Москва, наши дни
Владелица ресторана «Уют» Инна Львовна Крутова положила сигарету в пепельницу, взяла со столика пульт и прибавила звук телевизора. На экране одутловатый толстяк с маленькими глазками, претенциозно надувшись, отвечал на вопросы ведущей, тощей дамы в черной шапочке с вуалью.
– Господин Птицын… – Улыбка телеведущей под вуалью была сладкой, как малиновый сироп. – Вы победитель первого в стране телешоу «Сражение экстрасенсов». Каковы ваши ощущения?
Толстяк улыбнулся и снисходительно ответил:
– Я чувствую усталость. Как после хорошо сделанной работы.
Ведущая кивнула, дав понять, что ответ ее полностью удовлетворил. И продолжила:
– Социологические опросы показывают, что большинство людей не верит в существование экстрасенсов. Вас… ну, то есть таких, как вы… считают шарлатанами и жуликами. Что вы на это скажете?
– Ничего. – Толстяк повернул голову и посмотрел в камеру, и от взгляда его рестораторше Крутовой стало слегка не по себе. – Как написано в Библии, – продолжил экстрасенс Птицын, – «каждому воздастся по вере его».
Ведущая опять кивнула маленькой головкой.
– Многие считают экстрасенсов настоящими колдунами, – снова защебетала она. – Виталий Григорьевич, лично вам нравится, когда вас так называют?
– Колдун, волшебник, маг… – протянул экстрасенс. – Называйте, как хотите. – Затем он усмехнулся. – Хотя слово «маг» мне нравится больше. В отличие от слова «колдун» оно звучит почтительно и даже слегка торжественно.
– Во время второго тура вы продемонстрировали, что можете забираться людям в головы и вызывать галлюцинации. Как вы это делаете?
– Галлюцинации? – Птицын чуть прищурил одутловатые веки. – Вы о чем?
– Все члены жюри видели, как вы поднялись в воздух и парили! И еще – как изо рта у вас вылетел настоящий голубь!
– Ах, вот вы о чем. – Толстяк экстрасенс тонко усмехнулся. – А кто вам сказал, что это была галлюцинация?
Ведущая на секунду растерялась, но тут же взяла себя в руки и проговорила с понимающей улыбкой:
– Ну, разумеется. Господин Птицын, а скажите…
Инна Львовна Крутова взяла пульт и выключила телевизор.
– Господи, что за чушь показывают! – поморщилась она и достала из лежащей на столе пачки новую сигарету.
В дверь кабинета постучали.
– Да! – откликнулась Крутова и сунула сигарету в накрашенные губы.
В кабинет вошла светловолосая девушка.
– Можно? – робко спросила она. – Я Маша, насчет работы. Вы мне назначили.
– Ах, да. – Крутова щелкнула зажигалкой, закурила и только потом добавила: – Проходите, садитесь.
Девушка сделала несколько шагов и села на указанный стул, прямо напротив Инны Львовны. Несколько секунд рестораторша в упор разглядывала девушку. Ту это, похоже, нисколько не смущало. Она хлопала длинными ресницами и улыбалась Крутовой так, словно пришла сюда не за работой, а за премией.
«Ну, я тебе покажу премию», – подумала Инна Львовна с едва заметной усмешкой.
– Можно я закурю? – попросила вдруг девушка красивым глубоким голосом.
Крутова нахмурилась. Таким голосом полагалось разговаривать самой Инне Львовне, а не этой двадцатилетней пигалице в дешевом прикиде.
– Много курите? – спросила владелица ресторана, пододвигая к собеседнице пепельницу в виде белой морской раковины. Сделала она это кончиками пальцев, так, чтобы у девушки была возможность хорошенько разглядеть ее красивые длинные ногти, над которыми полтора часа работала лучшая в городе маникюрша.
– Да нет, не очень, – улыбнулась девушка, доставая из сумочки сигареты и не обращая никакого внимания на роскошный маникюр. – Пачки хватает дня на три. – Внезапно она подняла глаза на Крутову. В ее взгляде промелькнула тревога. – А что, здесь нельзя? Тогда я не буду. – И поспешно добавила: – Бросить курить для меня не проблема.
«Ага, задергалась. Ну, вот так-то лучше», – подумала Крутова, а вслух сказала:
– Почему же, курите… Только не стряхивайте пепел на пол.
Девушка улыбнулась и аккуратно вставила сигарету в пухлые алые губки.
