Все имена собственные и персональные данные,

приведенные в книге, являются вымышленными

От автора

В годы печально знаменитых сталинских репрессий одной из самых популярных статей УК РСФСР, которыми прикрывалась диктаторская расстрельно-лагерная машина, была статья 58.10 – «Антисоветская агитация и пропаганда». Каждого неугодного системе за криво брошенный взгляд или некстати сказанное слово могли схватить и – при хорошем раскладе – отправить в лагерь лет на 10-15. При плохом – окрасить лоб в зеленый цвет. При этом состав преступления усматривался в любом действии – рассказанном анекдоте, написанном на заборе непечатном слове, ссоре с соседом. Широко известен случай, когда человека, неудачно уронившего несомый портрет «отца народов» на параде, лишили свободы на 15 лет. Были и комичные случаи – использованная в качестве туалетной бумаги газетная вырезка с портретом Иосифа Виссарионовича привела неудачливого читателя на ту же скамью подсудимых. Да, было бы смешно, если бы не было так грустно.

Наличие в законе гибкого оправдания для властного кровопролития свойственно любой диктатуре – вспомните хотя бы времена святой инквизиции, когда антирелигиозная ересь была такой отговоркой. «Охотой на ведьм» назвали историки времена, когда под одну гребенку расчесывают всех попавших под властную опалу и облихованных по одной «правовой норме» людей. И с незапамятных времен, меняя лишь некоторые исторические черты, присуща эта охота всем без исключения диктаторским режимам.

Характеризовать нынешнюю политическую систему не буду – слава Богу, читательская аудитория главным образом не слепая и не глухая. Скажу только, что и у нынешней власти есть такая норма. Она введена в УК РФ под номером 159 и под названием «Мошенничество».

Хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием – формулировка, согласитесь, весьма размытая и неконкретная. Именно эта, без сомнения, выгодная власти неконкретность и позволяет ежегодно, ежедневно, ежечасно возбуждать в отношении любого человека – от мелкого лавочника до госчиновника высшего уровня – уголовные дела по этой статье, бросать любого подозреваемого за решетку и осуждать на сколь угодно длительный срок. Именно поэтому при слове «мошенничество» любой волей – неволей вздрагивает сильнее, чем при слове «убийство» – убивать-то не каждому в жизни приходилось. Число зверя 159 заставляет подавляющее большинство населения вспомнить пословицу «От сумы да от тюрьмы не зарекайся». А автору этих строк сие цифирное сочетание напоминает горькую шутку, заимствованную из письма великого русского артиста сталинских времен Н.П. Смирнова-Сокольского: «Живем как в трамвае – половина сидит, половина трясется».

Косность этой статьи и противоречие ее международно-правовым принципам давно подтверждены практикой. Не зря Польша в 2012 году сделала условием выдачи российским правоохранителям отставного коррумпированного прокурора Александра Игнатенко исключение данной статьи из объема предъявленного ему обвинения. Снизило ли это обстоятельство процент осужденных по данной статье внутри страны? Нет. Навряд ли кто-то из читателей может похвастаться дружбой с генеральным прокурором страны (как вскоре после экстрадиции освобожденный из мест заключения господин Игнатенко), а потому реабилитация по данной статье с минимальной вероятностью грозит кому бы то ни было из тех, в чьем отношении по данной статье начато уголовное преследование. Больше скажу – возбужденное уголовное дело по этой статье в 99% случаев означает обвинительный приговор.

Президент Путин часто ведет разноуровневые диалоги с представителями правового и бизнес – сообществ о необходимости либерализации данной статьи, но – слепому видно – разговоры так и остаются разговорами. Почему? Элементарно. Не для того он вводил эту статью в УК и отправил по ней за решетку всех своих политических оппонентов, включая печально известного М.Б. Ходорковского, чтобы вдруг взять и декриминализовать ее, поставив собственный политический режим под удар. И пока дальше трепа дело не дошло, каждому – без исключения, статья-то универсальная – необходимо иметь под рукой ряд правовых советов на случай внезапной встречи с числом зверя лицом к лицу.

Автор считает себя достаточно квалифицированным в данной области, поскольку за почти 15 лет юридического стажа не один десяток дел по данной статье прошел через мои руки. Главный цимис работы – в образцах процессуальных документов, приведенных в книге. Все они взяты из авторской практики, применялись в реальных делах, а потому могут быть использованы и читателями. Если же у вас имеются какие-либо дополнения замечания к ним или к тексту книги, интересные случаи, которые, как Вам кажется, могли б войти в последующие издания работы, а равно – вопросы к автору, то смело можете присылать их на мой личный ящик: gusevanton1987@gmail.com.

Итак, как в романе Кафки «Процесс». Вы просыпаетесь, и узнаете, что стали фигурантом дела о мошенничестве. Первые два часа – недоумение, а потом…

Глава первая. Краткая характеристика мошенничества

Под мошенничеством понимается хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. При мошенничестве имущество или право на чужое имущество – в отличие от других двух распространенных способов хищения, таких как кража и грабеж – выбывает из владения собственника путем обмана или злоупотребления доверием. При этом такие способы завладения имуществом не всегда применяются в отношении непосредственно собственника имущества. Таким образом, чужим имуществом можно завладеть, обманув иных лиц, не являющихся собственниками, но обладающих правом принятия властных решений в отношении чужого имущества, например, государственные органы.

