3

Озар Сноп, выбившийся в люди из простых целовальников, был мужиком умным и дальновидным. После встречи с гофским путешественником Карлом Ясманом Озар повесил над дверью своего кружала, расположенного на западной окраине Хлынь-града, большую доску с надписью не чертами и резами, а настоящими рунами, гласящую: «Таверна «Три бурундука».

На этом лукавый здоровяк Озар не остановился и объявил свое кружало «семейным местом», прямо заявив о том, что отныне будет пускать в особый зал баб и детей от десяти годков, которые смогут пить в его кружале сладкий сбитень и квас, сколько их душеньки пожелают. Мужики отнеслись к выдумке Озара спокойно. Бабы сюда все равно не ходили – и не потому, что запрещали мужья, а потому что им было попросту некогда. А про детей и говорить не приходится.

Однако особый зал за деревянной перегородкой Озар держал нетронутым и мужиков сюда не пускал, надеясь, что со временем все переменится, и его «таверна» и впрямь станет «семейным местом». И вскоре дело потихоньку пошло на лад. В кружало стали заглядывать бабы. В основном это были приезжие купчихи, которые захаживали к Озару попить сбитня, киселя или сладкого кваса и поесть пирожков.

Вот и сегодня в особый зал «Трех бурундуков» заглянула посетительница. Да не одна, а с ребенком! Посетительницу сию Озар знал давно. Странная она была баба, эта матушка Евдокия. Четыре года назад, переодевшись в мужское платье, отправилась в путешествие по западным королевствам, пробыла там два года, а вернувшись, объявила родичам, что теперь она христианка, и не просто христианка, а божий пастырь.

Благо бы просто болтала, так ведь нет – и впрямь принялась проповедовать. Целыми днями приобщала хлынцев к учению своего плачущего бога – сперва в пещере за оврагом, но с месяц назад начала строить настоящий деревянный храм.

Озар не доверял плачущему богу, но пару раз приходил на проповеди к Евдокии – но для того лишь, чтобы вновь увидеть ее взволнованное лицо, впитать мягкий свет ее ясных глаз. Красивая была баба Евдокия, что и говорить. Озар знал, что к ней подбивали клинья многие купцы да зажиточные мужики, но Евдокия всем им дала от ворот поворот.

Одета она всегда была в черное и голову накрывала черным платком, но однажды Озар увидел выбившийся из-под платка каштановый локон, и локон этот был такой чудной густоты и красоты, что даже Озар почувствовал внизу живота позыв вожделения, хотя ему уже шел шестой десяток.

Мальчишка, пришедший в кружало с проповедницей Евдокией, был худеньким и бледным. Темноволосый, хмурый, молчаливый, на вид – лет одиннадцати-двенадцати. Озар усадил гостей за стол, забросил рушник на могучее плечо и сказал:

– Сегодня у нас шумно, Евдокия. Уж не обессудь.

– Ничего, – спокойно ответила проповедница, скосив глаза на толпу мужиков, пьянствующих в большом зале. – Подай нам сладкого сбитня. Мне с имбирем, а мальчику – с мятой.

Озар кивнул и хотел идти, но остановился и спросил мальчика, глянув на него мягким, ласковым взглядом:

– Принести тебе петушка, малой?

Мальчик ничего не ответил и даже не взглянул на Озара.

– Он не разговаривает, – сказала Евдокия.

– Совсем? – удивился Озар.

Проповедница кивнула.

– Совсем.

– Гм… – проронил хозяин таверны и, сдвинув брови, отправился к дубовой стойке, за которой вершил все свои питейные и съестные дела.

Поставив перед Евдокией и мальчиком по кружке со сбитнем, Озар полюбопытствовал:

– Евдокия, этот малец – твой родич?

– Нет, – ответила матушка. – Он мне не родня.

– Откуда ж он взялся?

– Прибился к нашей общине четыре месяца назад.

Озар вновь взглянул на мальчика. Тот пил сбитень, держа большую кружку двумя руками, и, казалось, не слышал, что говорят о нем.

Щеки его были бледны и совсем не тронуты загаром, лицо – худое и тонкое, а кожа – нежная и чистая, словно у девочки.

– Откуда же он мог взяться? – недоуменно проговорил хозяин таверны.

