Приговор по ч. 1 ст. 105 УК РФ отменен.
В соответствии с положениями ст. 73 и 252 УПК РФ при производстве по уголовному делу в суде в рамках предъявленного обвинения подлежат доказыванию время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления.
Согласно ч. 2 ст. 171 УПК РФ в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого должны содержаться, в частности, описание преступления с указанием времени и места его совершения.
Аналогичные требования закон предъявляет к содержанию обвинительного заключения: ст. 220 УПК РФ предписывает следователю указывать в обвинительном заключении существо обвинения, место и время совершения преступления.
Однако по уголовному делу в отношении К., поступившему в Советский районный суд г. Самары, из текста постановления о привлечении в качестве обвиняемого и соответствующей части обвинительного заключения следует, что следователь, описывая действия обвиняемого, указал, что он совершил убийство Б. 31 июля 2017 года в период времени с 22 часов до 22 часов 40 минут, что противоречит материалам уголовного дела и доказательствам, изложенным в обвинительном заключении, в том числе протоколу задержания, согласно которому К. был задержан в порядке ст. 91 УПК РФ 31 июля 2017 года в 18 часов 40 минут.
В данном случае суд пришел к обоснованному выводу, что неправильное указание в обвинительном заключении даты и времени совершения преступления нельзя считать явной технической ошибкой, которая может быть восполнена судом в силу ст. 252 УПК РФ, поскольку эти же сведения указаны и в окончательном постановлении о привлечении К. в качестве обвиняемого. В противном случае уточнение иных сведений о дате и времени совершения преступления свидетельствовало бы о выходе суда за рамки предъявленного обвинения, что нарушило бы право подсудимого на защиту от предъявленного обвинения.
Обобщение практики вынесения районными (городскими) судами Самарской области постановлений о возвращении уголовных дел прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ за 7 месяцев 2018 г.
Приговор по ч. 1 ст. 105 УК РФ отменен.
П. осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ. При описании субъективной стороны содеянного в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении указано, что П. умышленно, с целью убийства, то есть умышленного причинения смерти Б., нанес потерпевшему не менее 16 ударов ножницами, а также не менее 13 ударов руками в жизненно важные части тела и убил его.
Однако при описании содеянного в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении не указан мотив совершенного преступления, что не соответствует требованиями ст. 171 УПК РФ, а также требованиям п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ о том, что в обвинительном заключении, наряду с другими данными, должно содержаться существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела.
Аналогичные обстоятельства изложены в приговоре при описании преступного деяния, признанного судом доказанным.
Таким образом, в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в приговоре при описании установленных судом обстоятельств совершения преступления указание на мотив преступления отсутствует, то есть субъективная сторона деяния в приговоре не изложена.
Суд же, отвергая доводы П. о том, что он действовал в состоянии необходимой обороны, указал в приговоре на нанесение подсудимым ударов потерпевшему Б. на почве личных неприязненных отношений, возникших из-за того, что потерпевший высказал в адрес его матери оскорбление.
Таким образом, суд фактически принял на себя функции стороны обвинения, самостоятельно установив мотив преступления.
Приговор Центрального районного суда г. Новокузнецка Кемеровской области от 10.03.2020 г., апелляционное определение Кемеровского областного суда от 16.06.2020 г. по делу № 22-2124/2020, справка о причинах отмены и изменения приговоров и других судебных решений по уголовным делам районных (городских) судов Кемеровской области в 2020 году.
Т. осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к 11 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Судебные решения в отношении Т. подлежат изменению по следующим основаниям.
Из описательно-мотивировочной части обжалуемого приговора следует, что при определении вида и размера наказания Т. суд учел последствия преступления в виде смерти потерпевшего.
Вместе с тем наступление смерти человека является признаком объективной стороны состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, поэтому оно в силу положений ч. 2 ст. 63 УК РФ не могло быть повторно принято во внимание при назначении осужденному наказания.
В связи с изложенным допущенное нарушение уголовного закона влечет изменение судебных решений со снижением назначенного Т. наказания.
Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции от 26.02.2021 г. по делу № 77-215/2021.
Позиции защитника и подзащитного не должны расходиться.
Если в протоколе судебного заседания искажены, неверно указаны исследованные обстоятельства, показания участников, доверять следует аудиозаписи судебного заседания.
М. осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы сроком на 9 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, с ограничением свободы сроком на 1 год 6 месяцев.
Согласно протоколу судебного заседания, подсудимый М. отказался выступать в прениях, сославшись на то, что его позицию изложит защитник.
Несмотря на то, что осужденный М. в судебном заседании вину не признал, защитник, выступая в прениях, указал, что тот свою вину признавал как в ходе предварительного расследования дела, так и на судебном следствии, в связи с чем просил назначить ему минимально возможное наказание.
Несмотря на очевидную разницу позиций подсудимого и его защитника, суд в установленном уголовно-процессуальным законом порядке имеющиеся противоречия не устранил.
