Так же, как и его предки Айшан провел в этом храме всю свою жизнь. Отец Айшана был строгих правил и держал в строгости все племя, поэтому жизнь в храме была скучна и размерена. Начиналась она рано утром, еще до восхода солнца, а уже с первыми зорьками все члены племени собирались на молитву. После нее они расходились по своим делам и вновь собирались вместе только перед закатом на очередную молитву, после которой расходились по своим кельям. Таким было и в то утро, когда на Айшане появилась новая татуировка…

– Доброе утро, сынок. – Разбудил Айшана нежный голос его матери. – Постарайся сегодня не опоздать, а то твой отец проснулся не в духе.

– Спасибо, мама. – Поблагодарив мать за побудку, Айшан сладко потянулся и резким движением встал на ноги. – Ты так говоришь, как будто он хоть раз в жизни проснулся в духе.

– Ну что ты, сынок. Это же твой отец, ты не должен так говорить о нем. – Мать встала с колен и поцеловала сына в лоб. – Он же… Подожди, а что это у тебя?

Увидев новую тату на теле сына, мать взволновалась. Она щелкнула пальцами и келью Айшана озарил свет из ее глаз, которые уже страстно вчитывались в новые узоры на лбу сына.

– Слава Алькасару! Он услышал мои молитвы и одарил тебя невестой. – Радостно воскликнула мать, совершенно позабыв, что они уже опаздывают на молитву. – Радость-то какая. Мой старший сын наконец-то обрел суженную.

Айшан, не веря словам матери, так и застыл с открытым ртом, а та уже бежала по коридорам храма громко славя то Алькасара, то Бальтасара. Он понимал, что мать не могла ошибиться, но все еще не веря в ее слова, подошел к зеркалу и внимательно всмотрелся в свое отражение. Розовый узор пересекал его лоб от правого виска к левому, хотя еще вчера на его месте не было ничего. В нем Айшан прочитал имя своей невесты и закрыв глаза, попытался представить ее себе.

Погрузившись в свои фантазии, он и не заметил, как ни то что опоздал на молитву, а вовсе пропустил ее. Только когда предрассветную тишину храма огласил набат колоколов, Айшан пришел в себя. Бросив быстрый взгляд в окно, небо за которым уже было подсвечено первыми лучами солнца, он рванул к двери, в проеме которой уже стоял его отец.

– Прости меня, отец. – Взмолился Айшан и пал пред ним на колени. – Я…

– Сегодня я не могу злиться на тебя, мой возлюбленный сын. – Икар вошел в келью сына и подняв его с колен, крепко прижал к своей отцовской груди. – День наречения суженной, святой день для тебя и самый радостный для меня.

Взлохматив от удовольствия ярко-синие волосы сына, Икар усадил его на кровать и внимательно всмотрелся в новенький узор на его лбу. И чем больше он вчитывался в него, тем грустнее становилось его лицо. Если в начале оно сияло лучезарной улыбкой, то в конце губы Икара сжались от напряжения.

– Что-то не так? – Взволнованно поинтересовался у отца Айшан, заметив перемену в его настроении. – Что ты там вычитал?

– Все так, мой сын. Все так. – Выдохнул Икар и отстранённо присел рядом с ним.

– Тогда почему ты изменился в лице?

– Имя твоей нареченной Аиша из племени Тарк. – Прошептал Икар, стараясь не смотреть в лицо сыну. – Не буду лгать тебе, ее не примут в нашем племени, а значит тебе придется покинуть нас раз и навсегда.

– Да что за бред, отец. Хватит уже этих постылых обид. – Взорвался истерикой Айшан. – Никто не знает наверняка что именно это племя повинно в гибели Кемера.

– Так говорили древние и у меня нет причин не доверять им. – Голос отца стал вновь сухим и суровым, каким его и привык слышать Айшан. – Но от судьбы не уйдешь. Ты обязан взять ее в жены, и она будет тебе верной и любящей женой. Она родит тебе много детей, но воспитываться в этом храме они не будут.

– Так ты отрекаешься от меня? – Айшан встал и выпрямился в полный рост. – Ну же. Посмотри мне в глаза и скажи, что я больше не твой сын!

– Мой. Пока еще мой. – Встав и глядя прямо в глаза сыну, проревел Икар. – И будешь им до тех пор, пока не обручишься со своей избранницей. На этом все.

