, где деревья стояли голыми и серыми, будто обугленные вечным огнём, а земля под ногами хрустела от пепла. Ветер здесь шептал что-то неразборчивое, словно голоса давно умерших, но некромантка не обращала внимания. Пройдя лес, она вышла на развилку – три тропы, уходящие в разные стороны. Не раздумывая долго, она выбрала ту, что вела вправо, и вскоре перед ней раскинулся город. Смок – так называлось это место. Название мелькало в старых сказаниях и слухах, которые Нита слышала ещё в своих странствиях: город, окружённый тайнами и тенью.

Войдя в Смок, она направилась к таверне – двухэтажному зданию с покосившейся вывеской, на которой едва читалось "Пьяный Ворон". Внутри пахло кислым пивом, дымом и чем-то прогорклым. Нита сняла уютную комнату наверху: небольшую, с узкой кроватью, покрытой выцветшим одеялом, и единственным окном, забранным мутным стеклом. Раскидав свои вещи – сумку с книгами, кинжал и плащ, пропитанный болотной сыростью, – она спустилась вниз, в общий зал. Там уже собрались местные: угрюмые торговцы, пьяные наёмники и несколько подозрительных фигур в капюшонах. Нита устроилась в углу, заказав кружку эля, и стала прислушиваться к сплетням, что гудели вокруг, словно рой мух над падалью.

Один бородатый мужик, с руками, покрытыми шрамами, рассказывал, как на прошлой неделе рыбаки выловили из реки утопленника. "Только он не мёртвый был, – хрипел он, – глаза белые, как у рыбы, и пальцы шевелились. Вытащили его на берег, а он зашипел и в воду обратно сиганул. Говорят, это проклятые души тех, кого река забрала, теперь по ночам лодки переворачивают". Его слушатели качали головами, кто-то сплюнул на пол, а старуха в углу пробормотала, что это дело рук водяного демона, что живёт в омуте за мельницей.

Дальше заговорил худой парень с нервным взглядом. Он клялся, что видел призрака на старом кладбище за городом. "Бледная девка в рваном платье, – шептал он, оглядываясь, будто боялся, что она явится прямо сюда. – Стояла над могилой и пела что-то тихо-тихо. А как я ближе подошёл, она голову повернула – а там вместо лица череп голый! Я побежал, а за спиной смех её звенел, аж кровь стыла". Кто-то из собутыльников хмыкнул, мол, перепил парень, но другой добавил, что на том кладбище уже давно могилы сами по себе раскапываются, а кости пропадают.

Тут в разговор встрял толстый трактирщик, протирающий кружку грязной тряпкой. "А скелеты-то, – начал он зловеще, – они по пепельному лесу бродят. Недавно охотник вернулся, весь седой, говорит, видел, как костяки с ржавыми мечами маршировали, будто войско. Идут, гремят, а потом в землю провалились, будто их кто позвал. Может, некромант какой старый проснулся, а может, и похуже что". Посетители зашумели, кто-то предположил, что это проклятье древнего храма, что в болоте стоит.

И наконец, подвыпивший наёмник в потёртой кожанке поведал о демонах. "Вчера ночью, – говорил он, стуча кулаком по столу, – я шёл через мост, а там тень мелькнула. Высокая, с рогами, глаза горят красным. Думал, привиделось, ан нет – утром нашли стражника у моста, весь выжженный, будто его изнутри поджарили. Люди говорят, это демон из-под земли вылез, ищет, кому душу забрать". Слушатели замолчали, а одна женщина перекрестилась, шепча молитву.

Нита слушала всё это молча, потягивая эль. Утопленники, призраки, скелеты, демоны – для неё это были не просто байки. Каждая история могла быть ниточкой к её цели. Она допила кружку и поднялась, решив, что завтра начнёт разбираться, где в этом клубке слухов скрывается правда, а где – путь к свитку магии крови. Поднявшись в свою комнату, Нита заперла дверь и достала одну из книг, прихваченных из храма. Старинный переплёт из потрескавшейся кожи скрипнул, когда она открыла её, и в тусклом свете свечи, что горела на столе, проступили выцветшие строки, написанные дрожащей рукой. Текст был на древнем наречии, но для некромантки, привыкшей к манускриптам смерти, расшифровать его не составило труда. Книга рассказывала о войне, что бушевала на этой земле несколько веков назад – жестокой и беспощадной, где сталкивались свет и тьма, а кровь лилась реками.

