– Он, значит, сам, – покачал головой Майборода. – А нашу тетю Лизу, между прочим, чуть второй инфаркт не хватил. Она как раз в коридоре подметала, а тут этот зеленый бежит. Она прямо с лица вся спала. И все-таки, как же такое могло получиться? – он вновь приступил к расспросам.

– Теперь из-за тебя, дурака, конфискуют, – грозно прошептал Сеня на ухо Вове.

Вова испуганно на него посмотрел и весь сжался.

– Я не виноват.

– Жду ответа. – В голосе Майбороды послышались суровые нотки.

И Сеня, вздохнув, произнес:

– Он сперва речь толкал, а потом взял и пистолет у меня из рук вырвал. Я ему говорю: «Осторожней». Тут и выстрелило.

– Пистолет? – Казацкие усы у Тараса Бульбы обвисли. «Вот, – с ужасом подумал он, – докатилось и до нашей школы». – Баскаков! – продолжал он вслух. – Откуда у тебя пистолет?

– Купил, – просто ответил Сеня.

– Где? – допытывался Майборода.

– В магазине, – откликнулся мальчик.

– Из-под полы?

– Почему, – пожал плечами Сеня. – Официально. У них там полно разных. И на витрине выставлены.

– Не ври! – крикнул Майборода. – Кто тебе, мальчишке, продаст в магазине огнестрельное оружие!

– Но он ведь не настоящий, – кинув смущенный взгляд на Вову Яковлева, внес ясность Баскаков.

– Ах, не настоящий, – с облегчением произнес Тарас Бульба. – Все равно на уроке не положено.

– Я и не хотел, – со вздохом изрек Сеня. – Просто так получилось.

– А что получилось-то? – хотел докопаться до истины завуч.

– Ну, я его как-то случайно вынул, чтобы посмотреть, – весьма туманно объяснил Сеня. – А Гриппов зачем-то его схватил. Ну, пистолет и выстрелил. Краской. А я даже не думал, что он заряжен.

– Значит, это краска, – почти совсем успокоился Майборода. – А она хоть от него отмоется?

– Не знаю, – честно признался Сеня. – Там одна отмывается, а другая такая, что намертво красит. Но какая в него была заряжена, я не успел разобраться.

– Давай сюда пистолет и инструкцию, – деловито произнес Майборода. – Сейчас разберемся.

Сеня послушно протянул ему пистолет, инструкцию и запасной комплект капсул. Афанасий Иванович, изучив текст описания, посмотрел на оставшиеся в коробке капсулы.

– Порядок. То, чем выстрелило, даже отмывать не придется. Оно само исчезает.

– Вот видите, – улыбнулся Сеня.

– А Гриппов, собственно, сам во всем виноват, – пришел ему на помощь Муму.

Завуч в это время с большим интересом разглядывал баскаковский пистолет. Глаза его заблестели.

– Хорошо забацали, – мечтательно произнес он. И с сожалением добавил: – В моем детстве таких пистолетиков не было.

Сжав рукоятку, Тарас Бульба сделал вид, будто прицеливается в дверь. Тут она резко распахнулась. Палец у завуча от неожиданности дернулся. То, что произошло мгновение спустя, напоминало кошмарный сон. Раздался уже знакомый восьмому «А» негромкий хлопок, немедленно сменившийся истошным женским криком. Затем в дверь влетела директриса экспериментальной авторской школы «Пирамида» Екатерина Дмитриевна Рогалева-Кривицкая. Впрочем, узнать ее сейчас было практически невозможно. Лицо и волосы ее окрасились в ярко-оранжевый цвет, а по строгого покроя костюму рассыпались в причудливом беспорядке кокетливые зеленоватые потеки.

– Смотри-ка, Сенька! – закричал кто-то. – А он у тебя каждый раз в разное красит!

Сеня ничего не ответил. Он не мог оторвать взгляда от Тараса Бульбы. Тот оцепенел. Рука по-прежнему сжимала пистолет. Словно он собирался сделать еще один выстрел.

Екатерина Дмитриевна схватилась за лицо. Затем уставилась на испачканные оранжевые руки и возопила:

– Что это? Кто это?

– В-вы не волнуйтесь! – Швырнув наконец пистолет на стол, грозный Майборода суетливо забегал вокруг директрисы. – Это не страшно, – хватая ее за руки, продолжал он. – Через пять минут пройдет. Сам читал. В инструкции.

– Афанасий Иванович, – с ужасом посмотрела на него оранжевая директриса. – Кто это сделал?

– Я, – с силой дернул себя за казацкий ус Тарас Бульба. – Случайно.

– Случайно? – повысила голос Екатерина Дмитриевна.

– А я вам что говорил? – возник в проеме двери уже совершенно выцветший, но торжествующий Гриппов. – Это не класс, а бандитское логово!

– Дети тут ни при чем, – перебил его Майборода. – Я сам виноват. Увлекся. Там курок очень слабый. Видите?

И, взяв со стола пистолет, он услужливо вложил его прямо в руки Екатерины Дмитриевны.

– Не надо! – заверещал Гриппов.

