– Не знаю. Может, с другой стороны? – пожал плечами Бугай. – Давай пройдем через здание, здесь наверняка сквозной проход.

Друзья вошли внутрь. В небольшом помещении было чисто, уютно, царила непринужденная атмосфера. Неброский дизайн интерьера, аккуратно расставленные кресла в зале, пассажиры, спокойно ожидавшие у билетной кассы своей очереди, – казалось, время в этих стенах остановилось, вокзальная суета начисто отсутствовала.

Бугай и Руслан не спеша проследовали через центр зала к противоположному выходу. Оказавшись на улице, они тут же столкнулись с Петровичем, который в это время чинно прохаживался взад-вперед.

– Вот они, явились! Ну, хорошо, долго ждать себя не заставили, – выдохнул старый антиквар и подошел к приятелю, сидевшему рядом на скамейке. – Борис, ребята приехали!

Тот встал и поприветствовал молодых людей.

– Позвольте представиться: Борис Яковлевич Маслов.

Бугай и Руслан по очереди подали руки.

– Ну, вот и познакомились, – обрадовался Петрович, – теперь можно ехать, а то еще много всего обсудить нужно. Вы на чем прибыли-то?

– На машине, – ответил Бугай.

– Это хорошо, потому как ездить много придется. Сегодня появились кое-какие новые детали, их нужно будет проработать. Срок у нас – до 16.00. Где ваша машина?

– Там, с той стороны, – Руслан указал пальцем на дверь.

– Ну, пойдемте, пойдемте! – Петрович обнял ребят за плечи, и они вошли в здание вокзала.

В это время к отелю «Русь» подъехал синий «фолькс ваген», из которого вышли трое студентов и направились к главному входу.

Холл отеля был выполнен в стиле ампир. Красные ковровые дорожки застилали мраморный пол, стены были украшены картинами и огромными, разных форм зеркалами. Расставленные повсюду статуэтки древнегреческих и древнеримских героев погружали в мир античности всех, кто здесь оказывался. Фрески, богатая лепнина, пилястры и другие детали интерьера роднили этот холл с вестибюлями исторических станций московского метро.

Ребята подошли к стойке администратора и, поздоровавшись, спросили, где им найти профессора Сосновского. Портье с любопытством окинул взглядом молодых людей:

– А с какой целью вы интересуетесь Дмитрием Ивановичем?

– Мы студенты историко-археологического института из Москвы, направлены к профессору на стажировку, будем помогать ему в раскопках, – ответил Дмитрий.

– Я должен узнать, на месте ли он и готов ли вас принять. Ожидайте, – портье снял телефонную трубку и набрал номер.

В этот момент в дверях показался Дмитрий Иванович Сосновский.

– А вот и сам профессор! – воскликнул портье и положил трубку.

Ученый строго на него посмотрел:

– В чем дело, Николай?

– Дмитрий Иванович, – начал портье, – здесь вас какие-то ребята спрашивают, говорят, из Москвы на стажировку приехали.

– Как интересно! – удивился профессор, подходя поближе.

– Здравствуйте, Дмитрий Иванович! – обратился к нему Дмитрий, протягивая руку.

– С кем имею честь? – спросил тот, сжимая его ладонь.

– Дмитрий Панкратов, студент пятого курса историко-археологического института города Москвы, а это мои друзья – Петр и Денис.

– Очень приятно! – Сосновский пожал руки ребятам и вопросительно на них посмотрел.

Недолго думая, Дмитрий достал из рюкзака письмо, врученное ему Михайловским, и протянул его ученому. Тот, лишь мельком взглянув на конверт, расплылся в широкой улыбке.

– Как же я сразу не догадался? – он широко расставил руки, словно обнимая ребят. – Так что же мы здесь стоим? Пойдемте скорее ко мне – отдохнете с дороги. А я распоряжусь, чтобы вам выделили номера. Прошу! – профессор указал рукой в сторону лестницы.

Одной рукой держась за перила, он стал медленно подниматься, то и дело оборачиваясь на шедших за ним ребят.

– Ну и как там поживает мой старый приятель?

– Вы про профессора Михайловского?

– А то про кого же! Этот старый плут давно меня завтраками кормит: все обещает приехать. Как там гласит украинская пословица: «Cнiданками дiд сучку годував, а вона здохла!»

Проговорив непонятные студентам слова, он рассмеялся и уже серьезно продолжил:

– Он-то помоложе будет, а мне осенью уже шестьдесят восемь стукнет, и сколько нам еще природой отмерено, никто не знает. Последний раз виделись на его шестидесятилетии, три года как минуло.