Кроме того, как следует из аудиозаписи судебного заседания, приобщенной к протоколу, в своем последнем слове осужденный своей позиции не изменил, зафиксированные в протоколе судебного заседания его пояснения о признании вины в совершении преступления фактически М. не давались.
Совокупность указанных обстоятельств свидетельствует, что выступление защитника М. в прениях существенно нарушает гарантированное подсудимому законом право на защиту.
Согласно требованиям ст. 293 УПК РФ после окончания прений сторон председательствующий предоставляет подсудимому последнее слово, в том числе с использованием систем видео-конференц-связи. Никакие вопросы к подсудимому во время его последнего слова не допускаются. Суд не может ограничивать продолжительность последнего слова подсудимого определенным временем. При этом председательствующий вправе останавливать подсудимого лишь в тех случаях, когда излагаемые им обстоятельства не имеют отношения к рассматриваемому уголовному делу.
Вопреки указанной норме, как следует из содержания аудиозаписи судебного заседания, суд ограничил подсудимого и в реализации права на последнее слово, прервав его выступление репликой «ну ладно, все».
Допущенные нарушения уголовно-процессуального закона судебная коллегия признает существенными, поскольку они привели к невозможности реализации подсудимым прав, закрепленных в ст. 16 УПК РФ, и, как следствие, нарушению его права на получение квалифицированной юридической помощи, гарантированного ст. 48 Конституции РФ.
Данные нарушения не могут быть устранены в суде апелляционной инстанции, в связи с чем в силу ч. 1 ст. 389 УПК РФ оспариваемый обвинительный приговор подлежит отмене.
Апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Ростовского областного суда от 20.02.2021 г. по делу № 22-473/2021.
Суд должен все исследованные по делу доказательства оценить с точки зрения относимости и достаточности.
Приговор по ч. 1 ст. 105 УК РФ отменен.
З. осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к 9 годам 2 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Согласно ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного судом доказанным, а также доказательства, на которых основаны его выводы в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства.
Суд признал З. виновным в убийстве А., совершенном в период с 18 часов 24 минут 1 мая 2017 года до 9 часов 46 минут 10 мая 2017 года в квартире.
Однако приведенные в приговоре доказательства с достоверностью не подтверждают вывод суда о совершении преступного деяния, признанного им доказанным.
Как следует из материалов уголовного дела, З. вину в инкриминируемом преступлении не признавал как в процессе предварительного следствия, так и в судебном заседании.
Свидетели А., Б., В., Г., как и потерпевший С., очевидцами преступления не являлись, со слов им было известно только о том, что З. избивал потерпевшую.
Свидетель Ц. поясняла лишь, что она видела автомобиль З., который находился около киоска, тогда как ранее этот автомобиль в течение длительного времени находился в другом месте.
Свидетель Я. пояснил, что являлся врачом-интерном, проходил практику в КГБУЗ «Бюро СМЭ», 10 мая 2017 года выезжал в квартиру, где был обнаружен труп А.
Он проводил осмотр трупа и в области живота, на передней брюшной стенке, обнаружил повреждение, которое по внешним признакам было похожим на брюшной свищ. Крови вокруг повреждения не было. Брюшная стенка была полностью чистой, одежда в этом районе также была чистой. При колото-резаной ране указанное повреждение должно сопровождаться наружным кровотечением – такого кровотечения не было. Труп был доставлен в морг, где при исследовании было установлено телесное повреждение в виде колото-резаного ранения живота.
Согласно заключению эксперта от 7 июня 2017 года № 374 на куртке З. имеются следы крови человека, которая могла произойти от потерпевшей А. Происхождение крови на куртке З. от него самого также нельзя исключить при наличии у него источников наружного кровотечения.
Из заключения эксперта от 14 августа 2017 года № ДВО-2892-2017 следует, что следы крови на куртке З. произошли от З., происхождение данных следов от А. исключается.
Согласно заключению эксперта от 9 октября 2017 года № ДВО-3021-2017 на клинках четырех ножей, представленных на экспертизу, следов крови человека не обнаружено.
Из заключения эксперта от 15 августа 2017 года № 279-МК следует, что возможность образования колото-резаного повреждения на теле А. в результате воздействия предоставленными на экспертизу четырьмя ножами исключается.
Согласно заключению эксперта от 22 ноября 2017 года № 496-МК исключается возможность образования колото-резаного повреждения, обнаруженного на кожном лоскуте от трупа А., от воздействия представленных на экспертизу ножей, изъятых в ходе обыска.
В силу ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных доказательств.
В соответствии с ч. 1 ст. 88 УПК РФ в совокупность доказательств, на основании которых может быть принято итоговое судебное решение, могут входить лишь те, которые отвечают требованиям относимости, допустимости и достоверности.
Все вышеуказанные доказательства признаны судом допустимыми, полученными в установленном законом порядке.
Вместе с тем исследованные по делу доказательства не оценены судом с точки зрения относимости и достаточности.
О проекте
О подписке