Но уже совершенно обалдевшая ото всего Екатерина Дмитриевна машинально нажала на курок. Вопль Гриппова оборвался. Класс со смесью восхищения и ужаса смотрел на известного поэта и прозаика.

На сей раз лицо его и марсианская голова окрасились в цвет фуксии. А под будуарно-розовым лицом на груди засияло, как солнце, огромное желтое пятно с лучами-потеками.

– Это!.. Это!.. – захлебываясь от возмущения, проорал Гриппов и, чуть не сбив с ног стоявшую в дверях Ольгу Борисовну, вылетел вон.

Екатерина Дмитриевна вскорости выцвела. Вместе с нормальной расцветкой к ней вернулись хладнокровие, величественность и некоторая слащавость. С Грипповым вышло несколько хуже. После второго выстрела он так и не обрел до конца первоначального облика. Макушка марсианской головы почему-то упорно оставалась ярко-розовой. Афанасий Иванович Майборода настоятельно советовал известному поэту и прозаику набраться терпения и ждать. Гриппов рекомендациям не внял. Направившись в школьную душевую, он попытался отмыть голову с мылом. Однако розовый цвет от этого стал только ярче. По этому поводу Владимир Дионисович закатил в кабинете Рогалевой-Кривицкой новую истерику. Вопреки своему андерграундному прошлому, он настоятельно требовал «тщательного расследования обстоятельств» и «суровой кары виновному».

В результате расследования виновными были объявлены Сеня Баскаков и почему-то Герасим Каменев.

– Я-то при чем? – возмущался Герасим. – Я этот пистолет даже не трогал. И, можно сказать, вообще практически не видел. Рогалева-Кривицкая стреляла, но не виновата. Тарас Бульба стрелял и тоже, видите ли, не виноват. А я, значит, виноват. Но почему? Что я вообще плохого этому Гриппову сделал?

– Он еще спрашивает, – фыркнула Варя. – Да лучше бы ты в него еще сто раз из баскаковского пистолета выстрелил.

– Не понял, – покрутил головой Муму.

– И понимать нечего, – продолжала Варвара. – Ты, Муму, недвусмысленно намекнул Гриппову, что сестричка у него есть, а братика нету.

– Че-его? – Муму покрутил пальцем возле виска. – Совсем обалдела, Варька. Какой братик? Какая сестричка?

– Ну, краткость ведь – сестра таланта. Вот ты, Муму, и намекнул. Мол, краткость есть, а братика, то есть таланта, нету.

– Что нету – это совершенно точно, – кивнул Герасим. – Но я-то чем виноват? Объясняй теперь предкам, что я – не верблюд. Хорошо еще, пистолет не мой.

– Ладно, Муму, не расстраивайся, – ободрил Иван. – Может, еще обойдется.

Разговор происходил по дороге домой. Первым на углу улицы Правды и Ленинградского проспекта компанию покинул Павел. Ему нужно было направо. Остальные четверо жили в доме номер восемнадцать по Ленинградскому проспекту. Герасим и Варя – во втором подъезде, а Иван и Марго – в первом.

Уже вызвав лифт, Иван, проболевший последние дни, вспомнил, что Марго обещала дать ему тетрадку с лекциями по экологии.

– Зайдем, и возьмешь, – ответила девочка.

– Хорошо, – согласился Иван.

– Иван, а ты не ошибаешься? – подергала запертую дверь Марго.

– В чем? – посмотрел на нее мальчик.

– Ну, что нас заперли, – пояснила Марго. – Может, дверь как-нибудь сама захлопнулась? Из-за сквозняка, например.

– Какой сквозняк, – пожал плечами Иван. – И потом, когда мы входили, я заметил: тут все замки без язычков. Если бы само захлопнулось, я бы уже открыл. А верхний замок не отпирается. Я уверен: его специально так заперли, чтобы изнутри отворить было невозможно.

И в качестве доказательства Иван повертел туда-сюда ручку замка. Она двигалась вхолостую.

– Видишь? Прокручивается.

Марго кивнула. Огромные ее глаза округлились.

– Выходит, пока мы ходили по квартире, в ней кто-то прятался? – испуганно смотрела она на Ивана.

– Выходит, – задумчиво произнес тот. – И этому типу совсем не хотелось с нами встречаться.

Марго зябко поежилась. Она вдруг поняла: все могло кончиться гораздо хуже. Хотя они и так оказались в незавидном положении и в полной власти того, кто их тут запер. Что, если ему вздумается прийти сюда снова и убрать нежелательных свидетелей? Ведь они с Иваном заперты, как в мышеловке.

– Слушай, – дрожащим голосом произнесла девочка. – Нам надо как можно скорей отсюда выбираться.

– Телефон тут есть? – посмотрел на нее Иван.

– Есть, – указала на подзеркальник Марго. Там стоял аппарат.

– Сейчас позвоню ребятам, – кинулся к нему Иван.

– Жаль, бабушки дома нет, – посетовала Марго. – У нее ведь вторые ключи в столе лежат.

Иван поднял трубку. Гудка не было.

– Испорчен, – растерянно проговорил он.

– Может, не подключен? – предположила Марго. – Проверь розетку.