Согласно записям, служители чистой веры – фанатичные жрецы, вооружённые магией чудесного света, – вели битву против порождений тьмы: демонов, нежити и тех, кто осмеливался призывать их из бездны. Война длилась годы, оставляя за собой выжженные поля и разрушенные города. На страницах упоминался верховный лидер жрецов, чьё имя стёрлось от времени, но чья сила прославлялась в каждом слове. Он владел магией света, способной испепелять тьму одним лишь сиянием, и в решающей битве встретился лицом к лицу с лидером демонов – Гроном, чудовищем, чья мощь заставляла дрожать саму землю.

Битва была яростной. Грон, чьи рога, согласно описанию, пронзали небеса, а когти разрывали камень, возглавлял орды теней, но даже его сила не устояла перед светом верховного жреца. Магия чудесного света, чистая и ослепительная, пронзила демона, обратив его плоть в пепел, а кости – в обугленные останки. После победы жрецы отрубили голову Грона, и его череп, всё ещё источающий слабый смрад тьмы, был выставлен у ворот храма как символ триумфа и предупреждение всем, кто осмелится пойти против чистой веры.

Нита задумчиво провела пальцем по пожелтевшей странице. Храм, о котором шла речь, мог быть тем самым, где она недавно побывала, – разрушенным и забытым, но всё ещё хранящим отголоски прошлого. Череп Грона, если он уцелел, мог быть ключом к её поискам. Магия крови, древняя и могущественная, часто была связана с такими существами, как Грон, – их сила питала заклинания, недоступные простым смертным. Закрыв книгу, Нита легла на кровать, глядя в потолок. Завтра она вернётся к храму или начнёт расспрашивать местных о том, что стало с черепом демона. Сон не шёл – её разум уже плёл новые планы, а тьма за окном шептала свои тайны. Утро в Смоке выдалось шумным и суетливым. Базар, раскинувшийся на главной площади, гудел голосами торговцев, скрипом телег и звоном монет. Нита, закутанная в тёмный плащ, чтобы не привлекать лишнего внимания, пробиралась между прилавками, выискивая нужные ей ингредиенты. Её сумка уже пополнилась несколькими склянками из мутного стекла, пучком сушёного багульника и парой корней, пахнущих землёй и чем-то едким – всё это пригодится для зелий. Но главной целью было не только закупиться, но и выведать у местных хоть что-то полезное о здешних землях и храме, упомянутом в книге.

Она остановилась у прилавка пожилого торговца – сутулого мужчины с морщинистым лицом и седой бородой, заплетённой в неряшливую косу. На его столе лежали травы, банки с сушёными насекомыми и какие-то сомнительные амулеты из костей. Нита взяла в руки пучок чёрного мха, принюхалась и, не глядя на торговца, начала разговор.

– Этот мох свежий? – спросила она небрежно, будто интерес был случайным.

Торговец оживился, почуяв покупателя.

– Свежайший, госпожа! С болота, что за храмом старым, вчера сам собирал. Берите, для зелий лучше не найдёте, – он подмигнул, показав кривые зубы.

Нита подняла взгляд, цепко посмотрев на него.

– За храмом, говоришь? Это про тот, что в болоте стоит? Я слышала, там ничего, кроме гнили и тварей, не осталось.

Торговец хмыкнул, почесав затылок.

– Это вы про ближний храм, да? Тот, что в топи? Ну, он-то давно развалился, одни стены да кости там. Но есть и другой, о котором не всякий знает. За скалой Ним, к северу отсюда. Вот про него слухи ходят странные.

Нита положила мох обратно, скрестив руки.

– Что за слухи? Расскажи, раз уж начал.

Торговец оглянулся, словно боялся, что кто-то подслушает, и понизил голос.

– Говорят, тот храм старше здешних земель. Ещё до войны светлых с демонами его построили, для каких-то ритуалов, о которых теперь и вспоминать страшно. Потом, когда жрецы чистой веры пришли, они его запечатали, мол, тьма там слишком сильная была. А после битвы с Гроном – ну, тем демоном, чей череп у ворот выставляли, – храм вообще забросили. Люди шептались, что жрецы не просто так его покинули. Будто что-то там оставили, спрятали, а может, и прокляли.

– И что, никто туда не ходит? – Нита прищурилась, стараясь скрыть интерес в голосе.

Торговец пожал плечами, перебирая амулеты на прилавке.

– Бывали смельчаки. Лет десять назад один охотник хвастал, что внутрь забрался. Вернулся с пустыми руками, но глаза у него были дикие, говорил, что слышал голоса из-под земли. А потом его нашли мёртвым у реки – весь синий, будто его задушили. С тех пор туда только дураки суются. Но если вам что-то нужно найти, госпожа, – он хитро прищурился, – может, там и есть что-то ценное. Только осторожнее: гора Ним сама по себе место гиблое, а что за ней – и подавно.