В практике автора такие случаи были нередки. По одному из дел, например, обвиняемые представили в орган, осуществляющий государственную регистрацию прав на недвижимое имущество, заведомо подложный документ – поддельное решение суда (случай, надо сказать, весьма распространенный), введя таким образом сотрудников регистрирующего органа в заблуждение относительно действительности данного документа. Последние, в свою очередь, осуществив перерегистрацию права, способствовали мошенничеству – право собственности на чужое имущество перешло к виновным.

Нередки бывают и случаи, когда обману с целью похищения имущества подвергается сам собственник имущества. Скажем, собственник выдает третьему лицу доверенность на распоряжение квартирой, а тот, в свою очередь, продав ее, «забывает» возвратить деньги хозяину.

Мошенничество является злонамеренным противоправным действием, умышленно и с самого начала направленным на завладение чужим имуществом без законных на то оснований. В этой связи необходимо отграничивать его от случаев, когда лицо приобретает имущество, ошибочно полагая, что у него имеются вещные права в его отношении. Содеянное в таких случаях квалифицируется чаще всего как самоуправство.

В практике автор был случай, когда лицо представило в регистрирующий орган решение суда, отмененное ранее вышестоящей инстанцией, в качестве основания возникновения у него права на данное имущество. Об отмене решения лицо не знало, так как участие в рассмотрении дела судом апелляционной инстанции не принимало, копию определения об отмене принятого решения не получало. Таким образом, действуя, хоть и умышленно, но заблуждаясь относительно наличия оснований для завладения чужим имуществом, лицо приобрело без законных на то оснований данное имущество. Учитывая изложенное, содеянное было квалифицировано как самоуправство – по статье 330 УК РФ – и преследование в отношении лица было прекращено за истечением 2-летнего срока давности.

Имеются и иные смежные составы преступлений, которые следует отличать от мошенничества. К их числу относится, скажем, причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК РФ).

Так, широко распространенным явлением стало ставшее популярным возмещение НДС из бюджета без законных оснований. Учитывая, что право на возмещение НДС возникает у покупателя при оплате товаров поставщику (и уплате в составе покупной цены данного налога, подлежащего последующему перечислению поставщиком в бюджет), хитроумные покупатели предоставляют в налоговый орган документы, подтверждающие приобретение и оприходование товара и получают право на возмещение НДС. По смыслу закона, возмещенную сумму НДС должны компенсировать в федеральный бюджет поставщики товаров, которые, чаще всего, оказываются неплатежеспособными. Таким образом, выбытие средств из бюджета носит как бы временный характер – до момента оплаты данной суммы в бюджет поставщиком. Сам по себе ущерб возникнет, когда подтвердится факт невозможности компенсации данной суммы «пустышкой» – фирмой-поставщиком. Здесь-то и возникает причинение имущественного ущерба, образованного посредством не окончательного и безвозмездного изъятия средств из бюджета, а по причине заведомой невозможности предусмотренной законом процедуры его компенсации. Это и есть причинение имущественного ущерба путем обмана.

Точно так же обстоит ситуация с получением кредита при условии заведомого отсутствия залога. Скажем, лицо собирается получить кредит под залог заведомо не принадлежащего ему имущества и вводит в заблуждение должностных лиц банка о наличии права собственности в отношении предмета залога. Кредит предоставлен, залог оформлен, но впоследствии выясняется, что на момент заключения договора имущество должнику не принадлежало. Мошенничеством это признать нельзя, поскольку платежи по кредиту должником вносились, то есть намерение по возврату денег он имел. Но имущественный ущерб банку причинен – ограничилось право залога, и обратить взыскание на заложенное имущество он уже не сможет. Конечно, обязанностей по возврату кредита этот факт с должника не снимает, но в какой-то части исполнение решения суда о взыскании уже затруднено, а значит, обманув банк при получении кредита, заемщик причинил ему имущественный ущерб в размере если не всей суммы кредита, то суммы убытков, возникших в связи с утратой предмета залога (данная сумма должна определяться методами судебно-бухгалтерской экспертизы).

Следует отличать мошенничество от тайного хищения имущества, вверенного виновному, квалифицируемого как присвоение или растрата. Такие случаи имеют место, когда, завладевая имуществом, должностное лицо в собственном интересе использует свои властные полномочия. И если в государственных или муниципальных организациях такие действия чаще всего квалифицируются как злоупотребление должностными полномочиями, то в коммерческих структурах те же действия образуют состав присвоения или растраты.

