– Конечно! – весело сказала она. – У нас мальчик! Мальчик! Представляю, как им будет весело вместе – этим двум хулиганам! Алешка уже знает? Где он вообще?

Врач взглянул на медсестру и коротко кивнул. Та быстро закатала Насте рукав халата, перетянула плечо жгутом.

– Что вы делаете? – удивленно воскликнула Настя, увидев в руках медсестры шприц. – Укол? Зачем?!

– Это успокоительное, – спокойно сказал врач. – Оно поможет вам уснуть.

– Но я не хочу спать! Разве мне не пора кормить ребенка? Где он? Почему вы его не принесли?

Игла вонзилась в бледную кожу. Настя тихонько вскрикнула и попыталась отдернуть руку, но врач, действуя мягко, но решительно, не дал ей этого сделать.

– Это для вашей же пользы, – сказал он.

Настя хотела возразить, но внезапно передумала. Мысли стали вялыми, на нее накатила дрема. Врач и медсестра немного выждали, а затем вышли в коридор.

– Боже… – тихо пробормотала медсестра, прикрыв за собой дверь палаты.

Врач метнул на нее строгий взгляд.

– Боже тут ни при чем, моя милая, – сухо проговорил он. – У пациентки сильнейшая психическая травма.

– И что же теперь делать? – с горечью проговорила медсестра.

– Что делать? – врач чуть прищурил строгие глаза. – Лечить. На то мы с вами и врачи.

3

Четырнадцать дней после катастрофы

Это был мужчина в белом врачебном халате, но не тот, что прежде. Этот был чуть старше, с темной бородкой и в золотых очках. Он сидел за столом, напротив Насти, и внимательно ее разглядывал.

– Я доктор Андрей Петрович Макарский, – представился он. – Мы с вами уже встречались раньше. Помните?

Настя напрягла память.

– Вы… дружите с моим мужем, – неуверенно произнесла она.

Мужчина улыбнулся, явно удовлетворенный тем, что она его вспомнила.

– Совершенно верно. Я приятель вашего мужа Алексея. Вы знаете, где находитесь?

– Да, – тихо проговорила Настя. – Это больница.

– Совершенно верно. Вы помните, что с вами произошло?

– Я… – она рассеянно моргнула. – Я заболела.

Прозвучало это скорее не как утверждение, а как вопрос. И доктор Макарский ответил:

– Да, вы заболели. Вы не помните чем?

– Прежний доктор говорил мне, что у меня шок и… дисфункция сознания. Кажется, так?

– Да, примерно. Теперь вы это сознаете?

– Да. Конечно. – Настя наморщила лоб. – Мой муж погиб… Попал под машину. У меня случился выкидыш, и мой… и моего ребенка не стало. Все верно?

– Да. Если вы хотите еще что-то сказать – скажите.

– Мне нечего вам сказать, – прошелестела Настя одними губами.

Доктор Макарский вздохнул:

– Что ж, в таком случае вам нужно отдохнуть. Разговоры еще сильно вас утомляют. Но скоро это пройдет.

– Могу я пойти в палату? – неуверенно проговорила Настя.

– Да, конечно.

Она встала с кресла, повернулась и двинулась к двери.

– Вы куда-то спешите? – неожиданно спросил доктор Макарский.

Настя остановилась и взглянула на него через плечо.

– Мне пора кормить сына. – Она смущенно улыбнулась. – Я слышала его плач. Мне ведь можно уйти?

Несколько секунд он молчал, пристально вглядываясь в ее лицо, затем сказал:

– Да-да. Конечно. Настя, у вас нет ребенка. Вы его потеряли. У вас был выкидыш. Постарайтесь этого не забывать.

Она покачнулась, но схватилась рукою за ручку двери. Доктор Макарский вскочил со стула и быстро прошел к ней. Поддержал ее под локоть.

– У вас нет сына, – снова жестко проговорил доктор. – Повторите это.

– У меня нет сына, – ровным голосом повторила Настя.

– Нет, и не было.

– Все правильно. Знаю, это тяжело, но вам придется с этим жить.

– Или умереть.

– Что?

– Мне придется с этим жить… или умереть.

– Вы будете жить, – убежденно и веско произнес Макарский. – Повторите это.

– Я буду жить. – Настя вяло улыбнулась. – Могу я теперь идти?

