Глава I
Бесследно исчез

– Ну, конечно же, папа, я тебя очень внимательно слушаю, – не отрывая глаз от журнала, заверил отца Олег.

– Я тоже, – старательно следя за происходящим на экране телевизора, сказала мама Олега, Нина Ивановна.

– Ну и о чем же я сейчас вам говорил? – осведомился Борис Олегович.

– Естественно, про машину, – ответила Нина Ивановна.

– Почему естественно? – с ходу завелся муж. – Можно подумать, что я больше ни о чем никогда не говорю.

– Боренька, ты только не волнуйся! – оторвавшись на секунду от телевизора, посмотрела на мужа Нина Ивановна. – Смотри, ты уже весь красный. У тебя снова подскочит давление. Давай лучше вместе смотреть. В кои-то веки хороший сериал показывают.

– О Боже! – с мелодраматическим видом всплеснул руками отец семейства. – Значит, какой-то идиотский сериал тебе дороже общения с мужем?

– Боренька, этот сериал совершенно не идиотский, – кротким голосом начала объяснять жена. – Он английский. По Кэтрин Куксон. Погляди, какие красивые натурные съемки. И кстати, сегодня последняя серия. Она через двадцать минут закончится. А потом ты мне все подробно расскажешь.

– Вот так всегда! – в сердцах топнул ногой Беляев-старший. – Я вожусь с этой идиотской машиной, а моим ближайшим родственникам глубоко на это наплевать. И вообще, я целыми днями из кожи вон лезу, чтобы моя семья могла жить по-человечески! И вот благодарность!

Борис Олегович умолк и посмотрел на сына. Олег был полностью поглощен журналом.

– С ним разговаривают, а он даже на минутку оторваться не может! – взревел глава семейства Беляевых.

Миг – и он выхватил журнал.

– Так-так, – уставился он на обложку, с которой на него задорно смотрела физиономия с зелеными волосами, серьгой в носу и пирсингом на длинном высунутом языке. – Что ты читаешь?

– Это музыкальный журнал, – пожал плечами сын.

– Я в твоем возрасте такое не читал, – брезгливо перелистав страницы, изрек отец.

– Естественно, не читал, – кивнул Олег. – Когда ты был в моем возрасте, у нас таких журналов не продавалось.

– Дело не в том, что продавалось или не продавалось, – продолжал бушевать отец, – а в удручающей узости твоего кругозора. Я, между прочим, в свои пятнадцать читал серьезную литературу и ходил в консерваторию.

– Папа, но ты же мне сам рассказывал… – вспомнилось Олегу.

– Что я тебе рассказывал? – уставился на сына Борис Олегович.

– Ну, что вы Битлов слушали на магнитофоне, – продолжал тот. – И журналы самиздатовские доставали о западной музыке. А твоему другу Алику предки привозили из-за границы модные диски и фирменные журналы.

– А джинсами, Боренька, ты фарцевал в студенческие годы, чтобы концы с концами свести, – неожиданно вмешалась Нина Ивановна. – Алику родственники привозили, а толкали товар вы вместе.

– Нина! – взревел Борис Олегович. – Что ты несешь при ребенке?

Олег фыркнул.

– А ты не смейся! – обиженно пробубнил Борис Олегович. – Это сейчас я тебе смог обеспечить безбедное детство. А у нашей семьи в те годы было тяжелое материальное положение.

– Понимаю, папа, – изо всех сил сдерживаясь от смеха, сказал Олег.

– Ничего ты не понимаешь, – скорбно покачал головой Беляев-старший.

– Мальчики! – всплеснула руками Нина Ивановна. – Я вас умоляю! Дайте мне досмотреть фильм. Сейчас самая развязка! Поспорьте, пожалуйста, в другой комнате.

– Пойдем, сын! – бросил укоряющий взгляд на жену Борис Олегович. – Здесь до нас никому нет дела!

Олег, нехотя положив журнал на диван, отправился вслед за отцом на кухню. Мальчик чувствовал: разговор теперь предстоит долгий, ибо предок завелся. Едва они вошли в кухню, как из глубины квартиры возникла коричневая такса. Заметив, что пес умильно косится на холодильник, Олег прикрикнул:

– Вульф! С тебя на сегодня хватит!