Иван проверил. Все было в порядке.

– Марго, думаю, это дело рук того самого типа, – глухо изрек мальчик.

– Когда он успел? – удивилась девочка.

– Вот уж секундное дело, – откликнулся Иван. – Особенно если уметь. Он выбежал на лестницу, нас запер, потом залез в распределительный щиток, дернул за провод, и все дела.

Марго попробовала включить свет, но лампочка тоже не загорелась.

– Эй, а он и свет нам вырубил.

– Это еще большой вопрос, – не был так категоричен Иван. – Может, он, а может, и ваши соседи, перед тем как уехали. Ведь они надолго. Могли сами и выключить.

– Сейчас проверим.

Добежав до кухни, Марго распахнула дверь холодильника. Внутри было совершенно пусто, чисто и сухо. И ни намека на холод.

– Похоже, Ваня, ты прав. Наверное, они сами перед отъездом выключили рубильник.

– В общем-то для нас это особенного значения не имеет, – откликнулся мальчик. – Гораздо важнее, что мы с тобой тут заперты. И не можем выбраться.

– Господи! Какая же я идиотка! – вдруг хлопнула себя по лбу Марго. – У нас же общая терраса!

– Фу-у! – выдохнул с облегчением Иван.

Марго побежала в столовую. Мгновенье спустя ребята уже стояли на широкой террасе, которую продувал осенний пронизывающий ветер. Таких террас в доме номер восемнадцать по Ленинградскому проспекту было только две – на девятом этаже, по одной с каждой стороны. Терраса тянулась вдоль двух квартир и стараниями бабушки Марго, Ариадны Оттобальдовны, была разделена на две части живой изгородью из туй, растущих в длинном деревянном ящике. На стороне Марго стояла еще ажурная металлическая беседка. Иван, переехавший в этот дом только минувшим летом, помнил, как тут было уютно еще в начале сентября. Стены и крышу беседки густо увивали лозы садового винограда. Команда отчаянных до самого наступления холодов часто собиралась в беседке Королевых.

Сейчас терраса выглядела совсем по-иному. Словно дачный участок перед первыми снегопадами. Листья винограда совершенно облетели. Ящики, в которых летом и осенью постоянно росли цветы, были пусты. А туи бабушка Марго плотно укутала полиэтиленовой пленкой и мешковиной.

Впрочем, ребят сейчас волновало совсем другое.

– Слушай, Марго, а как мы к тебе попадем? – посмотрел на нее Иван. – Бабушки-то твоей нету, а предки на работе до самого вечера.

– Будем надеяться, что она оставила открытой форточку, – откликнулась девочка.

– А Птичка Божья? – засомневался Иван.

Птичкой Божьей звали огромного зелено-красного латиноамериканского попугая Королевых. Ариадна Оттобальдовна души в нем не чаяла и старалась, по большей части, держать его не в клетке, а на свободе.

– Во-первых, давно установлено, что Птичка Божья в форточку не пролезет, – объяснила Марго. – То есть теоретически он это сделать может. Но ему неудобно. Поэтому он даже и не пытается. Но бабушка все равно его в клетку сажает, прежде чем открыть форточку. Она боится, что иначе Птичку Божью продует на сквозняке и он простудится. Он ведь у нас из теплых краев.

Иван кивнул и первым с трудом пролез между двумя близко растущими друг к другу туями на половину Королевых. Затем помог перебраться Марго. Они поспешили к окну. На их счастье, форточка оказалась приоткрыта.

– Порядок, – с облегчением произнесла Марго.

– Уж не знаю, насколько порядок, – с большим сомнением произнес широкоплечий рослый Иван. – Я туда явно не пролезу.

– А я запросто, – уверенно произнесла Маргарита. – Я пролезаю всюду, куда у меня голова проходит.

– Ты уверена, что она у тебя пройдет? – снова засомневался Иван.

– Абсолютно, – тряхнула головой девочка. Ее густые, черные волосы упали на лицо. – Только ты подсади меня.

– Давай, – Иван подставил руки.

– Нет. Погоди, – улыбнулась Марго. – Куртку я все же сниму. Подержи Фантомаса.

Она быстро скинула куртку.

Все это время Марго держала на руках голого кота. Тот, словно понимая, в какой опасной ситуации они оказались, сидел очень тихо и вел себя скромно.

– Интересно, как ты это себе представляешь? – Иван выразительно посмотрел на подругу. – Значит, я буду держать кота и одновременно подсаживать тебя в форточку?

– Действительно, – спохватилась Марго. – Ладно, подержи его одну минуточку.

Фантомасу явно не хотелось на руки к Ивану, однако он и на сей раз смирился. Марго вытряхнула из сумки учебники и, запихнув туда Фантомаса, закрыла «молнию». Сумка немедленно ожила и замяукала.

– Потерпишь, – строго сказала девочка. – И волосы мне тоже будут мешать, – добавила она.

– Может, обрежем? – хмыкнул Иван.

– Есть способ менее радикальный.

Марго извлекла из сумки берет и, надев его, аккуратно забрала под него волосы.

– Вот теперь давай.