– Александр Михайлович вас тоже часто вспоминает, – сказал Дмитрий, – все говорит: «Вот скоро выйду на пенсию, поеду к Сосновскому заниматься реальными делами, а то так надоела эта бумажная работа».

Поднявшись на второй этаж, они оказались в просторном длинном коридоре, по обе стороны которого располагались номера. Междверные пространства украшали огромные картины и фотографии с изображением раскопок, проходивших в разные годы под руководством профессора Сосновского.

– А как здесь оказались эти снимки? – поинтересовались ребята. – Вы что же, все это с собой возите туда-сюда?

– Что вы! – улыбнулся профессор. – Дело в том, что этот отель принадлежит нашей академии, поэтому здесь обустроен своего рода музей, рассказывающий о нашей деятельности. По мере своих сил я стараюсь поддерживать экспозицию на должном уровне. Это место для меня как второй дом, где я душой отдыхаю. Тут даже есть своя библиотека, я в ней иногда сижу целыми часами и перечитываю редкие экземпляры книг, которых вы нигде не найдете.

Сосновский перевел дух и погрустнел:

– Одно меня беспокоит: кому все это достанется после моей смерти? В академии никто не занимается подготовкой кадров в той области, которую я исследую, да и сами студенты не очень-то выбирают данное направление. Здесь нужно быть хорошим организатором, чтобы суметь сплотить коллектив для достижения желаемого результата. Вы вот, к примеру, – кивнул он в сторону Дмитрия, – в каком качестве хотите послужить науке?

– Ну, для начала надо получить диплом, – сказал Дмитрий, – а там, куда распределят…

– Молодой человек, – прервал его профессор, – самому и только самому нужно выбирать свой путь.

Если на кого-то надеяться, то ничего путного не выйдет. И если есть к чему-то определенный интерес, есть мечта, то кроме как на себя самого, ни на кого рассчитывать нельзя…

– Ну, вот мы и пришли, – Сосновский подошел к двери и повернул торчавший в замочной скважине ключ с номерком и цифрой 24. – Это апартаменты для гостей, пока располагайтесь здесь, а я сейчас распоряжусь насчет обеда и вашего дальнейшего размещения, потому как этот номер для троих, как мне кажется, тесноват.

Чисто убранное, уютное помещение с аккуратно заправленными кроватями производило приятное впечатление. Помимо спальных мест, в номере было раздвижное кресло-кровать, а также шкаф-купе, письменный стол с ноутбуком, телефон внутренней связи и настольная лампа. Возле окна примостился журнальный столик с маленьким плазменным телевизором. Шторы были задернуты, и через них слабо пробивались солнечные лучи, падавшие на бордовый ковер с мелким ворсом. Особняком в дальнем углу стояло офисное кресло на колесиках. Судя по тому, что его задвинули подальше, им давно никто не пользовался.

Закрыв за собой дверь, ребята разулись, оставив обувь у двери, здесь же побросали свои сумки и прошли в центр комнаты. Петруха и Денис, недолго думая, повалились на кровать и потянулись от удовольствия.

– Я буду здесь жить! – заявил Петруха. – Кровать такая, как я люблю: мягкая, просторная. А ты, – толкнул он в бок Дениса, – можешь спать вон там – в кресле. Панкратову, думаю, профессор что-нибудь другое приготовит. Видел, как он на него смотрит?

– Нет, а как?

– Как влюбленный – на свою девушку.

– Хорош нести ерунду, – вмешался Дмитрий, – давайте уже разложим вещи, и надо идти обсудить с Сосновским все детали нашего участия в раскопках.

– Да куда они денутся? – недовольно пробурчал Петруха, приподнимаясь с кровати. – Прям отдохнуть не дашь…

– Ох, и ленивый же ты! Всю дорогу сидел сиднем – и здесь развалился. Нужно больше двигаться, а то так и ноги скоро носить не будут. Ты в зеркало-то на себя давно смотрел?

– Каждый день любуюсь… И попрошу без намеков, – обиделся Петруха.

– Ладно вам, не ссорьтесь, – вмешался Денис, – все успеем, не переживай, Димон.

Как только друзья приступили к распаковке вещей, в номере зазвонил телефон. Панкратов поспешил взять трубку.

– Это Дмитрий Иванович. Спускайтесь на первый этаж в ресторан, я вас жду.

– Профессор предлагает нам с ним пообедать, – сообщил юноша.

