Глава вторая
«Карл Цвайс» сходит с ума

– Ты можешь объяснить внятно? – спросил Луна. – Что у тебя с этим антиквариатом стряслось?

– Дело ясное, – уверенно произнес Муму. – Баск пытался остановить часы, и они испортились.

– Фигли! – возопил Сеня. – Ничего я не пытался. Они все сделали сами, и не только это!

– Дурдом, – Варя покрутила пальцем возле виска. – Что, Сенечка, «не только это»?

– Тупые совсем? – выпалил Баск. – Говорю им, говорю, а они не врубаются.

– Говоришь ты много, – перебил Иван. – Но пока как-то не очень по делу.

– И впрямь, Сенька, – сказала Марго. – Давай-ка поясней. Иначе мы так до начала уроков ничего и не узнаем.

– Черт с ними, с уроками! – взвыл Баск. – Тут, может, вообще вопрос моей жизни и смерти решается.

– Жизни и смерти? – изумленно уставилась на него Марго.

– Именно, – с трагическим видом продолжал Сеня. – Предок вернется и тут же увидит, что его дорогой «Цвайс» откинул копыта. А если еще окажется, что он безнадежно сломан? Мне тогда не только до конца школы, но и вообще до конца своих дней не видеть карманных денег.

– Вообще наследства лишат, – сладеньким голоском произнесла Варя.

– Какого еще наследства? – ошалело уставился на нее Сеня.

– О-ли-гар-хи-чес-ко-го, – откликнулась Варя.

– Кончай издеваться! – простонал Баск. – И без того тошно.

– Я пока одного не понимаю, – зануднейшим голосом начал Муму. – Это ты сломал часы или не ты? Если не ты, то чего волнуешься? А если ты, то просто дурак.

– Да не ломал я! – грянул на весь двор Баск. – Но предку-то без разницы. Он все равно на меня подумает. Скажет: «Больше некому было ломать». А вообще с этим «Цвайсом» такая история… Ну просто полный абзац. Расскажи кто другой, не поверил бы. Но я же видел. Понимаете, видел!

– Так. – Луна хлопнул Сеню по плечу. – Или ты сейчас берешь себя в руки, напрягаешь волю и излагаешь нам по порядку все, что случилось, или мы идем в школу.

– Ща.

Сеня глубоко вздохнул, затем с шумом выдохнул воздух и, выдержав короткую паузу, загробным голосом произнес:

– Я проснулся, а они бьют.

На этом поток красноречия у Баска иссяк, и он задумался.

– Очень хорошо, – ободрил Павел. – Теперь мы по крайней мере можем сделать вывод, что часы тебя разбудили либо в полночь, либо в шесть утра.

– Ни фига, – отозвался Сеня. – Они разбудили меня ровно в три ночи.

– В три-и? – хором воскликнули ребята.

– Они же у тебя в это время не бьют, – добавил Иван.

– В том-то и дело, – с волнением продолжил Баск. – Я, как проснулся, взглянул на будильник, а он три часа показывает. Тут меня и шарахнуло. Последний сон слетел. Думаю: «Либо будильник скапутился, либо у «Цвайса» крыша поехала». Но будильник-то у меня электронный. С дисплеем. И цифры светятся. Значит, с ним полный порядок. Иначе дисплей бы погас. Выходит, дело в «Цвайсе». Я свет пытаюсь включить, надо же проверить, что там с «Цвайсом». Но свет не включается. Ни возле кровати, ни на потолке.

Тут у меня в голове все и сложилось: воры электричество и сигнализацию вырубили, в квартиру проникли и пытаются «Цвайс» увести. Я телефонную трубку нашариваю. Она у меня всегда ночью возле кровати лежит. Нету трубки. Потом вдруг вспомнил: я ведь сейчас в Москве, а трубка возле кровати у меня там, в загородном доме, всегда лежит. Я к двери. Ближайший радиотелефон в коридоре. Думаю: «Проберусь, схвачу трубку, а потом из своей комнаты позвоню в милицию». Выхожу. Тьма – хоть глаз выколи, но тихо. Я, конечно, некоторое время ждал. Слушал. Ни единого звука. Ну, я и засомневался: «А вдруг мне вообще все приснилось? И «Цвайс», может, на самом деле не бил. Зачем тогда в милицию звонить?»

– Слушай, а сколько раз часы били, когда ты проснулся? – спросила Марго.

– Чего не знаю, того не знаю, – пожал плечами Баск. – Понимаете, я проснулся, а «Цвайс» заткнулся.