Евдокия отпила сбитня и ответила:

– Он пришел из страны, которая находится за Гиблым местом.

На лице Озара появилось изумление.

– Но ведь за Гиблым местом ничего нет, – возразил он. – Там конец земли. Черный, бушующий окиян, над которым летают незримые духи.

Евдокия едва заметно усмехнулась.

– Господь не терпит пустоты, Озар. Я думаю, что за Гиблым местом находятся земли, которые нам еще предстоит изведать.

Озар вдруг наморщил лоб и, недоверчиво глянув на Евдокию, проговорил:

– А ты ведь сказала, что мальчик не разговаривает. Откуда ж ты знаешь про неизведанные земли?

– Порою мальчик бредит во сне, – ответила матушка Евдокия. – Иногда он говорит столь жуткие вещи, что я никому не возьмусь их пересказать.

Хозяин таверны посмотрел на мальчишку, пьющего сбитень, задумчивым взглядом.

– И как же он оказался здесь?

Матушка Евдокия тоже посмотрела на мальчика и вздохнула.

– Точно не знаю. Из того, что он говорил во сне, я поняла, что пришел он сюда пешком. Шел долго, видел по пути много страшного. Когда я нашла его, он был тощ, как сухая ветка, и едва держался на ногах от усталости и голода. При себе у него был только корень золотника и пучок рысьей травы. Как я поняла, когда мальчик хотел есть, он жевал траву и облизывал этот корешок. Думаю, золотник отпугнул от него оборотней.

– Про золотник я знаю, – кивнул Озар. – А как насчет упырей? Упыри не боятся золотника.

Евдокия рассеянно улыбнулась.

– На этот вопрос я не могу ответить, Озар. Знаю одно: Господь для чего-то уберег этого мальчика.

Мужики в большом зале заржали.

– Эй, матушка! – крикнул один из них. – Не хочешь оседлать моего конька?

Евдокия даже не взглянула в их сторону.

– Охолони! – рявкнул на мужика Озар. – Ты в моем кружале!

– А ты на меня на гаркай! – отозвался мужик. – А то не посмотрю, что ты тут хозяин!

Он что-то сказал своим собутыльникам, и те снова загоготали.

– Тьфу ты, – сплюнул Озар с досадой. – Совсем распаскудился народец.

– Они нездешние, – сказала Евдокия. – Ты их знаешь?

Озар кивнул:

– Да. Это люди Крысуна Скоробогата.

– А что они делают в Хлынь-граде?

– Набирают новых парней в воинство Крысуна. – Озар невесело усмехнулся и добавил: – Скоро его войско станет больше, чем у самого князя.

Евдокия сдвинула собольи брови и сказала:

– Это неправильно.

– Конечно, неправильно. Но что тут сделаешь? Князь после войны слаб, да и казна его тоща. У кого деньги, у того и власть.

– Эй, матушка! – снова крикнул мужик. – Так что насчет моего конька-буранка? Может, взглянешь?

Евдокия сверкнула в его сторону глазами и грозно ответила:

– Только сунься ко мне со своим коньком! Враз его лишишься!

– Ты же христианка! – крикнул кто-то из мужиков. – Разве христианам положено убивать людей? А как же добро, которое ты должна нести людям?

– У моего Добра есть кулаки и зубы, – ответила матушка, глядя на бугая пылающими глазами. – И не советую тебе испытывать их крепость.

Мужик снова что-то крикнул в ответ, но звук его голоса потонул в скрипе дверных петель. В кружало вошел новый посетитель. Это был высокий, широкоплечий, огненно-рыжий мужчина. Он был перепачкан грязью, но не из-за неряшливости, а от долгой дороги.

Подойдя к стойке, незнакомец метнул взгляд на Озара и хрипло спросил:

– Что это за деревня?

– Это город, – ответил Озар, с угрюмым удивлением разглядывая оборванца.

Рыжий незнакомец облизнул губы.

– И что это за город? – спросил он своим хрипловатым, усталым голосом.

– Хлынь, – ответил Озар, заходя за стойку.

– Хлынь, – повторил незнакомец и наморщил лоб. – Никогда о таком не слышал.

– Налить тебе чего-нибудь, странник?

– Да. Воду.

– Эй, оборванец! – крикнул один из бражничающих мужиков. – Здесь бродягам не наливают!