Так, в практике автора был случай, когда директор предприятия заключил с другой фирмой договор, отвечающий по закону признакам крупной сделки без согласия общего собрания, что образовало состав присвоения. Директор этот был, разумеется, тут же уволен учредителями общества. В день своего увольнения он, пользуясь тем, что сведения о его освобождении от должности еще не «дошли» до налоговой инспекции, то есть об увольнении еще никто не знает, снял с расчетного счета предприятия денежные средства и подал в регистрирующий орган документы об отчуждении принадлежащего Обществу недвижимого имущества. Этим он совершил уже не растрату, а мошенничество, поскольку наступлению противоправных последствий предшествовало введение сотрудников банка и регистрирующих органов в заблуждение относительно его должностного положения, с которым закон связывает наличие у него контрольно-распорядительных полномочий в отношении имущества. И в хищении, и в растрате данный работник (отставной) был признан виновным.

У мошенничества имеется еще 5 подвидов, отдельно введенных в Уголовный кодекс Федеральным законом № 207-ФЗ от 29.11.2012. Это – мошенничество в сфере кредитования, социальных выплат, с использованием платежных карт, коммерческой информации и в области страхования. Кратко охарактеризуем их, чтобы не путаться и провести между составами демаркационную линию.

Статьей 159.1 предусматривается ответственность за мошенничество в сфере кредитования, то есть хищение чужого имущества путем предоставления банку заведомо недостоверных сведений. Выше мы описывали ситуацию, при которой заемщик, введя банк в заблуждение относительно наличия у него имущества, явившегося предметом залога, получает кредит. Так вот этот случай состава мошенничества не образует сразу по ряду причин.

Во-первых, сообщая банку сведения о том, что залоговое имущество принадлежит заемщику (не соответствующие действительности ввиду наличия других обязательств в его отношении), заемщик имеет презюмирующееся намерение кредит возвратить, то есть умысла на хищение (главным признаком которого является безвозмездность изъятия) не имеет – это доказывается фактом внесения платежей по кредиту.

Во-вторых, банку затруднительно будет в данном случае доказать, что отсутствие залогового имущества однозначно повлекло бы отказ в выдаче кредита, а также то, что одно только его наличие обязало бы кредитное учреждение этот заем выдать – для этого банку придется вскрыть критерии отказа в заключении кредитного договора (ныне составляющие коммерческую тайну), а также доказать, что в момент заключения кредитного договора до сведения заемщика доводились определенные сведения о том, при каких условиях кредит точно будет выдан, а при каких – в нем однозначно будет отказано. В противном случае все тот же умысел на хищение остается недоказанным, а это значит, что состав преступления отсутствует.

О каком же преступлении ведет речь законодатель в этой статье? В каких случаях она подлежит применению?

Статья применяется в случаях, когда, во-первых, речь идет о получении целевых кредитов, во-вторых, когда все, представленные заемщиком, документы (либо их основная часть) содержат существенно недостоверные сведения, а сам заемщик не намерен исполнять свои платежные обязательства. Скажем, за получением кредита обратилась фирма, предоставившая ложные сведения об имуществе, об оборотах по расчетному счету, о платежных обязательствах, и, вследствие несоответствия этих сведений действительности, ни копейки кредита в банк не вернулось. Это и есть типичный пример применения статьи 159.1 УК РФ, и по его описанию понятно, что применяется эта норма редко – случаи такого повального обмана не столь повсеместны.

Статьи 159.2 и 159. 3 понятны без таких подробных комментариев – они регулируют случаи мошенничества при получении выплат (пенсий, пособий стипендий – при отсутствии законных оснований для производства этих выплат), и с применением платежных карт (хищение средств с карт, заведомо не принадлежащих виновным).

Отдельно надо остановиться на составах частей 5-7 статьи 159 УК РФ. Ранее, в период с 2012 по 2016 годы, они были выделены в статью 159.4, которая так и называлась – «Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности». Постановлением от 11 декабря 2014 года N 32-П Конституционный Суд дал оценку конституционности положений статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Оспоренные положения являлись предметом рассмотрения как закрепляющие в системе норм, регулирующих уголовную ответственность за мошенничество, специальный состав преступления, а именно мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, и предусматривающие за данное деяние, совершенное в особо крупном размере, наказание в виде лишения свободы, максимальный срок которого не превышает пяти лет.

Оспоренные нормативные положения признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они устанавливают за мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, если оно совершено в особо крупном размере, несоразмерное его общественной опасности наказание в виде лишения свободы на срок, позволяющий в системе действующих уголовно-правовых норм отнести данное преступление к категории преступлений средней тяжести, – в то время как за совершенное также в особо крупном размере такое же деяние, ответственность за которое без определения его специфики по субъекту и способу совершения применительно к тем или иным конкретным сферам предпринимательской деятельности предусмотрена общей нормой статьи 159 УК Российской Федерации, устанавливается наказание в виде лишения свободы на срок, относящий его к категории тяжких преступлений, притом что особо крупным размером похищенного применительно к наступлению уголовной ответственности по статье 159 УК Российской Федерации признается существенно меньший, нежели по его статье 159.4.

Иными словами, законодателю не понравился срок – слишком маленький по сравнению с общим мошенничеством, и он решил его уравнять с санкцией статьи 159, однако, сохранив в силе дифференциал в виде мошенничества в сфере предпринимательской деятельности, ответственность за которую теперь регулируется частями 5-7 статьи 159 УК РФ. Говоря о применении этого дифференциала, надо отметить следующее.