«А ноготочки-то у нас накладные, – с удовольствием подумала Инна Львовна, разглядывая длинные пальцы рыжей красотки. – Да и фигурка не очень. Талия, конечно, хороша… Грудь, ноги… Но в целом, пожалуй, крупновата».
Инна Львовна позволила себе снисходительную улыбку. Крутова считала себя властной и сильной женщиной, видящей людей насквозь. Под ее проницательным взглядом сжимались в комок даже рослые хамоватые грузчики. Но на эту девчонку взгляд Крутовой абсолютно не действовал. И это было более чем странно.
К своим сорока трем годам Крутова стала обладательницей внушительного банковского счета, осиной талии (плод изматывающих тренировок в спортивном зале), стройных ног, открытых для обозрения до самых бедер, и чувственного хрипловатого голоса, сводящего – в этом она не раз убеждалась – мужчин с ума.
Следы увядания уже коснулись лица Инны Львовны, но она вела с ними непримиримую борьбу и пока что выходила из этих схваток победительницей.
Столбик пепла упал с сигареты на юбку Инне Львовне. Она стряхнула пепел с юбки. Висящий на платиновой цепочке кулон ярко блеснул. Обратив на него внимание, Инна Львовна на пару секунд отвлеклась от предмета беседы и невольно залюбовалась изысканным украшением.
Занятная была вещица, непростая. И досталась Инне Львовне необычным образом. Два дня назад Крутова, гуляя по бульвару, зашла в интересную лавочку, а вернее даже, магазинчик, который назывался «Экзотические товары». Внутри царил полумрак, на полках стояли африканские и индейские маски, фигурки из черного дерева и бутылки с разноцветными жидкостями, надежно закупоренные пробками. В двух бутылях Инна Львовна увидела настоящих змей, что, впрочем, ее ничуть не удивило, так как она встречала такое и прежде.
Продавец, раскосый азиат в дурацком лохматом халате, приветливо поздоровался с Крутовой на ломаном русском и поинтересовался, не желает ли она приобрести «вастосьный сувенира». Инна Львовна не желала. Она уже хотела уйти из магазинчика, как вдруг взгляд ее упал не небольшую витринку с разнообразными украшениями. Среди нефритовых и деревянных четок, дешевеньких колечек и ярких кулонов Инна Львовна разглядела кулон из белого металла с красным камушком посередине. Кулон был размером со спичечный коробок, вокруг камушка гибкими переплетенными змейками вился узор, отдаленно напоминающий арабскую вязь.
Продавец проследил за взглядом посетительницы и тут же с дежурной улыбкой сообщил:
– Красивый броська, как раз тебе идет. Покупай, буду сделать скидка!
Инна Львовна смотрела на «красивый броська». Красный камушек мягко мерцал и словно говорил: «Купи меня. Купи». Неожиданно для себя самой Крутова вынула из сумочки кошелек, а из него – все наличные деньги и протянула узкоглазому продавцу:
– Здесь четыре с чем-то тысячи. Если не хватит, могу расплатиться карточкой.
– Не надо картоська, – замотал головой продавец. – Этого хватит!
Он взял деньги, открыл стеклянную крышку прилавка, достал кулон и протянул Инне Львовне.
С того момента прошло уже два дня, и за эти два дня Крутова ни разу не пожалела о своем странном поступке. Кулон словно приворожил ее, и она не расставалась с ним ни на миг.
– Инна Львовна, – тихонько окликнула девушка.
Крутова качнула головой и уставилась на молодую претендентку.
– Опыт у меня небольшой, – проворковала девушка. – Но я готова учиться.
Инна Львовна решила прибегнуть к другой тактике. Она сменила снисходительную улыбку на кривую усмешечку и принялась нагло разглядывать девушку, что называется, раздевать глазами. Пусть знает свое место. Брезгливо приподняв нарисованную бровь, Крутова резко произнесла:
– Надеюсь, что это так. От желающих получить эту работу нет отбоя. Нам нужен умный, ответственный человек. Вы понимаете, о чем я?
Девушка кивнула.
– От вас будет зависеть не только своевременная поставка продуктов питания, – продолжила Инна Львовна, – но и репутация нашего заведения. Вы отдаете себе в этом отчет?
– Да, да, конечно, – поспешно заверила ее девушка.
– Три основных правила, золотце, – прохрипела Инна Львовна и выпустила в сторону собеседницы облако сизого дыма. – Три! Если вы готовы их соблюдать – мы сработаемся. Если нет – выход направо, и не будем отнимать друг у друга время. Не знаю, как ваше, а мое стоит недешево.