– Поди напейся жижицы из оврага, кукомоя потная! – поддержал его другой.

Мужики захохотали. Рыжий скользнул по ним взглядом и снова повернулся к Озару. Тот уже наполнял водою глиняную кружку.

– Эй, оборванец! – снова крикнул кто-то их бражников, но на этот раз грозно и без всякой насмешки. – Чеши из кружала, пока мы тебе башку не оторвали!

Рыжий, не обращая внимания на окрик, взял протянутую Озаром кружку и принялся с жадностью пить воду. Озар встретился взглядом с матушкой Евдокией, нахмурился и пожал плечами.

– Оборванец! – снова крикнул кто-то из бражников. – Ты что, оглох? Ежель так, то я тебе мигом уши прочищу!

– Верно! – поддержал другой. – Эй, оборванец, меня от одного твоего вида мутит и выворачивает! А ну – прочь отсюда!

Озар взглянул на бражников недовольным взглядом и примирительно проговорил:

– Чего вы разошлись, мужики? Не видите – человек с дороги.

– Заткни хлебало, Озар! – рявкнул бражник-верховод. – Мы не желаем бражничать под одной крышей с этим отребьем!

– И ежели ты сам не желаешь его выставить, то мы сделаем это за тебя! – гаркнул другой. – А ну, ребята, пошли!

Трое из десяти бражников, пьянствующих за длинным дубовым столом, поднялись, засучивая на ходу рукава дорогих, расшитых цветными нитями рубах, двинулись к стойке.

– Слышь, парень, – тихо проговорил Озар незнакомцу. – Ты прости, но лучше тебе уйти. Это люди Крысуна Скоробогата, и шутить они не будут.

Рыжий незнакомец поставил на стойку опустевшую кружку, вытер рукавом драной рубахи рот и повернулся к бражникам. Те стремительно приближались. Они, по всей вероятности, рассчитывали, что парень бросится вон из кружала, но его спокойствие сбило их с толку и окончательно вывело из себя.

– Ну, держись, бродяга! – рявкнул один и выхватил из ножен меч.

Его примеру тут же последовал второй, а секунду спустя и третий выхватил свой меч из ножен. Рыжего незнакомца, однако, это ничуть не напугало. Спокойно и неторопливо достал он из хлипких тряпичных ножен, висевших на боку, какую-то черную корягу, похожую на обломок посоха, и наставил ее на рассвирепевших бражников.

Затем, все так же спокойно и неспешно, надавил большим пальцем на небольшую выпуклость на боку посоха. И тут что-то случилось. Три белых всполоха ярко сверкнули в хмельном, темном воздухе кружала, и все три бражника повалились на пол, превратившись в обугленные головешки и не издав ни звука, – лишь их мечи лязгнули об дубовые доски пола.

– Все на пол! – крикнул рыжий незнакомец. – Быстро!

Бражники, сидевшие за столом, посыпались на пол, закрывая головы ладонями и бормоча заклинания-обереги против злых духов.

Рыжий незнакомец покосился на Озара и спросил:

– Сколько я должен тебе за воду, здоровяк?

– Ты ничего мне не должен, – проговорил Озар костяным голосом.

Незнакомец усмехнулся:

– Я так и думал. Прости, что намусорил у тебя в заведении. Убирать не стану.

Рыжий повернулся к двери, чтобы идти, но тут Озар не выдержал и спросил:

– Ты чародей?

Оборванец остановился, взглянул на Озара холодным, насмешливым взглядом и сказал:

– Я-то? Пожалуй, да. А что, чародеи у вас тут часто встречаются?

Озар покачал головой:

– Нет. Ты второй чародей, которого я вижу воочию.

Рыжий усмехнулся и хотел что-то сказать, но тут взгляд его наткнулся на женщину, одетую в черное, сидевшую в нише за толстыми дубовыми стойками, и прикрывшую ладонью глаза маленькому темноволосому мальчику.

– Эй, ты! – окликнул он женщину. – Как тебя зовут?

– Евдокия, – ответила женщина.

Лицо его было сурово и напряжено. Рыжий незнакомец усмехнулся и сказал:

– А меня Рах. Ты не бойся, обычно я смирный. – Он перевел взгляд на мальчика. – Это твой сын?