Икар заложил руки за спину и гордо задрав голову, направился к дверям из кельи Айшана, у которых на полу рыдала безутешная мать.

– Она еще молода, даже через-чур молода. – Прошептал, остановившись в проеме, Икар. – Еще двенадцать лет ты будешь не в праве прикоснуться к ней, поэтому повелеваю тебе все это время оставаться в храме и служить мне. А после…

– Никаких после, отец. – Прорычал, до боли сжимая кулаки, Айшан. – Тебе лучше моего известно, раз тату проявилось, значит я должен идти.

– Это решать тебе, а не мне. – Отрезал Икар, даже не обернувшись на сына. – Уйдешь сейчас, лишишься покровительства племени. Я все сказал.

– Значит так тому и быть.

После этих слов по лицу Айшана двумя черными рубцами протянулись две новые тату обозначающие что теперь он изгнанник, изгой, лишенный покровительства и вынужденный всю оставшуюся жизнь скитаться в поисках нового дома.

Икар невозмутимой и твердой поступью ушел, оставив рыдающую на полу жену и взбешенного до белого каления сына. Самый счастливый и радостный день в жизни его рода, стал самым страшным, но беспрекословная вера в фатализм не позволяла оспорить веление судьбы ни ему, ни любому другому кемерийцу.

– Ну как же так, сынок. – Рыдала в истерике мать. – За что Бальтасар ниспослал нам эту свадьбу? Что мы сделали, чтобы так прогневить его?

– Не рыдай, мать. – Немного успокоившись, прошептал Айшан и встал перед ней на колени. – Тарк не лучше и не хуже Тура. Они такие же кемерийцы, как и мы.

– Из-за Тарков погиб Кемер, разве ты не слушал песни древних?

– Слушал и не раз, но я не могу предать судьбу. – Айшан взял руку матери и возложил ее себе на лоб. – Прошу тебя, благослови меня.

– Иди и будь благословен. – Прошептала мать и в последний раз в жизни взглянув на своего сына, поцеловала его в лоб. – И пусть Алькасар освещает твой путь, а Бальтасар хранит тебя от демонов тьмы.

Получив благословение, Айшан встал и собрав свой нехитрый скарб, направился к воротам храма. У ворот его уже ждали братья и сестры. Даже не видя его разговор с отцом, по новым тату на своих телах они узнали все до последней мелочи. Увидев их, Айшан остановился и недоверчиво всмотрелся в лицо каждому из них.

– Удачи тебе брат. – Расставив руки для объятий и еле сдерживая слезы, обратилась к нему одна из сестер. – Отец не прав, но ты это лучше меня знаешь.

Айшан принял объятия сестры и все остальные тут же примкнули к ним.

– Не печальтесь обо мне. Вы моя семья. Для меня вы по-прежнему братья и сестры и, если вам понадобится моя помощь, только позовите и я приду. – Не сдерживая слез шептал Айшан, стараясь поцеловать в лоб каждого из своих многочисленных братьев и сестер.

– И ты наш брат. – Кричали, перебивая друг друга, они. – Ну и что что она Тарк? Мы уже считаем ее своей сестрой.

На все это доброе и одновременно грустное прощание с высоты колокольни безмолвно взирал Икар. Только одному Алькасару известно, как в тот момент сжималось его сердце и как он хотел забрать свои слова обратно. Но что сделано, того уже не вернешь и все что теперь оставалось делать бедному главе племени Тур, так это молчаливым взглядом провожать своего изгнанного сына, пока тот не скроется за вечно зелеными пихтами…

Айшан не знал, как выглядит его суженная и в каком мире она живет. Он знал только ее имя, но этого ему было достаточно. Он словно ищейка чувствовал куда ему нужно идти и шел именно туда. Лишенный покровительства племени, он лишился и помощи храмового странника, а это в значительной степени усложняло его задачу. Усложняло, но не делало ее невыполнимой. У Айшана уже был план и поэтому он уверенно пробирался по узкой лесной тропе к ближайшей торговой дороге.

Добравшись до тракта, Айшан присел на обочине и с присущей только кемерийцам выдержкой, принялся ждать караван. Тот не заставил себя долго ждать и теперь оставалось лишь договориться с ушлым караванщиком.