Нита кивнула, бросив на прилавок пару медных монет за мох.

– Гора Ним, говоришь? Далеко отсюда?

– День пути, если пешком. На север, через пепельный лес, а там её издалека видно – чёрная, острая, будто коготь из земли торчит. Храм за ней, в низине. Только не говорите потом, что я вас не предупреждал, – торговец хрипло рассмеялся, но смех быстро оборвался, когда он заметил холодный блеск в её глазах.

– Не скажу, – коротко ответила Нита, забирая покупку и отходя от прилавка.

Она отошла в сторону, задумчиво глядя на север. Заброшенный храм за скалой Ним – это уже что-то. Если он действительно старше войны с демонами, там могли остаться следы древней магии, возможно, даже намёки на свиток магии крови. Торговец мог преувеличивать, но его слова о голосах из-под земли и проклятии только разжигали её интерес. Закончив с базаром, Нита решила вернуться в таверну, собраться и выдвигаться к скале. Время не ждёт, а тьма, что зовёт её, становилась всё ближе. Вернувшись в таверну, Нита поднялась в свою комнату, чтобы собраться в дорогу. Она разложила на кровати свои вещи: сумку с книгами из храма, склянки и травы, купленные на базаре, кинжал с тёмным лезвием и флягу с водой. Проверив, всё ли на месте, она аккуратно уложила покупки в сумку, затянула ремни и накинула плащ, пропахший болотом и пеплом. Затем спустилась вниз, бросила трактирщику несколько серебряных монет за комнату и, глядя ему в глаза, холодно сказала:

– Комнату мою не трогать. Я вернусь.

Трактирщик кивнул, не осмелившись возразить, и Нита вышла на улицу. Пешком идти было для неё привычным делом – долгие годы странствий приучили её к усталости и одиночеству троп. Она вдохнула сырой утренний воздух Смока, где всё ещё витал запах дыма и гниющих листьев, и направилась на север, к скале Ним.

Тропа, что вела из города, была узкой и извилистой, петляла вдоль пепельного леса, который тянулся слева от неё. Деревья здесь стояли голые, их ветви, словно скрюченные пальцы, тянулись к небу, покрытому серыми облаками. Пепел хрустел под ногами, смешиваясь с редкими клочками сухой травы, а ветер, холодный и резкий, нёс с собой слабый запах гари. Справа от тропы начинались поля – пожухлые, заброшенные, с редкими вороньими силуэтами, кружащими над землёй в поисках, падали. Вдалеке, на горизонте, вырисовывались скалы и горы – тёмные, зубчатые, словно кости какого-то древнего чудовища, проступающие сквозь утренний туман.

Нита шагала уверенно, её сапоги оставляли чёткие следы на мягкой земле. Время от времени она замечала мелкие признаки жизни: то крыса юркнет в кусты, то ворон каркнет с ветки, провожая её взглядом. Лес казался мёртвым, но она чувствовала, что он таит в себе что-то большее – слабые отголоски магии, пропитавшие эту землю. Её собственная сила, магия тлена, отзывалась на эти токи, заставляя кончики пальцев слегка покалывать.

Через несколько часов пути пепельный лес начал редеть, открывая вид на равнину, за которой возвышалась гораНим. Она и правда напоминала коготь – чёрная, острая, торчащая из земли под странным углом, будто кто-то вонзил её туда с нечеловеческой силой. За ней, в низине, едва угадывались очертания чего-то рукотворного – возможно, того самого заброшенного храма, о котором говорил торговец. Солнце клонилось к полудню, но его свет был тусклым, рассеянным, и тени от скалы тянулись длинными полосами, словно указывая Ните путь.

Она остановилась на мгновение, чтобы свериться с внутренним чутьём. Тишина вокруг была обманчивой – где-то вдалеке послышался низкий гул, будто земля вздохнула. Нита поправила сумку на плече и продолжила идти, зная, что каждый шаг приближает её к ответам. Гора Ним становилась всё ближе, а вместе с ней – и тайны, что ждали за ней. Нита шагала вдоль тропы, когда тишину внезапно разорвал хриплый рык. Она замерла, мгновенно насторожившись, её рука легла на рукоять кинжала. Из-за скалы Ним, словно тени, вырвались пятеро существ – упырей, давно утративших всякий намёк на человечность. Это были не просто вампиры, а звери, пожранные своей жаждой крови до полного безумия. Они не знали, с кем столкнулись, и их ошибка стала последней.