В то, что бандит, нанятый мужем, использовал для нанесения надписи на стену свою собственную кровь, Журавская также не верила ни секунды. Во-первых, кто на такое согласится: резать себе руку или ногу и выводить какие-то письмена? Во-вторых, даже если бы подобное и имело место, крови сталкеру пришлось бы пожертвовать весьма много, потому что буквы на зеркале в ванной были большие, кровь с них стекала, как со стола мясника. После такой кровопотери человек вряд ли бы мог нормально передвигаться. В-третьих, и это самое важное, кровь-то женская, по заключению лаборатории! Что – если принимать в качестве основного мнения будто сталкер использовал собственную кровь, – означает: ее неведомый преследователь женского пола.

В романах писательницы Журавской женщины совершали преступления, в том числе и убийства, наравне с мужчинами.

Какой-то любитель современных детективов провел исследование и установил следующее. Если автор книги – мужчина, то женщины у него в основном либо жертвы, либо второстепенные персонажи, например, любовницы отважного следопыта, занимающегося раскрытием преступления, или глуповатые подруги главного злодея. А вот если автор женщина, то существует высокая вероятность, что женщиной будет являться не только жертва, но и убийца. И, более того, главный герой-детектив. В смысле, героиня.

Так вот, в этом отношении писательница Журавская придерживалась гендерного равноправия. И именно потому сейчас не верила, что сталкер женщина. Да, она неизвестную личность, проникшую в ее дом, разглядеть не смогла, но зато слышала шаги, дыхание. И теперь не сомневалась ни мгновения: ее преследователь – мужчина!

Хотя, не исключено, этот человек способен мастерски менять свое обличие и, вероятно, даже изображать, причем очень искусно, женщину. Конечно, только услышав дыхание и шаги сталкера, она прийти к такому выводу никак не могла, но имелись и иные причины для подобного умозаключения.

Игорь – Татьяна это знала наверняка – никогда бы не нанял женщину, пусть даже и суперпрофессионалку, чтобы убрать опостылевшую супругу-писательницу. В серьезных делах ее муж был шовинистом. И наверняка выбрал бы в качестве наемного убийцы мужчину.

Значит, сталкер принес кровь с собой (о том, каким образом он раздобыл кровь, Татьяне думать не хотелось). Что позволяло сделать допущение: к проникновению в квартиру жертвы, то есть в ее собственную, убийца готовился заранее. И знал, что надо иметь при себе и какую надпись сделать на стене.

Весь вопрос заключался только: как он все это узнал?

Если согласиться с тем, что Игорь (вероятно, подсмотревший пару ключевых абзацев, пока коварно обнимал жену) не сообщил детали сталкеру непосредственно перед входом в квартиру, то это могло означить только одно: сталкер был знаком с содержанием нового романа до того, как оказался в апартаментах автора!

А вот тут открывалась масса возможностей. Потому что роман никто не читал – в этом Татьяна была уверена абсолютно. Никто, кроме нее самой, создательницы детективного произведения. Игорь бегло пробежал глазами текст за полчаса до нападения.

Но тот, кто осуществил нападение, должен был знать содержание будущей книги гораздо лучше. И не только потому, что он в курсе: маньяк на ее страницах оставлял не одну, а две надписи. Вероятность же того, что Игорь, глядя на монитор в течение пары-тройки минут, наткнулся на обе фразы, ничтожно мала.

На ее компьютере установлена отличная система защиты. Однажды, на заре литературной карьеры Татьяны, у нее в кафе украли ноутбук. Причем произошло это незадолго до выхода последней на тот момент книги в свет. Текст романа давно был сдан в набор, и в компьютере не было ничего, кроме массы отпускных фотографий и набросков нескольких давнишних, когда-то начатых, но так и не доведенных до ума повестей. Так что потеря ноутбука Журавскую не особо огорчила.

Однако пиар-отдел издательства раздул из этой бытовой кражи скандал небывалого масштаба, намекая на то, что у известной писательницы украли лэп-топ с ее новым произведением, причем имевшимся только в одном экземпляре и хранившимся в файлах исчезнувшего ноутбука.