– Приветствую тебя, странник. – Одновременно и надменно глядя на человека и пытаясь быть вежливым, поздоровался с караванщиком Айшан. – Мне нужна твоя помощь. Я…

– С чего ты взял, грязный кемериец, что я буду помогать тебе. – Не поздоровавшись и не дав Айшану закончить фразу, оборвал его караванщик. – Я скорее раздам свое добро нищим, чем задержусь с тобой еще хоть на секунду.

Наглость караванщика в купе со злостью на отца накрыла Айшана приступом дикого гнева. Белая пелена опустилась на его глаза и больше он не отдавал отчета тому что делает. Если черная магия для людей была под запретом и считалась порождением Бальтасара, то для кемерийцев она была обыденной и даже рутинной. Они изучали ее заклинания наравне с заклинаниями белой магии и не гнушались практиковать ее и по поводу, и без.

Тьма поглотила дорогу вместе с караваном. Небо почернело и ни с того ни с сего разыгрался настоящий ураган. Сокрушительные порывы ветра подхватывали повозки и вознеся их высоко в небо, обрушали на землю, превращая их в прах. Люди еле успевали спрыгивать с них и бросались на землю, пытаясь спастись от разбушевавшейся стихии и только кемериец стоял, гордо подняв голову и беспристрастно наблюдал за их мучениями.

– Смилуйся, молю тебя. – Зароптал караванщик, упав перед Айшаном на колени и схватив его за ноги. – Я перенесу тебя куда скажешь, только молю, остановись.

– Я знал, что мы договоримся. – Сухо ответил ему кемериец, и гроза мгновенно исчезла. – Вот скажи мне, человек, неужели нельзя было сразу помочь мне?

– Вот поэтому и нельзя было. – Отряхиваясь и поднимаясь с колен, пробормотал караванщик. – Только кемериец может применить черную магию против одаренного. Поэтому вас люди и не любят, поэтому вам и помогать никто не хочет.

– Я не просил любить меня, я просил помочь мне. – Невозмутимо произнес Айшан, не задумываясь сколько бед он только что причинил тому, кого просил о помощи.

– Помогают тем, кому хотят, а не кому заставляют. Вели бы вы себя скромнее, глядишь и жилось бы на свете легче. Ну да ладно, что ж об этом спорить. – Караванщик окинул взглядом свой разбитый караван и зацокал языком. – Ну и натворил ты делов, пацан.

– Я возмещу все твои убытки. – Айшан протянул страннику свиток пергамента. – Ты знаешь, что это и кому это можно продать. Одно это стоит больше, чем все то, что ты только что здесь потерял.

Увидев свиток, странник невольно облизнул губы. Это было заклинание черной магии, очень ценный товар, который можно было получить только у кемерийцев. Неважно что это было за заклинание, на черном рынке Рахмат-Асхары за него дадут огромные деньги, настолько огромные, что он сможет жить на них до конца своих дней и ни о чем не думать. Еще ни разу в жизни караванщик не видел, что бы кемериец так легко расставался с таким ценным сокровищем. А раз так, то этому юноше действительно была необходима его помощь.

– А сразу, по-человечески, нельзя было? – Довольно ухмыльнувшись, протянул караванщик и выхватил свиток из рук Айшана. – Показал бы его вместо приветствия и не пришлось бы это представление устраивать.

– Я же не человек, так что по-человечески не могу. – Прошипел Айшан всем своим видом показывая, что уже устал ждать. – Я очень тороплюсь так что прошу тебя побыстрее выполнить свою часть договора.

– Ладно-ладно, сейчас все сделаю. – Караванщик засунул свиток себе за пазуху и окинул тяжелым взглядом своих подчиненных. – Я тут отлучусь на пару деньков с товарищем. А вы пока соберите все что можно собрать и ожидайте меня здесь. Всем все понятно?

Караванщики закивали головами, и хромая и кряхтя, начали собирать то, что осталось от их каравана…

Хоть и не с первой попытки, но караванщик доставил Айшана в тот мир, где жила его суженная. Ни он, ни Айшан не знали название этого мира, но кемериец точно знал, что Аиша живет здесь. Он чувствовал ее присутствие и чем ближе она была, тем сильнее колотилось его сердце и тоже самое происходило и с ней…

Два дня назад маленькая Аиша, живущая своей праздной беззаботной жизнью, проснулась и обнаружила на своем лобике новую тату. Мать и отец удивились, что Алькасар назначил их юной дочери суженного так рано, но с судьбой не поспоришь. По законам Кемера и обычаям племени Тарк они начали готовиться к сватовству. Отныне и до момента прибытия в их дом суженого дочери, вся их жизнь была посвящена его ожиданию.