– Я готова выслушать, – сказала девушка, изящным движением поправила пушистую рыжую прядку и ослепительно улыбнулась. Ее большие синие глаза лучились. Инне Львовне это не понравилось.
При всей миловидности это юное личико несло в себе что-то неприятное, что-то… противоестественное. Инна Львовна считала себя женщиной расчетливой и умной, она не в первый раз занималась подбором персонала и поэтому чувствовала ложь нутром. В чем именно заключалась ложь, Крутова понять пока не могла. И эта неопределенность ее тревожила.
– Мой прежний начальник говорил, что я все ловлю на лету, – проворковала девушка и слегка покраснела. – Я думаю, у меня все получится. Я вас не подведу.
«Могу себе представить, что ты там ловила», – подумала Инна Львовна с брезгливой улыбкой.
Длинные ноги, огромные глазищи… Нет, эта особа ей здесь не нужна. Определенно. Пусть поработает недельку, а потом выметается ко всем чертям. Профсоюз, конечно, не дремлет, но предлог найти несложно. Можно, к примеру, организовать небольшую кражу или еще что-нибудь.
– Три правила, – повторила Инна Львовна, выпустив дым через ноздри. – Первое – не опаздывать. Одно опоздание – штраф. Два – увольнение. Устраивает?
– Вполне, – кивнула девушка.
Она протянула руку, положила кончик сигареты на край пепельницы и легонько постучала по нему длинным изящным пальцем. Инна Львовна собиралась проделать то же самое, но не успела. Столбик пепла сорвался с сигареты и упал владелице ресторана на коленку.
– Второе правило, – продолжила Инна Львовна, повышая голос и стряхивая пепел с коленки, – не воровать. С этим у нас строго. Проверки регулярные, заранее не предупреждаем.
– Справедливое требование, – улыбнулась девушка, беззастенчиво разглядывая испачканную коленку Крутовой.
Инна Львовна нарочито откровенно проследила за ее взглядом и проговорила грубым, хриплым голосом:
– И, наконец, третье правило!
Девушка вздрогнула и снова уставилась Крутовой в лицо. Инна Львовна ухмыльнулась, сделала из пальцев левой руки колечко и подвигала внутри него дымящейся сигаретой. – Третье, и главное, правило – никакого интима с клиентами. Две ваши предшественницы погорели именно на этом.
Девушка покраснела до самых корней волос, но тут же взяла себя в руки и кивнула.
– Я понимаю, справиться с искушением не так-то просто. Особенно в вашем возрасте. – Инна Львовна вновь усмехнулась. – Наши клиенты, как правило, люди состоятельные и щедрые. Но тут уж, как говорится, приходится выбирать: либо работа, либо… кошачьи радости. Вы согласны, золотце?
– Абсолютно, – кивнула девушка и вновь обворожительно улыбнулась.
«Зубы-то какие белые, – подумала вдруг Инна Львовна. – Неужели свои?»
А вслух сказала:
– Вот и славно. Испытательный срок – месяц. Оклад на это время – сорок тысяч рублей. Через месяц, если вы у нас задержитесь, накину еще двадцать. Устраивает?
«Сейчас опять будет кивок и улыбочка», – предположила Инна Львовна. Однако вместо этого девушка вдруг поднялась со стула и решительным шагом направилась к двери.
«Ну и слава богу, – с облегчением подумала владелица ресторана. – Не придется увольнять».
Девушка подошла к двери, но вместо того, чтобы открыть ее и убраться вон, повернула ручку замка и нажала на кнопку фиксатора. Глаза Инны Львовны расширились.
– Что вы делаете, милочка? – грозно спросила она и вдавила сигарету в пепельницу. – Вы в своем уме?
Девушка не обратила на возглас Инны Львовны никакого внимания. Она развернулась и, глядя Крутовой в лицо, зашагала к столу. Глаза девушки глядели не мигая, и в их глубине полыхал красный огонек, а ее губы внезапно потемнели и изогнулись в странную улыбку.
– Эй, ты чего? – растерянно спросила Инна Львовна. – Чего задумала-то?
Девушка, продолжая улыбаться, двинулась вокруг стола. Лицо ее вдруг потемнело и словно бы превратилось в неподвижную маску. Улыбка стала напоминать судорожный оскал.
– Ах ты… – владелица ресторана задохнулась от возмущения. – Ты что о себе возомнила?!
Она хотела оттолкнуть наглую девицу, но та перехватила ее руки за запястья и крепко сжала.