– Да, – ответила Евдокия.

– Ясно. – Рах обежал взглядом стройную, высокогрудую фигуру Евдокии и дернул уголками губ. – А ты красивая, – сказал он вдруг. – Но черный платок тебе не идет. Хочешь пойти со мной?

Проповедница побледнела и разомкнула губы, чтобы ответить, но тут мальчик оторвал от своих глаз ее ладонь и уставился на рыжего Раха. Рах встретился с мальчишкой взглядом и вдруг замер с открытым ртом.

Несколько мгновений мальчик и рыжий незнакомец смотрели друг другу в глаза, и вдруг рыжий стал тихо пятиться и испуганно вжимать голову в плечи, словно увидел перед собой не мальчика, а ужасное чудовище.

Рука рыжего дрогнула, и он вновь потянулся за своим черным посохом. Озар уловил его движение, нахмурился и вдруг одним тяжелым прыжком перемахнул через стойку, с грохотом приземлился на половицы и быстро обхватил рыжего чародея сзади, не позволив ему достать посох.

– Бегите! – крикнул он Евдокии.

Проповедница вскочила с лавки, схватила мальчишку за руку и бросилась к двери. Рыжий чародей бился и чертыхался в медвежьих объятьях Озара, но тот держал крепко. Бражники продолжали лежать на полу и бормотать заклинания, с ужасом поглядывая на обугленные останки своих собутыльников.

Евдокия распахнула тяжелую дверь и выбежала с мальчишкой на улицу. Кружало за ее спиною наполнилось грохотом и криками боли и ужаса.

Проповедница подхватила мальчишку на руки и швырнула его в крытую сеном и рогожей телегу, на которой восседал сонный мужик в дырявой шапке. Мужик вздрогнул и с изумлением воззрился на Евдокию.

– Матушка, что…

– Гони, Матвей! – крикнула Евдокия и запрыгнула вслед за мальчиком на телегу. – Гони же!

От ее ужасного крика сонливость разом слетела с опухших век Матвея. Встрепенувшись, он яростно хлестнул лошадку по крупу и завопил:

– Н-но, пошла!

Лошадка встрепенулась так же, как возчик, и, резко взяв с места, суетливо зацокала копытами по утоптанной земле, стремительно покатив телегу на большак.

– Пошла! – подгонял лошадку Матвей. – Пошла, доходяга!

Телега выскочила на большак и, подняв серые облака пыли, стала быстро удаляться.

Из кружала выскочил рыжий оборванец. Одежда его была залита кровью, а глаза дико вращались. Он наставил на уезжающую телегу свой посох и подвинул палец к выпуклости на его боку, но затем вдруг передумал и убрал палец. Пристально посмотрев вслед уезжающей телеге, он опустил свой смертоносный амулет и с усмешкой проговорил:

– Еще увидимся, щенок.

Затем сплюнул себе под ноги, повернулся и снова зашагал к кружалу.

Войдя в кружало, рыжий чародей застал все ту же картину – перепуганные охоронцы лежали на полу, прикрыв головы руками, а Озар за стойкой, сдвинув брови, мрачно таращился на дверь.

Подойдя к стойке, рыжий незнакомец остановился и пристально посмотрел Озару в глаза. Затем спросил:

– Ты меня боишься?

– Да, – тихо проговорил Озар.

Рыжий усмехнулся.

– Правильно делаешь. По-хорошему, мне следовало бы тебя убить. Но ты мне нравишься. В отличие от трусливых скотов, прячущихся под столом, ты человек.

Озар молчал. Лицо его было непроницаемо спокойно, но на широком лбу выступила испарина.

– А теперь отвечай, – продолжил рыжий чародей, – ты хочешь, чтобы я сохранил тебе жизнь?

– Да, – тихо пробормотал Озар.

– Я не расслышал.

– Да! Хочу!

На узких губах незнакомца вновь появилась усмешка.

– Молодец, – похвалил он. – Теперь ты закроешь свое заведение на замок, я сяду на лавку, и ты мне подробно обо всем расскажешь.

– О чем я должен тебе рассказать? – тихо спросил Озар.

– Обо всем. Я первый день в этом городе и ничего о нем не знаю. Не хотелось бы попасть впросак. А пока ты не начал, налей-ка мне чего-нибудь выпить.