Двери в дом теперь всегда должны были быть открыты, что бы жених мог войти в любое время дня и ночи. В главной комнате на огромном столе были разложены угощения и напитки для дорогих гостей, а Аиша больше не могла покидать свою комнату. Она стала добровольной затворницей. Одетая в свадебный наряд, она восседала у окна, высматривая своего суженного, в то время как остальные члены семьи безустанно наводили в доме порядок и готовили все новые и новые кушанья для будущего пира.

Именно поэтому Айшан и не мог ждать двенадцать лет. Вы только представьте, что все это время Аиша не могла покинуть своей комнаты, не могла резвиться со своими сверстниками на улице, а была обязана смиренно ожидать своего суженого в своей маленькой комнатенке. Знал это, и Икар и все равно попытался настоять на своем, но к счастью Аиши Айшан не послушал отца и вот он уже стоит на холме и видит вдали ее дом и свет в ее окне…

***

Закончив фразу, Айшан склонил голову к груди, а Ира заметила, как по его татуированной щеке покатилась слеза. Если до этого он говорил твердым уверенным голосом, то теперь он начал заикаться, а его кулаки задрожали от напряжения.

– Был вечер, и я решил остановиться на ночлег. Привести себя в порядок, умыться и искупаться после долгой дороги, а также подготовить подарок моей суженой и ее родне. – Не поднимая головы, продолжил кемериец. – Если бы я тогда знал, что… Если бы я не остановился, а пошел к ней сразу… Ничего бы не случилось.

– Так не томи, выкладывай, что там случилось. – Закурив очередную сигарету, невольно перебил его Влад. – А то навел тут интриги и умолк.

– Когда я вошел в ее дом, в нем происходило сражение. – Подняв голову и глядя в глаза Владу, опять твердым тоном продолжил Айшан. – Не обычная бытовая драка, не ссора, а настоящее сражение с применением белой и черной магии. На дом моей невесты напала банда разбойников, среди которых были и люди и кемерийцы.

– Так погоди. – Опять перебил Айшана Влад и склонился к столу, чтобы подлить себе еще пивка. – Ты же говорил, что кемерийцы и люди недолюбливают друг друга. А как тогда они сошлись в одной банде?

– Для меня это тоже загадка. Картограф, но я говорю правду. Люди и кемерийцы сражались плечом к плечу с членами племени Тарк. Я ввязался в драку и применил против бандитов все на что был способен. Мое появление изменило ход битвы, и мы начали теснить нападавших, но в этот момент меня кто-то схватил сзади и следующее что я увидел, это фары твоей машины на той дороге.

– То есть ты не знаешь, чем закончилась битва? – Невольно вскрикнул Влад и получив от кемерийца утвердительный кивок, рухнул обратно в кресло. – Вот засада. Как всегда, на самом интересном месте.

– А мне рассказ Айшана понравился. – Прошептала Ира и села на диван поджав под себя ноги. – Такая драма. Столько страсти.

– Ага, прямо как в твоих сериалах. – Ухмыльнулся Влад, за что тут же был вознагражден укорительным взором хранительницы.

– Я не знаю, что такое сериалы, но для меня это действительно трагедия, ведь если Аиша погибла, то я так и не смогу продолжить свой род. Мне предначертано жениться на ней и только на ней. Ни на какой иной кемерийке я жениться не смогу и тогда мой род будет окончен…

– Да не переживай ты так. Жива она. – Небрежно махнул рукой Влад. – Ты же противоречишь сам себе. Вот возьми лучше пивка выпей. Тебе понравится.

– Это еще почему? – Удивился Айшан, но бокал пива протянутый ему Владом все же принял.

– Да по тому. Ты же сам нам тут втирал про судьбу и всякий фатализм. Если у тебя нарисовалась тату, значит женишься. Разве нет? Я что-то не так понял?

– Ты понял все правильно, путеводитель. – Отхлебнув несколько глотков пива и поразившись его приятному вкусу, ответил Айшан. – Действительно прелестный напиток.

– И этот туда же. – Цокнула от недовольства языком Ира и пнула ножкой Влада, что бы тот обновил ее бокал шампанского. – И что вы в нем такого находите-то?