Пес тяжело вздохнул и устроился в ногах у мальчика.

– Я хочу тебе объяснить, – включив электрический чайник, снова заговорил Беляев-старший. – Твоя мать по поводу нас с Аликом совершенно не права. Повторяю: мы с ним в молодости не просто продавали джинсы, а боролись с нуждой.

– Ясно, папа, – кивнул Олег.

– Нет, тебе не может быть ясно! – заспорил Беляев-старший. – Вот заставить тебя на одну стипендию жить, тогда запоешь.

– Я пока еще в школе учусь, – напомнил Олег.

– И, слава Богу, живешь на всем готовом, – счел своим долгом подчеркнуть Борис Олегович. – Потому что твой папа нечеловеческими усилиями держит на плаву собственную фирму. А у меня в твоем возрасте не было такого папы.

– Жалко, – посочувствовал сын.

– Мне тоже, – кивнул Борис Олегович. – Теперь понимаешь, зачем мы с моим другом Аликом толкали с рук джинсы? Нам просто хотелось жить по-человечески.

– Но Алик-то вроде жил ничего, – ответил Олег. – Все-таки предки работали за границей.

– Алик всегда был моим близким другом! – воскликнул Беляев-старший. – Поэтому мы вместе толкали джинсы, которые его предки привозили из-за границы, а доходами мы делились поровну.

– А предки тоже были в доле? – поинтересовался Олег.

– А ты как думал, – не собирался скрывать правды отец. – Предки его копили деньги на строительство дачи. А нам с Аликом хотелось чувствовать себя независимыми. У нас потом даже еще и другие поставщики джинсов появились. И вообще, сынок, – доверительно добавил Борис Олегович, – теперь это называется нормальным бизнесом.

– А раньше? – полюбопытствовал Олег.

– Раньше таких, как мы с Аликом, называли спекулянтами, – немного смутился Беляев-старший. – Но все равно, те, кто могли, этим занимались. Дураков-то нет, а жить любому нормальному человеку охота. И вообще, для нас с Аликом это было хорошей закалкой. Как видишь, мы с ним вполне удачно вписались в новую жизнь.

– Алик-то вписался, – вошла в кухню Нина Ивановна. – А мы с тобой, Боренька, еще в процессе.

– У нас стартовые позиции были неравные, – ревниво заметил муж.

Это было всем известно. Построив на доходы от удачно реализованных джинсов и прочего заграничного ширпотреба большую дачу, родители Алика умудрились при активном участии сына очень выгодно ее сдать. Причем деньги были заплачены сразу за два года вперед. Они-то и стали стартовым капиталом молодого бизнесмена. Борису Олеговичу пришлось гораздо труднее. Однако он не сомневался, что скоро догонит старого друга. Именно в этом Беляев-старший и принялся сейчас убеждать жену.

– Конечно, конечно, Боренька, – спешно согласилась та. – Только не волнуйся. У нас и так был сегодня тяжелый день.

– Зато удачный, – с довольным видом отозвался муж. – Во-первых, новую разработку французам впарили. А потом, я с машиной вроде бы наконец-то проблему решил.

– Решил? – удивилась Нина Ивановна. – Значит, все в порядке?

– Вот! – грянул Борис Олегович. – Так ты меня внимательно слушала! Может, и ты не слушал? – повернулся глава семейства к сыну.

– Да я… в общем… – замялся Олег. Он помнил, что громкий голос отца мешал ему сосредоточиться на статье о группе «Мумий Тролль». Еще вроде бы папа что-то твердил про раннее и позднее зажигание. Однако суть речей Беляева-старшего до Олега так и не дошла.

– Что – в общем? – уже был готов снова впасть в праведный гнев Борис Олегович.

– Боренька, давай лучше попьем чайку, – ласково обратилась к нему Нина Ивановна.

– Нет, – уперся муж. – То есть вообще-то попьем, но сперва я хочу убедиться, насколько ко мне внимателен собственный сын.