– Так приснилось или не приснилось? – не выдержал Герасим.

– Не перебивай, – ушел от ответа Сеня. – В общем, я решил посмотреть. Думаю: «Если там кто есть, проберусь обратно и тогда уж позвоню». Дошел до гостиной. А там окна занавешены плотными шторами. Темно, как в бочке. Я ко входу в столовую пробираюсь и только о том и думаю, чтобы ни на что не наткнуться. Представляете, если там кто-то есть.

– А там есть? То есть был кто-нибудь? – опять не выдержал Каменное Муму.

– Там было тихо, – почему-то понизил голос почти до шепота Сеня. – Только когда я уже почти до самой арки добрался, услышал, как вроде что-то шуршит.

– Что значит шуршит? – не отставал Герасим.

– Давай сюда книжку, – потребовал Сеня.

– Какую книжку? – вытаращился на него Муму.

– Любую, любую, – скороговоркой выпалил Баск.

– История подойдет? – Герасим извлек из сумки учебник.

– Да подойдет, подойдет.

Сеня вырвал у него из рук книгу, раскрыл и, прижав большим пальцем срез, перелистнул страницы. Послышался равномерный и тихий шорох.

– Вот. Точно так и шуршало, – прокомментировал свои действия Баск.

– Там что, кто-то книжку листал? – изумился Герасим. – В темноте?

– Никакую не книжку, – откликнулся Баскаков. – И в столовой было не совсем темно. Потому что занавески на окне не задернули, и в комнату падал свет с улицы.

– Ты, Баск, уходишь от сути, – нетерпеливо проговорил Муму. – В столовой кто-то был или никого не было?

– Было, – с усилием произнес Сеня. – Только не знаю, кто или что.

– Слушай, а поконкретней нельзя? – на сей раз вмешался Луна.

– Я осторожно из арки выглянул, а оно исчезло, – с трудом подбирая слова, продолжал Баск.

– Оно? – переспросили ребята.

– Оно, – кивнул Сеня. – Такое. Белое. Мелькнуло и растворилось в воздухе.

– Какого размера? – Герасим любил во всем точность.

– Да какого-то такого, – Сеня очертил в воздухе нечто похожее на круг.

– Круглое? – не сводили с него глаз остальные.

– Может, да, а может, и нет, – ответил Сеня. – Не знаю. Говорю же вам: оно мелькнуло и растворилось. Я ничего понять не успел. А «Цвайс» продолжал шуршать.

– Значит, это он шуршал? – широко раскрыла глаза Марго.

– Ну, – подтвердил Сеня. – Я подхожу к нему, свет из окна прямо на циферблат падает. Поэтому видно отлично. Представляете, там все до одной его стрелки крутятся как сумасшедшие. И шуршат, шуршат. Мне так жутко сделалось. И главное, я как встал перед этим «Цвайсом», так ни взгляд не могу отвести, ни двинуться. Сколько времени так прошло, не знаю. А потом вдруг в «Цвайсе» что-то как щелкнет. И он тяжело так вздохнул.

– Вздохнул? – удивились друзья.

– Ага. – И Сеня, набрав в легкие побольше воздуха, с тоскливым стоном выдохнул.

– А потом? – полюбопытствовали друзья.

– Он вздохнул, стрелки перестали вертеться и вполне нормально пошли. Будто ничего и не было.

– А ты? – спросила Марго.

– Я из ступора вышел, – отозвался Баск.

– А это белое больше не появлялось? – осведомился Герасим.

Баск покачал головой:

– Не появлялось.

– Ну а дальше чего? – полюбопытствовал Луна.

– Я по квартире на всякий пожарный прошелся. Вроде везде тихо. Но все-таки мучительницу разбудил. Она спросонья шары на меня выкатила и спрашивает: «Что, разве уже вставать пора?» Ну, я ей и объясняю: «Вообще-то, наверное, еще не совсем пора, но у нас кто-то свет вырубил». А Валентина Аркадьевна щелк выключателем, и лампа зажглась. Я – к себе. Думаю: «Может, только у меня проводка испортилась?» Но и там все работает. Мы вместе с мучительницей всю квартиру обследовали. Тишь, гладь да божья благодать. Я совсем успокоился, лег и тут же заснул. А утром «Цвайса» пошел проверить. А он стоит.

– Ну и что? – не поняли ребята. – Он у тебя разве обычно с утра летает?

– Тупые? – заорал Сеня. – Не он стоит, а стрелки. Механизм не работает.