– Идите.

Настя повернулась и вышла из кабинета. Доктор Макарский вернулся за стол и взглянул на экран ноутбука.

– Что вы об этом думаете? – спросил он.

– Она все еще больна, – послышался ответ из динамиков компьютера.

– Да, – сказал доктор Макарский. – Но улучшения очевидны. Вы же это видите?

– Мы поговорим об этом в другой раз, – последовал ответ.

Компьютер издал мелодичный звук – связь Макарского с его собеседником оборвалась.

4

Пятьдесят дней после катастрофы

– Как она, доктор? – спросила Светлана Ткачева, сидя напротив доктора в глубоком кожаном кресле.

Светлана, невысокая, полноватая, с коротко стриженными каштановыми волосами, все еще красивая, хотя полнота и возраст явно не шли ей на пользу, смотрела на доктора Макарского с надеждой.

– Улучшения очевидны, – ответил доктор. – Думаю, совсем скоро мы сможем выписать вашу подругу из клиники. Какое-то время ей придется посещать меня… думаю, пару раз в неделю… но в целом лечение можно считать успешным.

Светлана вздохнула и сдвинула темные брови.

– Она очень любила своего мужа, – тихо сказала она. – И ребенка ждала пять лет. Она никак не могла забеременеть, вы знаете?

– Да. Об этом я знаю.

– Долго ходила по врачам, потратила кучу денег на лечение и ЭКО. Забеременеть ей удалось только с четвертого раза.

– Да, я знаю, – снова произнес доктор. – Настя мне рассказывала.

– Когда точно ее выпишут? – спросила Светлана.

– Через пару дней. – Доктор поправил пальцем золотые очки. – Я как раз хотел с вами об этом поговорить. Видите ли, первое время Насте будет очень трудно одной. Нужно, чтобы рядом с ней постоянно находился близкий человек. Насколько я понял, отца у Насти нет, а с матерью они в ссоре?

– Да. Поссорились, когда Настя вышла замуж за Лешку. Он очень не нравился Ирине Тимофеевне. Она считала, что Настя заслуживает лучшей доли. Она была бы удовлетворена, если бы Настя вышла замуж за банкира или богатого бизнесмена. А Лешка был всего лишь врачом-педиатром. Это потом он занялся фармацевтикой и открыл собственную фирму.

– Но Настя даже после этого не помирилась с матерью?

– Мать была уверена, что Алексей неудачник и что он обязательно прогорит. У них с Алешей была… как это по-умному?.. идиосинкразия. Они не могли друг друга терпеть – буквально, на физиологическом уровне. Он считал ее мещанкой и занудой, она его – отребьем с улицы.

– Значит, на поддержку матери мы рассчитывать не можем.

– Я могу поговорить с ней.

Макарский покачал головой:

– Не стоит этого делать. Алексея нет, но между ними стоит его «тень». Настя отлично помнит, как Ирина Тимофеевна ненавидела ее мужа. Она уверена, что на подсознательном уровне мать желала ему смерти, а значит – она косвенно виновата в том, что с ним произошло.

– Да, понимаю, – согласилась Светлана. – Я могла бы пожить у Насти пару недель. Моя дочь сейчас в Англии, а муж… думаю, он не будет против.

– Хорошая идея, – одобрил доктор. – Но вы уверены, что ваш муж не станет возражать?

Светлана хмыкнула.

– Мой муж работает по двадцать часов в сутки. И, кроме своего офиса, ему в этой жизни ничего не нужно.

– Что ж, тогда вам осталось уговорить Настю.

* * *

Больничная палата больше походила на обычную комнату. На окнах не жалюзи, а уютные кремовые шторы, рядом с кроватью – этажерка, заваленная журналами и детективными романами. На прикроватной тумбочке стоял раскрытый ноутбук, а на подоконнике тихо и мерно тикали старые часы, которые доктор принес в палату по просьбе Насти. Она решила, что тиканье часов действует на нее успокаивающе и напоминает о детстве, когда все было хорошо, никого не нужно было хоронить и ни о чем не нужно заботиться.

Света присела на неудобный белый стул, взглянула на подругу, лежащую на кровати, и участливо спросила:

– Настена, как ты?

– Нормально, – последовал ответ.

– Слушай, врач сказал, что тебя через два дня выпишут. Что, если я немного поживу у тебя?

