Сколько ей? – Да без года семьдесят, Максим Николаич.– Что ж? Пожила старушка. Пора и честь знать. – Оно, конечно, справедливо изволили заметить, Максим Николаич, – сказал Яков, улыбаясь из вежливости, – и чувствительно вас благодарим за вашу приятность, но позвольте вам выразиться, всякому насекомому жить хочется.