Как бы там ни было, после этого случая Татьяна использовала особую систему защиты компьютера, вскрыть которую мог только чрезвычайно опытный хакер, да и то не без труда. В последнем она убедилась, когда как-то раз, трижды подряд введя неверный пароль, сама себе заблокировала доступ к папкам и файлам. Компьютерной фирме, специализировавшейся на подобного рода делах, потребовалось целых два дня, чтобы добраться до данных.

Точно такая же система защиты, и даже еще более совершенная, имелась и на ее ноутбуке, который покоился теперь в сейфе московской квартиры. На том самом ноутбуке, где и находился текст практически завершенного нового романа.

Хоть Игорь и жил под одной с ней крышей, однако пароля не знал. Кстати, никогда и не спрашивал. А Татьяна нигде его не записывала, знала наизусть, раз в два месяца чуть-чуть видоизменяя по схеме, известной лично ей, поскольку не желала повторения ситуации с блокировкой доступа.

Значит, Игорь прочитать роман не мог.

И тут писательнице пришла в голову странная мысль – а что, если она огульно обвиняет мужа в ужасных деяниях, подозревая в причастности к нападению на нее? Быть может, сталкер действует сам по себе? Это маньяк, поступающий по наущению своего больного мозга, а не ее супруга?

Определенно, Игорь отпадает. Тогда кто иной смог ознакомиться с текстом? Кто-то из издательства? Но как?

Да очень даже просто! У нее ведь есть секретарша и помощница Аллочка, которую подобрали именно в издательстве затем, чтобы сотрудница контролировала процесс написания и сдачи нового романа.

Татьяне это было известно. А посему она сразу поставила перед Аллочкой ультиматум: или та не лезет в дела, которые ее не касаются, концентрируясь на выполнении сугубо секретарских обязанностей, или может отправляться на все четыре стороны.

Благоразумная секретарша выбрала первое, и Журавская вскоре убедилась, что особа расторопная, умело разруливает любую проблему и находит выход из любой ситуации, даже кажущейся тупиковой.

Татьяна не сомневалась, помощница собирает кое-какую информацию о ней и передает в издательство, однако относилась к такому положению вещей снисходительно. Ведь если бы та этого не делала, то была бы уволена, причем не писательницей, и издателем.

Но представленная особа тоже не знала пароля! К процессу написания романа Татьяна ее не привлекала, а до ноутбука Аллочка не дотрагивалась.

Хотя… Тут детективщица вспомнила, как однажды беседовала с кем-то из издательства, затем, прижав к уху трубку мобильного, прошла из гостиной в кабинет – и увидела там Аллочку, копошившуюся возле лэп-топа. Секретарша тогда ретиво отпрыгнула в сторону и пояснила, что просто хотела стереть пыль со стола. Журавская ей не поверила, а об инциденте вскоре забыла.

Так, может, именно Аллочка заполучила доступ к ее ноутбуку и читала роман?

Писательница, уже прилетевшая в Вену и сейчас сидевшая в баре за чашкой эспрессо в ожидании рейса на Москву, внутренне усмехнулась. Какая же, однако, она – автор двадцати восьми детективных книг, плохая сыщица!

Дело вовсе не в ноутбуке, на котором создавался и хранился роман, а во флешке. Каждый день, написав очередную порцию, она переписывала на нее новую версию своего произведения.

Татьяна даже открыла сумочку и извлекла похожую на изящный ключ серебристого цвета флешку. На этом электронном носителе находились все ее опубликованные двадцать восемь романов. И незавершенный двадцать девятый.

Флешку она обычно хранила в ящике стола, который уходя запирала. Или иногда в сейфе. Но зачастую – писательница Татьяна похолодела – оставляла ее лежать около ноутбука.

То есть любой и каждый мог взять носитель, быстро переписать информацию и снова положить на место. И она бы ничего не заметила! Ведь даже и подумать не могла о том, что кто-то из домашних пойдет на такое.