Настя чуть прищурила темно-синие глаза и сухо ответила:

– Я не нуждаюсь в опеке. – Но тут же опомнилась и добавила смягчившимся голосом: – Прости. Я просто хотела сказать, что справлюсь одна.

Светлана белозубо улыбнулась:

– Конечно, справишься! Но мне будет спокойнее, если я буду рядом с тобой. Я твоя подруга и люблю тебя.

Настя немного помолчала, затем сказала:

– Свет, я пока не готова сказать «да». Но я подумаю над твоим предложением. Правда – подумаю. Ты ведь не обижаешься?

– Нет, конечно. Для меня главное, чтобы с тобой все было в порядке.

– Я уже в порядке.

Настя протянула подруге исхудавшую руку. Та крепко и ободряюще стиснула ее в своих полных пальцах.

Глава 2
Снова дома

1

Вишневая «Тойота-Камри» остановилась возле подъезда кирпичной семнадцатиэтажной «башни». Светлана повернулась к Насте, которая сидела на пассажирском месте, рядом с водительским, но явно не спешила выходить.

– Приехали, – сказала она.

– Да, – неопределенно отозвалась Настя.

– Если хочешь, можем поехать ко мне. Наш дом в Малаховке сейчас пустует, и если тебе нужно…

– Нет. Я буду жить дома.

Светлана покорно кивнула:

– Конечно. Если тебе так будет удобнее. Мне с тобой подняться?

Настя покачала головой:

– Не надо. Я должна сама.

– Уверена? Доктор Макарский сказал…

– Он сказал, что я должна справиться сама, – с нажимом проговорила Настя. – И чем раньше я это сделаю, тем быстрее и вернее оклемаюсь.

– Хорошо, – согласилась Светлана. – Я еще немного постою здесь. Минут двадцать, не больше. И если ты захочешь, чтобы я поднялась, просто позвони мне, ладно?

– Ладно. Спасибо тебе за все, Светка!

– Не за что.

Подруги обнялись и поцеловались, после чего Настя взяла пакет с продуктами, которые купила по пути в маленьком продуктовом магазине, и выбралась из салона машины.

– Подожди! – Светлана достала из кармана пальто ключи и протянула через открытое окно Насте. – Ключи от твоей квартиры! Я присматривала за ней, как ты просила, но теперь они мне…

– Оставь себе, – сказала Настя. – Скоро увидимся!

Она улыбнулась Светлане, махнула ей на прощание рукой, затянутой в черную перчатку, после чего повернулась и быстро зашагала к подъезду.

…Поднявшись на девятый этаж и остановившись в нерешительности перед дверью своей квартиры, Настя усилием воли заставила себя достать ключи и открыть замок. Потом еще немного постояла, пытаясь взять себя в руки, нажала на стальную ручку и распахнула дверь. В лицо ей пахнуло знакомым запахом родного жилья, который не успел выветриться за полтора месяца, и от этого сердце у Насти слегка защемило.

«Возьми себя в руки», – приказала она себе и решительно вошла в прихожую.

В квартире ничего не изменилось с тех пор, как Настя была здесь в последний раз. Разувшись и сбросив плащ, она прошла на кухню и проверила холодильник. Он был выключен, разморожен и вымыт. Настя включила его в розетку – как бы утверждая себя этим жестом в собственной квартире, сообщая невидимым духам уюта, что хозяйка вернулась и больше не намерена уходить.

Огромный «Либхер» цвета металлик мягко и удовлетворенно заурчал, как домашний кот, забравшийся на колени к хозяйке. От этого урчания Настя почувствовала себя спокойнее, будто жизнь и впрямь могла вернуться в прежнюю колею.

Час спустя, приняв душ, переодевшись в мягкий халат и отдохнув, Настя решила, что пришло время для решительных действий. Для начала она обошла квартиру, заново привыкая к ней. А потом решила сделать уборку. Целых два часа она пылесосила ковры, мыла полы, выбрасывала скопившиеся журналы и старые квитанции.

После этого Настя решила устроить перекур. Но вспомнила, что бросила курить много месяцев назад, как только узнала о том, что беременна. Поискав по шкафам и ящикам стола, она нашла помятую пачку «Мальборо», в которой оставалось две сигареты.