– Что ты…
Голос Крутовой оборвался. Плоть ее стремительно сжалась, черты лица заострились, пожелтевшая кожа плотно обтянула череп, а глазницы глубоко запали. Она словно бы внезапно высохла.
Через несколько секунд девушка разжала пальцы, и Инна Львовна рухнула со стула на пол. Остекленевшие глаза ее, кажущиеся неестественно огромными и выпуклыми на ссохшемся, сморщенном лице, уставились в потолок.
Девушка достала из кармана мобильник, нажала на кнопку и сказала в трубку:
– Алло, это Юля. Входите.
Убрав мобильник в карман, она подошла к двери и сняла замок с фиксатора, затем вернулась к телу Крутовой, нагнулась и взяла цепочку с кулоном.
Дверь открылась, и в кабинете появились двое: молодая черноволосая женщина с красивым, породистым лицом, одетая в длинный черный плащ, и круглолицый одутловатый мужчина в дорогом пиджаке. Если бы Инна Львовна была жива, она узнала бы в нем толстяка экстрасенса, который давал интервью тощей журналистке в нелепой шляпке с вуалью.
Красавица-брюнетка протянула руку, и девушка Юля быстро вложила ей в ладонь снятый с груди Инны Львовны кулон. Потом Юля прошла мимо толстяка и шагнула из кабинета. Толстяк заметил кулон и протянул брюнетке пухлую руку.
– Лариса, отдай его мне, – сухо сказал он.
Брюнетка молча сунула кулон в свою лакированную сумочку. Толстяк нахмурился.
– Не шути со мной, Лариса! – он по-прежнему держал руку протянутой. – Отдай кулон!
Темные глаза красавицы слегка сузились, а губы изогнулись в улыбку.
– Пусть он пока побудет у меня, – сказала брюнетка.
Брови толстяка экстрасенса удивленно приподнялись.
– Что? – произнес он таким голосом, словно не поверил своим ушам.
– Я договаривалась лично с Келлером, – заметила красавица, – поэтому кулон отдам только ему – из рук в руки.
Несколько секунд толстяк молчал, глядя на красавицу брюнетку так, словно собирался испепелить ее, потом опустил пухлую руку и зловеще проговорил:
– Что ж, пусть будет по-твоему. Но если вздумаешь обмануть нас – тебе конец. Келлер не прощает предательства.
– Я знаю, – кивнула брюнетка. – Я не разочарую Игоря Михайловича.
Толстяк бросил взгляд на труп Инны Львовны и коротко подытожил:
– Все, пора уходить.
– Мы идем к Келлеру? – спросила брюнетка.
Толстяк усмехнулся:
– Сперва заскочим куда-нибудь перекусить. Я сегодня не успел позавтракать и подыхаю с голоду.
Суетно стало жить на свете. С каждым годом Москва делается все более неуютной. Если так пойдет дальше, скоро в столице не сохранится ни одного места, где можно глотнуть относительно свежего воздуха и размять ноги, не рискуя попасть под машину или быть растоптанным толпой прохожих.
Рыжеволосый официант вспомнил свой маленький городок, из которого уехал «покорять Москву» пять лет назад, и вздохнул. Понадобилось целых пять лет, чтобы понять: Москву невозможно покорить. Это она покоряет каждого, кто попадается в ее паучьи сети. При мысли о «паучьих сетях» рыжий официант представил себе схему московского метро и усмехнулся – она и впрямь здорово походила на паутину.
Кусочки льда мелодично стукнулись о дно широкого стакана. Рыжий официант посмотрел, как бармен заливает лед янтарной струей шотландского виски, снова вздохнул и перевел взгляд на зал ресторана.
Его занимал странный посетитель, сидящий за столиком у окна. Рыжий официант щелкнул пальцами, привлекая внимание бармена, и сказал:
– Глянь-ка на того типа.
Это был долговязый мужчина в старом застиранном свитере. Черты лица – резкие и суровые, а само лицо – худое, скуластое и, учитывая черный цвет волос, неприятно бледное. В волосах – ярко-белая седая прядь.
Бармен пожал плечами:
– И что в нем странного? То, что одевается с помойки? Так нынче и не такое встретишь.
– Ты посмотри, как он уставился на ту парочку. Будто глазами их сожрать хочет.
Долговязый парень с седой прядью на темени и впрямь неотрывно смотрел на мужчину и женщину, мирно ужинающих за угловым столиком. Мужчина был хорошо упитан и лыс, как колено. Узел галстука распущен, верхняя пуговица рубашки расстегнута, красноватая лысина поблескивает, как полированный шлем.
О проекте
О подписке