– А времени сколько показывало? – зачем-то понадобилось выяснить Луне.

– Половина четвертого, – сообщил Сеня.

– Исто-ория, – протянул Иван.

Остальные молчали.

– Теперь понимаете? – первым нарушил тишину Баск.

– Погоди, – жестом остановил его Луна. – Итак, что мы имеем? Ты, Сенька, проснулся. Часы били в неурочное время. Электричество вырубилось. Потом «Цвайс» шуршал и стрелки крутились. Потом вроде бы все наладилось. Но в половине четвертого механизм окончательно остановился. Какой из этого следует вывод?

Друзья пожали плечами.

– А я прихожу вот к какому выводу, – с многозначительным видом продолжал Луна. – Думаю, электричество к этой истории отношения не имеет. Его по каким-то причинам на короткое время вырубили. Или во всем доме, или вообще в целом районе. Такое иногда случается.

– Надо проверить, вырубали или не вырубали, – вмешался Герасим.

– Боюсь, не проверим, – развел руками Луна. – Если бы это случилось днем или вечером – другое дело. Но в три ночи большинство людей спит. А второй вывод – что у «Цвайса» испортился механизм.

– Не мог он испортиться, – запротестовал Сеня. – Его совсем недавно почистили и отладили. И мастер сказал, что он еще сто лет будет работать.

– Наивный ты человек, Семен, – покровительственно похлопал его по плечу Герасим. – Думаешь, мастера не ошибаются? Он сказал сто лет, а в «Цвайсе» вашем какая-нибудь старая шестеренка полетела. Разве так не бывает?

– Бывает. – Баск признал правоту друга. – Но я уверен: дело тут в чем-то другом.

– В чем другом? – задал новый вопрос Герасим.

– Не знаю, – честно признался Баск, – но чувствую. И потом, что же я в таком случае видел, когда заглянул в столовую?

– Может, тебе просто показалось? – предположила Марго. – Так ведь тоже бывает.

– Не показалось, – упрямо настаивал Сеня. – Я точно знаю, только вот не пойму, что это такое.

– Откуда ты можешь точно знать, что действительно это видел? – вмешался Герасим. – Я, например, вполне допускаю, что тебе могло показаться.

– А я не допускаю, – стоял на своем Баск.

– И очень зря, – продолжал Муму. – Тут надо учитывать два фактора. Во-первых, твое экстремальное состояние.

Варя фыркнула.

– Не вижу ничего смешного, – Муму кинул на нее грозный взгляд. – В таком состоянии, Сенька, тебе еще и не то могло пригрезиться. А потом, ты ведь сам говорил: во всей квартире была тьма, хоть глаз выколи. А в столовой не задернули занавески. Вдруг по улице проехала машина, свет фар скользнул по стене столовой, вот тебе и показалось.

– Шарики у тебя самого за ролики заехали, в башке скользнули. – Баск покрутил пальцем у виска. – Ты хоть помнишь, Муму, на каком этаже я живу? На двенадцатом. А он – фары, машина!

– Мог и вертолет, например, пролететь. – Герасим не любил расставаться с собственными версиями.

– Еще лучше, – хохотнул Сеня. – Да от вертолета такой бы грохот поднялся. А в квартире стояла тишина, как в могиле.

– Могла и реклама на соседнем доме мигнуть, – нашел еще одно объяснение Муму.

– Тогда бы она все время мигала, – возразил Баск. – А больше ничего подобного не было.

– Она могла мигнуть и перегореть, – упрямо гнул свое Герасим.

– Нет, – покачал головой Баск. – Это было другое.

– Это, может, и другое, – сказала Варя. – Но вынуждена вам сообщить, что я замерзла.

– Я тоже, – подхватила Марго.

– И я, – посиневшими губами еле выговорил тощий Герасим, который зимой почти всегда мерз.

– Можно, конечно, в школу пойти, – не очень уверенно сказал Луна. – Но, по-моему, лучше явиться туда к концу первого урока. Чтобы глаза не мозолить и ни на кого не нарваться.

– Тогда куда же? – спросили девочки.

Герасим взглянул на часы:

– До конца географии еще целых полчаса. Я на улице столько не выдержу.

– Тогда-а, тогда-а, – задумчиво протянул Луна, – ближе всего мой подъезд. Но туда тоже нельзя. Соседи еще засекут. Предкам стукнут.

– А ко мне далеко, и мучительница на месте, – внес ясность Баск.

Тут же выяснилось, что у всех в квартирах находится кто-нибудь из взрослых.