Настя зажгла сигарету и села в кресло, вытянув ноги и блаженно прикрыв глаза. От первой затяжки у нее слегка закружилась голова. Но вскоре это прошло. Глубоко затянувшись сигаретой, она выпустила три кольца и проследила за тем, как они друг за дружкой медленно плывут к потолку.

За окном гудел и сигналил густой поток машин. Настя повернула голову и посмотрела в окно. Еще не стемнело, но до вечера совсем недолго. Впрочем, ей не надо никуда торопиться. Теперь не надо.

Она снова прикрыла глаза и стала думать о своей опустевшей квартире. Каждая вещь, каждое место здесь было связано с Алексеем. Вот он лежит на диване, в одних шортах, закинув загорелые босые ноги на спинку дивана, в руках – журнал «Авторевю». Полистав журнал, он откладывает его и смотрит на Настю. А Настя в это время, пытаясь вспомнить давнишние мамины уроки, пытается связать детскую кофточку. Вернее сказать – тренируется, поскольку «первый блин» все равно выйдет комом.

– Ма-амочка, – удовлетворенно, с улыбкой протягивает Алексей, глядя на неуклюжее мелькание спиц у нее в пальцах.

– Чего?

– Я говорю: хорошо смотришься с вязаньем в руках. Тебе идет.

– Не издевайся!

– И не думал.

Она начинает новый рядок и спрашивает:

– Лучше расскажи, как у тебя дела в бизнесе?

– В бизнесе все нормально, – нехотя отвечает Алексей.

Как всегда, когда речь заходит о делах, Алексей тут же уходит от разговора и замыкается в себе. И снова между ними вырастает пестрая обложка журнала с каким-то сверхмощным и сверхмодным спорткаром.

Настя открыла глаза и посмотрела на незакрытые жалюзи. Эти жалюзи Алешка вешал сам. Настя вспомнила его горделивое, самоуверенное лицо.

– На кой черт нам мастер, когда я сам – мастер с большой буквы «М»!

– Звучит двусмысленно, – с улыбкой заметила Настя.

– Согласен, – улыбнулся и Алексей. – Ты меня подловила. Но если станешь продолжать в том же духе, будешь вешать жалюзи сама.

Настя изобразила, будто застегивает губы на молнию, закрывает на ключик и выбрасывает ключик через плечо, чем вызвала смех Алексея.

…Сейчас вспоминать обо всем этом было странно – и приятно, и как-то тягостно-страшно одновременно. Настя, не открывая глаз, протянула руку, чтобы взять с письменного стола пачку «Гламура» и зажечь новую сигарету. Со стола что-то с глухим стуком упало на пол.

Настя открыла глаза и увидела, что на полу, прямо у ее ног, лежит компакт-диск в картонной упаковке с размашистой надписью красным фломастером: «МЫ!»

Настя несколько секунд смотрела на компакт-диск, а затем, проклиная себя за малодушие, встала с кресла, подняла диск, прошла с ним к телевизору и, еще пару секунд помедлив, вставила его в деку ДВД-проигрывателя.

Потом включила телевизор и нашла видеоканал. Затем снова взяла пульт от проигрывателя и, немного поколебавшись, нажала на кнопку «пуск».

На огромном экране телевизора появился Алексей. Муж стоял посреди осеннего парка, на ковре из огненно-рыжих листьев. Его щеки и подбородок покрывала недельная русая борода, сбрить которую ему было лень.

– Ты снимаешь? – весело крикнул он, глядя в камеру.

– Да! – услышала Настя свой собственный голос.

– Что? – не расслышал он.

– Уже снимаю!

– Отлично! В главной роли – непревзойденный Чарли Чаплин!

Алексей сделал кульбит, ловко кувыркнулся на кучу желтых сухих листьев и захохотал. Настя услышала свой собственный смех за кадром.

– Ну, как? – крикнул он.

– Здорово! – отозвалась Настя со смехом. – Только на Чаплина ты не похож! Скорей на Джеки Чана!

Алексей поднялся на ноги и, отряхивая листья с джинсовой куртки, двинулся навстречу объективу.

– А теперь я тебя! – сказал он.

Алексей забрал видеокамеру, и на экране появилась сама Настя – еще не беременная, жизнерадостная, с длинными темными волосами, которые она давно собиралась остричь, но до сих пор не решилась.

Настя выставила перед собой руку, прикрываясь ладонью, и весело проговорила:

– Не снимай меня, я ненакрашенная!