То есть из списка подозреваемых никого исключать было нельзя! Ни Игоря, ни Аллочку. Ни, к примеру, экономку и уборщицу Антонину Ивановну, приходившую три раза в неделю, чтобы навести порядок в квартире. Правда, женщина не производила впечатления человека, умеющего обращаться с ноутбуками и флешками, но… но если она получила задание…

В конце концов, переписать роман могли друзья и знакомые, заглядывавшие к ней или к Игорю. Многие из них заходили в кабинет писательницы – конечно, когда та не работала, – восхищаясь и умиляясь тому, что видят стол, за которым сама Татьяна Журавская создала романы об Альбине Дурново.

Стол, на котором, вполне возможно, в тот момент лежала серебристая флешка.

В доме появлялись и важные (или не очень) лица из издательства. Только зачем им красть не дописанный еще роман? И тем более насылать на одного из своих наиболее популярных авторов психопата-головореза?

Психопат-головорез… В нем и было дело. Детективщица заказала вторую чашку эспрессо и взглянула на часы. До начала посадки на московский рейс оставалось около сорока минут.

Это звучало глупо, это звучало мелодраматично, однако факт оставался фактом: Журавская не сомневалась, что столкнулась в своей квартире и затем в клинике профессора Шахта не просто с психопатом-головорезом, а…

Писательница даже оглянулась, боясь, что находившиеся вокруг люди каким-то непостижимым образом прочтут ее мысли и ужаснутся им. Или, чего доброго, начнут хохотать, держась за животы и указывая на нее пальцами.

Однако никто решительно не собирался ужасаться или хохотать. Только молодая мулатка-барменша, встретив ее взгляд, приветливо улыбнулась, демонстрируя белоснежные зубы. Да еще рыжеволосый мальчишка в разноцветном свитере показал ей язык. А мамаша озорника, заметив это, сконфуженно улыбнулась и развела руками.

Татьяна отвернулась и вздохнула.

В том-то все и дело! Вот почему она не сомневалась, что убийца – мужчина. К тому же прекрасный актер, умеющий имитировать всех и вся, в том числе и женщин. И почему, собственно, была уверена, что это именно убийца.

Потому что тот, кто преследовал ее, был Татьяне отлично знаком. И знаком лучше, чем кому бы то ни было на свете. А если точнее – только ей самой.

Ее сталкер был маньяком из последнего, недописанного романа писательницы Журавской!

Да-да, тем самым маньяком, что убивал молодых женщин, оставляя в их домах кровавые надписи. И уносил с собой внутренние органы жертв по преимуществу печень и почки, но иногда легкие и даже сердце. А все для того, чтобы приготовить пир горой для своей больной и капризной мамочки, которая и сделала из сына убийцу, подбивая собственное чадо на ужасающие деяния и поощряя очередную сатанинскую жестокость.

Татьяна знала, что звучит это абсурдно, что это похоже на бред сумасшедшей. Но таковой она, несмотря на легкую депрессию и небольшое эмоциональное расстройство, последствия расставания с мужем, уж точно не была.

Еще тогда, на лестнице, в кромешной тьме, находясь почти лицом к лицу со сталкером, хотя и не видя его лица, писательница вдруг отчего-то подумала: а ведь именно так и поступил бы ее маньяк, если бы вдруг сошел со страниц романа и стал из плоти и крови.

Собственно, он и был человеком, только – абсолютным злодеем. И лишь в мире ее незавершенного романа. А литературные герои, даже созданные подлинными гениями, мастерами слова и стиля, не имеют обыкновения переходить из зыбкого мира фантазии в реальный мир.

Татьяна рассмеялась и вдруг ощутила желание закурить. А ведь бросила уже давно – когда познакомилась с Игорем. Тот сам не курил и откровенно заявил, что если чего и не сможет терпеть в женщине, так это того, чтобы его избранница курила.

Никаких особых мучений и ломки Журавская не испытывала, хотя, говорят, бросить курить еще сложнее, чем завязать с алкоголем или слезть с иглы. Все получилось просто: вчера она курила, а сегодня уже нет. И не тянуло. Видимо, такова была целительная сила ее любви к Игорю.

Любви, которая закончилась так трагически…

Барменша, словно прочитав мысли Татьяны, указала глазами на прозрачную будку, в которой находились курильщики, отгороженные от всего остального человечества и словно плававшие в лазуритовых волнах густого сигаретного дыма.