– Вот и славненько! – потирая руки, обрадовался Петруха.

– Да разве ж ты когда отказывался!..

Войдя в ресторан, друзья сразу увидели Сосновского, в одиночестве сидевшего за столиком в центре зала. Заметив ребят, он жестом подозвал их, предлагая составить компанию. Заказанный обед скорее походил на поздний завтрак: каждому он взял овсяную кашу, по два бутерброда с сыром и по чашке какао.

– Ну и как вам тут, нравится? – спросил он, приступая к трапезе.

– Очень! – воскликнул Петруха, отправляя в рот ложку овсянки. – Я уже и спальное место себе застолбил.

– Рад за тебя, – ответил Сосновский и, повернувшись к Дмитрию, протянул ему ключ от номера 302. – Твой номер будет рядом с моим. Я вижу в тебе рациональное зерно, мне профессор Михайловский часто о тебе рассказывал и просил приглядеться. Надеюсь, ты не против пообщаться поплотнее? Если нет, заходи после обеда, побеседуем.

– Конечно, профессор, спасибо! – поблагодарил Дмитрий, убирая ключ в карман.

– Сегодня я хочу, чтобы вы втроем составили мне компанию в поездке на одно мероприятие. Это своего рода научный форум. Не обещаю, что будет весело, но поприсутствовать нужно: не так часто выпадает случай, когда молодежь лично выходит на контакт с научными умами. Тем более что обещают приехать какие-то светила из столицы.

– Безусловно, мы обязательно поедем – нам все равно вечером заняться особо нечем, правда? – Панкратов вопросительно посмотрел на своих друзей. Те одобрительно кивнули.

* * *

– Заходите, гости дорогие! – Борис Яковлевич открыл дверь террасы и пригласил Бугая, Руслана и Петровича в дом. Подгнившие деревянные ступеньки крыльца жалобно заскрипели под ногами.

Терраса представляла собой маленькое помещение с покатой крышей. Сетчатое застекление старого деревенского образца требовало ремонта: треснутые стекла были заклеены прозрачным скотчем. Старые потертые ковровые дорожки, прикрывавшие обшарпанный пол, были настолько невзрачными и грязными, что на них было противно наступать. Видавшая виды софа с продавленными пружинами была завалена каким-то тряпичным хламом. Рядом на столе покоились остатки не то завтрака, не то вчерашнего ужина. Пустые стопки, немытые тарелки, отрезанные рыбьи хвосты на разделочной доске, обглоданные куриные кости – все это добавляло штрихи к портрету обитателей дома.

Застыв на месте, ребята не решались пройти дальше. Они то и дело озирались, указывая друг другу взглядами то в одну, то в другую сторону. Рядом в углу стояла полуразвалившаяся галошница со стоптанной обувью, здесь же прислонились изъеденные молью валенки. За ведущей в кухню открытой дверью, в нише, служившей жильцам шкафом, висели телогрейки, старые плащи, пальто и поношенные костюмы.

– Ну, что застыли, как истуканы? Проходите в дом, можете не разуваться, чай, не музей, – проговорил Борис Яковлевич.

Оказавшись на кухне, Бугай с Русланом тут же ощутили резкий запах браги вперемешку с сигаретным дымом. На конфорке стояла кастрюля с каким-то варевом. Из нее столбом шел пар. Рядом красовался самогонный аппарат. Олег Яковлевич, брат Бориса, не замечая вошедших, самозабвенно колдовал у плиты, следя за поступлением чистейшего натурпродукта в трехлитровую банку.

– Добрый день! – поздоровались ребята в ожидании, когда на них обратят внимание, но, так и не дождавшись ответа, проследовали в комнату.

– Он глухой – ему надо в самое ухо кричать, – пояснил Борис Яковлевич, – не обращайте внимания, проходите.

Выйдя из кухни, они оказались в большом холле, куда вели три двери: та, через которую они вошли, и еще две – по бокам. Обстановка навевала уныние. Выцветшие желтые обои с сальными пятнами в местах, где к ним прислонялись, потолок, забитый фанерой и покрашенный на скорую руку, отдававшая плесенью мебель – все говорило о том, что о комфорте здесь придется забыть.

– Что, не нравится у нас? – заметил Борис Яковлевич недовольные лица Бугая и Руслана. – Ну, извините! Конечно, не царские хоромы, но нас с братом вполне все устраивает. А заниматься домом нет ни сил, ни средств. Жить нам осталось, как говорится, две субботы, а скоро сюда придут новые микрорайоны, и все это снесут.