– Папа, ты говорил, что тебе регулировали зажигание, – ляпнул наобум Олег.

– Молодец, сынок, – мигом расплылся в счастливой улыбке Борис Олегович. – Я тоже в твоем возрасте умел читать и одновременно слушать.

– Вот видишь, Боренька, а ты волновался, – вмешалась жена. – Ну, расскажи, как у тебя все прошло с этим сервисом.

– Если бы в остальных сервисах были такие же хорошие мастера, то мне не пришлось бы так долго мучиться, – начал Беляев-старший.

Около года назад папа Олега купил новую машину. Поначалу он очень радовался. Однако машина оказалась с нелегким характером. Она то не заводилась, то глохла в самые неподходящие моменты… По словам Бориса Олеговича, приобретя новую машину, он стал ездить больше на буксире, чем своим ходом. Ни один механик не смог помочь Борису Олеговичу. Осмотрев машину, мастера разводили руками, ибо никаких видимых дефектов не обнаруживали. Тогда Беляев-старший вознамерился продать неудачный экземпляр. Нина Ивановна такое решение не одобрила.

– Боренька, – заявила она. – Следующий экземпляр может оказаться еще хуже.

– Хуже некуда, – мрачно возразил муж, который как раз в очередной раз застрял на полпути между аэропортом Шереметьево и собственным домом.

– Ошибаешься, – покачала головой Нина Ивановна. – Эта машина хоть просто глохнет. А поменяешь на другую, у той вообще колеса на ходу отвалятся. Помнишь, что Прошечкины рассказывали?

У Прошечкиных, друзей Беляевых-старших, во время одной поездки на дачу отвалилось заднее колесо. Хорошо еще, скорость была небольшой. Зато в следующий выходной Прошечкин застрял на железнодорожном переезде, потеряв коробку скоростей. Лишь отчаянные усилия стрелочника, его жены и случайно оказавшихся рядом двух мужиков предотвратили железнодорожную катастрофу.

Слова жены заставили Бориса Олеговича задуматься. Тут старый друг Алик и вывел его на автосервис, которым сам был чрезвычайно доволен. Сегодня Борис Олегович там побывал и остался в полном восторге. Дефект наконец обнаружили и устранили. О чем счастливый глава семьи и поспешил сообщить жене и сыну. Однако те, к его возмущению, были поглощены своими делами.

Впрочем, Борис Олегович как заводился с пол-оборота, так легко и отходил. Прихлебывая душистый чай и закусывая шоколадкой, он с удовольствием принялся рассказывать по новой.

– Удивительно приятное заведение. С клиентом обращаются, как с дорогим гостем. А когда узнали, что я от Алика, даже кофе подали. Настоящий экспрессо.

– Я, Боренька, что-то не поняла, – усмехнулась Нина Ивановна, – ты в ресторан ездил или в автосервис?

– В том-то и дело, что в автосервис! – в полном восторге продолжал муж. – Пока я пил кофе, они полностью с моей машиной разобрались. Оказалось – надо было всего-навсего установить зажигание. Господи! Сколько я мучился! – добавил Беляев-старший. – А оказалось: дела на полчаса. И, главное, сервис совсем рядом с нами.

– Рядом с нами? – переспросила Нина Ивановна.

– В Коптельском переулке, – уточнил муж. – Они уже несколько месяцев назад открылись. А я и не знал. И вообще, разве это жизнь? – повысил голос глава семейства Беляевых. – Целыми днями пропадаем с тобой в этой чертовой фирме! Ничего не видим вокруг. Вон даже в соседнем переулке сто лет уже не был!

– Ну Боренька, это не так уж страшно, – принялась успокаивать Нина Ивановна мужа. – В Коптельском никогда не было ничего интересного. Мы и раньше с тобой туда не ходили.

– Дело не в том, ходили или не ходили, – капризно проговорил Беляев-старший, – а в принципе. У меня совершенно не остается времени на личную жизнь.

– Какую еще личную жизнь? – заметно встревожилась жена.