– Ерунда! – пробасил Алексей. – Так ты еще красивее!

– Ладно! Как скажешь!

Она опустила руку и задорно посмотрела в объектив.

– И что мне делать?

– Изобрази что-нибудь! – скомандовал Алексей.

– Что изобразить?

– Ну, я не знаю. О, придумал! Покажи стриптиз!

Настя фыркнула и утрированно произнесла:

– Новицкий, ты пошляк! И я не собираюсь раздеваться в публичном месте!

– Да ладно тебе, здесь же никого, кроме нас, нет!

– Ты уверен?

– Да!

Настя на экране задумчиво нахмурила лобик.

– Ладно. Только знай, Новицкий, ты не просто пошляк, но еще и старый развратник!

– Почему старый? Молодой!

– Молодым ты станешь, когда сбреешь свою дурацкую бороду! И еще – мне нужна музыка!

– Сейчас будет!

Камера мотнулась в сторону, объектив выхватил деревья, траву, листья. Послышалось шуршанье (Алексей доставал из кармана мобильник), а затем из динамика телефона полилась популярная песенка, которая в то время очень нравилась Насте и которую Алексей записал специально для нее.

Нравится мне, когда ты голая по квартире ходишь!
И несомненно заводишь!
Нравится мне, когда ты громко хохочешь —
Неважно, днем или ночью – это нравится мне!
Нравится мне, когда мы смотрим с тобою фильмы,
Хоть они и дебильны. И даже во сне
Нравится мне, что ты с меня одеяло стянула
И меня даже продуло. Но мне…

Настя, грациозно двигаясь и едва сдерживая смех, вызывающим жестом сняла с себя курточку и швырнула ее Алексею, потом, продолжая пританцовывать, оттянула широкий ворот кофты и оголила плечо.

– Все! – объявила она затем. – Стриптиз закончен! Гони назад куртейку!

– И это называется стриптиз? – с напускным разочарованием протянул Алексей.

– Остальное за деньги! – весело сказала Настя, подходя к мужу и забирая куртку.

– Ах, ты… выжига! – возмущенно проговорил он.

– Уж какая есть.

– Ну, погоди! Сейчас я тебе покажу! Встречай дикого викинга, женщина!

Камера двинулась на Настю, а потом все закрутилось в веселом кавардаке – они с Алексеем с хохотом повалились на кучу листьев.

…Настя нажала на паузу и настороженно прислушалась. Ей показалось, что она услышала какой-то тихий звук, донесшийся со стороны ванной.

А потом случилось нечто такое, отчего сердце ее едва не выскочило из груди – кто-то быстро и громко заколотил во входную дверь. Настя подпрыгнула в кресле, ее обдало ледяной волной ужаса.

Стук повторился – такой же громкий, быстрый и требовательный. Настя поднялась с кресла и, не чувствуя ног, прошла в прихожую. Остановилась у двери и спросила громким, срывающимся голосом:

– Кто там?

Ответа не последовало.

Настя с замирающим сердцем приблизилась к двери вплотную и осторожно прильнула к дверному глазку. На лестничной площадке никого не было.

– Кто там? – снова, еще громче, спросила Настя, продолжая смотреть в глазок.

По-прежнему – ни ответа, ни движения, ничего. Настя отпрянула от глазка, сняла с крючка длинный бронзовый рожок для обуви, затем протянула руку к сияющей ручке замка. «Зря я это делаю», – промелькнуло у нее в голове, но останавливаться уже было поздно.

Замок дважды щелкнул, Настя распахнула дверь и тут же выставила перед собой обувной рожок, готовая дать отпор неведомому противнику, а потом отскочить назад и захлопнуть дверь.

Но давать отпор оказалось некому. На лестничной площадке и впрямь было пусто. Настя прислушалась к лифту. Он не работал. Она вышла из квартиры, подошла к лестничному пролету и посмотрела вниз. И никого не увидела.

– Странно… – тихо пробормотала она.

Затем вернулась в квартиру и закрыла дверь на оба замка – верхний и нижний.

Настя бросила рожок на комод и хотела вернуться в кабинет, но вдруг увидела пластиковый пакет с продуктами, который, оказывается, до сих пор не разобрала.

1 2 3

...

Стандарт

4.34

(68 оценок)