Переборов странное желание, Татьяна приказала себе думать логически. Конечно, было бы великолепно, если бы в реальный мир вдруг вошли Ромео и Джульетта, Пьер Безухов или, скажем, Вильгельм Баскервильский. Но настоящей жутью можно было бы назвать телепортацию из книг подлого Яго, педофила Гумберта Гумберта или любителя человечинки доктора Ганнибала Лектора.

Последний, наверное, решил бы свести счеты с ней, Татьяной Журавской, за то, что писательница воспользовалась его образом, придумывая своего маньяка-людоеда.

Так, может, и в самом деле к ней пришел Ганнибал Лектор, чтобы предъявить права на российского «коллегу», обитающего на страницах ее нового романа?

Или – если портал из мира книжных героев в нашу вселенную существует – на встречу с автором заявился сам маньяк-людоед, которому дала имя Марк Шатыйло? Пожелал, скажем, свести с ней, со своей литературной матерью, счеты. За что? За то, что именно автор романа, а не ехидная и безжалостная матушка убийцы в книге, превратила его в зверя, изувера. Ибо и матушка, и сам Марк были плодом воображения одного-единственного человека – Татьяны Журавской.

Писательница снова улыбнулась – все же фантастика не ее жанр. Хотя то, что сейчас пришло в голову, даже не фантастика, а фантасмагория. Но все, что в последнее время происходит с ней, тоже похоже на фантасмагорию. Тем не менее это реальность.

Нет, следовало думать рационально и логически. И третий эспрессо чрезвычайно помог процессу установления истины. Вернее, одного из ее возможных вариантов.

А рациональный и логический вариант, отметающий мистику и психические выверты, был только один: у известной детективщицы Татьяны Журавской есть лютый враг.

Враг, который является одновременно сталкером. То ли враг действует по чьему-то наущению и прямому заказу, то ли сам по себе.

И этот враг каким-то образом получил доступ к ее новому роману. Значит, еще и ее поклонник. Что ж, не такое уж редкое явление, когда фанат, боготворящий певца, актера или, как в данном случае, писательницу, вдруг начинает разрабатывать зловещие планы, в центре которых находится объект его обожания.

Занятно, но тему преследования известной писательницы неведомым, способным на самое ужасное поклонником она уже развила в одном из своих романов. Книга называлась «Смерть черного носорога». И вот теперь сама стала жертвой сталкера.

Просто случайность? Или кто-то старательно пытается воплотить в жизнь ее собственные литературные произведения?

Как и когда враг получил доступ к роману, еще предстояло узнать. Но мало того, что он прочел новую, еще не завершенную писательницей вещь, так ведь еще и избрал ее сюжет в качестве руководства к действию.

Для того, чтобы открыть сезон охоты на нее, Татьяну Журавскую, создательницу данного произведения.

Отчего так получилось, мог сказать только опытный психиатр.

И прежде всего враг решил запугать автора романа, во всем копируя стиль убийств маньяка Марка Шатыйло, существующего исключительно на страницах незавершенной книги.

Но что это в итоге означает?

Татьяна услышала, что объявляется посадка на московский рейс. Как же незаметно пролетело время!

Детективщица встала из-за стойки бара и раскрыла сумочку, чтобы еще раз убедиться – серебристая флешка, на которой находится текст, лежит в кармашке. Взгляд ее упал на мобильный телефон.

Она не включала его с тех пор, как покинула Москву. И дала себе зарок, что не сделает этого, пока не вернется в столицу. Однако, поддавшись внезапному импульсу, взяла его в руки. И убедилась, что на автоответчике скопилось порядка двух десятков голосовых сообщений и несколько эсэмэсок. В том числе масса от Аллочки, пара от издательства.

И ни одного звонка или послания от Игоря. Впрочем, у него теперь есть «зайка»…

Татьяна намеревалась снова выключить телефон, как тот вдруг завибрировал. На дисплее высветилось имя генерального директора издательского холдинга.

Журавская несколько мгновений колебалась – отвечать на вызов или нет. Однако такой человек по пустякам не звонит.