– Ну, когда мы с тобой, например, последний раз были в театре? – спросил муж.

– Совсем недавно, Боря, – отозвалась Нина Ивановна. – Месяц назад.

– Это не считается, – решительно заявил глава семейства.

– Почему? – удивилась Нина Ивановна.

– Я имею в виду самостоятельный поход в театр, – пояснил Борис Олегович. – По доброй воле. А тогда нас Прошечкины пригласили. На их премьеру. Если бы мы не пришли, они бы обиделись. А сам бы я в жизни на такой бред не пошел.

Олег засмеялся. Он тоже был вместе с родителями на этой премьере. Пьеса принадлежала перу модного драматурга Прошечкина. Главную роль исполняла жена Прошечкина. Хотя существовала ли в этом спектакле у кого-нибудь главная роль – Олег лично так и не понял. Дело в том, что сцена представляла собой огромный аквариум. Актеры с аквалангами на спинах плавали под водой и что-то усиленно изображали. Жена Прошечкина и еще один актер, Ромуальд Петров, известный широкой публике по нашумевшей телерекламе французского нижнего белья для мужчин, а также американских таблеток от несварения желудка, громко произносили текст.

Зал, наполненный модной публикой в изысканных вечерних туалетах, то и дело разражался восторженными аплодисментами. В антракте Прошечкина плотным кольцом окружили восхищенные поклонницы. Оттуда то и дело доносился писк: «Гениально! Потрясающе! Новое слово в отечественной драматургии! Революция в театре! Двадцать первый век!» Несмотря на столь шумный успех, Борис Олегович идти поздравлять Прошечкина категорически отказался. А на все доводы жены, что спектакль вышел «очень милым и даже оригинальным», возразил, что, по его мнению, все это «пошлость, профанация и скучища». Нина Ивановна едва уговорила мужа досидеть до конца второго акта. Борис Олегович скрепя сердце подчинился, однако через три минуты заснул и принялся, к возмущению окружающих, громко храпеть. Нине Ивановне было за него очень стыдно.

– А ты что смеешься? – строго посмотрела на Олега мать. – Не бери пример с отца. Он вообще ничего не понимает в театральном искусстве. А на спектакль Прошечкина, между прочим, до сих пор публика ломится. Билетов не достать.

– Дуракам закон не писан, – мигом отреагировал Борис Олегович.

– Ну, конечно! – вспылила обычно кроткая Нина Ивановна. – Все кругом дураки! Я, публика, критики, Прошечкины! Один ты у нас умный!

– Во всяком случае, не подчиняюсь стадным чувствам! – воскликнул Борис Олегович. – Ах, что говорить! – с трагическим видом махнул он рукой. – На Шекспира мне все равно пойти некогда!

– А, между прочим, Люда Прошечкина нас как раз в следующем месяце приглашает на Шекспира, – тут же сообщила жена. – В современном прочтении.

– В чьем прочтении? – насторожился глава семейства Беляевых.

– Прошечкина, – сказала жена.

– И что же этот наш гений по-современному прочел? – допытывался Борис Олегович.

– «Ромео и Джульетту», – отозвалась Нина Ивановна. – Людмила – в главной роли.

– Людмила? Джульетта? – захохотал муж. – Да она в прабабушки ей годится!

– Не передергивай! – обиделась за подругу Нина Ивановна. – Людмила очень молодо выглядит.

– А Ромео, конечно, будет играть Петров? – еще больше развеселился муж.

– Да, – кивнула Нина Ивановна.

– И они снова в аквариуме будут плавать? – вмешался Олег.

– Совсем нет, – ответила мать.

– Сынок! – с наигранным пафосом провозгласил отец. – На сей раз они будут лазать по шведским стенкам.

– Откуда ты знаешь? – изумилась жена.

– Ах, значит, я разгадал замысел гениального Прошечкина! – хлопнул ладонью по столу Беляев-старший.

Нина Ивановна уже собиралась упрекнуть мужа за бестактность, но в это время зазвонил телефон.

– Никогда не дадут попить чаю спокойно, – проворчал Борис Олегович.