– Слушаю вас, Михаил Львович! – произнесла она, принимая звонок.

– Добрый вечер, Татьяна Валерьевна! – донесся до нее приятный баритон. – Рад, что сумел вас застать. А то мне сообщили, что с вами в последние недели невозможно связаться…

– Что неудивительно, ибо я нахожусь в отпуске, – холодно произнесла писательница. – И предпочитаю, чтобы на отдыхе меня не тревожили.

Генеральный директор, кажется, усмехнулся и продолжил:

– Не хотел нарушать ваши итальянские каникулы, однако для составления графика выхода книг мы хотели бы знать, когда именно вы предоставите свое новое произведение.

Настал черед Татьяны усмехнуться. Где это видано, чтобы генеральный директор целого холдинга звонил и спрашивал автора о сроке сдачи романа? Для этого же имеются главные, подглавные, менее главные и совсем даже не главные редакторы. А также референты, ассистенты, секретарши и т. д. и т. п.

Конечно же, дело не в графике – у нее, Татьяны Журавской, был свой собственный, индивидуальный график. Просто руководство издательского холдинга, кажется, забило тревогу, узнав о том, что знаменитая писательница просто исчезла на несколько недель с горизонта, а о судьбе ее очередного произведения ничего не известно.

Вероятно, панику развела Аллочка, которая до недавних времен наверняка докладывала о том, что «объект заперся в кабинете и работает над романом». А затем «объект» просто испарился, причем не взяв с собой ноутбука. Теперь Татьяна не исключала, что секретарша, особа весьма пронырливая, имела доступ и к сейфу. Убедившись в том, что «объект» покинул Москву без орудия своего литературного труда, помощница забила во все колокола. Ведь отсутствие писательницы на рабочем месте и, наоборот, присутствие компьютера означало: «объект» снова не придерживается договоренностей, «объект» сибаритствует, вместо того чтобы вкалывать, «объект» заставляет читателей ждать и лишает прибыли издательский холдинг. «Объект», не исключено, окончательно исписался и не в состоянии выдавить из себя ни строчки!

Если «объект» – мелкий или средней руки писатель, то сие можно пережить. А если это королева детективного жанра, великая и ужасная Татьяна Журавская?

Потому-то и звонит сам генеральный, потому-то и пытается узнать с плохо скрываемой тревогой, как у «великой и ужасной» обстоят дела с новым произведением.

То есть с романом, который вдруг из разряда фантазии перешел в действительность.

– Произведение? – переспросила Татьяна, решив немного помучить Михаила Львовича. – О чем вы, собственно, ведете речь?

Генеральный чуть растерянно кашлянул.

– Татьяна Валерьевна, разрешу себе напомнить, что у нас имеется договор с вами. Договор с финансовой точки более чем выгодный – для вас…

– Неужели? – вставила детективщица.

Генеральный, кажется, начинал уже паниковать.

– И согласно данному договору вы должны предоставить свой новый роман в ближайшие недели. Мы можем исходить из того, что это будет иметь место?

– Нет! – ответила Татьяна.

В трубке воцарилось молчание. А потом полупридушенный голос произнес:

– Татьяна Валерьевна, я правильно вас понял? Вы не намерены придерживаться сроков?

– Не намерена! – подтвердила Татьяна, испытывая невесть откуда взявшуюся злость.

– Очень жаль. Ведь вы – один из наших самых ценных авторов. Авторов, с которыми заключен эксклюзивный, крайне выгодный договор… Мы уже трижды откладывали выход в свет вашего нового романа. И, как генеральный директор подвластного мне издательского холдинга, скажу, что четвертый раз ничего отодвигаться не будет. Нам нужен ваш роман! А вы только что сказали мне, что не в состоянии сдать его в срок…

Голос вибрировал, наливаясь от осознания его обладателя собственной важности.

– Михаил Львович, – перебила Татьяна, – пока вы не пригрозили мне расторжением договора и судебной тяжбой, уточню – да, через несколько недель роман вы не получите. А получите его практически через несколько дней. Ну, может быть, через неделю.

Снова повисла пауза, а затем последовал радостный, но осторожный вопрос генерального:

– Ваш новый роман готов?